Бездушные живут вечно

— Амрена, успокойся. Из-за твоей чувствительности зелье, вероятно, подействовало несколько иначе и... Тяжёлый выдох через нос Хаос и поднятый вверх средний палец заставил Реддла скривить губы в усмешке. — Неизменна, как всегда, — хмыкнул он, опуская её руку. — Но решать проблему надо. А пока, вот. Амрена почувствовала, как Том слезает с кровати, а затем услышала, как шуршит пергамент, и небольшой флакончик опустился на прикроватную тумбочку справа от неё. — Если хочешь что-нибудь сказать — напиши. А я пока попробую приготовить антидот. Подняв взгляд ничего невидящих глаз в то место, где по звуку находился Реддл, она нащупала пергамент и провела по нему рукой, проверяя его границы. Затем стала нашаривать перо и флакон с чернилами. — Да, Амри, оставь ругательства при себе. Выскажешь их мне в лицо, если твой голос и зрение вернутся, — усмехнулся Том. Лёгкая улыбка от его замечания резко сошла с губ Амрены, и она всё-таки поспешно вывела неаккуратными большими буквами, покрытыми кляксами от чернил, на пергаменте одно единственное слово: «ЕСЛИ?!» — Знаешь, Амри, у тебя отвратительный почерк, — усмехнулся Реддл и направился на выход из комнаты, попутно уворачиваясь от чернильницы, брошенной в его сторону. — Больше так не делай. А то писать своим ядом будешь, который от невозможности выплеснуться словесно сейчас у тебя по подбородку потечёт. Он взмахнул рукой, собирая все чернильные пятна обратно в баночку и вернул её на место с довольно громким стуком, чтобы Амрена поняла примерное её местоположение. — Если станет хуже — постучи. Или напиши, если что-то захочешь, — проговорил Том, вновь подойдя к Амрене. — Я найду способ это исправить, будь уверена, — склонившись к её уху и приобняв за плечи, заверил он. — Я обещаю. Она поджала губы, сдерживая подступившую к горлу горечь, и кивнула. — И подумай, что хочешь съесть. Ответ «меня тошнит от всего» не приму. Пиши не задумываясь. И Том покинул комнату, сразу же приступая к созданию возможного антидота для зелья. Время шло, а Амрена тем временем продолжала сидеть на кровати, время от времени меняя позу. Вскоре в качестве развлечения она стала откручивать и закручивать крышку от чернильницы. Мысли о еде она совершенно не хотела допускать. Уж слишком сильно это вызывало рвотные позывы. С другой стороны Хаос понимала, что долго она так не продержится и такими темпами даже перо в руках удержать не сможет. «Не задумывайся и просто пиши», — мысленно повторила для себя Амрена и взялась за перо. Поначалу она не могла написать ни слова и потому просто стала думать о тех счастливых моментах, которые были в её жизни. Пускай и сейчас в своей жизни она не видела ничего радостного. Всё померкло и покрылось чёрной пеленой. Даже буквально. Сознание создавало плотные переплетения из противоречивых воспоминаний: дедушка подарил ей первые книги по анатомии с рисунками от Леонардо да Винчи и атлас «Топографическая анатомия, иллюстрированная разрезами, проведенными через замороженное человеческое тело в трёх направлениях» Николая Ивановича Пирогова. А следом за этим всплыло воспоминание о том, как она думала, что он тоже мёртв. Счастливые моменты с родителями и их смерть. Своё восемнадцатилетие: подарок от Реддла и празднование с друзьями, а затем его изощрённая пытка, которая заставляла её захлёбываться кровью. Под всей этой вереницей мыслей Хаос не заметила, как начала писать, периодически опуская перо в чернильницу. Иногда она чувствовала, как чернила пачкают её пальцы, кляксами ложатся на пергамент и затем размазываются её же рукой. И единственное, что ей оставалось — понадеяться на то, что Реддл разберёт на этом пропитанном чернилами куске бумаги хотя бы слово. — Вот, попробуй это, — Том вложил в руку Амрены флакон с ещё тёплым зельем. Она подняла голову и проговорила одними губами: «Ты обещал». И собралась выпить зелье, как чужая рука остановила её. — Если что-то пойдёт не так, то оно усилит предыдущее, и ты можешь потерять и слух. Но ты в любом случае можешь его потерять. Так хотя бы есть