Кофе с яблоками

      Они тихо выходят из комнаты, так же тихо стараясь закрыть дверь, ведь есть довольно большая вероятность того, что классная сидит у себя — в комнате, соседней от них. Далее подростки крадутся к узкому переходу около забора с обратной стороны отеля, потому что туда выходят окна кухни, в которой наверняка сейчас сидят остальные учителя. И если Карлик ещё может проскочить незамеченным, то у Алины, а в особенности у её неловкой спутницы, могут возникнуть проблемы.       Следом идёт подъём на второй этаж, где у парней сейчас все. Лестница открытая, и даже между ступеньками их прекрасно видно, поэтому в Алине просыпается настоящий параноик, и она, согнувшись и на цыпочках, что в зимних ботинках довольно проблематично, старается быстро подняться.       Со двора всё кажется спокойным, и даже зайдя на балкон второго этажа, они не слышат никакого погрома и громких возгласов подвыпивших одноклассников, что весьма удивительно. И, несколько раз обернувшись по сторонам — не засёк ли кто их, Алина подходит к двери и медленно проворачивает ручку.       С порога слышится музыка, шумные разговоры и прочие атрибуты безудержного веселья. Алина мысленно благодарит хорошую звукоизоляцию и оставляет закрытие двери на сопровождающего.       — О! Вот и вы! — Встречает их самая брюзжащая отличница из существующих, но уже изрядно выпившая, так что прежнего недовольства в ней не видится. — Давай, за приход! — Она протягивает Алине огромную бутылку с Кока-Колой, понятно дело, перемешанной с водкой или коньяком. Бутылка заполнена лишь на треть, а на полу валяется ещё до кучи таких же или похожих.       Алина принимает бутылку и делает несколько глотков — напиваться до её состояния она точно не собирается, лишь хочет немного отдохнуть и наконец-то повидать гулянку одноклассников, с которыми после окончания этого года, возможно, увидится не скоро.       Закончив пробу, Алина возвращает бутылку однокласснице, которая уже начинает подговаривать выпить пришедшую с Алиной тихоню, и только она передаёт ей смесь, как отличница тут же впихивает бутылку девчонке и едва ли не насильно заставляет выпить всё до дна.       — А кто-то говорил, что выпьет «чуть-чуть», — усмехается Алина.       Марина смеётся.       Они проходят дальше в комнату, где на паре двуспальных кроватей улеглось с десяток одноклассников. У парней комнаты больше, чем у девушек, поэтому в комнату они заселяются не по два-три человека, а по шесть. Ещё две односпальные кровати, вероятно, дальше, в соседней комнате.       Они лежат, словно брёвна, без разбора на мальчики-девочки. Большая часть из них спит или находится в близком к тому состоянии. У подножья одной из кроватей сидит её друг и пытается надеть носки.       — И что здесь… — начинает Алина, но он резво перебивает её.       — Ты опоздала, Аля, — он встаёт и, покачиваясь, обнимает её за плечи, переваливая весь свой вес на девушку, — мы уже всё выпили, ты представляешь! Тебе хоть что-то досталось? Может, я что найду?       — Нет, нет, я…       — Ой, ну и ладно. Почему ты так долго? Мы тут с час, наверное, или больше, а может, меньше… В общем, что-то вроде того.       — Мне никто не…       — А, ну да! Вам же досталась комната рядом с классухой! Бывает, не везёт. Вот, наконец, удача и к тебе жопой повернулась. Так вроде какой-то праздник ещё планировали. Ты знаешь? Там дни рождения отмечать. Те, что осенью. У тебя же осенью — я помню, помню, дорогая! В ноябре же? В ноябре…       Слушать его становится невыносимо: он никогда не отличался особой сдержанностью и всегда любил поболтать, но чтобы настолько… Теперь Алина знает, что этот выродок в пьяном виде крайне разговорчивый.       Здесь не оказывается ничего примечательного, кроме выпивки и в хлам напившихся ровесников. Алине уже хочется побыстрее убраться отсюда, вернуться в комнату, немного подождать «праздника», отпраздновать и… лечь спать?.. Всё оказывается более скучным, чем планировалось.       — Мы, наверное, пойдём… — убирая его руки с плеч, говорит девушка.       — Уже? Я провожу! Только кроссы найду…       — Нет, сиди здесь! — Зло выпаливает она. — Ещё свалишься с лестницы, а мне потом отчитываться!       — Да всё нормально!..       — Нет, не нормально, — девушка переходит на шёпот, чтобы остальные не услышали её слов, — зачем нажираться до состояния, пока ходить не разучишься, если пить не умеешь? Совсем с ума сошёл!       — Не будь такой занудой, любимая. Всё же в порядке! Я сейчас обуюсь и всё…       — Ни черта не в порядке!.. Меня лучше, вон, Карлик проводит.       