Моё лекарство

Я лежал в кровати. Ещё было достаточно рано, чтобы я успел на урок, но я всё ещё лежал в кровати, в своей большой отдельной комнате, рассматривая точки на потолке. Казалось, некоторые из Хиллерска мне завидовали лишь из-за комнаты. Однако до меня она была подсобкой, и тут всё ещё остался въевшийся запах хлорки. Подложив одну руку себе под голову, вторую я поднял и стал ловить пальцами лучики солнца, просачивающиеся через окно сквозь занавески. Улыбнулся. Идиот. Я плохо себя чувствовал. Но в то же время так хорошо. Я лежал, рассматривая свою ладонь, представляя, что он берет её в свою, целует, проводит губами по каждому шрамику. Продолжал улыбаться, но какая к черту разница, никто ведь меня не видит... Я перевернулся на бок и медленно провёл рукой по ребрам, глупо представляя, что это делал он. Глубоко в животе появились бабочки. Дурак, влюбился. Но я хотя бы не боюсь это признавать. На другой стороне комнаты, на кресле красовалась груда одежды. Единственное, что я ежедневно вешаю в шкаф — моя школьная форма. Мне было бы слишком лень гладить ее каждое утро. И, раз уж у меня освободился день из-за плохого самочувствия, наверное, было бы неплохо убраться здесь. Три стука в окно. Я приподнялся на локтях и заметил чёрную кудрявую макушку, при виде которой в животе снова появилась стая бабочек. Симон. Он даже не достает головой до моего подоконника. Я быстро оглядел себя, но от резкого движения голова заболела ещё больше. Вспомнилось, что женщина из медкрыла оставила мне на тумбочке лекарство, которое я до сих пор не принял. Я встал и подошел к окну. И улыбнулся. Симон задрал голову, зажмурившись от солнца, и еще два раза легко стукнул в окно, намекая чтобы я ему открыл. Я поддел пальцем защелку окна и подтянул раму вверх. Парень закинул мне на подоконник розовый целлофановый пакет. Я заглянул в него. Апельсины. — Витаминки принёс, — он приподнял руку к лицу, сделав своеобразный козырек от слепящего солнца, и улыбнулся. — Какая забота, — усмехнулся я. — Голос хриплый, — заметил он. — И правда заболел. — Думал, я соврал? — я вздернул бровь и улыбнулся. — Ты должен быть на уроке, Симон. — Больше я бы не смог к тебе попасть, — он пожал плечами. — Тем более в магазине была очередь, скоро Рождество… — Тебе нельзя так рисковать, тебя выпрут из школы. — Не выпрут. — Я за тебя просить не стану. — Очень надо, — но парень шутливо надулся. — Залазь, — я сделал пару шагов назад. — Мне надо на урок, — он качнул головой. — Ты все равно уже опоздал на первый, — я улыбнулся и закусил губу. — Ну же, — и чуть тише: — Я хочу тебя поцеловать. — Ты болеешь, — слегка запротестовал он, но я слышал игривость в его голосе. Симон всегда так делает: строит из себя недотрогу и праведника. Я заложил свои руки за спину, захватив запястье, и сделал ещё пару шагов назад, чуть склонив голову на бок, всё ещё не отводя глаз от парня. — Так будь моим лекарством. Симон вздохнул и перелез подоконник. Не проронив ни слова, он подошел ко мне, коснулся ледяными кончиками пальцев моего подбородка — отчего я чуть скривился — и, привстав на носочки, легко чмокнул в губы. — Холодный? — обеспокоенно и смущённо прошептал он, когда отстранился. — Да, — я улыбнулся и, уже обхватив его лицо своими руками, притянул к себе в жадном, требовательном поцелуе.

***

В холле пахло цитрусами. — Да, — я положил руки в карманы и чуть помолчал, а потом продолжил: — Симон заходил, чтобы принести фруктов, а вы же знаете, автобус ездит утром один раз, поэтому он не успел на первый урок. Я старался выглядеть серьезнее, но сознание то и дело подкидывало картинки этого утра. Мягких, холодных губ парня. Его огромной фиолетовой куртки, в которой он, казалось, тонул. То, как ему приходилось привставать на носочки, чтобы меня поцеловать. — Надеюсь вы понимаете, Ваше Высочество, что ваша с Симоном дружба не является поводом пропускать ему занятия, — медленно проговорила директриса. Я кивнул и подумал, как сформулировать ответ, чтобы не нагрубить, но, в то же время, чтобы она мне не отказала. В такие моменты стоит пользоваться своим положением. Ведь, как любит повторять мать: быть принцем не наказание, а привилегия. Поднял взгляд на директрису, но краем глаза заметил Симона. Он стоял сзади, на самом входе в главный холл и широко распахнув глаза смотрел на меня. Я быстро приподнял уголок рта, создав намек на улыбку, а после медленно зачесал волосы и снова посмотрел на директрису. — После смерти брата вы упоминали, что если понадобится ваша помощь, то я могу смело к вам обращаться. И сейчас именно такой момент. Не хочу, чтобы у него были проблемы из-за меня. Женщина, помедлив, кивнула, мягко улыбнулась и тронула меня за предплечье. — Думаю, профессор Штенберг мне не откажет в просьбе убрать Симону сегодняшний пропуск. Но это, Ваше Высочество, в первый и последний раз. Женщина отошла, а ко мне, когда я уже начал делать шаги в сторону дормитория, подбежал запыханный Симон. — Почему ты здесь? Почему не в постели? О чём ты с ней говорил? Я ухмыльнулся и ласково потрепал Симона по взъерошенным кудряшкам. — Спасибо за витаминки. Вкусные.