Красный флаг

— И если ваш так называемый "Всевидящий глаз" не предоставит мне этот отчёт к понедельнику, ПЕНЯЙТЕ НА СЕБЯ! — рявкнул Се Лянь в телефон и повесил трубку. Пару секунд он постоял, прокручивая разговор у себя в голове, и добавил совсем другим тоном, ни к кому конкретно не обращаясь: — Хм, надо же, я и так могу? Вот, что с человеком делают полтора года управления стартапом… Се Лянь упал в своё — директорское — кресло так, как будто это был шезлонг перед бассейном. Несмотря на неурядицы с контрагентами, не выполняющими свои обязательства уже второй месяц, дела шли в гору. Рост его небольшой компании мог бы остаться почти незамеченным никем, кроме узкой группы непосредственно заинтересованных лиц, если бы не скандальная репутация бывшего наследника обанкротившейся “Сяньлэ”. Драматический крах корпорации, стоивший многим людям очень дорого, смерть владельца с женой, родителей Се Ляня, обсуждавшаяся таблоидами с заголовками в духе "Парный суицид или заказное убийство?!", несколько некрасивых эпизодов с участием самого Се Ляня и алкоголя, которые только чудом и остатками семейного влияния не дошли до суда, но, к сожалению, дошли до тех же таблоидов... Кто-то другой с похожей юностью, возможно, предпочёл бы провести всю жизнь, выращивая водные каштаны в деревне на краю света и не приближаясь ни к чему, даже отдалённо напоминающему публичную деятельность... Кто-то, но не Се Лянь. В конце концов, несмотря на внешность фотомодели и тот факт, что его отец оказался совсем не настолько талантливым бизнесменом, насколько пытался показать, Се Ляня растили как воина, как кого-то, кто всегда встаёт на ноги после падения. Поэтому после периода крайней бедности на фоне депрессии и проблем с алкоголем, а также курса реабилитации, Се Лянь осознал, что он не готов жить, не реализуя свои идеи, а идей у него было предостаточно. “Сяньлэ” вела очень широкую благотворительную деятельность — в основном ради налоговых преференций и для того, чтобы как-то уравновесить в глазах общественности тот факт, что основные деньги компания делает на предметах роскоши и оружии — но для Се Ляня социально ориентированные проекты не были пустым звуком. Как оказалось, для сверстников Се Ляня тоже. Несложное, но симпатичное приложение "Мусорный бог", позволяющее пользователям обмениваться старыми вещами и распространяющее советы по разумному потреблению, быстро вошло в топы маркет-плейсов. Несмотря на крайне тяжёлый для Се Ляня опыт публичности, он не считал себя вправе отказываться от преимуществ, которые давала ему внешность и навыки съёмок, полученные, когда он был юным талисманом “Сяньлэ”, поэтому он даже снялся в паре рекламных роликов для “Мусорного бога”. Оба начинались с того, что Се Лянь в непримечательных белых одеждах, сбиваясь с ног, ловит выброшенные вещи, которые сыплются на него с неба, попутно пытаясь найти им применение, в то время как падающие вещи становятся всё более ценными. В первой рекламе дело доходило до того, что Се Ляню приходилось ловить домашних животных и в конце концов - ребёнка, а в последней сцене он стоял в роскошном многослойном ханьфу средневекового божества с этим ребёнком на руках и с ясной улыбкой говорил в камеру, что, избавляясь от ненужного, можно потерять что-то действительно ценное, но "Мусорный бог" такого не допустит. Во втором ролике в конце концов Се Ляню приходилось ловить падающую пагоду, и, удерживая её на плечах, говорить зрителю, что "Мусорный бог" не справится один со всем, что выбрасывают люди, но, к счастью, помочь может каждый! Затея оправдала себя — ролики стали вирусными и даже запустили волну подражаний в соцсетях. Люди снимали свои видео о том, как они ловят вещи разной степени нелепости, а также позировали в образе "Мусорного бога" со своими детьми на руках. Так что Се Лянь был доволен тем, что решился. Всё ради дела. Конечно, раз его начали замечать соцсети, то и таблоиды тоже. На страницах жёлтой прессы его уже пару раз прополоскали эпитетами вроде "принц-который-вернулся" и "скандально известный наследник без наследства". Се Ляню некогда было оглядываться на них. Слишком много работы, слишком много планов, слишком много людей, которые рассчитывали на него. И вот он здесь. Во главе всё ещё не такого уж большого, но по крайней мере очевидно полезного простым людям бизнеса. Окружённый друзьями, которые знали, через что он прошёл, но всё равно верящими в него. Чего-то добившийся спустя годы падений, неудач и разочарований. Всё, что Се Лянь успел узнать о жизни, говорило ему, что теперь станет только сложнее. ~~~ ...