Соль и пепел

Крипты Винтерфелла уходили под землю будто бы на много миль. Замок был выстроен на горячих пещерах, и простолюдины поговаривали, будто бы под Винтерфеллом долгие годы ждет своего пробуждения дракон. Если они взаправду верили этой легенде, то прибытие на Север настоящего дракона должны были воспринять с восторгом, как хорошее предзнаменование — люди суеверны, особенно когда это касается тех, кому они подчиняются. Прежде чем пойти к Буре, Криган пожелал показать Сейре замок. Отказываться было бы невежливо, и, кроме того, Сейра решила попытаться выказать супругу хотя бы толику внимания из уважения к грядущей военной кампании. К тому же, ночь миновала, и хотелось все же верить, что самое страшное уже позади. Винтерфелл был огромен, однако не обладал и десятой долей красоты Драконьего Камня, не говоря уже о Хайгардене или Солнечном Копье — Сейре довелось побывать там в детстве, и чарующие воспоминания пьянили ее по сей день. Для нее самой не было места прекраснее родового замка Таргариенов, пусть далеко не все находили его таковым. Красный Замок в столице обладал роскошью и изяществом, был подобен пестрой певчей птичке, Драконий Камень же обладал величием, необузданной силой, подпитываемой обитающими под ним могущественными созданиями. Сейра изо всех сил старалась не вспоминать о родном доме, чтобы не уронить лица перед Старком, и все же мысли одолевали ее, точно рой разъяренных ос. Чертоги Винтерфелла темны и будто бы погребены за валовыми стенами от солнечного света — да и был ли он на Севере, этот свет? — потолки были низкими и словно давили одним своим видом, а вид внутреннего двора не мог вызвать решительно ничего, кроме отвращения. Ее собственные комнаты были объединены с личными покоями лорда общей спальней и мало чем отличались от прочих комнат замка, разве что, пожалуй, окна в них были немного больше. Теперь Сейра проведет остаток жизни в месте, где о ясном небе приходится молиться, кожа ее потускнеет, превратившись в жухлый пергамент, и никто, быть может, так и не увидит, как переливается на солнце серебро ее волос. За все время обхода Старк ни на миг не выпускал ее руки из своей — Сейра приняла предложенный ей локоть, а лорд накрыл ее ладонь и поглаживал по пальцам так, словно старался задобрить или успокоить. Но она ведь и так была спокойна, и эти жесты ей были непонятны. Когда Криган останавливался, желая что-либо показать, он клал обе руки ей на плечи и, объясняя что-то, наклонялся к самому уху, щекоча дыханием шею. Сейра не могла сказать, что ей совсем уж не нравилось его поведение, но она совершенно не понимала, как ей вести себя. Деймон так же проявлял ласку к матери, однако они были женаты уже много лет, а Криган вел себя так, будто бы они не впервые увидели друг друга двое суток тому назад. Драконье логово обустраивалось на одном из ярусов крипты, который имел доступ к выходу на поверхность. Буря и Тираксес имели в своем распоряжении даже больше пространства, чем могли бы иметь в Королевской Гавани, и, пожалуй, плоды трудов винтерфелльских плотников заслуживали похвалы. В отличие от Сейры, Буре было не на что жаловаться. Еще издалека почуяв присутствие всадницы, Буря издает приветственный рев, к которому с любопытством прислушивается Криган. Сейра испытывает скрытое неудовольствие от абсолютного бесстрашия супруга — она бы почувствовала своеобразное удовлетворение, если бы тот был хотя бы немного напуган близостью дракона, которого видел только в небе. Боится ли он чего-либо?.. — Lykiri, — негромко произносит Сейра, когда Буря оказывается ближе. Принцесса улыбается, выставляя руки вперед и ловя драконью голову — соскучившись, Буря желала ее внимания и ласки. — Моя девочка... Криган стоит чуть позади, внимательно изучая драконицу своим донельзя пытливым взглядом. Буря вылупилась из отложенного Караксесом яйца, но на самого Караксеса не походила, если, конечно, схожестью не считать его необыкновенно длинную шею и ее несуразно большие крылья, гораздо больше туловища. — Могу я подойти? — спрашивает Криган и, получив кивок в ответ, делает два медленных шага вперед. Буря, успокоенная близостью и прикосновениями Сейры, с интересом рассматривает его, мягко прорезанные ноздри расширяются — драконица принюхивалась. Сейра хотела бы узнать, что та подумала о Кригане и понимала ли она, кем он был. Так или иначе, Буря решила, что опасности он не представляет, и позволила ему оказаться на расстоянии вытянутой руки. — Красивая. Буря, верно? — Верно. Она не совсем... — Сейра замялась, подбирая слова. — Она не так свирепа, как большинство других драконов, но она еще очень молода, вылупилась в мои седьмые именины. Буря издала свой излюбленный мурчащий звук и бесцеремонно ткнула