Как выжить после

Лавинообразное пробуждение Силы у народа уложилось в трое суток, а после все принялись настороженно следить за Броком со сверхчеловеками, так до сих пор и не признавшимися в своих умениях. Это раздражало и подгоняло начать расформирование общины. На весьма прозрачные намеки народ не реагировал, не желая разбегаться и познавать мир в одиночку. На призывы разбиться на группы и валить, все скучающе пырились по сторонам, явно считая, что настоятельные рекомендации Брока относятся не к ним. Хотя вот Роджерс был готов слинять в любую секунду, и только тяжелый якорь в виде Барнса, намертво зацепившийся за Брока, не позволял ему уйти в свободное плавание. Несколько раз на правах второго номера и приближенного подваливал на предмет душевного разговора Джек, но обламывался. Не чуял Брок этой долбанной Силы — может он чем не угодил этому Миру, что его вдруг обделили? Ведь абсолютно все стали магами, пусть некоторые хреновенькими и очень уж бледненькими на фоне самых ярких представителей, почему-то оказавшимися из числа Страйка, но не Брок с суперами. И даже подозревать суперов в обмане не выходило — Солдат точно не стал бы ничего скрывать от Брока, а у Роджерса во время демонстраций Силы окружающих была слишком разочаровано обиженная физиономия. Обидно было и Броку. Но с другой стороны: живой, здоровый, чуйка на месте — чего страдать-то. Ну не обрел ничего, но ведь и не имел этого раньше. Вот приободрив себя такими нехитрыми, но справедливыми доводами, Брок прекратил разброд и интриги, волевым решением объявив выход из леса… хоть куда-нибудь. С чего он этого птичьего всадника не спросил насчет ближайших поселений, объяснения не было, поэтому направление выбирать пришлось по собственному усмотрению. В этот раз двигаться оказалось не в пример проще — помимо Вэйго еще десяток человек обрели полезные в походе умения. Деревья расступались, тяжелые неподъемные ветви поднимались, мелкая живность убиралась прочь, не рискуя никого кусать, а корни не мешались под ногами. Те, кто научился поднимать себя и предметы в воздух разделились на две группы. Носильщиков и разведчиков. Первые заметно облегчили переход, левитируя тяжелые грузы, а летуны то и дело взлетали ввысь над деревьями, помогая координировать движение, и на исходе второго дня обнаружили поселение людей. Именно поселение, не город и не деревню. Почему так, Брок понял, когда увидел своими глазами. У речки почти не имелось берегов, деревья росли едва ли не в воде, и можно было сказать, что поселение парило в воздухе своеобразным мостом через весьма бурное течение воды. Но удивительней всего оказались жилища. Странные и причудливые сооружения сложной многослойной паутиной связывали два берега. Практически паучье гнездо, но рукотворное. Или… маготворное? Брок ухмыльнулся своим мыслям и, послушавшись своего чутья, отмахнулся от предложений провести разведку и вооружиться. И снова оказался прав — жителей этого лесного речного поселения совершенно не взволновала толпа чужаков. Такие же удивительно спокойные, как Валей, местные аборигены радушно поделились свежей выпечкой, без особого интереса согласились на натуральный обмен, но желания потрыдендеть за жизнь не изъявили, как и не сделали предложения у них остановиться. На расспросы о мире отвечали подробно, про опасных, хоть и редких животных не умолчали, дали несколько инструкций, как бежать и куда, если вдруг та же стая гигантских птиц нападет, но опять же… Брок и остальные прекрасно ощущали, как местным не интересны гости и как от них хотят поскорее избавиться. И ведь не скажешь, что эти люди апатичные — все чем-то заняты, что-то делают, разговаривают друг с другом, но вот к чужакам абсолютно равнодушны. Что это — храбрость недалекого ума и неумение оценить угрозу или фатализм, как образ жизни? Брок такой философии жизни не понимал, но не преминул воспользоваться к своей вящей выгоде. Он не дурак сетовать на подобную лояльность к чужакам, ему с горочкой хватило войны в прошлом, чтобы высоко оценить миролюбивое равнодушие. Ему тут