Секрет оргазма

             Подходя к дверям квартиры, чувствовала как колотится моё сердце. Я ослушалась приказа Александра, пошла на встречу с Кристофером. Но надежда на прощение любимого не угасала. Я же ради него старалась. Ничего плохого не сделала. Информация, которой я завладела, оказалась очень даже полезной и приводящей к предателю в фирме. Рейчел была очень рада услышать хорошие новости и поспешила поднять своих людей для проверки моей информации. В душе расцветала радость и счастье от того, что я оказалась полезной в раскрытии аферы, но вот сейчас почему-то душа сжалась.       Тихо открыв дверь, я попала в темноту коридора. Удар сердца. Тишина. Ещё удар. Замерла. На фоне дальнего окна появилась фигура, украшенная ореолом тусклого света луны. Лёгкий щелчок и небольшое бра загорелось на стене. На нём были только лёгкие светлые штаны, в каких он любил ходить дома, не стесняя своих грациозных кошачьих движений. Голый торс красиво подчёркивался стальными мышцами, небольшими кубиками на животе. Александр не спешил подходить ко мне, но даже на таком расстоянии в несколько метров друг от друга, я чувствовала его напряжение и ярость.       Несколько шагов медленных, хищных, и я увидела его глаза. Как стояла на месте, так и осталась стоять. Моё тело отказывалось двигаться под этим огненным взглядом. Я пошла против его воли, я ослушалась, и теперь гнев Алекса падёт на мою голову.             — Александр…             — Молчи, лилла каттен! —рыкнул на меня.       Александр успел за несколько долбаных минут, пока я поднималась в квартиру, узнать, что именно я нашла нужную информацию. Каким образом она мне досталась знала только Рейчел. Алекса это и взбесило. Чувствовала, что мне несдобровать. Пусть делает со мной что хочет, но только не бросает. Страх за самое худшее, что может со мной случиться, прокрался ядовитым змеем в мою душу. И вот только сейчас я поняла, как напортачила. Поняла, что сама же и разрушила нашу связь. Мне хотелось кричать, но назад не вернёшь. Вот же дура!       Александр остановился в двух шагах от меня, обрушивая свою яростную энергетику на меня, вкидывая её в мою дрогнувшую ауру.             — Я просил тебя не встречаться с Кристофером?       Он спокоен, по крайней мере, так кажется по тихому голосу. А нет. Глаза выдают еле сдерживаемый гнев. Хотела ответить, но взмах поднятой руки вверх остановил попытку.             — Ты ослушалась меня, каттен. Скажи, как мне поступить с тобой? — ох, этот прищуренный взгляд полный обиды и недоверия.             — Я это сделала ради тебя, Александр!             — Ради меня? Ради меня тебе не стоило туда ходить! — голос повысился, вжимая мои ноги ещё глубже в пол. — Я просил тебя не встречаться с Кристофером. Это моя война и тебе не место в ней!             — Это не только твоя война, Алекс, но и моя! — я докажу этому глупцу, что не может быть в наших отношениях “твоё” – ”моё”. С того дня, как Алекс подчинил моё тело себе, всё стало нашим общим. — Если ты помнишь, я тоже пострадавшая сторона.             — Повторяю ещё раз, Агата, мне не нравится, что ты встречаешься с этим мудаком, — он сжал челюсти до скрипа зубов. Он ревнует! Эта мысль осенила меня. Но прямо не признаётся.             — Александр, ты доверяешь мне? — сказала мягче, успокаивая разъярённого тигра.             — Я доверяю тебе, лилла каттен, но не доверяю твоему гавнюку.             — Прости меня, но мною двигали только благие намерения, — тело немного оттаяло. Захотелось обнять его за талию. Прижавшись лицом к груди. Сделала шаг в его сторону, но он отшагнул назад. Сердце ёкнуло, медленнее забилось. Всё не так просто. Да?             — Ты ослушалась меня, Агата, — словно просил прощения, но голос был строгим и чётким. Хрипотца вернула меня в недавнее прошлое. Рука потянулась за спину, пальцы нырнули в задний карман. Перед моими глазами оказалась она самая и я охнула.       Чёрная полоса ткани скрыла от меня окружающую обстановку, которую я успела рассмотреть за эти несколько дней проживания в его квартире. Александр медленно, но уверено вёл меня по коридору, вглубь огромной квартиры. По моим подсчётам мы прошли все комнаты, в которых я была, но он вёл меня дальше.             — Куда мы идём? — прошептала я, потому что молчание уже скользило по оголенным нервам, поднимая волнения в душе.             — Туда, где ты ещё не была, — что он задумал? Мы остановились, ненадолго. Только чтобы открыть дверь.       Мы всё ещё молчали, пока руки Александра раздевали меня, оставляя меня в чём мать родила, но не притрагиваясь для продолжения. Снова куда-то повёл. Три шага. Повернул к себе лицом, кожа спины ощутила прохладу деревянного основания.             — Александр, что это? — я действительно испугалась. Даже представить себе не могла, что это могло быть. По ощущениям что-то твёрдое, большое.             — Это распятие, Агата.       Взял моё правое запястье и я почувствовала, как его стянуло плотным канатом. Голос всё такой же тихий и эротично строгий. Второе запястье ждала та же участь.       — Но не такое, как ты привыкла видеть в церкви.       Александр потянул за верёвки, поднимая мои руки вверх, растягивая моё тело в стороны. Привязывая концы верёвки где-то сзади основы. Опустился вниз к ногам, проделывая такую же процедуру. Превращая моё тело в букву “Х”.       Это оказалось возбуждающе страшно. Он не спешил подниматься вверх, но его рука плавно ползла по моей ноге, слегка касаясь кожи, раздражая каждый нерв в моём теле, пробуждая вожделение, притупляя сознание. Пальцы оказались на нежных складочках, чуть играя с гладкой кожей. Нырнули внутрь и вжались в клитор, слегка ущипнув его.             — А-а-а... Александр... — немного двинула бёдрами, стараясь присесть на пальцы, но тело крепко удерживалось на одном месте веревками.             — Не шевелись, каттен, — дыхание ползло вслед рукам вверх по ноге. Переключилось на внутреннюю сторону бедра, лаская влажным языком, притрагиваясь губами. Иногда закусывая кожу между зубов, но не до боли, а до мелких иголок в пятках. — Не хочу, чтобы верёвки оставили следы на твоей коже. — язык прикоснулся к складочкам под пальцами. — Какая же ты вкусная, детка.       Он дразнил меня своим дыханием. Приводил в ноющий ступор притихшими пальцами на центре моей вселенной. Возбуждал игрой языка по складкам, разравнивая их губами, всасывая в горячий рот.       Поднялся вверх по телу, захватывая в плен твёрдый сосок, смачно причмокивая губами, обводя круги языком. Я изнемогала от желания. Хотела, чтобы он отвязал меня и взял с присущей ему яростью, дикой похотью. Но вмиг осталась без его губ на себе. Отдаляющиеся шаги. Лёгкий скрип кожи. Он сел в кресло. Лёгкий звон удара стекла об стекло. Тихое хлюпанье наливающейся жидкости. Медленные глотки, я слышала каждый звук, даже самый тихий и потайной. Слышала, как жидкость бежит по его горлу. Стакан встал на стол, слегка ударившись краем о дерево. Мои нервы на пределе, тело горит, а Александр игнорирует моё состояние.             — Александр, я хочу тебя, — моё тело жаждало удовольствий, выжигая мои внутренности, сбиваясь плотным комом внизу живота.             — Ты себе не представляешь, чего хотел я, когда узнал, что ты проигнорировала мои слова и попёрлась на встречу с этим мудаком, — нервный, еле сдерживаемый скрип зубов. Большой глоток. Удар стекла о столешницу. — Я хотел сорвать с тебя всю одежду и проучить так, чтобы ты запомнила это на всю свою жизнь, детка. Содрать с тебя эти чёртовы джинсы и отодрать твою задницу так, чтобы ты неделю не могла на неё сесть. А когда она отходила бы от боли, снова и снова драть её, пока ты не теряла бы сознание в моих руках, а после приводить тебя в чувства и снова трахать.       