Старка в грудь — он хоть и отклонился назад, но устоял на месте. Нельзя было сказать, что Буря особо благоволила именно ему: она равно хорошо относилась ко всем членам семьи (недолюбливая, однако, Эйгона, но это скорее из-за неприязни к Солнечному Огню, из-за чего их всегда держали в противоположных концах Логова), но Сейра сочла нужным об этом не говорить. Вздумай Криган возгордиться этим вниманием, Сейра непременно сбила бы с него спесь просто назло, но Старк был совершенно невозмутим. Кроме того, он назвал Бурю красивой, а далеко не каждый, видевший дракона вблизи, находил подобные слова. Сейра обнимает драконицу за шею, она успела затосковать. Вчерашней ночью она мечтала оказаться здесь, рядом, вдохнуть знакомый запах, так напоминающий о доме, расплакаться, позволяя немилосердным эмоциям наконец взять над ней верх, но сейчас она оставалась, на удивление самой себе, спокойной. Мучившее ее ночью пламя чувств все же несколько поутихло — возможно, вместе с тем как ослабла боль между ног — и отчаяние, казавшееся смертельным, превратилось в глухое и отчужденное. У Сейры еще не было времени как следует обо всем подумать, но оно будет после, когда Криган отправится на войну, и это будет совсем-совсем скоро. Дальше... дальше будет видно. Сейчас Сейра ни на что не может и, говоря по правде, не хочет повлиять. Ей чудится, будто если она хоть на минуту отдастся во власть тяжелых мыслей, она увязнет в них, точно в болоте, и уже не выберется наружу. Пусть... подождет. Там, быть может, и болото превратится в пруд, а то и в лужу. — Какая ласковая, — замечает Криган, пока Буря продолжает настойчиво требовать его внимания. — Помнится, дракон твоего брата дружелюбием не отличался. — Драконы в целом им не отличаются, только по отношению к своим наездникам, — Сейра слегка пожала плечами. — Признаться, кроме Бури, я таких не знаю. Сребокрылая, драконица королевы Алисанны, тоже имеет мягкий нрав, однако не настолько. Криган вновь окидывает Бурю нечитаемым пронзительным взглядом. Как и, видимо, всегда, его эмоции оставались незаметными. Может, он прикидывает с пониманием - мол, теперь-то ясно, почему твоя семья не побоялась лишиться целого дракона в войне, где драконы всего важней, врага ведь не испугать мурчанием. А может, и нет. Сейре, по правде говоря, не хочется уточнять. Ее участие в битвах действительно не предполагалось. У Бури, помимо прочего, пламя еще не было столь горячим и не могло расплавить сталь — иными словами, опасность она представляла лишь для небольшой группы плохо вооруженной конницы, единственным ее настоящим преимуществом была скорость, и та не могла спасти от обстрела арбалетными болтами. Буря урчит, желая полетать, но Сейра знает, что ближайшие два-три дня ей стоит воздержаться от поездок как на лошади, так и на драконе. Это был один из главных советов девушкам после первой брачной ночи, и если раньше Сейра его не понимала, то теперь сомневаться не приходилось. Было несправедливо, что причина ее боли, в свою очередь, не испытывал никаких неприятных ощущений. — Меня ждут дела, — сообщает Криган, пока они медленно поднимаются наверх, обратно. — Я оставлю тебя, но желаю, чтобы ты присоединилась ко мне за обедом. Снова. Сейра уже понимает, что Криган разговаривает подобным образом без злого умысла, и, кроме того, начинает понимать, что среди северян такое в порядке вещей, но его извечный командный тон не перестает ее раздражать. — Как тебе будет угодно, — ровно отвечает она. Лорд искоса смотрит на нее, Сейра чуть поджимает губы. — А как будет угодно тебе? — в интонации Кригана слышна усталая нетерпеливость. — Мне... — на языке повисает «мне, признаться, все равно». — Я буду рада сделать так, как ты хочешь. — Я просил твоего мнения, а не заученного ответа. — Я его озвучила, — в тон ему отвечает Сейра. Оставаться спокойной в присутствии Кригана было с каждым разом все труднее. Сейра чувствует себя маленьким ребенком, желающим непрерывно язвить и перечить в ответ на его бесцеремонность и попытки так или иначе до нее достучаться, вести себя так, словно они женаты уже много лет, а не второй день. Что ж, она была упрямой... Но и Кригану упрямства было не занимать. — Знаешь, с твоей стороны было бы мило хоть немного мне помочь, — вполголоса говорит Старк, замедляя шаг, а затем и вовсе останавливаясь. Он поворачивается к Сейре, и ей ничего не остается, кроме как тоже повернуться и отказать себе в желании оттолкнуть его руки — Криган кладет их ей на талию, заставляя сделать полшага к нему навстречу. Без его постоянных попыток прикоснуться к ней Сейре было бы проще примириться с его присутствием. — О чем ты? — Перестань, ты все понимаешь, — спокойные серые глаза остаются настолько невозмутимыми, что