жить и такое отношение даже импонировало — никто не будет лезть к нему в душу почем зря. Здесь все сильны и больше интересуются собой и окружающим миром, ища гармонию, а не чужими делами. Плюс охеренные подарочки от мира для выживших в виде магии, с которой никто не помрет от голода, ну если не совсем идиот. Броку, правда, ничего волшебного не перепало — но он вполне способен себя прокормить обычной охотой и рыбалкой, которые тут не представляют проблемы, и точно сумеет придумать, чем сторговаться с местными насчет разнообразного дополнения к столу. Когда парочка малознакомых по прошлой жизни парней решила остаться в городе над рекой, и осторожно намекнула об этом Броку, тот только что платочком не помахал им, благословляя — от души надеясь, что пример этих двух станет заразительным для остальной кодлы, упрямо бредущей за ним следом. За рекой лес постепенно поредел, разбавляясь холмами и каменными сопками, позволяя нормально увидеть небо. То ли до этого был безлунный цикл, то ли еще какая шняга помимо густых крон закрывала ночное небо, но первый раз по-настоящему оценить вид на небосвод удалось лишь остановившись на привал посреди просторной каменной распадки. Здесь не было тройной луны, как на том планетоиде с ИскИном, этот мир больше походил на Землю силой тяжести, привычным цветом зелени и с одной луной. С одной луной, которой когда-то очень сильно не повезло. Обычный гомон быстро стих, у людей даже неистребимый аппетит пропал, когда один за другим все подняли глаза к небу. Вид был… Словно безумный художник выплеснул ведро красок на черное полотно, случайно уронив на это безобразие варварски обкусанную головку сыра. А потом присыпал всё это дело крошками недоеденной пищи. Да, Брок не художник, не эстет и не поэт, поэтому как видел, так и описал для себя увиденную жуть. Видать, когда у местных обитателей бомбануло, то досталось не только населению как таковому и планете, но и ее спутнику. Чего уж там, на луне, отстреливали — Брок не вдуплял, но прекрасно представлял, что после этого Землю неслабо кувыркнуло, ведь Луна это не просто фонарик в ночное время, но и всякая херь вроде приливов и отливов океанов, продолжительности суток, да та же гравитация и защита от метеоритов. Хм, а ведь вот эти россыпи хлебных крошек те самые метеориты и есть, просто вместо того, чтобы упасть, они каким-то образом втянулись на орбиту планеты, и образовали вокруг нее своеобразный дырявый пояс. Какая же жуть тут приключилось — хорошо, что он попал сюда сильно позже всяких катаклизмов и устаканиваний климата. А то бегал бы как оглашенный от многокилометровых цунами и гигантских разломов тектонических плит — брр! А люди? Наверняка до вот этого сложившегося пофигистического обывателя тут толпами бродили мутанты, больные и прочие несчастные, поехавшие крышей от голода и жутких условий. Не, Броку реально повезло, пусть даже в затылок дышат с разными вызывающими опасения намерениями суперсолдаты и требует руководства куча ленивого до самостоятельности народа. Как-нибудь всё разрулится, главное — выжили! Утром после такой впечатляющей ночи, с трудом выкарабкавшись из-под тяжелого тела Солдата, Брок с опаской глянул на небо. Ночной небосвод его уже напряг, не обнаружить бы в дневном на одно солнце больше… небо безмятежно синело, плавали облачные клочки, парила над лесом гроздь камней… Чего?! Удивление сбежавшего из-под бока командира ощущалось даже на расстоянии — Солдат всё лучше и лучше чувствовал самого важного для себя человека, а потому мгновенно оказался рядом, мониторя обстановку на предмет возможных проблем. Вокруг было спокойно, разве что всё больше народу подражая командиру, задирали головы. Солдат встал, притершись вплотную к любящему отстраняться командиру, и тоже глянул вверх. Да, это место продолжало удивлять. Странностями и безопасностью. Хотя больше всего Солдата напрягали местные обитатели — их неестественное спокойствие и отстраненность. Не имей Солдат улучшенный слух, нюх и зрение, то заподозрил бы в них идеально исполненных роботов, но