Директор “Мусорного бога” не мог бы быть более прав ни в одном предположении. Единственное, чего он не мог предугадать, это направление, откуда возникнет проблема на сей раз. В этом плане реальность всегда оказывалась смелее и богаче любых прогнозов. В данный момент его проблему звали Бань Юэ, и он потратил на неё добрую половину своего утра. — Простите, директор Се, я всё испортила... — всхлипывает помощница; объективно она была не виновата, но вот то, как остро она переживала случившееся, усложняло дело. Он никогда не сказал бы этого вслух. Бань Юэ была добрым другом, и Се Лянь искренне заботился о ней. Честно говоря, внезапная потеря помещения для Лунной Ярмарки оказалась довольно неприятным ударом и для него тоже — в её проведение была вовлечена уже масса людей, от магазинов, торгующих экологическими товарами, до местной школы (в которой Бань Юэ, по совместительству, стажировалась), победители конкурса талантов которой должны были выступить с несколькими номерами. Это было первое подобное мероприятие под эгидой “Мусорного бога”, и, соответственно, на доход с него никто особенно не рассчитывал, но успех продвинул бы маленький бизнес Се Ляня, укрепил бы его репутацию и помог бы завязать множество важных знакомств. И всё это с минимальным бюджетом, по крайней мере, так планировалось. Однако местный общественный центр, который изначально дал согласие на ярмарку и прежде активно сотрудничал, внезапно отказал “Мусорному богу” в площадке в нескольких вежливых, но безапелляционных фразах. Обидно, странно, но... такое случается. Внутренне устыдившись того, что назвал Бань Юэ проблемой, пусть даже и про себя, когда настоящей головной болью были неуступчивая администрация комьюнити-центра, Се Лянь также прикинул, что расстроенная помощница, наверное, уже перешла на фазу решений, и наконец мягко спросил: — Как думаешь, есть ли что-то, что мы можем сделать? Другие варианты площадок? Бань Юэ снова всхлипнула: — Их совсем немного... учитывая, что мы уже не можем поменять расположение сильно... На самом деле, подходящая по размеру только одна... И хозяин мне ни разу не отвеееетил... Спустя ещё минут двадцать осторожных расспросов, Се Лянь получил адрес их предполагаемого последнего шанса на спасение ярмарки, с некоторым облегчением передал всё ещё переживающую неудачу Бань Юэ на руки Ши Циньсюань и сбежал из собственного офиса, попутно забивая в поисковик то, что было известно о владельцах помещения. Хм, "Призрачный город"... Что ж, вряд ли его руководство будет хуже, чем чиновники, которые не считают нужным дать детям возможность станцевать танец о бережном отношении к природе. Узнав, что "Призрачный город" — это одна из самых популярных в городе сетей баров, Се Лянь немного помрачнел, но решимости не утратил. В конце концов, это просто бизнес. Се Лянь нашёл адрес управляющего офиса, и просто поехал туда без звонка, памятуя о том, что на все предыдущие звонки, письма и записки на двери от Бань Юэ ранее никакой реакции не было. ~~~ Хуа Чен отчаянно безобразно скучал, что в его случае означало, что он сидел в своём кабинете главы "Призрачного города", пересматривал на повторе вирусную рекламу "Мусорного бога" и периодически кидал в стену смятые в комок неудачные наброски. Набросков cкопилась уже внушительная куча. Кто-то мог бы сказать, что человек, каким-то образом поддерживающий четыре успешные карьеры, из которых только одна была полностью законной (хотя и вызывающей у многих вопросы с моральной точки зрения), скучать в принципе не должен, но Хуа Чен был