Посол особого назначения. Арахни.

      Я — посол особого назначения. Вам, скорее всего, ни о чём это не говорит — оно и понятно, власти нашей прекрасной галактической Империи вряд ли хотят афишировать подобного рода деятельность. Но кто-то же должен её делать. Наводить мосты, подготавливать почву, заключать союзы. С тех пор, как наш мир разросся до невообразимых пределов, когда он стал состоять не только из людей, но и из множества других рас с их обычаями, привычками и взглядами на жизнь — просто необходимо уметь находить общий язык. Правда, это не то, чем я занимаюсь. Моя деятельность лежит в несколько других сферах. Более тонких и пикантных. Тех, которые тем или иным способом с незапамятных времён использовались для достижения различных целей.        И в данный момент я прибыла на планету арахнисов, сижу в скромном кабинете местного посла и вкушаю его наставления. Этот полноватый мужчина окидывает меня таким взглядом, в котором одновременно мелькает и надежда, и страх, и толика презрения, и малость похоти. Особенно когда его сальные глазки скользят по моим стройным ногам — старый фетишист. Уж кто бы меня осуждал! А я хороша, я и сама это знаю! И не страдаю комплексами, что позволяет мне в полной мере получать удовольствие от этой жизни. И нечего меня презирать за то, что тебе приходится предлагать мне подобное!       — Надеюсь, вы не страдаете арахнофобией? — задаёт он совсем никчёмный вопрос, очевидно оттягивая время.         — Если бы страдала, к вам прислали бы кого-нибудь другого. Хоть я здесь и впервые, но общие представления о данной планете и их обитателях имею.       А что тут иметь, собственно? Название итак говорит само за себя. И населяют сию милую планету здоровые разумные пауки. Общественный строй — матриархат. Население — невообразимо много мохнатых лапок и ещё больше чёрненьких глаз. Язык — слишком чужд человеческому, так что общение исключительно через стационарный переводчик. Ради какой благой цели я буду стараться — не моё дело, как, впрочем, и всё остальное. Интересуют меня лишь риски и нюансы предстоящей ночи.       — Хорошо, — коротко кивнул он головой. — Смею Вас заверить, что Кьяршшшиик (слегка посмеиваюсь от того, как посол сосредоточенно правильно выговаривает имя своего коллеги — мне-то оно, в общем-то, ни к чему) уважаемый господин в возрасте и если бы не его печальные обстоятельства.        — Какие? — это, как раз, может быть важно.        — Его супруга завела себе второго мужа.       — Молодого, да? И господин Кьяр остался не удел, хотя всё ещё ого-го и не прочь пошалить, угадала?       — Да, — поджимает он губы, словно мы сейчас его личную жизнь обсуждаем. Ну как ребёнок — право слово! Будто я виновата, что даже паучихи не в восторге от мужиков в летах.       — Ясненько. И чем же это мне грозит? Чего ожидать?       — Ничего такого, — замахал он отрицательно руками. — Арахни очень внимательные и нежные любовники.        Надо думать. Угроза быть сожранным после неудачной брачной ночи — кого хочешь сделает внимательным и нежным.        — Их формы непривычны, но не несут угрозы здоровью. Размеры вполне допустимы. Возможен лёгкий дискомфорт в определённый момент, но не больше.       — Что за дискомфорт?       — Ничего критичного и угрожающего жизни или здоровью, — тут же заверяет мужчина.       — Господин посол, а можно всё же чуточку подробнее? Вам оно, может, и не критично, а мне его испытывать. Не люблю сюрпризы, знаете ли.       Он отводит глаза и мнётся. Ну только посмотрите на него! Что за нелепая скромность!       — Процесс совокупления у арахнисов долгий и неспешный. К тому же семя их имеет достаточно жидкую структуру, оно разбрызгивается из головки, орошая… уж не знаю, что у них там, но это тоже требует определённого времени. Чтобы оно не вытекло и успело впитаться, мужская особь имеет довольно толстое основание, которое просто затыкает самку.        — Угу, — уже прикидываю я, какие именно размеры они считают допустимыми, — ладно, можно подготовится.       — К сожалению, нет. В процессе спаривания член должен преодолевать сопротивление…       — Ох, хватит этой зоологии! — не выдерживаю я, — Какое спаривание? Я Вас умоляю, называйте вещи своими именами! Извини, дорогая, но поиметь он тебя хочет на сухую.        