шанс, — проговорил Реддл и вздохнул, не отпуская руку Амрены, когда та дёрнулась, чтобы всё-таки выпить зелье. — У тебя может остаться только осязание. По крайней мере, оно будет притупляться последним. Поэтому, если я захочу тебе что-то сказать, то выведу слова на твоей ладони. Вот так. Он взял Амрену за руку и на её ладони пальцем очертил каждую букву: «П-О-Н-Я-Л-А?». Она кивнула. — Нажатие, — Том надавил на ладонь большим пальцем. — Будет означать, что слово закончилось и начинается следующее. Чтобы точно друг друга понять. Ты так же делай, когда хочешь что-то сказать. Писать не глядя — это точно не твоё. А теперь пей. Хаос немного помедлила, а после махнула рукой, как бы говоря «ну и чёрт с ним», и выпила. — Если всё пройдёт нормально, то минут через пятнадцать-двадцать к тебе вернутся зрение и голос. А пока... Амри, плохой идеей было почесать нос, когда твои пальцы в чернилах. Она снова показала средний палец, а Том тихо посмеялся и аккуратно провёл кончиком большого пальца по испачканной коже. Амрена почувствовала лёгкое воздействие магии и предположила, что все чернильные пятна исчезли с её кожи, и как-то грустно улыбнулась. Взяла Реддла за руку и вывела у него на ладони: «Ч-Т-О . Б-У-Д-Е-Ш-Ь . Д-Е-Л-А-Т-Ь . Е-С-Л-И . Н-Е . С-Р-А-Б-О-Т-А-Е-Т?» — Я не знаю, — вздохнул Реддл. —Придумаю что-нибудь. Амрена тяжело вздохнула и скрестила руки на груди, откидываясь на подушки. Уж слишком хреново в последнее время для неё заканчивались его идеи. Но хотя бы голоса её больше не беспокоили. Однако сейчас она не была уверена, что хуже: сходить с ума от голосов умирающих в голове или же сейчас сидеть без зрения и голоса в ожидании возможного исчезновения слуха, а может, даже и осязания. Полная потеря осознания себя в пространстве всё же пугала сильнее, чем собственное безумие. Хаос так ничего и не увидела, не смогла произнести ни звука. Ни через пятнадцать минут, ни через двадцать, ни через полчаса, ни даже через час. Тогда Том помог Амрене надеть нормальную одежду, а не только его халат. Ещё через пять минут в комнату постучались, и Амрена дёрнулась в испуге. Никто не знает, что она здесь, и ей не хотелось разборок с кем-то из профессоров. — Не бойся, это Долохов. Я вызвал его, чтобы присмотрел за тобой, пока я буду доставать ещё один и единственный ингридиент для возможного твоего лечения, — успокоил Том и махнул рукой, впуская гостя. — Амрена, с каждым разом я вижу тебя всё в более худшем состоянии, — хохотнул Антонин, прошедший в комнату. Она указала на него указательным пальцем, а затем сменила его на средний, давая ясно понять, что она думает об этом замечании. — Это она не мне, — снова хохотнул Долохов, на что Реддл цокнул языком. — Не знаю, сколько меня не будет, но сделай так, чтобы Амрена осталась целой, — проговорил Том и быстро пояснил о способе общения Амрены. — Понял, наша принцесска будет в порядке, — заверил Антонин как раз в тот момент, когда Амрена потянулась за кувшином с водой, который совсем недавно поставил Реддл. Она хотела опереться рукой на кровать, но встретила лишь воздух и свалилась вниз. — С этой минуты... — после долгой паузы первым нарушил тишину Долохов и бросился к Амрене, чтобы помочь ей подняться. Однако помощь она не приняла: просто выдернула свою руку из хватки Антонина и поднялась на ноги. Нашла край тумбочки, а после этого и кувшин. Самостоятельно налила воду в бокал, пускай и пришлось для этого облапать чуть ли не всю его поверхность. Тот факт, что она не сможет выполнить даже самые простые повседневные вещи, жутко раздражал и вызывал отвращение к самой себе. — Всё будет в порядке, Том, — заверил Долохов. — Ну-ну. Надеюсь, — отозвался Реддл и покинул комнату. — Хаос, ну ты чего раскисла? — он приобнял её за плечи, прижал к себе и потрепал по волосам. — Ничего. Прорвёмся! И ты ещё ни раз засадишь в меня кинжал. Хотя, надеюсь, тот раз был первым и последним. Амрена беззвучно рассмеялась. И поставила стакан с недопитой водой на тумбочку. Выпуталась из объятий Долохова и упала на кровать. А после протянула руку