Тихий голос сквозь зубы, возбуждал меня ещё сильнее, чем это могли сделать его действия. Лёгкий скрип кожи, тихая поступь. В нос ударил аромат шоколадного бренди с примесью корицы. Горячее дыхание возбудило кожу за ушком.             — Но потом я подумал и решил, что это не станет для тебя наказанием, ведь ты развратная, Агата. Тебе нравится дикий секс.       Зубы вцепились в мочку уха, причиняя сладострастную боль, пуская молнию в моё влагалище. Я млела от прикосновений горячих ладоней сжимающих мою грудь, от пальцев вжимающих соски до боли.             — Ты ослушалась меня, Харрис, — рот накрыл губы. Принимая моё дыхание, заглатывая стон, вырвавшийся из горла с вхождением длинных пальцев во влагалище. Они терзали меня, приводя в неистовство, плотный ком стал совсем невыносимой тяжкой ношей, распирая мои стенки в готовности взрыва. Тело Александра резко покинуло меня, оставляя сгорать в неутолённой страсти. Лёгкие шаги. Скрип кожи. Звон графина о стакан. Большой глоток.             — Алекс, прошу, — простонала я, понимая, чем закончится моё наказание. Мне нужна разрядка. Мне нужен он. Мой Александр. — Вернись.             — Я должен научить тебя быть послушной, лилла каттен. Другого варианта не вижу. Прости.             — Не можешь же ты оставить меня у этого распятия и наблюдать за тем, как я изнемогаю?             — Ты права, не могу, — скрип кожи. Шаги. Тихий звук двери. Открыл. Закрыл.             — Александр? — для чего звала? Знала же, что осталась одна в комнате. — Чёрт бы тебя побрал, Нильсен! — отчаянно выкрикнула.       Руки затекли. Тело разрывало плотным шаром, уже движущимся по всему телу. Соски болезненно напряглись. Дыхание ещё ощущалось на моём теле, вызывая стаю мурашек под кожей, проявляясь внешне мелкими пупырышками. В венах текла лава, а не кровь, обжигая пятки, протекая по горлу длинной рекой.             — Я ненавижу тебя, Александр! — крикнула в темноту, попыталась сдвинуть бедра, сжимая волну возбуждения, пытаясь успокоить бушующий ураган, но не могла. Верёвки сдерживали мои порывы, цепляясь петлями за нижние части распятия.       Я потеряла счёт времени, единственное, что я остро ощущала, сильное покалывание в онемевших конечностях. Из моих рук словно выкачали всю кровь. Соски на поднятой вверх груди болели уже не на шутку. На улице жара, а меня лихорадочно знобит. Тело поменяло свои эмоции, переработав желание в непонятные электрические импульсы в каждой клетке под кожей. Всё болело от неудобной позы, из которой никак не могу выкрутиться. Верёвки плотно держали у распятия, придавливая в одном положении. И как меня угораздило влюбиться в садиста-извращенца?       Злость раздирала меня изнутри, распаляясь с каждой минутой всё больше и больше. Ненавижу! — Шептало подсознание. Ты серьезно? — Спорил мозг. А он разве такой, как ты сейчас думаешь? Останавливала себя, чтобы с новой силой накручивать на ярость, приводя внутренний мир к агрессии, не давая себе раскиснуть. Хотелось уже опустить руки и лечь в постель. Устала. Ужасно вымоталась.       Тихий звук открываемой двери. Лёгкие шаги. Втянула воздух носом. Рот приоткрылся в немом стоне. Заботливые пальцы освобождали мои ноги от верёвок, мягко потирая лодыжки, пропуская горячую кровь в стопы. Поднялись вверх, не притрагиваясь ко мне. Стало так обидно, до слёз. Желание помочь любимому вылилось для меня наказанием, в котором я не могу быть обласканной. Чуть не упала, когда руки опустились вниз вдоль тела, но меня тут же подхватили сильные, заботливые руки и куда-то понесли. Но из комнаты мы так и не вышли.       