нет, эти люди дышали, справляли естественную нужду, питались и даже испытывали эмоции, просто демонстрировать их не спешили. С таким вероятным противником требовалось держать ухо востро, поэтому хорошо, что вероятность столкновения стремилась к нулю — просто отсутствовал конфликт интересов. Висящие в небе камни Солдат, в разрезе уже сложившегося у него понимания мира, оценил как несущественную опасность и, больше не обращая на них внимания, пихнул плечом командира: — Завтрак? — А? — ошалело глянул на него командир не из его мира, но просто идеально совпадающий с утерянным в самом главном. Солдат с теплым ощущением осмотрел всклокоченные неровно отросшие волосы, помятое лицо, заросшее щетиной почти до бороды, и повторил: — Завтрак! — Ну да, кому чего, а Солдату пожрать не дали, беда-беда, — привычно сварливо пробухтел командир, возвращаясь от бессмысленного созерцания к действительности. — Так, кто у нас сегодня кашеварит? — Дык того, — отозвался Таузиг, — я, только того… — Чего «того», шкафчик ты без чердака, — вздохнул Брок, понимая, что ничего просто теперь не будет. Сейчас все настолько поглощены познанием окружающих и внутренних чудес, что до обыденных вещей концентрации уже не хватает, тем более без умения контролировать эти самые «чудеса». Вид оплавленного в нечто не опознаваемое их несостоявшегося завтрака вкупе с виноватым шмыганьем Таузига только подтвердил опасения. Странно, что хоть жаром несло, но вот запаха горелого практически не чувствовалось — видать оттого, что произошло это мгновенно и при пиздецово высокой температуре. — Бляя… так у нас никаких припасов со снарягой не хватит. Крэй… — А что, Крэй? — возмутился подоспевший к месту аварии «взрывной завхоз», отшатываясь от горячей проплешины. — У меня уже критический некомплект, то расплавят, то в блин раскатают, то дырок наделают, а откуда новое брать? — Резонно, — кивнул Брок, обошел по кругу безвозвратно уничтоженное имущество, — но жрать что-то нужно. Хоть гребанный сухпай. А из того, что у местных наменяли, осталось чего? — Чего-то да осталось, но мало! — неприязненно покосившись на Таузига буркнул Крэй, достававший макушкой провинившемуся разве что до подмышки: — Надо как-то восполнять припасы, здесь негде мародерить и пора научиться относиться к вещам бережнее. — Ясно, не бурчи, а то опять взорвешь чего, — поторопил ворчуна желающий поскорее пожрать Брок. — Сразу после завтрака обсудим и порешаем. — Бляя, как же достало это кочевание, — вслед Крэю пробормотал Брок, безумно желая горячего кофе, причем не растворимого, а зернового и правильно сваренного, а еще нормального курева, с которым был полный швах — привычка осторожничать и опасаться быть сожранными тварями заставила бросить все пагубные привычки. Но здесь, где этой угрозы не было, к сожалению, отсутствовали и подгоны из магазинов, в которых можно было поживиться. Чертовы аборигены не дымили, да и кофе здесь не являлся привычным напитком. Брок пнул попавшийся под ноги камешек, представив, как бы сейчас потянул носом насыщенный пряный аромат черного как его сердце кофе, с парой капель граппы, ну или бренди, чтобы подщипывало язык, придавая неповторимости эспрессо… — Ай, бля, что за?.. — от резкого движения на пальцы плеснуло горячим, но реакцию не пропьешь, Брок ловко удержал в руках настоящее сокровище. Небольшая толстостенная керамическая чашка «Корретто» — самого настоящего кофе по-итальянски… это что же получается? С наслаждением принюхавшись к идеально сваренному кофе Брок оглянулся и поежился от направленных на него завистливо жадных взглядов. — А хер вам всем — мое! — и медленно, со смакованием отпил глоток божественного напитка. Таки да, каждому свое, кому-то сухпай, а Броку… он вспомнил, как тает во рту нежнейшее безе, прекрасно дополняющее кофейное совершенство и ДА! Во второй руке возникло блюдце в пару к чашке с крохотными сахарными воздушными печенюшками. Послышались стоны со всхлипами и все дружно шагнули к возникшему из воздуха искушению, но хер ли. Брок задорно хрустнул вкусняшкой, демонстративно