По обе стороны

      — Неделя в тишине и спокойствии, а? — Крис пихнул локтем Ричарда.       Они стояли на кухне. Маленькое открытое помещение не вмещало всех, и сотрудники толклись вокруг стола с пиццами: у одного из патрульных был день рождения, и он заказал угощение в участок. Вот только Крис намеренно пихнул локтем в ребро.       — Именно, — сухо ответил Ричард, потирая место ушиба.       Он думал о Тине. Как только стало известно, что Гэвин сел на больничный, она была сама не своя: рассеянная и задумчивая, на вопросы отвечала уклончиво и ссылалась на недосып. Вначале Ричард подумал, что Тина волнуется за Гэвина потому, что они тайно встречаются, но отмёл идею: Рида женщины не интересовали, и он этого не скрывал. Что же тогда? Волнуется за друга? Но насколько они друзья? Что между ними? Хрупкая девушка, тонувшая в форме патрульной, не раздражала Рида. На неё он ни разу не сорвался, вообще не ругался с ней, но при этом пересекались они редко, и вряд ли редкие кофе-брейки способствовали теплым отношениям.       Тычок под рёбра напомнил, что рядом с ним стоит старожил коллектива.       — Слушай, — Ричард наклонился к Крису, — Тина будто сама не своя. Не знаешь, что с ней?       — Так из-за Рида, — патрульный пожал плечами, — она с ним носится как курица-наседка.       — Почему?       — Без понятия. Гэвс тот ещё балбес, но позаботиться о себе в состоянии. Может, это в ней материнский инстинкт? — он расхохотался и полез за добавкой.       Необычные поведение Тины бросалось в глаза, и проведя полдня за размышлениями, Ричард понял, почему. Тина ни о ком не беспокоилась так, как о Гэвине. Осенью в Детройте люди часто болели: солнце обманчиво ярко светило, но не грело, и простудиться, гуляя в футболке и шортах, было делом обычным. Болели и работники, и их близкие, но им Тина просто сочувствовала. Нет ничего сложного в том, чтобы сказать: «Выздоравливай» и умчаться на вызов, жуя на ходу сэндвич. А вот Рид выбил её из колеи. Почему? И самое главное: почему это так беспокоило? Ричард здесь новенький, Тина и Гэвин знают друг друга давно. Их может связывать что угодно, и Ричарда это касаться не должно — он всего лишь коллега. Но что-то здесь было нечисто, и Ричард доверял себе. Без этого он не стал бы детективом, а до сих пор ходил бы в патрули.       Тина не принимала участия в веселье, а сидела перед терминалом и что-то печатала. Ричард положил два кусочка пиццы на тарелку и подошёл к ней.       — Несу добычу, пока всё не съели, — он поставил тарелку перед девушкой.       — Спасибо, — Тина улыбнулась, мельком взглянула на него и снова уставилась в экран терминала.       — Я был вчера у Гэвина.       — М-м-м.       — И он выставил меня за дверь. Не похоже на то, что он рад меня видеть?       Тина посмотрела на него из-под опущенных ресниц.       — Такое ощущение, что ты или хотела убрать меня из участка, или стравить с Гэвином любым способом, — давил Андерсон.       — Ошибка, детектив, — теперь патрульная смотрела в глаза.       — И что тогда?       — Напарники обычно заботятся друг о друге. Это нормально.       Тина взяла пиццу и отвернулась к терминалу, показывая, что диалог окончен. Когда Ричард ушёл, она тупо смотрела на мигающий курсор и тихо прошептала:       — Да блять.

