Рождённый под куполом

Вторник начался как обычно и ничего не предвещало беды. Абсолютно ничего. И придурки эти спали как обычно: Кохаку спала на страже цирка чуть ли не на коврике у купе хозяев; Сенку и Ген, как обычно, встречали рассвет в обнимку. Кохаку проснулась раньше всех и по традиции пошла трезвонить, поднимать труппу с коек. Она бегала в поезде до тех пор, пока не добралась до странной парочки. Что-то здесь не так. Как минимум, Ген без часов. Она оглядывает его с ног до головы, а потом и вовсе стягивает с мужей одеяло. — Ватафак, мазафака?! — ААААААААААА! — заорал Ген, вскочив сразу на обе ноги, как Майкл Джексон. — КОХАКУ?! Ты что делаешь в мужской части?! — Ой-ой-ой, раз два мужика в купе живут вместе, это не значит, что это мужская часть! — что с ним?! — Почему два? Четыре. — А где ещё двое? — сонно выглянул Сенку. Однако, осознав, в какой ситуации он находится, Ген ещё больше взорал. — Мы движемся?! Куда?! Где?! Братья Нанами?! Почему я с Сенку а... Ыаааааааа?! — Асагири как глист начал вырываться из почему-то объятий бывшего хозяина цирка. — РУКИ УБРАЛ! ПРЕДУПРЕЖДАЮ ОДИН РАЗ! — Ты сегодня не в настроении? — Сенку ещё сильнее прижал переводчика к себе и, уже было, потянулся губами к шее. Ген втащил Ишигами. Он предупреждал. Сенку не сдавался. Ген его избил. — Эй, пацаны, вы чего?! — принялась разнимать мужей девушка-клоун, пока Асагири, сидя верхом на лукоголовом, наносил пощёчины одну за другой, визжа как сучка. Сенку очень быстро перевернул его на спину и начал кое-как давать сдачи. — Реально, прекратите! Что на вас нашло?! — Он первый начал! И вообще! Почему ты выглядишь, как… … ААХАХХАХААХХАХАХАХПХЗАХПЗХВЗЪАВЪПХВАХАВПЗАХВПЗВХПЗАВХЗПВХЗПХАВЗП — Кто? Клоун? — приподняла одну бровь Кохаку. — Доброе утро, тормоз. — Почему у меня такое ощущение, что мы в поезде? — Ещё раз доброе утро. Ты башкой ударился или что? Сенку, тем временем, подозрительно долго пялился на плоскую грудь Гена. Ген, заметив это, прикрылся руками подобно девственнице. По факту, он и есть девственница. — Фу, да что с этим извращенцем не так? Лучше бы дальше свои формулы учил. Сенку, не выдержав, начал его очень активно раздевать. Все пуговицы пижамной рубашки полетели в разные стороны. Сенку охеревал, Ген обсирался, Кохаку охуевала. — ГДЕ?! — затряс за грудки парня экс-хозяин цирка. — Нет сисек! И не было никогда! Hentai! Yamete kudasai! — Ух, нихера. Какой противный голос. — Где часы?! — никак не унимался Сенку. — Ааа, это... У меня на прошлой неделе гопники отжали в подворотне. — Что такое гопники? — Дебил? — Ты. — Так, всё! — звучно хлопнула в ладони Кохаку, — скоро станция и репетиция. Пора собираться. — Куда, бля… Тсукаса-чаааааан, забери меня отсюда. — Скоро встретишься с ним, не ной. Да и нахрен он тебе нужен? — Мы. Besties~ — Кто? А я кто? — Кохаку вообще ничего не поняла. — Аянами Рей. — Пиздец, ладно, — медленно уходит из купе девушка. — Так, всё же, куда мы едем? — В цирк, — покачал головой Сенку. — Мы едем в цирк.

