
Пэйринг и персонажи
Метки
Описание
Итадори чувствует себя разбитым, уничтоженным и…
До ужаса влюблëнным.
молчание
08 июля 2021, 11:00
Сегодня пасмурно. И это действует на нервы, потому что дождь идëт, не останавливаясь, гром гремит с перерывом меньше, чем в секунду — как успел заметить Итадори, запустив секундомер, — и в комнате непривычно холодно. Нобара, с которой он честно, по-дружески, хотел провести этот день, решила куда-то уехать, не обращая внимания на ужасную погоду, а об остальных он даже не думал — знал, что всë равно откажут, ведь они с ним не в таких уж и тëплых отношениях, чтобы устраивать посиделки по вечерам.
Итадори ещë никогда не чувствовал себя настолько разбитым из-за своих же действий. Обычно по телу пробегала приятная дрожь удовольствия, пробиралась под кожу, будоражила там всë и заставляла улыбаться.
Голова болела, руки зудели от желания сделать хоть что-то, мышцы ныли, и лишь сердце, словно набралось от всех остальных энергии, ходило ходуном, билось непозволительно быстро и больно, ударяя по груди. Оно пыталось наказать своего хозяина, который не может держать язык за зубами; пыталось привести в чувство, говоря, что в этом нет ничего такого. Ведь это совершенно нормально.
Сердце пыталось сказать, что Итадори не виноват, что любит.
Как же Юджи с этим не согласен, ведь он виноват.
Виноват в том, что подпустил ближе. Виноват в том, что привязался к человеку. Он виноват во всём, что с ним сейчас происходит. И эта душераздирающая боль — лишь один из наилучших вариантов исхода. Итадори не готов умирать из-за своей же тупой и бессмысленной любви.
Просто Юджи и сам не замечал, как в груди расцветает ещë один цветок, не менее значимый, чем «дружба», а даже сильнее. Он не заметил, как чужая улыбка начала греть сердце; как грудь поднималась слишком быстро, стоило ему поймать на себе чужой взгляд; как само его присутствие в комнате давило на сознание; как…
Да слишком много «как»! Юджи не сможет их все перечислить, просто потому что они бесконечны, как и его любовь, сводящая с ума только его одного. Итадори не позволял своим уродливым чувствам, выжженным как клеймо на его хрупком сердце, взять верх над ним. Он просто не мог позволить этому случиться. Просто потому что тогда бы произошло нечто ужасное. Юджи мог бы потерять его доверие. Но он лучше покончит с жизнью, чем лишится самого важного в своей жизни.
Итадори не готов принять свою безумную любовь. И вряд ли когда-либо сможет. Просто потому что это чертовски неправильно — так сказал он — и глупо. Потому что это мерзко и отвратительно. Потому что он никогда не примет его и не полюбит.
Потому что Итадори любит всей душой и сердцем Фушигуро.
друга любимого, в котором читается всë. — Я не смог ничего сделать для нас. Прости, — сил больше нет, мерзкий звук над ухом становится последним, что слышит сознание Мегуми.
А его «я люблю тебя» остаётся так и неуслышанным.
Мегуми будет любить молча, и никто о его любви никогда не узнает. Даже он.
***
— Молодец, Итадори, — рука Сатору хлопает по напряжëнному плечу тяжело дышащего парня. — Что-то случилось? — Ничего, Годжо-сенсей, — звучит чертовски неубедительно, устало. Но Итадори улыбается. Улыбается самой настоящей, искренней и детской улыбкой, которой только может. — В любом случае, — Сатору спрыгивает со стола и внимательно смотрит на ученика, стараясь прочесть все эмоции, — я доверяю тебе. Итадори крутит в голове это настоящее «я доверяю тебе» и ëжится от собственных мыслей, пожирающих его. Как же он хочет услышать это от человека, засевшего в его сердце. Он просто хочет, чтобы его поняли. Юджи смог принять свою любовь только сейчас, когда понял, что не протянет без всего этого и дня. До этого он долго боролся сам с собой, издевался, пытался изгнать из себя это мерзкое чувство, над которым Сукуна отвратительно смеялся, покачивая головой. Итадори понимал, что тот прав. — Глупый мальчишка, не иди туда. Хуже будет только тебе, — надоедливый до жути голос сейчас казался самым надëжным, когда Итадори стоял у двери в соседнюю комнату. — Одумайся. — Тебе то что? — Не хочу, чтобы ты потом умер, вот и всë. — А я и не умру, ты же знаешь. И Юджи, тяжело сглотнув, открыл чужую дверь. Комната встретила его тусклым светом, освещающим лишь часть помещения, и смотрящим на него друга. Этот взгляд заставлял гореть в огне чувств, стоять босыми ногами на углях и молчать, не давая себе слабину и не позволяя кричать. Хотя так хотелось взять, открыть рот и орать, срывая голос, захлëбываться в слезах от боли. — Итадори? — Мегуми, прочистив горло, спрятал руки в