Он уложил меня на кровать, но я не пошевелилась. Я сейчас обессилена и морально и физически. Не хотелось даже спорить, обвинять. Не хотелось и оправдываться, что я для него старалась. Устала. Не хочу. Если он сам этого не понимает, почему я должна биться в закрытую дверь? Пальцы в руках закололо сильнее мелкими иглами, кровь побежала по венам, по тонким сосудам, оживляя мою побелевшую кожу, оживляя моё тело в невыносимых ощущениях. Даже не знаю, где сейчас больнее, в руках или в душе.       Матрас прогнулся рядом со мной, не хочу реагировать. Тёплая ладонь накрыла живот. Губы коснулись кожи в лёгких поцелуях, обжигая дыханием. Тихим, просящим прощение.             — Лучше уйди, Александр, — только смогла прошептать, сдерживала себя от выброса собравшегося яда во мне.             — Я погорячился, малыш, — положил голову рядом с рукой, упираясь лбом в живот.             — Погорячился? — горько хмыкнула. — Я старалась для тебя, за что получила наказание, — голос оживал, становился громче. — Неужели ты так сильно мне не доверяешь, Александр? Чем я заслужила твоё недоверие? — дёрнула повязку с лица, откидывая в сторону. Поднялась на постели, скидывая его голову со своего тела. — Я давно сказала, что принадлежу только тебе, мне никто другой не нужен. Взамен получаю наказание? — замахнулась и врезала по широкой груди. — Ты гад, Нильсен! — ещё удар. Ещё. — Ненавижу тебя.       Тело освобождалось от агрессии избивая твёрдую грудь ладошками, слёзы обиды текли по щекам, но я их не ощущала. Александру только и оставалось, что позволить мне выпустить пар, но надолго его не хватило. Цепкие пальцы сомкнулись на моих запястьях и я оказалась лежащей на спине, вжата крепкими бёдрами в матрас. Разъярённый хищник смотрел на меня сверху вниз. Чёрные волосы растрепались, создавая образ дикого необузданного самца, готового броситься в атаку.             — Я доверяю тебе, Агата. — прохрипел полушёпотом над моим лицом. Опьяняя ароматом обнажённого тела. — Я не доверяю твоему гавнюку. — запястья больно сжимались его пальцами у моей головы.             — Прекрати называть его моим. — шикнула в ответ и даже слегка дёрнулась, но поняла, что идея была провальной. Слишком сильно меня удерживал в оковах рук.             — Хочу, чтобы ты поняла одно, детка. Если я сказал, что не хочу, чтобы ты виделась с ним, ты должна слушать меня.             — Иначе? — сжала губы, намекая, что раскрыла значение его этого слова, кивнув в сторону распятия.             — О-о! — рассмеялся гортанно, по-звериному оскалившись. — Не угадала.       Неожиданно резко подхватил рукой под талию и одним движением перевернул на живот. Я даже не успела пикнуть, как тяжёлое тело придавило меня сверху. Руки всё ещё были над головой арестованные его длинными пальцами. Вторая рука гладила мой обнажённый бок, цепляясь пальцами примятой в матрас груди, чуть прогнули с силой подо мной ткань и нырнули к соску. Выгнулась на встречу бёдрам лежащим на мне, ощущая жжение между ног. Пальцы пощипывали вершинку груди, которая до сих пор была болезненно возбуждена. Стон сорвался с губ, попыталась заглушить плотной тканью покрывала, но не удалось, слишком громким он оказался в тихой тёмной комнате. Бёдра вжимались в попку в желании засадить в меня твёрдый член, спрятанный в боксерах. Александр уже был без брюк. Он пришёл уже без них за мной.       Губы блуждали по моей спине, разливая волны горячей неги под кожей, разравнивая по позвонкам круговыми движениями языка. Каждый по отдельности. Утяжеляя низ моего живота.             — Я бы вечно любовался тобой на этом распятии, каттен, — бёдра медленно тёрлись о мою попку, рука продолжала ласкать мой сосок сжимая, гладя, пощипывая. — Ноги в такой позиции, что хочется пристроиться между ними и проникая языком глубже и глубже.             — А-а-ах…             — У этой штуковины есть ещё одна интересная функция, — он освободил сосок от пальцев, оставив болезненно сжиматься маленькими складочками. Чуть двинул бёдрами и вошёл пальцами в меня.             — Боги, Александр... М-м-м…             — Её можно крутить, — лизнул у ушка. — Переворачивать, — провёл языком по шее. — Могу уложить тебя на спину в распростёртом виде и без помех трахать твой ротик, одновременно вылизывая твою киску.       Пальцы долбились в меня, тело сильнее вжимало в матрас. Чувствовала, как потекла моя влага по его пальцам. Чувствовала, как собирается ураган во мне.       — Но сейчас мне больше всего хочется вот этого, — он поднял меня под живот, упирая коленями в матрас, выставляя попку под его взгляд. Рука крепко удерживала мою голову на постели, лишая движения.       Слышала, как он снимает боксеры. Слышала ещё какой-то удар пластика о край кровати, когда Алекс немного наклонился под неё, всё ещё держа меня в руке. Что он задумал? Сердце колотилось, ожидая новой игры. Между ягодиц потекло что-то холодное и густое.             — А-а… Александр, что ты задумал? — чуть дёрнула испуганно бёдрами.             — Всё хорошо, малышка, — шептал он. Пальцы сползли с поясницы и нырнули по прорези бедер. Зубы впились в ягодицу, покусывая попеременно с нежными ласками языка.             — А-а… Алекс… — испуганный вскрик вырвался из моего горла, когда пальцы проникли в мою дырочку, уверенно скользя внутрь.             — Мы с тобой это уже проходили, каттен, — целовал поясницу, покусывая округлые бедра. — Хочу повторения.       Я расслабилась под опытными пальцами. Расплылась под его напором, даже чуть поддалась к его бёдрам, когда головка стала надавливать на мой маленький проход. Медленно, аккуратно, без лишней суеты скользнул внутрь, обволакиваемый узкими стенками моего организма. Глубокий выдох из широкой груди и полное погружение. Яркие ощущения, растекающаяся по телу нега, немеющие от удовольствия конечности. Бёдра вбивали в меня медленный ритм, приучая меня к его размеру, боясь нарушить целостность нежной кожи. Остановился, ухватившись обеими руками за бёдра, впиваясь пальцами в кожу. Ему нужна передышка. Я слишком тугая для него. Чересчур быстро привожу к экстазу. Немного двинула бёдрами, выводя восьмерку на его члене.             — Не спеши, — шлепок по попе. О-о! Да, это заводит! Ещё восьмерка. Шлепок ещё болезненнее. Ещё. Ещё. — Ты хочешь этого? — резко вышел и вошёл до основания, придав моим ощущениям огненного пыла.— Так? — ещё. Резкие удары бёдер, шлепки ладонью до красноты кожи. Буря поднималась во мне, готовая к выходу из тела. Двигалась быстрее, наскакивая с размаху на его твёрдый член.             — Трахни меня, — о боги, неужели это я сказала? Два удара бёдрами и мы в унисон застонали, еле сдерживаясь, чтобы ни кричать в оргазме, накрывшем нас с головой.       Уставшее тело прижало меня к кровати, навалившись сверху, но меня это не беспокоило. Сейчас мне было так хорошо и мирно под ним. Забыла даже, чего злилась на него. Александр перевернулся на кровати, утягивая меня на себя, укладывая спиной на влажную грудь.             — Знаю, что наказание тебе понравилось, — прохрипел он. — Но не смей нарушать моих приказов.             — Слушаюсь и повинуюсь, папочка Александр, — отсалютовала от невидимого козырька пальцами.       Сил идти в душ, как в принципе подниматься с кровати и идти в нашу спальню, просто не было. Александр заботливо укрыл нас одеялом. Так мы и уснули в этой комнате. Решила, что утром обязательно её рассмотрю...