***

— Сколько пальцев я показываю? — сквозь слёзы спрашивает Асагири. — Очень смешно… — А сейчас? — Угадывать разрешается? — Суйка, ты… Такая взрослая и… — у Гена из глаза потекла одинокая мужская слеза, — слепая… — Да. — Пизда! — Ты чему ребёнка учишь?! — замахнулся Кинро. Ген при виде Кинро схватился за сердце. — У меня в глазах двоится?! Очень неправильно двоится. — Ха-ха, очень смешно. — Где-то я уже это слышал… — Мне кажется или Ген сегодня не в себе? — тихо спросила Суйка. — Я тебе больше скажу: он выглядит вообще не как он. — Блин, опиши. «Опиши». Ген опять заплакал. — А если Рюсуй узнает об этом? Он же купит ей целую клинику глазную! — Ему что, есть до этого дело? — Конечно, они же с ней чуть ли не батя-дочь. — Папа-Ген, ты чего? — настала очередь Суйки плакать. — Чего?! Суйка, не плачь! Семейную, так называемую, идиллию с шумом и гамом нарушил воздушный акробат. — Блин, хозяин! Я сегодня не буду выступать! — вбежал как ураган Тайджу, волоча за собой рулон туалетной бумаги. — А… О. Ген, ты сегодня нормально выглядишь. Удивительно. — Общий рахмет, а куда домой? — Так можно не выступать? — вернул внимание к себе тот, — я тороплюсь! — переминается с ноги на ногу Тайджу. — Ок. Иди сри. Разрешаю. Тайджу сразу же убежал в уборную. Кинро с подозрением наклонился к Суйке: — Сегодня, похоже, пряник без кнута. В цирке Ген был в последний раз во времена младшей школы. Он даже толком не помнит, понравилось ли ему, но произошедшее там впечатлило. Однако, не когда ты в этом самом цирке пашешь. Все обращались к Гену за указанием, а Ген в душе не ебал что делать. Он просто хотел суши и колы. Завидев Цукасу, он побежал к нему с наболевшим. — Тсукаса-чан, что происходит? Где я? Почему я тут такой важный, хуй бумажный?! — Асагири. Чем могу помочь? — Чо?! Ты охуел? Вчера же вместе в бигудях сидели, сэндвич хавали. — Что такое сэндвич? И почему я «охуел»? — Тяжелый случай. Ничего не сказать. Пойдём, покажу тебе мир прекрасного. Так Цукаса Шишио из цирка и познал величие сэндвичей. Есть слух, что «Сабвей» был открыт именно им.

***

— Сенку! — О. Вспомнил. — Да не тебя! Ты просил тебе напомнить, чтобы ты позвонил своим родителям? Фиг знает, работает ли это так же в этом мире, но напоминаю! — У нас не проведена прямая линия связи с раем. Хотя, в случае Бьякуи, адом, — гнусно отшутился Сенку. — Так, а с этого места поподробнее. — Что «подробно»? Все сдохли. — Сенку… — Ген позволил себе худо-бедно приобнять друга. — Я сожалею о твоей утрате. Бьякуя был прекрасным человеком. Укио, сидевший за дальним столом, услышал своими ушами-локаторами эту фразу и смачно подавился. Укио после такой фразы просил его не спасать. Этот мир прогнил, раз даже Ген говорит, что Бьякуя был хорошим. — Мне, как бы, приятно, но уже, как бы, поздно. — А как он умер? Надеюсь, своей смертью. — Да пошёл ты на хуй. Если под «своей смертью» ты имеешь в виду себя, то да. — Я УБИЛ ТВОЕГО ОТЦА?! — Да вы все, ублюдки. — Ужас какой. И Лилиан тоже? — Её нет, но Хрома я убил. Косвенно. — Так ему и надо, — задолбал жаловаться, что мы шумные. Пишу объяснительные чаще, чем письма маме. И слава богу. — Подтверждаю. Я ему глаз выколол. — Ееее, дай пять, — рожи обоих парней в миг превратились в дьявольские эмодзи. — А ещё кто помер? Давай, добей меня. — Рури. — За что?! — упал на колени Ген, возведя руки к шатру. — Её-то за что? Кто?! — Бьякуя. Он её застрелил. — Бедная Рури, — бедная Рури.