карманах домашних штанов. — Ты что-то хотел? Да, да и миллион раз «да», я хотел увидеть тебя. — Я, — Итадори обводит взглядом комнату, останавливаясь на окне, — думаю, да. Если так, конечно можно сказать. Фушигуро, кивнув, отошëл к своей кровати, ожидая друга. Юджи смотрел недолго, но и этого ему хватило, чтобы налюбоваться и запомнить эти черты лица. Понимая, что это кажется странным, он быстро закрыл дверь, прошëл в глубь комнаты и сел на стул. — Ну? — Знаешь, — взгляд опять цепляется за окно, точнее за птицу, что пытается полететь, — ты когда-нибудь любил? — но у неë не получается. И больше никогда не получится. — Ты испытывал это чувство? — потому что еë крылья сломаны. — Итадори, к чему этот вопрос? — Фушигуро недовольно хмурится. Это не то, что он хотел бы услышать от Итадори. — Ты пришëл спросить у меня это? — Нет, — парень уверенно качает головой и взглядом, полным смелости, смотрит в чужие глаза, — я пришëл сказать кое-что очень важное, — секунда, и сейчас решится вся его жизнь. Ему скажут, сможет ли он полететь дальше, или его крылья сломают? — Ты мне нравишься, Фушигуро. Я люблю тебя. Лицо напротив меняется. Мегуми злится, кусая щëку изнутри и толкаясь в неë языком, он сжимает пальцы, захватывая серую ткань штанов, хотя хочет вцепиться себе в волосы, и что-то невнятно бурчит. А Юджи весь сжимается, когда смотрит в сузившиеся глаза, наблюдающие за каждым его движением. Там, если присмотреться, можно заметить, как упало на самое чëрное дно что-то светлое, яркое. Очень значимое для Фушигуро. — Что? — Я же сказал: я люблю тебя, Фушигуро. — Да ты, похоже, смеëшься?! Забудь об этом! Это неправильно, ты, наверное, и сам не соображаешь, что говоришь. Ты несëшь полнейший бред, Итадори. Этого просто не может быть. Ведь это так, так, — Мегуми заикается, вскакивая с кровати, — мерзко. Это омерзительно, Итадори. Если это так, то ты омерзителен. Но ты ведь просто путаешься, это неправда, да? — в глазах Фушигуро испуг, в глазах Итадори — разочарование в самом себе. — Скажи мне! — Хватит, Фушигуро, — в горле встал ком, слова даются с огромным трудом. — Я всë понял. Ты можешь забыть об этом разговоре, если так хочешь, и я больше не потревожу тебя, — Итадори, закусив губу, сжал пальцы и поднялся. Он покинул комнату разбитым, со сломанным на мелкие кусочки сердцем. Как же Итадори был разочарован во всëм: в мире, не принимающем чью-то любовь, в людях, разбивающих чужие сердца, и в самом себе, допустившим всë. С самого начала всë это казалось неправильным, ненужным, неверным. И много различных «не», из-за которых так предательски ноет сердце. Он чувствовал, как насос медленно останавливается, пытается прекратить свою работу, но всë равно продолжает давать шанс на жизнь, которым Итадори обязательно воспользуется. Знает, что на восстановление потребуется немало сил, времени и терпения, которого у него нет. Но Юджи хочет жить. Он должен хорошо постараться, чтобы искупить свою вину. — Мальчишка, ты что делаешь? — опять голос, вводящий в ступор. Итадори, почти не моргая, оглядывается. И ему кажется, что он отключился на время, но тело продолжало двигаться. Перед ним ночное небо, усыпанное множеством звëзд, и густой пугающий лес. Руки дрожат, ноги не держат, и Юджи падает. — Идиот, на улице холодно! Пошли обратно, — Нобара появляется неожиданно. И Юджи больше не сдерживает себя. Он плачет навзрыд, стирая дрожащими руками слëзы. Кугисаки смотрит с сочувствием, протягивает руку поддержки, накинув на дрожащие плечи куртку. — Совсем ты о себе не заботишься, — Итадори не плачет, просто чувствует, как по щекам текут горячие слëзы. — Ну и чего ты тут сопли развесил? Пойдëм, — девушка, хлопнув по спине, взяла холодную руку в свою и, ещë раз оглянув Итадори, закусила губу. — Он глупец, — Сукуно фыркает, обращаясь к Нобаре. — Ну тут и не поспоришь. Хоть где-то ты прав. Кугисаки пинает дверь в комнату парня, и никто из них не замечает тяжëлый взгляд карих глаз. — Почему это произошло именно со мной? — Итадори смотрит в потолок, пытаясь очистить голову, и, лëжа на коленях Нобары, прикрывает глаза. — Никто же из нас не выбирает в кого влюбиться, — аккуратные пальцы перебирают пряди волос. — Ты сильный и справишься со всем, я уверена, но иногда тебе стоит показать свою слабину или позаботиться лишь о себе и не спасать чужие жизни. — Я знаю, — «но больше нет смысла заботиться о себе», — и постараюсь немного отдохнуть. — Надеюсь на это, — и лëгкая улыбка касается губ девушки. Итадори хочет кричать, плакать, разносить всë на своëм пути, лишь бы не было настолько больно, настолько мерзко от самого себя. Мегуми ясно дал понять, что всë это глупость, что этого и быть не должно. Поэтому Итадори избавит себя от этих чувств, и неважно, каким способом.***