Сейра почти чувствует себя обиженной. Кригана нисколько не берут ее нападки?.. — Я стараюсь. Было бы хорошо, если бы... если бы ты хотя бы перестала воспринимать это в штыки. «Всего произошедшего недостаточно? Мало отдаваться тебе, надо еще и улыбаться при этом?», — Сейре вовсе не хочется никак ему подыгрывать. Да, ей стоит это сделать, она знает это, но задушенная гордость давала о себе знать, просила пощады. Старк, быть может, не осознает, что ради этого брака Сейра отказалась от всего, что ей было дорого, от всего, что она любила, ее жизнь изменилась до неузнаваемости, в то время как он лишь получил свой трофей за пока еще не оказанную услугу. — Я... я прежде не бывала замужем, — ей ведь нужно что-то ему сказать. — А я не был женат, — резонно отвечает Старк. — Все случается впервые, верно? Сейра спрашивает себя саму — откуда же у лорда, в таком случае, столько опытности? Он нисколько не тушевался, чего стоило бы ожидать от прежде не женатого мужчины, разговаривал с ней так, будто был умудрен многолетним браком и был словно бы во много раз старше своих лет. Впрочем, он был старше нее самой, и, вероятно, это тоже играло свою роль. — Быть может... — его хватка на ее талии слегка ослабевает. — Ты... оставила какого-то юношу, в которого была влюблена? — Нет никаких юношей, это здесь ни при чем, — Сейра почти рада возможности смотреть Кригану в глаза и говорить чистую правду. — А что же, в таком случае, при чем? О чем ты переживаешь? Скажи мне. Видят боги, я ведь не столь ужасен?.. Я не буду обращаться с тобой дурно, — Криган пытливо изучает ее лицо, будто ища в нем хотя бы один намек на понимание. За талию он ее вновь держит так крепко, как если бы боялся, что в любой момент Сейра вывернется из его рук. — Я буду тебя любить. Последние слова Криган произносит с такой уверенностью, что Сейра не решается, как ей хочется, недоверчиво усмехнуться. Любить?.. Как он может это знать, тем более сейчас? И что он называет любовью — его снисходительность в ответ на ее подчинение? Любовь... Любовь в браке вовсе не была необходима и была нечастым явлением. Мама и Деймон искренне любили друг друга, но и поженились они уже в зрелости, пережив каждый своих первых супругов, имея от них детей. Криган, судя по всему, хочет всего и сразу. — Я тебя не понимаю, — не дождавшись от нее никакого ответа, Криган, тем не менее, не оставляет попыток до нее достучаться. А Сейра думает, что она тоже его не понимает. — Зачем же заранее обрекать себя на несчастье, принцесса?.. Сомневаешься во мне? — Я тоже тебя не понимаю, — Сейра опускает едва не вырвавшееся следом «пекло тебя забери». Чего он от нее хотел, зачем говорить об этом сейчас? Что она сделала не так, чего он ждет от нее? — О каком несчастье ты говоришь? Что именно я делаю не так? — Я же вижу, что ты настроена против меня, Сейра, — это был первый раз, когда он назвал ее по имени. — И хочу знать, почему. Скажи честно: тебя принудили к этому браку? Ее принудили? Нет, скорее дали выбор без выбора. Сейра хотела, чтобы ее семья была жива, а шансов на это меньше, когда вместо десяти тысяч мечей у нее в распоряжении две. И если бы она отказалась, она винила бы себя за смерть каждого воина, думая, что могла бы согласиться и избежать всех этих жертв. — Нет, это было мое решение, — произнести это оказалось легче, чем думалось. Слова вырываются из горла, голос слышится чужим. Криган, кажется, ей не верит. — Ты была наследницей Ее Величества, ты должна была стать королевой... — Довольно, — не выдержав, Сейра грубо обрывает его. Вопиющее нарушение этикета, но раз Кригана этот этикет не слишком-то заботит, она тоже не будет себя утруждать. — Как бы то ни было, это все уже в прошлом, королевой мне не быть. Джехейрис отныне наследник, и с этой ролью он справится лучше, чем могла бы справиться я. Я... не хочу об этом говорить. — Хорошо, — чуть помолчав, продолжает Старк, решив, видимо, зайти с другой стороны. — Раз так, не будем. И все же... Пойми меня. Мы отныне семья. У нас с тобой будут дети, — рука Кригана ложится ей на живот. От воспоминаний о предыдущей ночи сердце у Сейры начинает стучать быстрее, но не от сладостного волнения, а от сдержанной тревоги. — Разве ты не желаешь, чтобы они были счастливы, зная, что родились в любви, а не во имя долга? Сейра стискивает зубы. На это ей огрызаться не хотелось, ведь Криган был прав. Будто знал, куда бить, чтобы попасть прямо в цель. Принцесса росла, не видя перед глазами такого примера — рожденных в любви детей, если исключать Деймона и Рейниру, но и она была достаточно взрослой на момент их свадьбы. Союз Алисенты и дедушки едва ли можно было назвать счастливым. Хелейна и Эйгон, женатые против воли, терпеть друг друга не могли