Они любили ночь…

Девушка схватилась за голову, останавливаясь в центре разгромленной улицы охваченной пламенем и усеянной искорёженными в предсмертной агонии обугленными телами. Тело всё ещё требовало бежать, а она не хотела. С неё хватит! Это тот самый Ад, о котором она читала. Дышать невозможно и в ушах стояли душераздирающие вопли и противный смех доносившийся отовсюду. Рона закашлялась, падая на колени и опираясь руками о покрытую пеплом и гарью землю. Лучше бы она оставалась дома… Её бы арестовали и отправили на казнь — это быстрая смерть. Но она взобралась на машину стражей и попала в самый центр гетто, в который так хотела Наён. Попала именно в тот день, когда его решили выжечь дотла, камня на камне не оставить, истребить всех. — Мама! — раздался неподалёку детский плачь. — Мама! Мамочка! Рона посмотрела в сторону откуда доносились звуки зовущего свою маму ребёнка. Девочка лет пяти брела в сторону девушки, спотыкаясь, глазея по сторонам огромными от страха глазами, прижимая к себе потрепанную игрушку грязного зайчика. Левая половина лица маленькой крошки была покрыта волдырями, свидетельствующими об ожоге. Сердце Роны сжалось от этой картины. — Мне так жаль, — дрожащими губами прошептала Рона. «Беги!» — в который раз она слышит свой же голос в голове. — Куда же ты уходишь, цыплёночек? — послышался противный голос. За спиной ребёнка возник один из стражей. Лица не видно, скрыто за маской, но слышно его прекрасно. Его смех проникал под кожу, вызывая табун мурашек. Рука этого не человека коснулась макушки девочки, погладив по спутавшимся волосам. — Не нужно уходить, цыплёночек, — обойдя плачущего ребёнка, страж присел на корточки перед ней. В оранжевом освещении от всполохов пожаров эта картина наживую начала резать сердце Роны. Это чудовище не от голода хочет убить девочку, не из-за того, что она ему угрожала, а просто так… Потому что ему захотелось. Никаких шансов. «Глупо…» — вздох собственного голоса, но Рона уже сорвалась с места и сходу налетела на стража, сбивая того и подхватывая ребёнка на руки. Но и шагу ступить не успела, как плечо пронзила острая боль. Вышедшее острие холодного металла чудом не задело девочку в руках Роны. А затем её тряхнуло, когда клинок катаны резко вышел, а саму девушку ухватили за волосы и оттянули голову назад. — Курочка, что же ты не дождалась? Я бы всё равно пришёл к тебе. Но раз ты такая нетерпеливая, — страж захихикал. — Выпотрошу её на твоих глазах, а потом и тебя, курочка моя. Рона задергалась, а ребёнок на руках сильнее заплакал. Смерть дышала в затылок и от неё не спастись. Но ведь этого она так хотела, её же не страшила смерть, но почему же теперь щупальца страха беспощадно впивались в само естество, грозясь разорвать её на части и ничего не оставить? — Мне так нравится, как ты дрожишь, курочка, — маска потёрлась о заляпанное кровью и грязью лицо Роны, а черная ткань впитывала в себя слёзы девушки. — Отчего же ты так вкусно пахнешь? До боли в клыках, — шептал на ухо страж. — Я дорого заплачу если не сдержусь… Бракованная курочка… Очень, очень жаль… Но, пожалуйста, — протянул он, — скажи мне, что ты другая, — этот голос Рона уже успела возненавидеть. — Не такая, как все эти отбросы, — он втягивал воздух, продолжая тереться маской, крепко держал, обхватив руками и хрупкую девушку, и ребёнка, которого Пак не отпустила даже несмотря на пульсирующую боль в раненом плече. — Е-если скажу, то дадите уйти девочке? Если с ней всё кончено, то, может быть, есть шанс хотя бы спасти невинное дитя? Она скажет, что не из гетто, преступница, которую никому жаль не будет и он может делать, что захочет, только бы девочка жила. — Курочка смеет торго… Неожиданно страж замолк, и девушка рухнула на землю из-за того, что тот резко её отпустил, отталкивая от себя. Даже она почувствовала, что что-то не так, но щупальца её страха резко отступили, она почувствовала какое-то доселе неведомое ей умиротворение. Что-то родное, знакомое… — Ч-чи-чистокровный?.. — запинаясь произнёс страж, отступая к стене дома. Рона понимала, что это её шанс, другого эта поганая ночь ей не предоставит. Сжимая в руках девочку Пак бросилась бежать, куда подсказывала интуиция. Но не пробежала она и трёх горящих домишек, как врезалась в кого-то и тут же ощутила тепло. Подняв взгляд, она встретилась с глазами цвета розового золота, такой необычный и неправильный, а добрая улыбка осветила лицо