Кажется, я малость перегибаю, ибо у посла даже уши краснеют. Забавно.        — Нет. Перед спариванием член выделяет секрет, помогающий облегчить процесс. Его количество сочли достаточным для устранения неприятных ощущений.        Лишь закатываю глаза и тру слегка переносицу.        — Ладно, я поняла, у нашего героя богатырское копьё, но он будет аккуратен. Хорошо. От меня что-то требуется? Какие-нибудь ритуальные заморочки? Его личные хотелки?       — Нет, ничего. Вы просто ляжете на живот и… вот.       — И вот, — киваю, — куда идти?       По коридорам меня проводят в комнату с переводчиком — на всякий случай. Что-либо говорить послу дружественного народа от меня совсем не требуется, у меня другая роль. И специально для неё меня уже ждёт ложе с пледиком и подушечками — как мило. Мне также вручают платье, в которое надо переодеться, чтобы выказать уважение этому славному представителю расы. Уважением ко мне, наш посол уходит, оставив одну.        Платье — о! Это что-то с чем-то, право слово! Тонкая паутина с золотистым отливом. Чуть ниже бёдер и полностью открытый зад. То есть, в принципе, только передняя часть наряда. Лишь тонкая нить по лопаткам и вторая по копчику. И лёгкое такое, что всё равно кажется, что я стою абсолютно голой. Но всё же — это что-то волшебное. Надо будет обязательно узнать у посла, можно ли его оставить себе на память (а лучше приобрести подобную ткань), если его доработать, то наряд получится умопомрачительный просто. Хочу!       Я любуюсь собой в имеющимся зеркале, когда дверь отворяется, входит господин Кьяр. По чести говоря, арахнисы больше похожи на клещей, но, видимо, сие сравнение ещё более противное, чем с пауками. Плоское широкое тело, восьмёрка лохматых лапок, богатых суставами, позволяющими им по-разному гнуться. Усеянная черными глазками морда с жвалами и две пары передних ещё каких-то члеников — не разбираюсь я в насекомых — что служат им, подобно нам руки. Данная крупная особь — а они громадны! — стоит малость подрагивая и переступая с ножки на ножку.        Сажусь на ложе и лицезрю под брюхом вывалившийся возбуждённый член. Нашему самцу не терпится. И пока он подходит, могу внимательнее рассмотреть. Формы действительно непривычные, но ничего экзотического. Первая ассоциация со скорпионьим жалом. Очень похоже. И этот загнутый кончик, на который меня хотят насадить — ох. Волнительно проносится по спине предвкушение. Головка действительно широка и округла, жало же достаточно тупое, чтобы не навредить, к тому же мне обещали, что оно в достаточной мере мягкое. Всё же в данном случае — это не оружие убийства, а предмет совсем других действий. Дальше идёт довольно тонкий ствол — ничего особенного, а вот основание… ладно, посмотрим, как пойдёт. Само собой сжимается влагалище. Ах. Люблю свою работу. За этот трепет. Лёгкий флёр адреналина. За то, что каждый раз — как в первый. Умммм.       Привстаю, отползаю подальше, ложусь на живот, пристраиваю голову на руках и максимально раздвигаю ноги. Этот бесстыдный жест заставляет мышцы ещё раз предвкушающе сжаться. Да-да, уже скоро меня будет иметь здоровенный инопланетный клещ.       Посол тем временем начинает наползать. Это слово лучше всего отражает его действия. Видимо, при ходьбе он начинает пользоваться всего двумя парами конечностей, ибо я чётко ощущаю, как остальные перебирают мои бедра. Я разве что не мурчу от удовольствия. О том, что мне полагается бесплатный массаж никто не говорил.        Он также потаптывает мою попку и я жмурюсь, когда переходит на поясницу — о да, милый! Не останавливайся. Когда же он доходит до лопаток, я как-то сама собой приподнимаюсь и этот чудесный «мужчина» своими ложноручками или ложноножками обхватывает мою грудь и мнет и её, ножками возвращаясь к попке.        О единый! Как это прекрасно! Даже просто видеть, как эти тёмные, мохнатые, хитиновые отростки шевелятся на твоей груди. Думаете я извращенка? Ой, да пожалуйста! Вы просто не представляете, как может приятно инопланетный клещ мять твою грудь своими суставчиками. Маленькие жёсткие волоски добавляют своей пикантности, слегка покалывая сосочки и нежную кожу. Я так млею, что заторможено понимаю, что, кажется, я уже готова к спариванию, как никогда.        