и призывно пошевелила пальцами. — Ну что ты там хочешь сказать? — усмехнулся Антонин и дал ей свою руку. Амрена тут же начала выводить буквы: «Я . И . В . С-Л-Е-Д-У-Ю-Щ-И-Й . Р-А-З . Т-Е-Б-Я . С-Д-Е-Л-А-Ю!» — Не будь такой самоуверенной, Хаос. В прошлый раз я этого просто не ожидал! — всплеснул руками Антонин, а после снова дал ей свою ладонь. «В-Е-Р-Ю», — вывела пальцем она. —Ты просто буковки выводишь, но даже они пропитаны сарказмом, — посмеялся он. — Ну раз так, то... Спорим, что ты не победишь меня в дуэли? — и снова подал руку. «Н-А . Ч-Т-О?» — поинтересовалась Амрена. — Проигравший оплачивает победителю алкотур на выходных в Хогсмиде, — усмехнулся Антонин. Хаос покачала головой и вывела у него на руке: «С-К-У-Ч-Н-О». — О, победителю будет очень весело, — но Амрена всё равно покачала головой. — Тогда чего ты хочешь, красавица? «П-Р-О-И-Г-Р-А-В-Ш-И-Й . С-Т-А-Н-Ц-У-Е-Т . Н-А . С-Т-О-Л-Е . В . Б-О-Л-Ь-Ш-О-М . З-А-Л-Е . В . О-Д-Н-О-М . Ф-Л-А-Г-Е . Ф-А-К-У-Л-Ь-Т-Е-Т-А» — О, Хаос, ну и задачки у тебя! «Б-О-И-Ш-Ь-С-Я?» — Я?! Да я никогда ничего не боялся! Спорим, — он протягивает руку для скрепления спора. Амрена протянула свою, но мимо руки Антонина. Он улыбнулся и крепко сжал её руку, затем проводя ребром ладони и «разбивая». — Теперь у тебя дополнительный стимул поправиться. Ты же себе ноги без зрения обломаешь, — посмеялся Долохов. Хаос лишь улыбнулась и спустя пару минут какого-то неловкого молчания она снова протянула руку. «Ч-Т-О . П-Р-О-И-С-Х-О-Д-И-Л-О . К-О-Г-Д-А . Я . П-Р-О-П-А-Л-А?» — Ну, поначалу забеспокоились только твои друзья, я, Том и Феликс с Эваном. Другие разделились на три лагеря: одним — насрать, другие — рады, что ты свалила, а третьи — сочли это помешательством из-за потери близких. Профессора же приказали всем прочесать каждый угол школы, но всё, что мы нашли, — это ещё с десяток боггартов в некоторых тёмных коридорах, за гобеленами. Эти мрази опять заставили меня смотреть на... Не важно, — запнулся, но быстро исправился Антонин. — Так продолжалось несколько дней, пока тебя не притащил этот блюститель чистоты. Ну а дальше Том сказал, что ты вызвала домовика и исчезла. Лейсан он сказал, что ты у близкого человека, что ты в безопасности и вернёшься, как только начнёшь хорошо себя чувствовать. Веструм, может, и не до конца поверила, но Том умеет убеждать, так что она успокоилась. Нам он рассказал всё на следующий день, как привёл тебя к себе, — он на секунду замолчал, глядя на нахмуренные брови Хаос. — Ты разве не знаешь, что проспала пару суток? Медвежонок ты наш в спячке. Зато сон пошёл тебе на пользу. Время шло довольно быстро за болтовнёй Долохова и его местами идиотских шуточек, но в какой-то момент всё затихло, и Амрена протянула руку. «П-О-Ч-Е-М-У . Т-Ы . М-О-Л-Ч-И-Ш-Ь?» — поинтересовалась она. Антонин, до этого рассказывающий одну из смешных историй в своей жизни, теперь точно замолчал и нахмурился. Громко хлопнул в ладоши прямо около уха Амрены, но та лишь поправила выбившуюся из-за потока воздуха прядь волос. «Я . Н-Е . М-О-Л-Ч-А-Л», — ответил он ей таким же способом, а после резко прижал к себе, видя нарастающую, пускай и беззвучную, панику. — Скорее бы Реддл вернулся... — прошептал он, раскачивая Амрену, словно ребёнка. Ещё примерно через полчаса она снова протянула руку и вывела на его ладони пару слов: «О-С-Я-З-А-Н-И-Е . П-Р-И-Т-У-П-Л-Я-Е-Т-С-Я». По щекам уже текли слёзы, которые она не особо чувствовала, как и крепкие объятия Долохова. — Чёрт, Реддл! — взвыл Долохов и быстро вывел на её ладони, надавливая пальцем посильнее: «О-Д-Н-У . М-И-Н-У-Т-У». И он выпустил Амрену из объятий и поднялся с постели. Закатал рукав и достал палочку, кончик которой тут же прислонил к извивающейся змее, выползающей из черепа у себя на левом предплечье. Том говорил, что его можно вызвать лишь в экстренных ситуациях. Эта определённо была такой. Руку словно кипятком обожгло, когда рисунок «забурлил» на коже, словно оживая. Через пять минут дверь отворилась и закрылась с громким хлопком. Реддл влетел в комнату, даже не