Да, она консерватор во многих вопросах жизни. Но всё равно не думает, что нормальному вменяемому человеку может понравиться эта картина.       — Ну, как всегда, Карлик то, Карлик сё, а я! Обо мне ты забыла! А я же так люблю тебя!       — Не пори ерунды, сиди здесь.       Резко выдохнув, она проскакивает мимо отличницы, хватает за руку Марину и выходит из комнаты, параллельно утягивая за собой Карлика.       — Обратно, — измученно сообщает она.       — Уже? — Удивляется он. — Быстро ты.       — Нет в этом ничего интересного… Или тебе понравилось, Марин? — Она обращается к девушке, всё ещё держащей её за руку.       — А, нет…       — Ну вот, тогда пойдём.       Когда они более резво спускаются обратно, её взгляд натыкается на физрука: он смотрит на девушек некоторое время, затем, ничего не говоря, уходит обратно какой-то заторможенной походкой.       «Кажется, учителя тоже решили выпить.»       Проходит около получаса с того момента, как они вернулись в свой номер. По возвращении Алина садится читать — пьяная она не особо отличается от трезвой, и «Утопия» Чайлда — на редкость лёгкая для чтения книга, поэтому она без проблем усваивается в любом состоянии тела и разума.       Невинность всё так же сидит за разгадыванием шарад в сотовом. Алина поглядывает на неё время от времени с лёгкой улыбкой, думая, что её поколение ещё не до конца потеряно, и она и есть та последняя надежда.       Марина же, в свою очередь, наяривает из одного конца комнаты в другой и нервно покусывает свой безупречный маникюр, тень от неё постоянно падает на Алину и каждый раз, когда Марина проходит мимо, усложняет чтение. В конце концов девушка спрашивает, что её волнует.       — Я хочу целоваться, — нервно говорит та.       Ксюша отрывается от телефона.       — Ну так давай поцелуемся, — спокойно говорит Алина, и та радостно отвечает:       — Давай, — и бежит в её направлении.       — Стоять, — прерывает Алина. — Что с вами не так, люди? Пить меньше надо, в конце концов. — Она снова начинает свою лекцию о пагубной тяге нажраться в сопли, хотя сама чувствует, что хочет выпить ещё. Чёртова лицемерка.       Раздаётся тихий стук в дверь, и девушка прерывается. Входит Карлик, снова излишне серьёзный, и Никита, который хочет надрать всем парням зад и заполучить всех тёлочек. Они сообщают о праздновании, и все уходят на кухню к учителям.       Стоит ли говорить о том, что происходит дальше? Наверное, да. День рождения — двадцать третьего октября, то есть осенью, а это означает, что Алина обязана поучаствовать в карнавале, посвящённом именинникам. На неё напяливают крылышки ангелочка и заставляют плясать вокруг гостей и разносить им сладости. Отвратительно.       Что самое забавное — к ней присоединяется Димочка, и он, едва перебирая конечностями, так же приплясывает в костюме ангелочка и передаёт конфеты, каждый раз кланяясь, но не выражая почтения, а от неспособности справиться с силой инерции. Это выглядит крайне забавно, и Алина даже перестаёт злиться на него, наблюдая за этой несуразицей.       Учителя, к слову, сами не в лучшем состоянии, и поэтому никто, кажется, даже не замечает непрезентабельного вида большей части её одноклассников. Разве что Мотидзуки периодически недовольно поглядывает на них, но, только замечая едва опьяневший взгляд Алины, сразу натягивает улыбку. Ещё один лицемер — они сдружатся.       Покружив вокруг стола и получив свои поздравления, все расходятся как бы по своим комнатам, что, конечно, правдой не является, Алину так вообще Низкорослик в ближайшие же полторы минуты после выхода с кухни затаскивает на второй этаж. Марину и Ксюшу из виду она теряет — то ли они так удачно растворились в толпе, то ли алкоголь в её неокрепшую головёнку ударяет только сейчас. Искать их она не думает и просто идёт наверх, где её ждут интереснейшие развлечения — карточные игры, ну, ещё стриптиз от одноклассницы, но он как-то не зацепил.       Раздача Алиной карт сулит удачу всем, кроме неё.       — Бито, нахуй! — Отзывается Никита, отбившись от трёх подкинутых ему карт, и громко хлопает ими о стопку бито.       Одно из тел на кровати медленно переворачивается, что-то невнятно бурча, но вскоре снова засыпает. А Алина быстро входит в азарт и начинает нервничать от отсутствия козырей, когда Дима подкидывает очередную карту.       — Козырь! — Усмехается он, выкладывая картонку на ковёр. Она смотрит на масть в нетронутой стопке карт — креста, а он выложил пику. — А, не, ошибочка, — исправляется он.       — Ты чем пугаешь? Козырем, которого нет? — Одноклассники смеются над этой идиотской шуткой, Алина цокает языком и тихо цедит: — У тебя не только хуя нет, но и нихуя нет.       