незнакомца. Только, добрая ли? Ведь острые клыки доверия не внушали, а незнакомый парень, будто бы поняв, что больше пугал девушку, чем сообщал о том, что той больше не нужно бояться, тут же убрал улыбку с лица и мгновенно цвет глаз изменился, растопив страх тёмным янтарём, в котором отражались блики пламени. Краем глаза девушка заметила, что мимо них пробиралась тень с ярко светившими в темноте алыми глазами. Стражник закричал, и девушка резко обернулась, чтобы увидеть, как тень мгновенно набросилась на мужчину, вгрызаясь в его горло. — Оу-у! — брезгливо воскликнул рядом стоявший парень. — Мерзкая мерзость… — он прижал к себе Рону, ладонью прикрывая глаза маленькой девочки. — И кто теперь… курочка? — голос с хрипотцой не пугал Рону, наоборот он ей казался самым приятным из всех, что она когда-либо слышала и такое странное ощущение дежавю. Будто бы… — Куда пополз?! — рявкнул красноглазый, что секундой ранее разорвал шею своего сородича. — Я же ещё не выпотрошил тебя! — непонятная и невероятная сила извне вдавила стража в землю, не давая ему подняться хотя бы на миллиметр. Кости затрещали, ломаясь под давлением. — Трогать детей вздумал?! — рычала тень. — Простите, господин… Это приказ, — мямлил стражник. Но тень не слушал, невидимая сила терзала стража, вырывая из него куски с мясом, не давая регенерации и малейшего шанса исцелить повреждения, наносимые носителю гена «V». — Шуга! — позвал его другой парень. — Стой! Хватит! Но на свою просьбу тот получил только утробное рычание — хищник хочет крови, не нужно мешать. Нужно просто улизнуть, незаметно так, под шумок, что Рона и пыталась сделать, только вот ей этого не удалось. — Лимит твоей удачи, девушка, уже исчерпан, пойдёшь туда — умрёшь, — оказывается всё это время за светловолосым парнем скрывался темноволосый. Видок у него, конечно, был тот ещё, наверное, он перепуган даже больше, чем она, раз прятался за тем, кто выглядит слабее. А потом этот мощный на вид парень закашлялся и рухнул на одно колено, только теперь Рона заметила, что он прижимал руку к боку. Значит, он ранен? — Чонгук! — кинулся светловолосый к тому, кого назвал Чонгуком. — Отвали! — он рукой оттолкнул обеспокоенного вампира. — Не подходи… — взгляд был недовольным и недоверчивым. — Чонгук, я всё тебе объясню, потом… — причитал светловолосый. — А сейчас позволь взгляну, пожалуйста. — Потом взглянешь, — красноглазый подошёл, вертя в руках ключи от автомобиля. — Сваливать пора. Его лицо было измазано в крови стража, и он напоминал Роне довольного кота, который вышел победителем из драки. «Будто бы у стража был шанс», — ехидно прозвучал внутренний голос. — Но куда?.. — хмурился светловолосый. — Есть одно местечко, — вздохнул красноглазый. — Что, девочка, смотришь? — его взгляд коснулся Роны, которая без стыда и совести таращилась на Шугу. — Не видела настоящего вампира? Шутит, что ли? Так близко истинную суть, скрытую за личиной человека, девушка не видела никогда. Но не страшно… Даже после того, что он сделал с тем стражем она не боялась. Или не боялась именно его? Внутренний голос даже показалось размеренно урчит, будто бы котёнок, который под надежной защитой. — Мы же не бросим их? — светловолосый хлопал глазами указывая на девушку и скулящего у неё на руках ребенка. — Всех сирых и убогих по пути соберем? — фыркнул вампир. — Айщ, хрен с ними… За красивые глаза. Что? С ними? Только вот внутренний котёнок сам засеменил за страшным монстром по имени Шуга. — Отлично… — фыркнул Чонгук. — Каннибал, лжец, хныкающий ребёнок и девка… Прекрасная компания, чтобы сдохнуть. И не трогай меня! Я сам! — Придурок ворчащий, — вырвалось из Роны раньше, чем она успела остановить свой порыв, на что Шуга весело хмыкнул. — Я Хосок, — представился светловолосый, всё-таки закинув раненого Чонгука себе на плечи и догнав девушку. — А это Чонгук, тот впереди — Шуга. Мы не кусаемся… Ну я точнее. — Рона… — в свою очередь представилась девушка и тут же засмеялась. Заливисто, громко, до слёз из глаз. — Ты чего? — Хосок хлопал глазами не понимая, что же так рассмешило девушку. — Истерика у неё, — ответил за девушку Шуга. — А-а-а, — многозначительно протянул Хосок. — Так ты с диагнозом. Ну, надеюсь, не буйная. Конечно, если ручки и ножки целы, значит проблема внутри. Психи тоже обитали в гетто, но ещё никогда Рону не считали сумасшедшей. Смеяться захотелось ещё больше. От всего… Только горько. Она почему-то ещё жива.