склонен считать, что его успех держится в частности, на способности послать к чёрту всех, кто лезет не в своё собачье дело. И вообще всех, кого он в данный момент не хочет видеть. Что он и проделал в своей обычной манере, когда Инь Юй по внутренней линии доложил ему о незапланированном, но настойчивом посетителе: — В такой отвратительный день я хочу смотреть только на что-то прекрасное, — очередной набросок безжалостно смят. — Так что если это не бывший наследник “Сяньлэ” собственной персоной, гони его в шею. В это самое время в приёмной, куда он попал только благодаря хорошо сбалансированному сочетанию лжи, изысканной вежливости и злоупотребления своей харизмой, Се Лянь видит, как в глазах у секретаря директора "Призрачного города" разгорается какой-то странный огонёк, причину которого он поймёт ещё очень нескоро. Инь Юй увидел кое-что хорошее для себя в сложившейся ситуации. И это возможность безнаказанно разыграть злого босса. ~~~~~ На пороге кабинета Се Лянь на секунду замирает, оглушённый тем, как много вокруг красного цвета. Не то что бы обстановка ему не нравилась, но всё равно... немного ошеломляюще. Когда его глаза возвращают себе способность фокусироваться, он видит сидящего за столом молодого человека, много моложе большинства встреченных Се Лянем в жизни (а встречал он немало) глав успешных компаний. Парень не поднимает глаз от планшета для бумаг, по которому водит карандашом, покрывая бумагу размашистыми уверенными штрихами: — Я ЖЕ СКАЗАЛ!! — в этот момент сидящий всё-таки смотрит на Се Ляня и странно резко меняет тон. — Оу. В то же мгновение он прячет планшет куда-то под стол, встает и протягивает Се Ляню руку для приветствия с такой готовностью, как будто директору “Мусорного бога” не просто было назначено, а его тут ждали как минимум несколько лет: — Чем могу быть полезен?.. Могу ли я предложить выпить чего-нибудь?.. Чай, кофе, бурбон?.. Се Лянь не успевает ни пожать протянутую руку, ни даже дойти до стола, как хозяин кабинета, кажется, забывает о рукопожатии, поспешно извлекая из ящика стола початую бутылку (к неудовольствию Се Ляня, он узнаёт этикетку — напиток старше его самого; цена кусается). — НЕТ, — поспешно выдыхает он, на секунду теряя самообладание. Парень в красном (он тоже в красном, как и всё в этой комнате, кроме самого Се Ляня) от резкого тона замирает как олень в свете фар, так и застыв с драгоценным бурбоном в руке; Се Лянь изначально собирался вообще отказаться от напитков, но у него вдруг возникает ощущение, что нужно что-то выбрать просто из милосердия, и он заглаживает оплошность с вежливой улыбкой: — Премного благодарен. Чай, пожалуйста. На ваш выбор. Странный хозяин "Призрачного города" с видимым облегчением просит у помощника чайник улуна и две чашки, парой кликов сворачивает что-то на экране компьютера, и зачем-то отодвигает Се Ляню стул (с помпезной алой обивкой). Он двигается с такой скоростью, что Се Ляню кажется, что за ним в воздухе остаётся красный след, как у Флеша. Се Лянь, напротив, старается опуститься в предложенное кресло неспешно и торжественно, как будто это не он вломился без предупреждения к занятому человеку с бессмысленным для того предложением. Он не очень понимает, из-за чего столько суеты, но впитанным с молоком матери инстинктом светского львёнка чувствует, что директору Хуа нужно дать немного времени прийти в себя. Упомянутый директор, вернувшийся на своё место за столом, с выражением крайней заинтересованности в лице и голосе спрашивает: — Что привело господина Се ко мне? Се Лянь не придаёт значения тому факту, что директор знает его имя, — его часто узнают. Вместо этого он дарит собеседнику одну из лучших своих улыбок и размеренно начинает заготовленную речь о пользе социально ориентированных проектов для имиджа бизнеса и бизнесмена. Хуа Чен с трудом восстанавливает нормальный ритм дыхания и думает про себя, что имидж "Призрачного города", да и его собственный, уже ничем не обелить, но в его деле (в каждом из его дел) так даже лучше. Но слушает всё равно очень внимательно, потому что он понимает - раз Се Лянь пришёл к его двери, то тому что-то от него надо, и Хуа Чен твёрдо намерен это что-то ему дать. О последствиях он подумает потом. ...