показав всем средний палец. В конце концов, он это заслужил, и делиться ни с кем не собирался! И хоть одна печенька исчезла из-под носа, ловко уведенная Солдатом, Брок благоразумно решил это проигнорировать. Мало ли. А то пока он будет возмущаться эта наглая морда еще и кофе стащит. Поэтому Брок торопливо присосался к ароматному напитку, изрядно веселея не от алкоголя, а от открывающихся перспектив… На фоне наконец-то проявившегося у него дара Брок даже забил на летающие в небе камни — не падают на них и ладно. Немного паническую мысль, что он может перетрудить свое умение, пришлось затолкать поглубже — даже его черствое сердце не выдержало под напором полных надежд глаз. Вот если б его попросили — он бы отфыркался и не почесался, но ведь эти гады просто смотрят! Даже тьфу-тьфу-тьфу, с Роджерса в кои-то веки слетело злобно-недовольное выражение, превращая грозного воина в очаровательного принца… бля… Фырк в ухо от Солдата вовремя прочистило Броку мозги и тот уже взяв себя в руки, попытался представить во всех подробностях то, что хотел. Все вокруг, словно на одной с ним волне беззвучно замерли, восторженно не мешая. И да, было с чего удивляться. Перед Броком прямо из воздуха обретало плотность восхитительное видение. Плоскость в два квадратных метра вытоптанной травы вдруг накрыло пледом в красно-белую клетку, но что важнее, на нем прямо из воздуха возникла пара больших берестяных коробов с бутылками легкого вина, головками сыра, очешуительно пахнущими свежими багетами и палками копченой колбасы. Рядом появились несколько литровых термосов с тем же кофе, но уже без алкоголя, огромное блюдо с фруктами, несколько стопок тарелок и кружек, а еще пять гигантских пакетов с весьма знакомым лейблом — давненько они бургеров не жрали… Так что завтрак в этот раз оказался охерительно прекрасным сюрпризом для всех. Ведь перетрудить умение создавать из ничего вкусности у Брока не вышло, так… подустал слегка, но никто не остался голодным. Только одна ложка дегтя портила воодушевление Брока при взгляде на счастливых внеплановым пикником людей — кто же теперь захочет свалить в свободное плавание, когда рядом имеется ходячая кафешка с блюдами на любой взыскательный вкус?! Пока Брок мучительно страдал херней под названием «и красивая, и умная — как бы не разорваться», то во избежание расслабления нравов среди любящей халяву толпы вредно организовал тренировки, реорганизацию, разведку и подготовку к дальнейшему походу. А то в последнее время привыкли тупо переть, как стадо баранов, без всякой осторожности. И нет, разведчики на пару часов вперед и двести метров ввысь — за серьезную разведку он считать отказался. Плюс ко всему засадил Крэя разбираться с общим имуществом. Джека на пару с Троем озадачил решением проблемы подзарядки любимых устройств — заебался Брок без кина и занимательного порно, позволяющего уйти в медитативный покой. Перераспределил всех в группы по более подходящим умениям и знаниям, а потом предсказуемо столкнулся с одной никак не распределяемой проблемой. Суперы перераспределяться не желали. Роджерса вообще вдруг придавило хандрой вопреки всеобщему воодушевлению после зачетного завтрака-пикника, а Солдат… ну, Солдат он и есть Солдат — вечная головная боль всех Броков Рамлоу. — Чего не весел, кто-то щит поцарапал, Роджерс? — подсел к одиноко страдающему Кэпу Брок, не понимая, почему тот не лезет в руководство, не оспаривает решений и вообще изображает тень отца Гамлета. — Рамлоу, — безучастно отозвался потускневший и пообтрепавшийся символ независимости, даже не отреагировав на близость своего дражайшего Баки, что хвостиком притянулся за Броком. — Что вы хотите услышать? — Правду, как и всегда, — ковыряться в чужих проблемах Брок не любил, но еще больше он не любил, когда чужие проблемы становились его собственными. А проблемы Роджерса почему-то никогда не обходили его стороной. — Давай, Кэп, поделись. Чего тебя не устраивает, ну кроме зависшего в режиме буки Баки? Смотри: мы выжили, мирно кругом, цветочки-пестики, чудо на чуде