yuki no hana

3:28 am. Чонгук аккуратно отпускает Тэхена из своих объятий, бережно укладывая и укрывая мягким, выцветшим пледом из овечьей шерсти. Он не издав и звука открывает фигурную цверцу шкафчика, заставшего, возможно, и год его рождения . Черно-белая фотография, сделанная после его обращения. Он и И. Они оба в темных очках, оба с прекрасными, длинными волосами цвета воронова крыла, оба в черной одежде и за их плечами - дерзкий Нью-Йорк счастливых пятидесятых. Город, что был готов к жизни после войны. Фотографию освещает теплый свет керосиновой лампы. Чонгук долго думает, смотря то на фото, то на спящего в метре от него Тэхена. - Если бы только ты могла сказать что-то, что бы ты мне сказала, И? 7:38 am. Слегка пряный, теплый, тяжеловатый запах ольховых дров пропитал собой стены дома, что до этого не топили несколько сотен лет. С появлением Тэхена здесь все будто пропиталось светом и жизнью. Его запах в каждой комнате, одежда, которую он носит, его шаги в соседней комнате. Чонгуку так непривычно все время слушать шаги где-то рядом с собой... Но это так приятно. Чувствительность позволяет ему ощущать тепло Тэхена и его тонкий, мускусный запах, когда он лишь входит в комнату и это так восхитительно. Это так восхитительно и волнующе - просто быть рядом с ним, просто слышать как он дышит за его спиной. Слушать, как его дыхание становится громче, когда он погружается в глубокую фазу сна. Как Тэхен что-то произносит во сне, как бессознательно двигается его тело в полудреме, как он красив, когда лишь открывает глаза с утра и выглядит столь потерянным. Как он своими большими, великолепными руками касается Чонгуковых вещей. Как ранним утром нового дня Тэхен выходит в этом старом, пушистом, светлом кардигане из тонкой молочно-серой шерсти и льняных, свободных брюках на порог его дома и смотрит на серую, печальную, пахнущую сыростью, костром и холодом осень, держа в пальцах кружку с ароматными дикими травами, от которой исходит пар. Кипрей, дикая смородина и можжевельник. Тэхен так прекрасен в глазах Чонгука. Он та часть красивой картинки любимой им осени перед его глазами, которой ему не хватало - живое сердце. Как Тэхен редко надевает очки и становится таким уютным и домашним. Сколько же льда он топит в Чонгуковом сердце каждый день. Сколько же в его обычных движениях очарования, заставляющего Чонгука следовать за ним, словно преданный пес. Просто смотреть на него. Просто касаться. Столько счастья в этой обыденности. Столько пугающего, колящего душу счастья в одном этом человеке. Как ему сейчас страшно. Как им обоим сейчас страшно. Как им обоим хорошо просто быть здесь, наедине с природой и друг другом. Тем, кому суждено было ненавидеть друг друга - почему им так хорошо? - Знаешь, сегодня я думал о том, что современный мир убил ночь. Тэхен отпивает из старинной чашки, украшенной сиреневыми цветками даже и не подозревая, какое чудо антиквариата сейчас держит в руках. Чонгук вопросительно поднимает взгляд, усаживаясь напротив него на ступеньки терассы. - Я уснул под твои слова дважды вчера ночью. Обычно я ужасно сплю. Вокруг было так тихо и темно. Наверное, я никогда не чувствовал "ночи" живя в городе, а здесь... Здесь я ощущаю, её такой, какая она на самом деле. Чонгук коротко улыбается сам себе, не обращая внимания на первые заморозки и сидя на крыльце в одном легком свитере. - Какая она для тебя, Тэхен? Осень удивительно прекрасна в этих краях. Сейчас они вдвоем на терассе этого чудного старого домика и вокруг висит густой, чарующий, сероватый свет, что делает картинку нереальной, мягкой, будто бы написанной слабой акварелью старой выцветшей картинкой. Тэхен упирается плечом в дверной косяк и смотрит куда-то в лес напротив. Он часто смотрит туда просто так. Энергия места, что чуть не убило его, странным образом манит его к себе. - Такая, как ты. В воздухе пахнет гнилыми листьями и Тэхен полной грудью вдыхает этот дорогой, неповторимый аромат . - Она как ты, Чонгук. Тихая, опасная, если не понимаешь её, но... успокаивающая и... очень красивая. Какой и должна быть ночь. И ей идет её естественный лунный свет. Тэхен замолкает на несколько секунд. Раздумывая о том, что хочет сказать и есть ли у него смелость чтобы сказать это. Чонгук пытается справиться с жаром внутри, прокатившимся от макушки до низа живота из-за слов Тэхена. Ночь. Красивая. Как он. - Мне здесь... так нравится. Чонгук еле скрывает восторг, прикрыв рот кулаком. - И еще, Чонгук. Проговаривает Тэхен, все еще вглядываясь в чащу и хмурясь. - Змеи ведь уже должны были уснуть тогда, верно? Они оба молчат. И правда. Змеи здесь спят с конца сентября. Температура воздуха опускается до плюс семи и ползучие твари прячутся. Но. Не эта. Одна единственная, небольшая змея, которой почему-то нужно было укусить Тэхена... напасть на него первой. Змеи ведь никогда не нападают первыми. - Мне снился сон, Чонгук, - Тэхен повторяет слова, что произнес вчерашней ночью, - я видел в нем девушку. Я почти не запомнил её лица, но... Тэхен опять хмурится, вдруг смотря на ту ногу, за которую его укусила змея. В его голове начинает собираться пазл, который ему пока не под силу осознать, однако... - На её руке было кольцо. Кольцо в виде оплетающей палец змеи. Чонгук вздрагивает, пораженный его словами. - Я точно знаю, что не видел её раньше, но что-то мне подсказывает... Глаза вампира пораженно округляются и в глубине молочного тумана вдруг гремит гром.