потрудившись снять верхнюю одежду. В руках он сжимал прозрачный сосуд на пятьсот миллилитров с алой густоватой жидкостью. — Она не слышит. И практически потеряла чувствительность! — быстро проговорил Долохов. «Т-О-М . З-Д-Е-С-Ь», — так же стремительно вывел он и отошёл от Амрены, молча наблюдая за тем, как Том вкладывает ей в ладонь открытый сосуд. «П-Е-Й . И . В-Ы-В-О-Д-И . В-С-Ё . Д-Е-Й-С-Т-В-И-Е . З-Е-Л-Ь-Я . С-А-М-А, К-А-К . И-З-Б-Е-Ж-А-Л-А . С-М-Е-Р-Т-И . В . Т-А-Й-Н-О-Й . К-О-М-Н-А-Т-Е», — вывел на ладони Хаос Реддл и тут же направил горлышко сосуда к её губам. Обоняние ещё каким-то чудом оставалось, и в нос тут же ударил металлический солоновато-сладкий запах. Кровь. Она быстро её узнала, но не понимала зачем её пить. Однако времени на отказы и вопросы не было совсем, да и к тому же она сама говорила, как сильно хочет впиться в глотку Реддла. Она сделала маленький глоток. Медик внутри неё взвыл о том, что желудок не переживёт такого деликатеса и она вместе с ним, но тело кричали об обратном. Вместе с потоком крови по пищеводу Хаос чувствовала, как её наполняют лёгкость и сила, словно она поспала ещё какое-то время и совершенно не страдала от истощения в последние дни. Страх перед потерей всего стал утихать, и она уже смелее стала осушать сосуд, делая большие глотки. Иногда даже смаковала, задерживала порцию крови во рту, позволяя её солёному металлическому вкусу пройтись по всей ротовой полости. По мере того, как Амрена опустошала сосуд, её глаза вновь становились тёмными, на руках, шее и в области глаз сосуды образовали чёрный рельефный сосудистый рисунок. Долохов удивлённо открыл рот и хотел подойти, но Реддл выставил руку и удержал его, покачав головой. Хаос дышала спокойно и сейчас старалась вызвать в голове воспоминания их с Реддлом встречи в Тайной комнате, а точнее всё то, что не позволило ей истечь кровью. Глубокий вдох, и она почувствовала, как боль начала нарастать в кончиках пальцев на ногах и постепенно поднялась вверх. Выдох — боль уже во всех нижних конечностях заставила уткнуться в одеяло и скомкать его, сжимая в руках. Из глаз снова брызнули слёзы, но Амрена была рада, что боль она чувствует так остро. И она продолжила тянуться к этому ощущению, позволяя подниматься выше. Тем временем вокруг неё стали собираться клубы чёрно-фиолетовой дымки, заставляющей всё сильнее с каждой минутой парней чувствовать напряжение, которое образовывалось в воздухе. Казалось, эта энергия забиралась в каждую клеточку их тела, проходила через них и скапливалась в области шеи, сдавливая. Боль уже полностью завладела всем телом. Особенно сильно горели глаза, уши, голосовые связки и вся кожа. Она чувствовала себя свиньёй, которую запекают на вертеле. Долохову в то же время было гораздо хуже, чем Реддлу. Он уже не мог стоять на ногах и, весь побледневший, чуть не упал на колени, когда Том вытолкал его из комнаты. — Завтра встретимся, — бросил он и захлопнул дверь. Том остался в спальне и сбросил с себя всю верхнюю одежду. Наблюдал за Амреной, но не подходил ближе. Опасался её магии и того, что его собственная может нарушить её попытку исцелиться. Это был последний шанс. Любое другое противоядие требует большого количества магии, которая, вероятно, её бы просто убила. Хаос не знала, сколько по времени длились её мучения, но в конце она просто обессиленно тряслась от рыданий на кровати и пустила холод по своему телу, остужая собственную кровь. Дымка быстро склубилась и исчезла в теле Амрены. — Амрена? — тихо позвал Том. Она медленно поднялась и так же не спеша, с опаской, разомкнула глаза. — Ты как? — настойчиво поинтересовался он. Амрена ничего не говорила и медленно подошла к нему, коснулась обеими руками его запястий и засмеялась. — Я тебя слышу, вижу, чувствую... — она медленно провела ладонями по его рукам вверх и улыбнулась. — И я могу говорить! — снова засмеялась Амрена и крепко, насколько позволял её истощённый организм, обняла Реддла. Всё-таки чувство силы было очень коротким, пока она пила кровь. — Салазар, как же я рада тебя видеть!