Губы дрожат, взгляд прикован только к тому месту, где сейчас стоял Юджи. Мегуми больно. Он не хочет существовать, боится самого себя, считает, что если во всëм признается, то понесëт ужасающее наказание. Он не хотел так поступать с другом, но сделал всë это ради его безопасности и счастья. Фушигуро не считает это правильным. И, чëрт возьми, он сам погряз во всëм «неправильном», когда засмотрелся на Юджи. Именно в тот момент Мегуми понял, что всë пропало, это конец. Ничего больше не восстановить, потому что… Да просто потому, что это неправильно! Мегуми всегда делит какие-либо действия на «правильно» и «неправильно». Вся его жизнь состоит из этого, и он давно понял, что всë, что с «не» надо уничтожать, забывать, выжигать из своего сознания, и неважно, что останутся заметные шрамы, которые будут ужасать людей. Важно — что всë будет правильно. Но Мегуми никак не может побороть свои жалкие чувства. Не может побороть самого себя. Такого сильного, важного и стойкого. Только вот его сил не хватило, чтобы не влюбиться в этого дурацкого Юджи. Фушигуро не сильный. Он до безумия слабый, глупый. И именно поэтому он сейчас не держится на ногах и громко падает, хватаясь за грудь. Где-то там глубоко что-то защемило до адской боли, сжимающей всë тело. Любовь Фушигуро ужасна, неправильна. Еë не должно быть и в помине. Но как бы он не пытался — всë равно не может избавиться от этого чувства, из-за которого внутри всë будоражится, вздрагивает и начинает бегать. И Мегуми не отказывается от своей любви. Он будет дальше любить. Только об этом никто и никогда не узнаёт. Фушигуро не позволит своим дьяволам вырваться наружу и разрушить всë. Всë, что и так уже разрушено. — Мегуми, — тихий голос учителя так мешает сейчас захлëбываться в своих слезах, — завтра мы едем с тобой на одно дело. И Мегуми кивает. Ему больше нечего терять.***
— Мне очень жаль, но Фушигуро Мегуми мëртв, — голос отдаëтся эхом в голове, внутри всë застывает, дышать становится просто невозможно. Сил больше не остаëтся ни на что. — Он боролся за всех нас и погиб достойно. — Нет, — Итадори шепчет лишь себе под нос, опуская голову, когда первая слеза скатывается по бледной щеке. В его глазах животный страх, отрицание. — Итадори, — Нобара пытается коснуться чужого плеча, когда же сама хочет рыдать. Никто из них в это не может поверить. Потому что их Мегуми не мог умереть так рано, даже не попрощавшись. Он не мог покинуть их навсегда. — Почему? Почему вы не помогли ему?! — Итадори кричит громко, срывая голос. Он не хочет верить. — Я не смог, Итадори, — Годжо виноват, поэтому просто не может смотреть в чужие слезящиеся глаза. — Это моя вина. Рот открывается в немом крике, когда Юджи срывается с места. Он бежит далеко, вкладывая все свои силы. Сейчас, именно сейчас, ему хочется исчезнуть и больше никогда не появляться. Больше никогда не чувствовать землю под ногами, солнце над головой и людей рядом. Вообще никогда не чувствовать. Потому что он больше не сможет. Юджи больше никогда его не увидит, не сможет проверить себя на память, закрывая глаза и вспоминая каждую родинку и каждую мелкую деталь на лице Мегуми. И он всегда выигрывал, потому что смог выучить всего парня. Юджи больше не будет вместе с Нобарой смеяться над слишком серьëзным Мегуми, который кажется смешным. Юджи больше не сможет приходить к нему в комнату, говоря, что решил навестить своего самого лучшего соседа. Юджи больше не сможет… Ничего не сможет. У него больше нет шанса на принятие своей любви, он исчез, когда кровь Мегуми начала литься на пол, а тело остывало, теряло своë тепло, которое грело Юджи лучше, чем солнце. Больше нет шанса и надежды, что когда-то они смогли бы быть вместе. Больше ничего нет. Юджи одинок. Он остался один со своей медленно убивающей любовью.***
— Чëрт, — Мегуми чертовски больно, когда проклятие нападает неожиданно, а силы на исходе. У него нет и шанса против особого уровня. — Это конец, — и смеëтся, поднимая взгляд к верху. Там чëрное небо без звëзд накрывает его. Оно так похоже на его любовь. — Прости меня, Итадори, — слова даются с трудом, взгляд мутнеет, когда Мегуми замечает лужу своей же крови, — я не справился. Это слишком глупый конец, да? — а перед глазами только тот разочарованный взгляд***
— «Прости, Юджи», — тихий голос над ухом уже не пугает, — это он сказал перед смертью. Итадори чувствует себя разбитым, уничтоженным и… До ужаса влюблëнным.