и виделись лишь от случая к случаю. Отец и мать — в свое время это осознание принесло Сейре немало боли - испытывали друг к другу некое уважение и были дружны, только вот жили каждый своей жизнью, и, пожалуй, даже и не считали себя одной семьей. Криган, выходит, верит в то, что у них получится полюбить друг друга, но ведь и он совсем не знает Сейру, что она за человек. Любил ли он когда-то, понимает ли, о чем просит? Они уже женаты, разрубить этот союз сможет лишь смерть. В сущности, лорд предлагал попытаться превратить вынужденный — для Сейры, во всяком случае — брак в нечто большее, чем политический альянс. Можно было не соглашаться, молча дождавшись, когда Криган покинет Винтерфелл, уйдя на войну, и привыкать к Северу в одиночестве... Но разве это соглашение обяжет Сейру к чему бы то ни было? Она и так соблюдала все свои обязанности как жена, но лорду этого было мало. Быть может, он думает, что Сейра вознамерилась удушить его во сне?.. — Детей у нас еще нет, и я не могу обещать того, в чем не уверена, — жесткие слова произнесены уязвимым тоном. Сейчас Сейра не пытается задеть или урезонить Кригана, она говорит только то, что думает. — Думаю, для подобных бесед еще слишком рано. Криган слышит в ее ответе отказ, и Сейра видит, что этим отказом он расстроен, но не хочет подать виду. Это заставляет чувствовать себя неловко, но что он от нее хотел — поклясться в вечной любви? Одной клятвы у алтаря было вполне достаточно, и Сейра не будет ее нарушать, только вот не ради Кригана, а ради своей семьи. Этот брак был сделкой, свою часть которой Сейра выполнила, ни на что большее они не договаривались. — Что ж, — Старк сдержанно улыбается, — полагаю, я слишком тороплюсь. — Полагаю, что так. Он вновь протягивает ей руку, и следующий лестничный пролет они преодолевают в тишине. — Все же жду тебя за обедом, — возвращение к изначальной теме после тяжелого разговора ощущалось почти приятным. — Я дал указ повару расспросить твоих служанок о южной кухне. В следующий раз просто попроси меня, а не мори себя голодом. Сейра чуть заметно улыбается в ответ, подумав про себя, что подобное проявление заботы отвергать она не будет. Криган сопровождает ее до покоев. Напоследок он хочет что-то сказать, но его прерывает голос мейстера. Сейра оборачивается. — Миледи... — в руках мейстера конверт с личной печатью Рейниры. Нехорошее предчувствие сдавливает горло. — Вам письмо. Принимая тонкий конверт, Сейра вдруг понимает, что она не ожидает увидеть хороших новостей. Это не обычное письмо - в нем ведь всего один листок, несколько строчек. Торопливая записка со сводкой потерь. Кто? Мама, Деймон, Джейс?.. Сейра вчитывается в знакомый почерк с чувством нарастающего страха. «Принцесса Рейнис и Мелеис были убиты Эймондом и Вхагар при битве у Грачиного Приюта. Солнечный Огонь мертв, об Эйгоне ничего не известно, Грачиный Приют захвачен, лорд Стонтон и все его люди убиты. Речные Земли присягнули нам на верность. Береги себя, дочка. Мама» Сейра отстраненно понимает, что стоит по-прежнему ровно. Она не плачет, только закусывает губу и молча отдает Кригану письмо. И вновь эта странная отрешенность, как минувшей ночью — все начинает казаться пустым и далеким, Сейра просто видит, слышит и констатирует. Старк отдает приказ мейстеру — «созвать знамена». Обнимает ее, не стесняясь присутствия постороннего, велит подать в ее покои травяной настой и сам заводит ее внутрь, если не сказать, что втаскивает, сажает в кресло, точно тряпичную куклу, встревоженно всматриваясь в ее лишенное каких-либо эмоций лицо. Что с ней? Она и сама не знает. Горько, страшно и больно. — Принцесса Рейнис... Бабушка погибла в битве вместе со своим драконом, — глухо произносит Сейра, позволяя Кригану, стоящему перед креслом на коленях, сдавливать обе ее руки в одной своей. — Он ее убил... — Я убью его, — Криган прижимает ее пальцы к своим губам, Сейра смотрит на него непонимающе. Он?.. Нет, нет, это она... она должна отомстить, не он, это ведь ее семья, ее бабушка... Криган не может провести с ней весь день — слишком много дел требуют его немедленного вмешательства, и все же он какое-то время сидит подле, неуклюже пытаясь ее утешить. Сейра не смотрит на него и не реагирует на эти попытки, однако оставаться в одиночестве ей вовсе не хочется. После его ухода — Криган пообещал вернуться при первой же возможности — Сейра, бережно расправляя письмо, идет к Рейне. Письмо, вопреки надеждам, не пахнет материнскими духами и само по себе болезненно-скупое. Это письмо не от матери к дочери, а от королевы — принцессе. Рейнира лишь хотела поставить Сейру в известность, и все же она не могла не показать, что скучает, и подписала это таким простым «мама» вместо официального