***

      — Мне жаль, Гэвин.       Тина готовила ужин и разговаривала по телефону на громкой связи. Динамик издал хруст — это открывалась пачка начос, после чего Гэвин спросил:       — Думаешь, он догадывается?       — Он заподозрил.       — Вчера это тебя не волновало.       Чень открыла бутылку вина с громким хлопком.       — Но он догадывается! Знаешь, что? После того, как его перевели к нам, у тебя улучшилась раскрываемость. Помнишь, капитан тебя хвалил как-то на планерке?       — Хр-р-р-рмпф. Ну и чо?       — Господи, Гэвин! Он может догадаться, что с тобой что-то не так, и тогда нам точно конец, как ты и говорил!       Рид хрустнул начос. Теперь они поменялись местами: Гэвин оставался спокоен, а Чень паниковала, рассудив, что в безумных размышлениях Рида есть зерно истины, но на опасения Тины ему было плевать. Сейчас ему было плевать вообще на всё. Вломись к нему Ричард с криком: «Ты отстранён от службы!», Гэвин бы продолжил смотреть телевизор и делиться с кошкой вредной едой.       — Забей, — сказал он. — Забей и не подавай виду. Тогда ему не за что будет зацепиться.       — Да… Наверное, — Тина выдохнула. — Ладно, мне нужно выпить.       — Ага. Кстати, мне тоже.       — Нет, не тоже.       — Ты не взяла мне пива? — в голосе послышалось удивление, сменяющееся разочарованием. — Бля, точно. Зараза.       — Мне не нужен биполярщик-алкоголик, — со смешком сказала Тина.       — Я тоже люблю тебя, — грустно отозвался Гэвин.       Тина тревожилась, и состояние передалось Гэвину. О болезни знали только она и Джеффри, и больше он никого посвящать в свои проблемы не собирался. Особенно Ричарда.       Сам по себе Андерсон был неплох и дело знал, но не располагал к себе. Особенно отталкивал холодный взгляд, блестящий и немигающий, как у хорошо сделанного манекена. Психотерапевт говорил, что Рид испытывает эффект «зловещей долины», и Гэвин всецело соглашался, но странновато было испытывать «долину» от живого человека. Но эту тему он на сеансах не поднимал.       Мысли медленно потекли от опаски из-за Ричарда к нему самому вслед за плотными ароматными клубами пара. Гэвин лежал, курил вейп (сигареты кончились, а на такой подвиг, как куда-то выйти, он пока не был готов) и смотрел на виснущие в спертом воздухе спальни облачка, слабо разгоняемые потолочным вентилятором. Ричард. Нахера его вообще приставили к нему? Гэвин прекрасно справлялся один. Ладно, не прекрасно, но справлялся. Почти всегда. И без биполярки Рид не славился дружелюбностью, так что напарников к нему не приставляли. Рич, судя по его словам, тоже работал один. Так и нахера? Джеффри решил проявить заботу? Бред. Шеф охранял Рида как священную корову от вмешательства.       Так и нахера?       Гэвин дотянулся до смартфона и набрал номер шефа.       — Одиннадцать вечера! — рявкнул капитан. — Какого дьявола?       — Здрасьте, капитан. Я спросить хотел, а нахера вы ко мне Ричарда приставили?       Послышался вздох. Любому другому сотруднику капитан полиции Джеффри Фаулер устроил бы выволочку за поздний звонок по несущественному поводу, но Гэвину объяснять неправильность поступка было бесполезно. Да и любил он несносного подчинённого по-отечески.       — Что будет в больничном листе? — сухо спросил капитан.       — Э-э-э… Простуда.       — Ясно. Так значит, тебе прямо сейчас нужно узнать, почему я приставил к тебе Ричарда?       — Ну… да. Ну да! Блин, вы меня запутали!       — Он хорошо на тебя влияет. Заставляет работать.       — В смысле? А до этого я типа работал плохо?       — Средне. А он заставляет тебя работать на все сто процентов. И судя по статистике за прошлые два месяца, Ричарду это прекрасно удаётся.       — А если он, ну, узнает? Про меня? Мы всё же вместе работаем.       — Хороший повод всерьёз заняться собой, не находишь? А теперь, с твоего позволения, я посплю. До свидания.       Гэвин отбросил телефон и спрятал лицо в ладонях.       — Пиздец, — простонал он, — просто пиздец.       Кошка мягко запрыгнула на кровать, потерлась мордочкой о руки и легла рядом. Мужчина повернулся к ней.       — Я, оказывается, должен уметь скрывать свое состояние. Типа, я нормальный. Типа, не отсвечивай со своей больной башкой. Блять.       — Мр-р-ру?       — Что в этом такого? Ну, блять, не знаю. Может, дело в том, что я не могу просто перестать быть ненормальным и неудобным?       Кошка лизнула руку и стала вылизывать шерстку на спине, изредка подергивая ушками, пока Гэвин изливал душу. Постепенно речь становилась тише, потом перешла на шёпот, а затем послышались сдавленные рыдания. Кошка продолжала мыться, зная, что это пройдёт, а двуногий об этом каждый раз забывал.