***

— Дядя Ген, смотри как могу, — маленькая девочка свесилась с турника. — Ха-ха! Ты прямо как маленькая обезьянка! — Молчи. Мы это слово вслух не произносим, — слишком серьёзно сказал Тайджу. Который вообще слишком серьёзно выглядит для Тайджу. Что этот мужик с диареей пережил? Минута молчания. — И вообще, не могу поверить, что ты решился сделать предложение милой Юдзурихе. Тем более, ребёнка замутить. Уважаю. — Тебя трахнул Сенку. Не благодари, — хохотнул Гинро. — Не говори этого. Я, нахрен, альфа. — А я бета, — закатил глаза Кинро, предварительно дав младшему брату подзатыльник. — Кем мы, собственно говоря, с Сенку друг другу приходимся? — Сердце не прихватит? — С чего бы. — Вы голубки. — Прихватило, спасибо. — Живот. У меня, — Тайджу вновь стартанул с места. Ген в этот момент восторженно подошёл к афише, висящей у манежа. Он, окинув вопросительным взглядом всю труппу, спросил, в чём конкретно заключается его роль на выступлении. А ещё, теперь он знает, как примерно он будет выглядеть в 46. Правда, малость прифигел с того, как же его разнесло, по сравнению с дрыщеватым им сейчас. — Ты наш хозяин, — улыбнулась Кохаку с красным носом на лице. — Не говори это в таком виде. Щас уссусь. — А ты смешнее, чем старый Ген. Только ему не говори. — До выступления две минуты. — Готов? — Нихуя. — Тогда погнал! — выпнула на манеж друга девушка. — Пожелайте мне удачи. Хух. — Сломай ногу, придурок. — Бля. Выступление прошло лучше, чем ожидалось. Ген сделал всё правильно — у него и задач было не так много: объявлять и красоваться. За ошибки он получил пизды, но не критично, как в общаге. Рюсуй, как ни крути, лупил сильнее и насмерть. — Похлопаем выжившему из ума хозяину цирка и пойдём спать. — Мерси в баку, а когда кушать? Где мои роллы и кола? — Может, торт? — усмехнулся Сенку в надежде, что его поймёт больше, чем половина труппы. — Торт тоже заебись. — Торт — это я, вообще-то. — Сенку, а тебе сколько лет-то? — в страхе скосил глаза Ген. — Я ещё молодой, папика не искал. После универа посмотрим. — У тебя есть образование? — Почти. — Мощно. — Спасибо. — Мне 41. — Пиздец. — Тебе вообще 46! — возмутился Ишигами. — Это тоже пиздец. Короче, я пошёл жрать и спать. Ко мне не подходи, извращенец старый. — Ты охуел? — Нет, ты. — ДРАКА! — заорала Кохаку. — СЕНКУ, МОЧИ НЕ НАШЕГО! В итоге, Сенку отказался бить Гена в этот раз — уж больно смахивает на мужа. Да и, будучи здравомыслящим мужчиной солидных лет, взял гордость в свои руки и завалился спать к Кинро с Гинро. Гинро шутил, «выгнали ли его на диван», получил вновь пизды и тоже уснул. Так и спали три дурика. Ген спал один как король. Успокоившись, он осознал прелести его прошлой жизни. Но ему понравилось быть главным чуваком на районе и получать большие бабки за красивые глазки. Даже появилась мысля открыть свой цирк, если переводческое не пойдёт. Клоун уже есть точно.

***

Асагири проснулся раньше всех. Не понял, где находится. Опять. Осознав своё положение, он довольно быстро сориентировался и отправился на поиски Сенку. — Сенку-чан, тебе особое приглашение нужно? Или, быть может, билет? — строго спросил Ген, держа подушку под мышкой. — Я проснулся один, в холодной постели, голодный, а ты… — А я сплю с Кинро и Гинро. С ними тепло. — Ах ты проститутка. — Нет, ты, — ну и чему я научился у этого типа? — Досыпать со мной пойдёшь? — А бить будешь? — Буду. По заднице. — Ну, тогда пойдём. Кинро даже комментировать эту ситуацию не хочет. Он спит. Не трогайте Кинро.