имени. Сейра тоже скучает. Когда она найдет в себе силы, она напишет ей длинное письмо, подробно расскажет про Кригана и про Винтерфелл, значительно приукрашивая неугодные детали — не хотелось, чтобы мама в чем-либо винила себя. У нее хватает иных забот. Пусть считает, что Сейре нравится Север... Так будет лучше для всех. Почти весь оставшийся день Сейра, Рейна и Джоффри провели вместе. Заплаканная Рейна обессиленно прижималась к плечу кузины, и Сейра, растерянно гладя ее по голове, чувствовала себя окончательно потерянной. Она отчаянно нуждалась в некой поддержке, в силе, которой у нее не было, но Джоффри и Рейна искали эту самую поддержку у нее. Она — старшая сестра, она леди Винтерфелла и жена Хранителя Севера... И она не может позволить себе сбросить свою боль на младших детей. Сейра вновь заталкивает свои чувства себе в горло, глотает переживания, думая о том, что расскажет об этом Буре и позволит ей утешить себя громким урчанием. В сердце у самой Сейры, казалось, не осталось решительно ничего. В отличие от Рейны, с бабушкой она виделась нечасто и не была с ней близка — Сейра уважала ее, чтила ее мудрость, и все же нельзя было сказать, что между ними были теплые отношения. Но и это было, пожалуй, не столь важно. Они потеряли члена семьи, война больше не была обыкновенным противостоянием между наследниками — отныне пощады не будет никому. Вместе с бабушкой умирает часть детства Сейры, связь с домом, с отцом, голос которого звучал в сердце все тише... И всему виной этот одноглазый выродок. Люцериусу стоило убить его в ту ночь, уничтожить это зло до того, как оно успело окрепнуть. Эймонд вселял ужас едва ли не всему двору и раньше. Уже давно у Сейры не было никаких сомнений относительно него и его души — не просто так ведь она решительно отказала ему в его предложении. Кажется, будто этого брака никто, кроме него, не хотел, а его мотивы были туманны. Сейра хорошо помнила тот разговор, с него едва ли минуло несколько месяцев. Эймонд подкараулил ее в саду, преграждая путь, в его злом шепоте принцесса слышала лишь плохо скрытую угрозу. Он сердито схватил ее за локоть, когда она попыталась уйти, в предложении было требование и ничего больше. Эймонду пришлось ее отпустить — в саду послышались шаги — и Сейра убежала, едва дыша от страха. Рейнире про этот разговор она рассказала несколько дней спустя, когда они уже вернулись на Драконий Камень и Сейра чувствовала себя в относительной безопасности. Конечно, уже тогда она понимала — злопамятный и жестокий, Эймонд никогда не простит ей этого оскорбления. Но что ей оставалось делать?.. Даже замужество с Эйгоном было предпочтительнее. Пускай пришлось бы мириться с его пьянством и шлюхами, но, как и говорила Хелейна, муж ее едва ли замечал. Эймонд... Кто знает, на что же он способен. Сейра не удивилась бы ничему. Брак, в котором каждый день стоит бояться за свою жизнь — что ж, пожалуй, если сравнивать, то она действительно была слишком строга к Кригану. Будущей жене Эймонда повезет меньше, если, конечно, он доживет до своей свадьбы. Сейра надеялась получить весть о его смерти как можно скорее... или же устроить ее своими руками. Да, именно этого она желала больше всего на свете. «Я должна отомстить... своими руками... Я не могу оставаться в стороне, не могу! Я — драконий всадник, я от крови дракона, я не буду прятаться здесь, пока Эймонд убивает моих родных...», — ярость слепит Сейру, льется вопреки здравому смыслу. Принцесса больше не думает о том, что огонь Бури недостаточно горяч, а нрав — недостаточно свиреп. Бейла и Лунная Плясунья сражаются, сражаться будет и Сейра... Она полетит на Юг и сожжет, если потребуется, весь Красный Замок, но увидит смерть Эймонда своими глазами. Криган приходит к обеду, за ним — служанка с подносом еды. Лорд едва ли не заставляет и Рейну, и Сейру выпить по чашке бульона, и вновь присутствие посторонних ничуть не мешает ему гладить жену по голове и мягко уговаривать ее поесть. Сейре все равно, она слушается, только чтобы не отвечать. Хочется, чтобы поскорее настала ночь, уснуть, забыться. Она не в силах озвучить свое желание мести сейчас, лучше сделать это завтра, отдохнув от гнева. — Все будет хорошо, — говорит Сейра кузине, прежде чем отправиться в свои покои. Она вовсе не верит в то, что говорит, но не может позволить себе слабости перед тем, кто нуждается в ее силе и уверенности. Северная ночь гулкая и звенящая, холод, проникший уже, казалось, в кровь и кости, гонит Сейру по коридорам в одиночестве. Она едва не теряется, и все же находит дверь, ждет Кригана в тяжелом молчании, раздевается и расчесывается сама, не дожидаясь служанки. Когда Старк приходит, Сейра чувствует настоящее облегчение — ее пугает каждая