Помлев ещё пару секунд, я ложусь обратно и слегка приподнимаю зад, тонко намекая, что уже хочу его член в положенном месте.        Кьяр оставляет мою задницу и грудь в покое и опускается ниже. Я тут же чувствую, как жало касается клитора. Опускается ниже, проходит по половым губам, заставляя закусить губы обычные. Оно всё же залезает в них, уже следуя снизу вверх, и я вздрагиваю, когда оно задевает мочеточник. Тонкое, оно вызывает довольно яркие ощущения, своими неуверенными касаниями. Влагалище тоже очень остро реагирует. Оно не привыкло к настолько тонким предметам. Его проникновение граничит с болью. Кажется, нервы сами не могут определиться, что они ощущают.        Смелее мой друг, мне приятно, но я хочу большего.        Чувствую, как жало выпускает обещанный секрет, намекая, что пытка будет недолгой. В воздухе тут же начинает пахнуть местными цветами. Ещё немного помучив меня, паук, я всё же буду назвать его пауком, добавляет напору, и я уже ощущаю тяжесть его большой головки, так приятно упирающейся в меня.        Стоит отметить, что это просто филигранное управление своим половым органом. Сохраняя полную неподвижность тела, Кьяр орудует им с такой точностью. Едва заметно, так неописуемо приятно, он надавливает сверху, прокатывает это давление до низу и чуть отступает, словно пестик в ступке. Раз за разом. Я говорила, что массаж груди — это приятно. Ох, массаж влагалища — это в разы обалденнее. Я млею, закрыв глаза, понимая, что постепенно, он меня всё же насаживает. Пропихивается внутрь. Входит понемногу. В меня неумолимо вонзается арахнийское жало — плавлюсь под накатившей волной возбуждения от подобных мыслей. Давай же, мой друг, насади меня полностью! Легкий отголосок боли вспыхивает на фоне, когда он таки ненавязчиво проталкивает в меня своё очень не маленькое жало. Оооо, чувствовать его внутри ещё обалденнее. Можно, конечно, сравнить с вагинальными шариками. Очень большим шариком. И я аж поджимаю пальчики на ногах, когда он почти выходит, а после погружается обратно. Хочется большего, хочется стонать, подмахивая бёдрами. Хочется просить быстрее, сильнее и не останавливаться. Обхватить его мохнатые лапки, а лучше, чтобы они сомкнулись, удерживая тебя, и трахаться, трахаться, трахаться до изнеможения срывая голос, но я могу лишь лежать на животе и наслаждаться его неспешностью.        Посол не обманул, Кьяр совсем никуда не торопился. И он был ооочень нежным любовником. Нет, правда, это больше было похоже на расслабляющий массаж очень интимного характера, чем на секс. Что, впрочем, не помешало мне кончить. По моим жалким попыткам подмахивать ему, посол как-то осознал, что я хочу побыстрее и чуточку прибавил скорости. Эта чёртова головка, имеющая несколько шишечек на нижней стороне и это проклятое тонкое жало почти целиком выходила из меня, а после погружалась внутрь, выходила и погружалась, выходила и погружалась. Я тонко заскулила, крепко сжимая её внутри и практически дурея от кайфа. В ушах билось загнанное сердце, воздуха малость не хватало, но как же мне было хорошо! Я даже не сразу заметила, что Кьяр прижался по мне своим хитиновым брюшком, вцепился лапками в постамент и дальше начался обещанный «лёгкий дискомфорт».        Больно, чёрт побери! Это было больно! Этот клещ таки насадил меня целиком на своё жало, как энтомологи насаживают бабочек на иглы. Боль не была острой, как если бы он меня порвал, нет, она была ноющей и тянущей, как если бы в меня запихнули слишком много, что, собственно и было. Всё так же медленно, но уже непреодолимо настойчиво он впихнул в моё разгорячённое от соития и податливое от смазки нутро своё чёртово основание. И эта боль оттягивала на себя всё внимание, заставляя тихонько похныкивать и мечтать, чтобы всё поскорее закончилось.        