сидит, чего пожрать тоже есть, все живы, здоровы, в конце концов, так чего ты киснешь? — Я… — ссутулился Роджерс на камешке, как та несчастная девица у воды на одной репродукции, попавшей однажды Броку на глаза. — Просто… вот зачем я? — Ык… — еще бы о смысле жизни спросил. Брок с вопросом глянул стоящего за спиной Солдата, тот очень убедительно притворился мимокрокодилом. — Роджерс, на хуя солнце светит или та же травка растет? Что за вопросы? — Ну да, — мрачно кивнул Роджерс. — О чем это я. Новый мир, где все в ладу с собой и окружающими. Не от кого спасать, некого опасаться. У всех сказочные способности, свое место в мире и среди людей, а я… как балласт — ни уму, ни сердцу… — Ты это серьезно? — хекнул Брок, недоверчиво разглядывая мрачного и, блядь, грустящего Роджерса. — Тебе дела не хватает, способностей? Что за херь, а? Тебя, кстати, никто не заставлял сидеть ровно на жопе, забот для всех полно, но ты же сам в сторонке торчишь, наблюдателя изображаешь. Кэп, хочешь жить — живи! Здесь нет прежних условностей и правил, здесь все сами по себе, просто пока по привычке кучкуются вместе, но кто тебе мешает искать свое место в этом мире? — Искать свое место? — ядовито прошипел Роджерс: — Так и мечтаешь избавиться от меня и оставить себе Баки? Как выгодно для тебя он застрял в состоянии Солдата, да? Удобная тень и исполнитель всегда под рукой — отлично устроился, еще и еды можешь наколдовать вволю, ты-то свое место уже нашел, да? — А-а, — разочарованно протянул Брок, вставая. — Тот же Кэп, те же песни. Я-то думал, что в этих мозгах мысли появились, но нет, та же херь бурлит. — Рамлоу! — возмутился Роджерс, набирая воздуха на гневную тираду, но Брок сунул ему в руки огромную тарелку горячей пиццы на толстом корже и с умопомрачительным количеством сыра и колбасы. Честно говоря, он бы с удовольствием надел эту горячую смерть печени на одну упрямую голову, но Брок выше дурацких выходок! — На, пожуй! Вдруг ты всё еще голодный, а потому злой? — и ушел не оглядываясь. Солдат впервые не пошел следом, и Брок лишь вздохнул с облегчением — вдруг да сойдутся вместе два ископаемых, а то достала заботливая приставучесть одного и гневная нетерпимость другого. Солдат смотрел на восхитительно пахнущую пиццу с завистью и недоумением. Ему командир вот так вот персонально ничего не создал, а Роджерсу, который только и делает, что ноет, взял и дал. Как-то это обидно, что ли? — Бак, хочешь? — словно издеваясь, Роджерс протянул ему издающую убойный аромат пиццу, с надеждой заглядывая в глаза. Солдат глянул вслед торопливо сматывающемуся командиру, прикинул шансы на его удачное бегство и уселся рядом с Капитаном. Командиру тоже иногда следует предоставлять личное пространство — ненадолго, но надо. Всё равно далеко не уйдет. То есть, Солдат прекрасно понимал, что побег от всех командиром планируется всерьез, даже сроки этого ухода резко сократились после обретения умения создавать пищу из ничего, но пока время еще было. Так что можно пожрать и заодно попытаться разобраться с давно назревшей проблемой. К тому же пора начинать показывать, что он уже не тот, кто был прежде и может действовать не просто автономно, но и с инициативой. — Давай, — Солдат не скромничая, ухватил самый колбасный кусок и едва сдерживая восторженное поскуливание, вгрызся в нежный корж, утопающий под впечатляющим весом идеальной консистенции сыра. Правильно оценив скорость поглощения, Стив не стал отставать и застонал от удовольствия. — Бог мой! Это… — Стив бешено заработал челюстями и, не стесняясь набитых как у хомяка щек, выдохнул: — Ничего вкуснее не пробовал! — Ну… — на фоне несдержанной реакции Роджерса, Солдату было легче отыграть покерфейс: — командир знает толк во вкусной пище, всегда подкармливал… — и замялся, разом вспомнив свое отчаяние от потери и решимость не упустить второй шанс. Вот сейчас они доедят, а потом Солдат всё выскажет и расставит точки над «И». Это в прошлом он не успел сообразить, что к чему и профукал счастье, а сейчас всё изменилось. Он уже давно не Баки, и даже