тень, каждый шорох. Кажется, будто из-под кровати вот-вот вылезет одноглазый монстр и вонзит ей в шею клыки. — Мейстер дал мне маковое молоко для тебя, — Сейра молча смотрит на Кригана. Ему неловко, и на этот раз она это понимает. — Не нужно, я усну сама, — Сейра плотнее запахивает на груди ночной халат, идет к постели. Ей не хочется разговаривать, ей не хочется ничего. Кровать нагрета обернутыми в полотенца бутылями с горячей водой, Сейра забирается под одеяла, оставляя край откинутым и ждет Кригана. Он задувает свечи, помешивает полыхающие в камине дрова и идет к ней. По его лицу принцесса видит, что он хочет что-то сказать, но, видимо, не может подобрать слов. Пусть так, ей и не нужны слова, достаточно молчаливого присутствия, его или чьего-либо еще. — Спи, моя принцесса, пока я еще здесь, — Старк сжимает ее в медвежьих объятиях, а Сейра не хочет отстраняться. Она действительно уже думала о том, каково ей будет проводить здесь ночи без него, в этой огромной постели, и чувствовала от этого еще больший прилив тоски. Боль пережитого дня душила. Пожалуй, если бы Криган пожелал овладеть ею сейчас, Сейра не стала бы сопротивляться — ей хотелось чувствовать его подле себя, хотелось объятий, каких бы то ни было. Сердце рвалось на части. Она была так далеко от дома, она ничего не решала, она была бесполезной, она... Нерешительно Сейра касается плеча Кригана, заглядывает в глаза, надеясь, что он сам все поймет и ей не придется его умолять. Но супруг лишь кладет ладонь ей на щеку, и в этом прикосновении нет ничего соблазняющего, а в следующую секунду Сейра осознает, что она плачет. Это произошло как-то совсем резко и внезапно — просто глаза и лицо вдруг стали мокрыми. Криган прижимает ее голову к своей груди, и Сейра ревет точно так же, как ревела в подушку перед днем свадьбы, а в голове проносятся заветы септы о том, как мужчины ненавидят женские слезы... Старк гладит ее по голове, слова его утешения тонут где-то в воздухе, не достигая ушей. Сейре не нужны слова, ей просто хочется тепла человеческого тела, хочется к маме. — Вот так, — шепчет лорд, обнимая ее всю и словно укутывая в кокон своих рук. Ему не противны ее слезы, всхлипы? Жене не подобает вести себя как глупому ребенку, так ведь?.. А Сейра все никак не может успокоиться, и она даже рада, что Криган здесь, потому что плакать в одиночестве ей не хотелось. С ним тепло и, в общем-то, нестрашно, хотя и несколько тревожно, но не сейчас. Отчего-то Сейра точно знает, что супруг не будет требовать от нее долга в эту ночь, пусть даже он имел это право и это было необходимостью, ведь до его отъезда оставалось не больше трех других ночей, а может, и меньше... Сейра позволяет ему прижимать ее к себе, ей не страшно, ее качает, точно на волнах, и сон опускается на нее блаженным забвением, позволяя наконец-то обо всем забыть. Утром Криган никак не вспоминает ее ночных слез, просто спрашивает, выспалась ли она. Сон у Сейры был тяжелый, злой, и все же она чувствует себя лучше. Ярость вчерашнего дня остыла, и теперь принцесса взглянула на все происходящее под иным углом — жажда мести ложилась на рациональную необходимость все просчитать и все учесть... И, конечно, начать стоило с разговора с Криганом. Как он отнесется к ее желанию поехать на Юг вместе с ним?.. Может, его обрадует воинственность жены, он будет рад тому, что она разделяет его интересы?.. Завтрак подают в покоях. Чтобы своеобразно задобрить Старка, Сейра решает во что бы то ни стало съесть все, что принесут, хоть даже суп из змеиных глаз, но обыкновенная, ничем не заправленная овсянка кажется вполне приемлемым вариантом. Вместе со служанкой с подносом в покои неожиданно приходит псарь, передающий Кригану волчонка Сейры. — Я подумал, что ты бы захотела ее увидеть, да и... Вам стоит привыкать друг к другу, — замечает Криган, кладя волчонка Сейре на колени. Беспокойный зверек чуть слышно скулит, ей страшно, ее совсем недавно отлучили от матери... Прямо как Сейру, даром что она была взрослой женщиной, чьи отчаянные чувства можно было расценить как абсолютно недостойные. — Ты уже придумала имя? Признаться, вчера Сейра едва ли вспоминала о волчонке, и вопрос застал ее врасплох. Первой мыслью было дать зверьку грозное валирийское имя, затем — назвать по цвету шёрстки, чем-то простым и незамысловатым, а после на ум вдруг приходят произнесенные когда-то в прошлом слова отца о соли в жилах Веларионов. Сейра не знает, отчего вдруг ей вспоминается этот разговор, но само слово «соль» кажется ей сейчас мелодичным и вполне подходящим для клички. Соль. Отчего же нет. — Соль, — повторяет она уже вслух, мягко почесывая волчонка между ушей. Кригана выбор имени ожидаемо удивляет: — Необычно. Почему же «соль»? — Вместе со мной в Винтерфелл пришло море, — криво усмехается Сейра, вовсе не испытывая желания рассказывать об отцовских легендах. Она не любила говорить о папе даже с братьями, с мамой и подавно, молча хранила воспоминания о нем так, словно от обсуждений они могли обратиться пеплом. Криган ничего на это не говорит, но выглядит почти довольным. Сейра несколько оживилась, и она видит, что он этому, можно сказать, рад... А значит, она сможет попытать успеха. — Я... хотела бы поговорить с тобой, — осторожно начинает Сейра. Ее голос звучит на удивление размеренно и спокойно, выплаканные ночью чувства молчали, в голове и в сердце царила пустота. — Я... хочу участвовать в военной кампании на Королевскую Гавань, полететь на Буре... Сражаться вместе с тобой. Ее поражает то, что Криган нисколько не выглядит удивленным. Неужели он подозревал, что Сейра заведет этот разговор?.. Лорд устало качает головой, и в этом жесте принцесса безошибочно считывает его отношение к этой идее: — Выходит, королева прислала тебя сюда, чтобы ты очертя голову ринулась в бой? Раз уж ты этой головой не дорожишь, подумала бы о тех, кому важна ее сохранность. — Мой лорд считает меня неразумным ребенком? — Сейра вскидывает брови. — Лорд считает, что у его жены вдоволь иных забот, кроме как махать мечом, — взгляд Старка ощутимо потяжелел. — А еще лорд не желает скоропостижно становиться вдовцом. Война — мужское дело, тебе там делать нечего. — Эта война ведется не мечами! Неужели ты не понимаешь?! — моментально взрывается Сейра. Старк не знал, совсем ничего не знал! — Здесь решают драконы! Мой дядя убил одного из самых сильных, его драконица - чудовище размером с половину Винтерфелла, она... — И что же ты, надеешься одолеть ее верхом на своем драконе размером с тягловую лошадь? — жестко обрубает Криган. — Защекочешь ее до смерти? Или будешь мельтешить под пастью, надеясь утомить? — Вместе с другими драконами... — Даже слушать не желаю, — Криган с излишней резкостью встает из-за стола. — Ты ничего не смыслишь в военном деле, но при этом... — А ты, выходит, много смыслишь в драконах?! — рявкнула Сейра, сжимая руки в кулаки. Соль, все это время остававшаяся на ее коленях, испуганно вздрагивает. Крик замер в каменных стенах, должно быть, был слышен в коридоре — на миг Сейра чувствует себя неловко. Лорду это тоже не понравилось: его взгляд так холоден, что мог бы заморозить. «Он теперь всегда, всегда будет решать за меня!», — в голове стучало. Сейра выдерживает этот до невозможности пронзительный взгляд и уже знает, что она проиграла и вопрос может считаться закрытым. Старк не держит ее, но что-то не позволяет ей уйти, не выслушивав. — Смыслю достаточно, чтобы понимать, что к чему, — замечает он ледяным тоном. В отличие от нее, он не повышает голос — напротив, почти что шепчет, и Сейре становится не по себе. — А ты вот, похоже, не слишком. Ты останешься на Севере, и обсуждать это мы больше не будем. Напоследок одарив ее колючим взглядом, Старк уходит прочь, обрубая разговор и оставляя пылающую яростью Сейру мириться с гневом самостоятельно. От злости хочется кричать... И ведь ничего, совсем ничего нельзя сделать! Стоило, наверное, уже давно понять, кем ее видит Старк — не больше чем своей подстилкой, или, если угодно, племенной кобылой. Всерьез он ее не воспринимает, ее мнение для него — пустой звук, девичье лопотание... Так ли уж надо было тогда на ней жениться? А что ему, в сущности, от этого брака, кроме навязанной войны? Неужто на Севере нельзя было невесту отыскать? Целый день Сейра не покидает покоев. К ней приходят Рейна и Джоффри, и проницательная кузина сразу видит, что что-то не так, но благоразумно не задает лишних вопросов. Скорбь и злость почти рвут Сейру на части, она то и дело срывается на слезы и исключительно назло Кригану — как будто она вредила этим ему — ничего не ест за обедом. Вышивая (яростно и небрежно, бесчисленно вонзая иголку в палец и выводя в конечном итоге бесхитростно уродливый орнамент), Сейра пытается придумать, как бы вернуться к разговору и какие бы аргументы привести, но на ум так ничего и не приходит. День пролетает в тягучей пустоте, приходит вечер, вместе с ним и Криган, посматривающий на Сейру так, словно она могла его укусить. Думает, насколько она зла? Достаточно. — Ты не сердишься на меня? — осторожно начинает Криган, не дождавшись от нее слов приветствия. Сейра резким движением втыкает иголку в пяльцы и поджимает губы, не желая даже с ним разговаривать. Ей придется, если она хочет его убедить... Только вот как это сделать? — Принцесса, ради всего святого, — Криган вздыхает, опускаясь перед ее креслом, — ты так жаждешь крови, что желаешь превратить нашу спальню в ратное поле? Я не собираюсь