Впрочем, ничего запредельного Се Лянь от него и не хочет. Хуа Чен почти смеётся от того, насколько его не затрудняет озвученная просьба. — …мы также обязуемся включить “Призрачный город” в число генеральных спонсоров мероприятия, - разливается соловьём Се Лянь, когда в него что-то летит. Честно говоря, Се Лянь думает, что если бы не хорошая реакция, то он получил бы синяк. Но реакция не подводит, так что он машинально ловит брошенный ему предмет в воздухе, и смотрит на связку ключей в своей руке с недоумением. Он поднимает ошарашенный взгляд на Хуа Чена. Тот улыбается как чеширский кот и кладёт подбородок на переплетённые пальцы, глядя Се Ляню в глаза: — Если один из моих складов может чем-то помочь природе, то директор Се может использовать его сколько угодно. От неожиданности Се Лянь сбивается и с речи, и с улыбки: — А, эээ, бумаги?.. Хуа Чен продолжает смотреть на Се Ляня очень пристально, ничем не показывая, что вообще его услышал. — Договор?.. — делает ещё одну попытку Се Лянь. Улыбка чеширского кота и ни малейшего проблеска понимания на другой стороне стола. — Должен ли я что-то подписать? — Не зная, плакать ему или смеяться, Се Лянь пытается вернуть ситуацию в нормальное русло. Хуа Чен, видимо, только теперь вспомнив, что он, вообще-то управляет бизнесом, резко меняет выражение лица на серьёзное: — Да, разумеется... Инь Юй всё подготовит. — Для Инь Юя это послужит уроком: если пускаешь к злому боссу странных посетителей без предупреждения, то потом придётся выполнять их не менее странные просьбы. Никто не может разыграть злого босса и уйти безнаказанным. Даже если это самый удачный розыгрыш в мире. — И вам, думаю, нужна будет помощь в подготовке помещения... Склад почти пуст, но я пошлю людей освободить его, можете просить их о чём уго... о содействии... когда, вы сказали, открытие ярмарки? Се Лянь слегка заторможенно называет дату и официально кланяется: — Я очень обременил вас, — присущая ему церемонность является одной из причин, почему с лёгкой руки жёлтых газетчиков к нему прицепилась кличка "принц". — Совсем нет, — откликается директор Хуа очень тихо, и молчание повисает между ними. Се Лянь чувствует себя странно неловко, как будто что-то ещё должно быть сказано, но он не понимает что. — В таком случае... Я ухожу… — произносит он неуверенно, пытаясь оставаться вежливым с отзывчивым директором Хуа. Хуа Чен смотрит на него с выражением, близким к благоговейному трепету: — Куда?.. Се Лянь почти вылетает за дверь, оставив недопитую чашку чая на столе. Он мог бы поклясться, что он чувствует лопатками пристальный взгляд хозяина кабинета вплоть до того самого момента, когда дверь за ним закрывается. Уже на улице он смотрит на связку ключей от, очевидно, склада, где, по-видимому, всё ещё находится часть продукции "Призрачного города", которая так и осталась в его руках и говорит себе: "Ну... Это было довольно странно". Но не зацикливается на этом — видимо, сюрпризы бывают и хорошие. После стольких лет неудач Се Лянь совсем не против это обнаружить. Се Лянь легко улыбается уголками губ, вспоминая встречу, и убирает ключи в карман. Хуа Чен после его ухода несколько секунд мечтательно смотрит на закрывшуюся дверь, потом достаёт обратно планшет и погружается в работу. В этот день он больше не выбрасывает наброски. ~~~ — Надо же, ты встретился с самим директором Хуа? Говорят, это довольно сложно… — без особого интереса откликается на новости Ши Циньсюань. Она почему-то ни капли не сомневалась, что ярмарка пройдёт точно по плану. — И каким он тебе показался? Се Лянь проматывает в голове их встречу, позвякивая ключами в кармане, и ровным тоном перечисляет: — Удивительно молодой. Очень красивый. И ужасно странный. Ши Циньсюань провожает его вопросительным и довольно многозначительным взглядом, но Се Лянь этого совершенно не замечает. У него впереди куча работы, которую нужно сделать.