не тот Солдат, которого породила Гидра. Он кто-то новый. В нем есть что-то от Баки, достаточно много от Солдата, и кое-что отличное от того, кем он был раньше. Кое-что более зрелое и разумное, ну он так надеялся. Просто пока еще не решил, как себя идентифицировать, впрочем, имя — это не так важно, как суть. — Да уж, в этом признаю, не мне с ним соперничать, — не очень весело согласился Стив, но изменение настроя не помешало ему наслаждаться едой… На несколько минут воцарилось умиротворенное мычание и жевание. Светило мягкое солнышко, приятно обдувал свежий ветерок, стрекотали кузнечики, плавали над головой гигантские камни… — Баки, нам надо поговорить, — слизнув последнюю каплю сыра с ладони, заявил приободрившийся Стив и сжал железную ладонь своей: — Это важно. — Да, — согласился Солдат, потянув из чужой ладони дорогую себе конечность. — Давно пора. Обо всем. — Он огляделся и усмехнулся: подальше уйти от них постарался не только командир, но и все остальные словно невзначай образовали широкую зону отчуждения. Неужели тоже почувствовали, что им со Стивом требуется приватность для серьезного разговора? Что ж, они сыты, им никто не мешает, командир в поле зрения: хороший момент, чтобы обговорить проблему и найти компромиссное и устраивающее их обоих решение. — Ох, Баки, мне тебя так не хватало, без тебя мой мир пуст, понимаешь? — не отпустил его руку Стив, и от этой отчаянной одержимости Солдату стало не по себе. Он всё вспомнил. Жизнь ДО и жизнь в мире всё меняющих портальных Волн и монстров. Он вспомнил всё. И то, как Роджерс, его Роджерс из его мира, был ему другом, спасителем, врагом, любовником, в конце став чужим, больше не желая находиться в тени любви Солдата к командиру. Вспомнил, как оказавшись без памяти в непонятном мире, и будучи Баки, сам предложил отношения Стиву, желая тем самым привлечь внимание командира. Эгоистично, некрасиво и даже подло… хотя будь Стив хоть чуточку менее… ревнивым собственником, то может… Нет. Солдат отстранился, невзирая на попытки его удержать. Это было неизбежно — даже увлеченный Стивом, Солдат не смог забыть командира. — Стив. Хватит. Мой мир — командир. — Нет, ты сам говорил, что ты мой, ты сам предложил мне… — Я помню, — непримиримо оборвал Стива Солдат, — всё, что говорил и что делал. — Если всё так… — недоуменно вскинул брови Стив. — Объясни мне, Бак, почему я вдруг стал тебе не нужен? Что в нем тебе? Он ведь даже не проявляет к тебе интереса, только пользуется как удобным… подчиненным, но ты смотришь на него, дышишь им! — Что стало с Баки, в твоем мире? — неожиданно даже для себя спросил Солдат, у Стива тут же сделалось отчаянно-виноватое лицо. — Я потерял тебя… его… мы… — Ты был с ним близок — дружба, секс? — Бак… — затвердел скулами Стив, не желая отвечать, Солдат пожал плечами: — В моем прошлом мы были вместе какое-то время, пока я собирал себя в кучу из того, во что меня превратила Гидра. — Какое-то время? — выцепил важное для себя Стив. — Я, то есть тот я, умер? — В конечном итоге мы все умерли, а до этого мы с тобой сами разошлись. Наши отношения быстро исчерпали себя. Ты стал встречаться с женщиной. — Нет! — отчаянно замотал головой Стив: — Нет, этого не может быть: если мы были вместе, то я не смог бы уйти от тебя, никогда! Быть с тобой, обрести тебя и отказаться? Ты обманываешь меня? — Зачем бы мне это делать? — удивился Солдат. — Нам вообще не стоило начинать эти отношения. Мне и моему Стиву. Мы друзья, почти братья, но любви между нами, такой любви не было. Мы это осознали, когда я полностью пришел в себя и смог разобраться в своих чувствах. — Ты можешь считать так, как желаешь, но Стив из твоего мира и я не… — Миры разные, чувства могут быть тоже разные, — отмахнулся Солдат. — Мне, этому мне, нужен командир. Я не смог смириться с его смертью, с тем, что не сразу понял, как к нему отношусь, насколько сильно в нем нуждаюсь, и в итоге не смог его спасти. — Это так странно, Бак. В моем прошлом Рамлоу был одним из двойных агентов, вовремя успевших переметнуться на правильную