***

— Стырить тачку стражей, — сидевший на пассажирском сидении Хосок всё ещё восхищался тому, как они легко смогли покинуть гетто. — Гениально! — будто бы такая идея никогда и никому в голову не приходила. На единственном посту для въезда и выезда с территории отбросов тонированный джип даже не досмотрели, просто пропустили, открыв массивные ворота. — А куда едем? — Шуга достаточно уверенно вел машину по тёмным дорогам Сеула, поэтому парень предполагал, что тот знал, где хотя бы поспокойнее. — Ко мне, — ответил водитель. — Он же дотянет? — в зеркало заднего вида он посмотрел ставшими уже карими глазами на бледного Чонгука. — Ехать часа четыре, это если без остановок. — К тебе? Чтобы ты нас сожрал? — фыркнул Чонгук и тут же закашлялся. — Чон Чонгук, если ты не заткнёшься, то клянусь, я остановлю эту тачку и укушу тебя, а потом пеняй на себя! — рявкнул на него Шуга. — Если Хосок и вегетарианец, то ты точно нет. Хворой крови отведаешь и наступит тебе пизда, какие бы предки не скрывались за твоим созданием. То клешнями и слово не вытащить, то трещишь на ухо. — Шуга, Шуга, спокойнее, — заулыбался Хосок, пытаясь унять гнев вампира. — Треклятые Чоны, — фыркнул водитель. — Значит, ты из чистокровных, — нахмурился Хосок. — Я ж говорю — вегетарианец, давно бы почуял, если бы кровь попробовал. Хотя где ты на этой помойке хорошую найдёшь?.. — Я не хочу! — Ну и не хоти! — Вот и поговорили, — прошептала Рона. — А ты кто? Как тебя жизнь в гетто закинула? Безумие, да? — Хосок в своей улыбке больше неё на безумного походил, но Рона решила, что лучше эти мысли не озвучивать. — Я раньше тебя не видел, а знал многих… — он вздохнул. — А я и попала туда только этой ночью, — захотелось плакать, сильно-сильно. — Голос в голове привёл меня в гетто. Или как это правильнее назвать? Организм хотел жить, а потому я оказалась там, чтобы встретить вас… Получается так… Мистика? — У тебя на руках кровь, — произнёс Шуга. — Смешалась с запахом твоей и ребенка. Но от меня не скрыть. — В мой дом ворвались не пробудившиеся носители гена «V» и одного я, кажется, убила… — Вау! Так ты не из гетто? А из нормальных районов, где можно жить по-человечески? — кажется девушка теперь была в глазах Хосока этаким диковинным зверем. — И здоровая? А вот это, наверное, плохо, что они узнали об этом. Рона уже начинала понимать, что вампиры отчего-то избегали всяких отклонений, которые могла содержать в себе кровь. В их обществе лучше быть смертельно больной или шизофреником, чем абсолютно здоровой. — А почему же чистокровный вампир оказался в гетто? — лучше перевести разговор в другое русло прежде, чем они узнают всю её подноготную. — Хороший вопрос, — согласился с ней Чонгук, сверля взглядом затылок водителя. — Ну вот так меня жизнь потрепала, — хмыкнул Шуга. — Ким Тэхён и до твоей семьи добрался? — спросил Хосок. — Тэхён? Нет! Он паскуда, конечно, чересчур знатная, но меня не трогал. Нет… Двадцать лет назад я был главой стражей. Всех стражей Кореи. — Цепной пёс Мин, его зять? — вырвалось истеричное восклицание из уст Хосока, который, если бы не раненный Чонгук, уже бы выпрыгнул из машины и, возможно, даже успел бы покинуть страну. — Так в глаза меня ещё не называли, — усмехнулся Шуга. — Да, моё настоящее имя Мин Юнги. И нет, я не поддерживал Тэхёна в его затее покарать семью Чон. Каким бы сумасбродом и безумцем ваш отец