воевать с собственной женой. Отчего ты столь отчаянно пытаешься заставить нас враждовать? — Я пытаюсь?! — Сейра резко поворачивается к нему, и Соль, испугавшись, тихо скулит. — Я?! Когда ты так просто распоряжаешься моей жизнью и моими решениями?! Что же ты, на цепь меня посадишь?! Эймонд убил мою бабушку! Это моя семья, и я должна ее защищать! — Теперь это и моя семья, — чем больше распаляется Сейра, тем спокойнее становится Криган. Обычно пламя топит лед, но, кажется, в этой схватке у льда было больше шансов. — И поверь, мне хватит сил, чтобы ее защитить... И ее, и тебя саму. Однако ты отчего-то ненавидишь мое желание сохранить жизнь собственной жене, слишком отчаянной, чтобы осознавать все последствия своих решений. — Я твоя жена, а не твоя собственность! — Сейра, пресвятые боги. Твоя жизнь тебе совсем не дорога? Сейра раздосадованно замолкает, уязвленная. Криган словно бы не воспринимал ее желание мести всерьез. Да он, очевидно, и ее саму-то всерьез не воспринимает — что же, для рождения детей много ума не надо. Ей неловко видеть его перед собой вот так, она чуть ерзает в кресле. Чего он добивается? Желает смутить ее? — Ты даже не пытаешься облегчить мне задачу... — невнятно произносит Криган. Соль он аккуратно берет на руки и перемещает на устроенную подле камина мягкую лежанку. — Я исполняю свои обязанности как муж, хорошо бы ты исполняла свои как жена. Военное дело в них не входит. Сейра встает, кусая губы. Она видит глаза мужа, видит, чего ему хочется. Его распаляла ее злость. — Я не уклоняюсь от своих, — колко отвечает она. — Тогда прекрати забивать себе голову глупостями. Я подарю тебе победу, а ты подаришь мне сына, — Криган нетерпеливо подхватывает ее на руки, в этот раз он не желает ждать. Сейра коротко выдыхает. Она чувствовала, к чему все идет, и не сопротивляется, да и вряд ли смогла бы перед таким напором. Криган раздевает ее в считанные секунды, сразу же перехватывая ее руки и не позволяя прикрыться ни ладонями, ни волосами, испещряет всю ее поцелуями, сухими и горячими, так долго, что кожа начинает неистово гореть, и Сейра теряется в этих незнакомых ощущениях. Что он делает? Пусть... Ей тоже, как и ему, хочется забыться. Тело, как и в первый раз, противилось проникновению, но боль не была и вполовину так же сильна, с ней можно было мириться. Криган кладет руку ей на щеку, и Сейра не может отвернуться, каждый толчок выбивает из груди то ли стон, то ли вздох, и никуда не деться от пытливого горячего взгляда и жадных губ. Отголоски чего-то совсем не понятного, терзающего тело, пугают ее — никогда прежде Сейра этого не испытывала, и она толком не могла понять, что происходит. Ей почти уже не больно, тело привыкало, и все же это было слишком чуждо, чтобы расслабиться и ни о чем не думать. Стыд жены ничуть не действовал на Кригана, напротив, будто бы раззадоривал его сильнее. Сейра не может с точностью сказать, сколько раз Криган взял ее за эту ночь. Будто осознав, как близка разлука, лорд не мог насытиться близостью, снова и снова изливаясь в нее, и глаз они не сомкнули до самого рассвета. Уже светало, когда муж, укутав ее одеялом и ласково поцеловав в плечо, позволил ей, наконец, уснуть. Сейра видит и чувствует, что он как будто бы счастлив этим, но не может понять, почему. Сама она ощущает обыкновенную усталость, но какое же в этом счастье?.. Должно быть, она чего-то еще не понимает. Она вновь выпустила из себя некую долю злых чувств и в каком-то смысле рада этому, выходит, не так уж это и плохо. Проспав около часа, Сейра просыпается, разбуженная собственными страхами. Ей тревожно. У нее не было времени не то что привязаться к лорду — даже узнать его, воспоминания о первой ночи были болезненны и не более, но необходимость остаться одной тяготила. Сейра неосознанно прижимается к Кригану теснее, то ли ища тепла, то ли поддаваясь не понятному ей самой внутреннему порыву. Она ведь сама, помнится, мечтала оказаться как можно дальше от него, но теперь эта перспектива лишь пугает. Где-то на горизонте медленно поднимается солнце, раскрашивая Винтерфелл в привычный серый цвет. Если бы Сейра могла, она бы ухватила это самое солнце руками и зашвырнула бы обратно, на ту сторону мира, продлевая ночь и оттягивая момент своего неизбежного одиночества. Криган еще спал, она его не будит, застывает подле него, они выдыхают практически одновременно. Сейра не может просить его остаться и, конечно же, не будет, и она по-прежнему вовсе не понимает своих чувств... Просто на войне люди умирали, и она не желала смерти Кригана. Может, он не так и плох, как ей думалось, и... может, у них действительно был некий шанс. Для этого Кригану хорошо бы вернуться живым. Про остальное они подумают позже.