Но время шло, ничего не менялось. Разве что, ощущения тихонько меркли. Влагалище смирялось и ворчало уже не так сильно. Я просто лежала и ждала, когда он закончит кончать. Скучно и не интересно. Хотя, иногда лучше так. В конце концов, мне грех жаловаться. Мой коллега Томас мне недавно рассказывал, как удовлетворял просьбу одного посла с Криоша. Там эта посол, Томас очень надеялся, что это была всё же особь больше женского вида, захотела, чтобы её трахнул человеческий мужчина. Больше никаких просьб. Просто трахнул, ну, как он обычно это делает с девушками. И всё бы ничего, только эти самые Криоши — справочник их относит к гуманоидным расам и тут не поспоришь. Они вообще по строению от людей недалеко ушли. Руки, ноги, голова. Рост плюс-минус. По людским меркам дохловаты, некоторые кости выпирают — но это по людским. Это мелочи. Дальше лучше! Вместо волос у них на голове щупальца, как у каракатицы, миленькие такие, шевелятся иногда. Но и это не самое страшное. Вместо рта… хотя я не совсем корректна, это не вместо — это он и есть. Усеянное жвалками нечто. Честно признаться, в голос ржала, когда он рассказывал. Так что Томас решил обойтись без поцелуев в губы, да и предпочёл повернуть партнёршу к себе спиной. Груди там всё равно нет и в помине, а со спины она показалась ему несколько симпатичнее. Оооо, бедный Томас. Ибо, закончив с прелюдией и перейдя к основному действу, он выяснил, что внутри там тоже всё в копошащихся отростках. Он тогда с перепугу чуть не свалил, но вовремя взял себя в руки, малость придрачил опавший от такого шока член и пошёл героически брать штурмом этот чрезмерно живой бастион. Говорил, что по моральным ощущением, будто миску дождевых червей трахнул — гадость какая. Хотя, как по мне, так ближе сравнение рыбки-клоуна, ластящегося к актинии. Но каждому своё. Отчасти жалко парня. Почему отчасти? Ооооо. Так ему же понравилось и, кажется, это убивает его больше всего. Переборов первичных страх (ещё бы, совать своё самое дорогое в неизведанное, шевелящееся нечто) и брезгливость, он словил просто небывалые ощущения. Сказал — это просто магия какая-то. Они так плотно оплетали член, скользили по нему, задевали нужные точки, сминались под его напором, слегка обрызгивая его секретом, и приятно холодили разгорячённую плоть.        Он пару раз кончил внутрь, втянувшись в процесс и ловя от него небывалый кайф. Правда, он так и не понял потом, понравилось ли этой/этому Криоше. В конце особь молча оделась и ушла. Но просьба была выполнена, дело сделано. Потом он три дня бухал, пытаясь это забыть, тогда-то я ему и попалась, а теперь он наотрез отказывается об этом говорить. Практически психологическую травму заработал, бедолага. Хотя, не понимаю, чего он комплексует — ну понравилось и понравилось, хорошо же! Вот нам с Джейком на Бетельге вообще не понравилось! Чёртовы слизни с их отшибленными традициями! Они, видите ли, не могут обсуждать серьёзные вопросы за границами семьи! Ну что за дурь, а? У нас галактические вопросы решаются, а они не могут! Только с членами семьи и никак иначе. Пришлось становиться членами —  а что делать? А для этого надо стать единым целым и слиться в одном клубке. В прямом смысле. Эти желешки бесформенные облепили нас с ног до, слава Единому, шеи. И это мерзко, вот мерзко! Если бы они полезли в рот — я бы блеванула, честное слово. Итак еле сдерживалась, когда они покрывали мои ноги, руки, когда засасывали грудь и особенно, когда они вливались в промежность, запихивая свои склизкие отростки везде. Даже думать не хочу, что чувствовал и о чём думал Джейк, с членом в одном слизне, яйцами в другом и ещё с парочкой в своём заду. Я после таких переговоров сначала всё же блевала, а потом отмывалась, как полоумная, а после трахалась с Джейком, чтобы снова почувствовать себя человеком. Да, вот это было действительно неприятно. А тут…       Я неожиданно понимаю, что чувствую легкие прикосновения кончика его жала внутри, едва ощутимые. Очень интересные ощущения, очень. А когда же он наконец включил заднюю — снова с наслаждением почувствовала, как его дивная головка прокатилась по моему нутру. Уже после осознала, что там всё безбожно пылает и вход жутко побаливает. Всё же арахнисы громадны во всём.       Уже в звездолёте, держа в руках коробочку с заветной тканью, я вновь прокручивала в голове сегодняшний вечер и, хоть впечатление и было смазано в конце, но всё же как он орудовал своим жалом! Как овладевал мной, как после насаживал. И вспомнив как именно — я почувствовала как приятно потянуло низ живота. Да, у меня замечательная работа!