не был, но он являлся чистокровным и имел полное право делать всё, что хотелось. Хотел любить человека — пожалуйста, хотел укрывать людей с Отбора — его право. Киму это всё не нравилось, а я не успел. Или не хотел в это всё ввязываться… Но моя жена… Она не такая, как её брат, не такая, как все Кимы. Это она спасла вас. Человеческую женщину и двоих детей. Один из которых был младенцем — тебя, Чонгук. В её власти было укрыть вас там, где никто бы не стал искать. Но твоя мать, Хосок, не знала, кто ей помог оказаться в гетто. А моя жена сделала так, что последний чистокровный Чон считается погибшим. До тебя же, Хосок, Тэхёну и дела нет. Девушка вымученно улыбнулась. Отлично, просто прекрасно. Её интуиция, внутренний голос, судьба — называйте, как хотите — свела с треклятыми кровососами, один из которых чуть ли не семья самого главного упыря всей Кореи. Только она устала. Очень устала. — Всё будет хорошо, — она посмотрела на крошку в своих руках, даря ей уже другую улыбку. Девочка впервые улыбнулась ей в ответ. Ворчание Чонгука она не слышала. Отвлеклась на черноту за окном. Ничего не видно. Куда в этот раз приведёт её эта рухнувшая в одночасье жизнь?

***

Хосок обомлел от раскинувшегося у подножья гор строения. Этот огромный особняк кажется был высечен из каменной породы, такой надёжный и нерушимый. Выглядел нежилым, но внушительным. Одиночно стоявший домина будто бы говорил непрошеным гостям, чтобы они свалили отсюда и никогда не возвращались. Аура темноты и одиночества. Джип остановился у лестницы, ведущей к главному входу и дверь особняка, к неожиданности Хосока, с грохотом распахнулась прежде, чем хоть кто-то из пассажиров успел покинуть машину. Из дверного проёма показался бледный призрак. Так уж подумалось парню, когда он увидел маленькую фигуру в белоснежных одеяниях, а в длинных черных волосах гулял поднявшийся ветер. — Хёна… — прошептал губами Шуга. Глаза призрака вспыхнули алым и Хосок потерял фигуру из виду, но ненадолго, секундой спустя машину тряхнуло, а на капот приземлилась бледная девушка в тех самых одеждах призрака. Она скалилась и будто бы могла видеть всё и всех в машине. — По-моему нам не рады, — вжался в кресло пассажирского сиденья старший Чон. — Её бесит машина стражей, — вздохнул Шуга. — Ждите, — дал он приказ, а сам вышел. Стоило вампиру выйти, как злобный вампир-призрак сменил свой гнев на милость. Сразу же кинулась с объятиями и повисла, будто бы обезьянка, на не менее радостном Шуге. Хосок смог услышать, что хён извинялся перед вампиршей за своё долгое отсутствие. Целовал её в нос, лоб, щеки, ни миллиметра не упускал. Парень нахмурился и чуть скривился — запахло чем-то вредным, похожем на любовь. Вероятно, это Хёна и была женой чистокровного, а это означало… — Твою ж мать… Сестра Тэхёна — Ким Хёна. Нужно быть спокойным, Шуга говорил, что она не такая. Но и сам Шуга из хёна, встреченным в гетто, превратился в высокую шишку этих злобных кровососов. Пусть и двадцать лет нигде и ничего не возглавлял. Только фактов чистокровности и шашней с сестрёнкой врага это не отменяло. Хосок не колючий ёж, чтобы избежать встречи с задницей, которая угрожающей тенью залегла над головами братьев Чон и спящими девчонками. — Чонгук-и, кажется, нам пора бежать… Чонгу… Гук-и? — Хосок резко обернулся, бледнея не хуже младшего брата, который был в отключке и… не дышал.