сторону. Неплохой боевик и командир группы, но ничего личного между ним и нами не было, просто не могло быть. Хотя ты, то есть мой Баки, очень лояльно относился к нему, говоря о том, что каждый имеет право на второй шанс. — У тебя ничего не было с Баки, — сделал вывод Солдат. — Ты не мог знать, о чем он думал, лишь предполагал… — Неправда! Мы с Баки всегда были вместе, пусть только друзьями, но он никогда ничего от меня не скрывал, просто мы… не успели… Я опоздал, всё время случалось что-нибудь, я думал, что у нас еще будет время, ведь главное, что я его нашел, что он выжил… — Стив говорил всё тише, уставившись остановившимся взглядом на побелевшие пальцы, сжатые в кулак. Словно нарочно солнечный день померк… а, нет, это странные камни вместо облаков накрыли своей тенью поляну, сбившись в кучу. — Только я снова его потерял, потерял, так и не сказав, как сильно… — То есть ты упустил свой шанс, как и я. Разница лишь в том, что тебе был нужен Баки, а мне командир. Я понимаю тебя — мне тоже было больно, когда я лишился командира. Ты не был уверен в том, КАК тебе нужен твой друг, а я просто не мог этого понять из-за бардака в мозгах. — Ох, Баки, то, что с тобой творили… Ты ведь тоже упал с поезда и оказался в плену, став Зимним Солдатом? — Да. Но потом появился командир и спас меня. Только почему-то отдал Стиву и ушел, а после очень быстро погиб. А я так сильно по нему скучал, не понимал, почему он меня бросил, обижался и даже пытался его ненавидеть… Когда же осознал и принял свои чувства, было поздно — его уже не стало. — Баки, я… — Стив запнулся, подбирая слова, но потом решительно заявил: — Я уверен, что ты просто перепутал благодарность с любовью — не обижайся, но сам посуди. Ты был зависим, растерян и дезориентирован, и привязался к первому человеку, что помог тебе. — Я знаю, что я чувствую… — Нет, послушай, — зачастил Стив: — Ты был ему благодарен, но не смог, не успел сказать ему об этом и, обнаружив, что он уже погиб, чувство вины… — Не стоит пытаться меня запутать, Стив, — оборвал его Солдат. — Я НЕ твой Баки, мы двойники и во многом очень похожи, но всё же и у тебя, и у меня была СВОЯ история. — Как и у Рамлоу! — тут же мстительно уколол Стив — Да, как и у командира, в жизни которого всё могло быть по-другому, но это шанс, мой второй шанс, который я не упущу. — Ты на всё готов ради этого? — Да. — Тогда почему ты считаешь, что Я не использую СВОЙ второй шанс? — А ты считаешь, что он уже не использован? — Что? — Стив, я попробовал. Пусть это в большей части было из-за неудовлетворенности и назло командиру, но я попробовал быть с тобой, не помня о прошлом, не зная всего. — Бак! — Да, и поначалу мне это даже понравилось, — честно заявил Солдат, не желая оставлять недоговоренностей. — Только между нами встал Рамлоу… — Между нами встал ты, Стив. Я всегда хотел его, даже забыв прошлое, с первого взгляда я не мог отвести от него глаз. — А я… просто мера привлечения его сиятельного внимания? — поморщился Стив, а Солдат кивнул. — В некотором роде. Ты мне понравился Стив. Тогда, когда я не знал тебя, злился на командира, и мне даже было с тобой хорошо. Очень. — Значит… — вскинулся Стив, но Солдат покачал головой. — Но ты сильно давил. Даже не так. Ты душил меня. — Что? — Ты хотел Баки целиком, как куклу, что одевают на руку, знаешь, натягивают как перчатку и управляют. — Бибабо… — Не важно, как это называется, важно то, что твоя ревность перешла все границы. — Я люблю тебя, Баки, и так сильно боялся снова потерять… — Ты любишь или желаешь владеть мной? — над головой творилось что-то непонятное, Солдат недоуменно глянул вверх, чертовы камни кувыркались, то заслоняя свет, то накрывая тенью. — Что? Бак, возможно, я немного перегнул, но просто не мог справиться с подспудным страхом тебя потерять. Даже не помня тебя, я чувствовал, как ты ускользаешь от меня. — Знаешь, как говорят? Если любишь — отпусти. — Как это сделал ТВОЙ Рамлоу? — как-то токсично заметил Стив, а Солдат со светлой грустью улыбнулся. — Да, как он. Хоть тогда совсем другая была ситуация и по сути… я был не нужен командиру, он просто меня пожалел. — А ЭТОМУ командиру ты нужен? — тут же уколол Стив, стирая этим вопросом улыбку. — Да, ты прав. Этот командир спит и видит, как я найду себе другой объект интереса, больше того, он готовится к побегу не только ото всех, но и от меня. — Тогда ты должен его отпустить, — злорадно заявил Стив: — если любишь. — А ты злой. — А ты не понимаешь, Бак. Без тебя мне не нужен этот мир и это чертово спасение. Я был счастлив там, когда опасность грозила со всех сторон, когда будущего не было, но рядом был ты. Я ненавижу Рамлоу за то, что он отнял тебя, пусть даже не желая этого, ненавижу за то, что он не понимает и не ценит своего везения — ведь ты выбрал его! И не могу не завидовать тому, как ты смотришь на него! — Прости, но командир для меня альфа и омега, и это не изменится, — против воли повинился Солдат, чуточку тронутый созвучием одержимости к себе Стива с собственной одержимостью к командиру. — Как не изменится и мое отношение к тебе, Бак, — обреченно ответил Стив. — Я не могу избавиться от своих чувств. — И что ты ждешь от меня? — прямо спросил Солдат. — Я могу тебя понять, но не могу ответить. Готов принять тебя как друга, но тебе этого мало и ты не успокоишься, пока не получишь желаемое, так? — Что ты говоришь, Бак? Я не собираюсь принуждать тебя! — обиделся Стив, а Солдат попытался объяснить: — Мой Стив был мне другом, он не был одержим мной и смог легко вернуться к дружеским отношениям, когда… — Прости, что повторяюсь, но я не могу в это поверить! — Я говорю, что есть. И как понимаю, этот разговор оказался бесполезен. — Баки, я слушал тебя, но так и не понял, почему он? Что в нем? Ты же знаешь, что этот Рамлоу не тот, которого ты потерял, и он к тебе равнодушен, так почему ты так цепляешься за него? Почему не даешь шанса нам? — Потому что я убью тебя, если ты снова попытаешься надеть меня на руку и управлять каждым моим шагом! — жестко ответил Солдат. — Мне хватило этого тотального контроля и доминирования в Гидре — больше я такого не позволю! — О Боже, Бак, что ты несешь? Я никогда бы не позволил себе такого… — Ты УЖЕ позволил… — Нет! — твердо сказал Стив. — Нет, никогда! И ты передергиваешь, Бак. Да, я отчаянно ревновал и цеплялся за тебя, но почему это ты воспринимаешь как покушение на свою свободу, а приказам Рамлоу подчиняешься с радостью? Почему его контроль и доминирование для тебя нормально и желанно? Похоже на двойные стандарты, может, тебе стоит разобраться в себе получше? Ты ведь до сих пор остаешься в угнетенном состоянии Солдата, привыкшего… — Солдата? Угнетенного? — криво усмехнулся Солдат и видно вышло очень по-командирски, потому что Стив даже дернулся. — Солдата, который не имеет своего мнения, инициативы, не помнит себя и не может сопротивляться приказам? Ты про это, Стив? — Эм… — замялся Стив, прекрасно понимая, что описанное не соответствует действительности. Ведь сидящий перед ним вовсе не стеснялся выражаться и потерей памяти не страдал. — Тогда почему… — Почему я не похож на того Баки, которого ты помнишь и того, с которым познакомился ТАК БЛИЗКО? — Да, ты словно… — Я есть я, больше нет двух сторон монеты, не знаю, что повлияло на меня: переход сюда, вернувшиеся воспоминания, но теперь я цельный. — Но, ты до сих пор отзываешься на Солдата, ведешь себя не так, как… — А с чего мне вести себя как-то по-другому? Во мне больше Солдата, чем Баки, вот и всё. Просто пересобрался немного в другой комплектации, зато больше не буду переключаться, и страдать шизофренией. — Ты не можешь этого знать! — хмурясь, покачал головой Стив, а потом гневно прищурился: — Ты подстроился под Рамлоу! Это из-за него… — над их головой нависло темное и тяжелое, заставив Солдата подскочить — один из гигантских камней неожиданно спустился опасно близко. Люди вокруг заволновались, послышались крики. — Стив, что происходит? Это ты?.. — встревожено спросил Солдат, но Стив растерянно, будто только сейчас заметив, что творится, глянул на угрожающе приблизившийся камень: — Что я? О!..