Полдюжины ровесников заливаются смехом, и она обводит каждого презрительным взглядом.       — Неужели шутки про хуи ещё актуальны? — И ей приходится забрать себе все подкинутые карты.       — Впервые вижу настолько грубую девушку, — комментирует Денис.       — Это честь для меня — быть для тебя первой, — она притворно кланяется, положив руку на сердце.       Парень усмехается.       Таким образом проходит несколько часов, и уже ближе к четырём утра её одноклассники начинают задумываться над тем, чтобы лечь спать. Идти в свой номер Алине хочется меньше всего, ведь в соседнем классная, и девушка улеглась на двуспальную кровать в номере яойщицы, что всегда говорит о себе как о «маленькой девочке, которой нравится флиртовать с мальчиками» часто намного старше себя, разумеется. Помимо неё в постель ложится сама её обладательница, в слюни упитый Дима и любимец Марины — Пончик. Все они умещаются с неким трудом, особенно со стороны Алины, потому что её друг мало что чувствует сейчас и уж точно не замечает, что от его туши она сейчас свалится с кровати.       Проходит минут пять, каждый из них понимает, что спать он, собственно, не хочет, и подростки начинают разглагольствовать на разные темы, часто упоминая одноклассников.       — А Марине теперь целоваться хочется, — говорит Алина между делом.       Молчание.       — Я теперь тоже хочу, — отзывается Дима.       Алина начинает хохотать.       — А давай поцелуемся, — предлагает он ей.       — Нет, — девушка усмехается.       — Ну почему нет? Давай, я же не Рихмаер, в конце концов, — упоминает он приставучего одноклассника, будто это является аргументом.       — Не, как-то не очень.       — Почему не очень? Давай, мы же пьяные, всё равно потом забудем или просто спишем на выпивку.       — Дим, не пори чушь.       — Да почему нет-то? Мы знакомы тысячу лет! Просто поцеловаться!       — Ты ведь не отстанешь, да?       — Нет. — Утвердительно кивает он.       — Ладно.       Алина привстаёт, он следом. Смотрят друг другу в глаза, медленно приближаясь. Девушка нервничает: никогда раньше не целовалась всерьёз, поэтому ей как-то неловко.       — Бля, не, я не могу так! — Он отстраняется.       Снова усмешка с её стороны, но она рада, что он сам сделал это.       — Давайте сначала в щёчку, — предлагает Женя, и Алина замечает зрителей, внимательно наблюдавших за ними.       Они по очереди целуют друг друга в щёчку, и она продолжает:       — А теперь следующий уровень…       — Неее. — В унисон тянут они с Димой и ложатся обратно.       — Нужно целовать неожиданно, без этих смущающих сцен, словно в манге.       После этой фразы они терпят обстрел конфетами от лучшей подруги яойщицы, которая, как оказалось, лежит на односпальной кровати у другой стены комнаты, и всё потому, что они мешают ей спать. Конфеты с шоколадными вафлями и бьют очень больно, а девушка ещё обладает феноменальной меткостью в темноте, так что они притихают и пытаются заснуть, хоть в пять утра их будят отличницы с новостью, что классная собирается обходить номера, и Алине приходится плестись в свой и досыпать уже там.       Она вырубается, едва коснувшись подушки. Прямо в зимних ботинках.       Алина просыпается, и первая её мысль — почему же она проснулась по своей воле, а не по чьему-то велению. Классная обещала (что звучало как угроза) в восемь утра пойти на смотровую площадку, а сейчас явно не восемь, потому что девушка не могла подняться в такую рань, проспав только пару часов.       В комнате безлюдно, Алина медленно садится на постели и внутренне радуется, что слишком молода для того, чтобы страдать похмельем. Вспоминает то, что творилось прошедшей ночью, и первое воспоминание — это попытки приятеля поцеловать её; легко улыбается от его ребячества и встаёт с кровати.       Девушка в одежде — той же, в которой была вчера и которую не удосужилась снять перед тем, как завалиться в постель, благо, что спортивные костюмы не мнутся. Смотрит на наручные часы, что показывают почти десять, и ещё больше поражается тому, что осталась никем не разбужена. Тут в комнату входит Невинность:       — С добрым.       Алина кивает.       — Где все?       — Ушли на смотровую площадку, — спокойно отвечает она. — Тебя мы будить не стали.       — Оу…       Девушка быстро приходит к выводу, что стоит пойти за остальными на эту самую смотровую площадку, если есть в ней хоть малейший смысл. Её греет надежда, что пока просто никто не заметил её отсутствия.       — А учителя здесь остались?       — М, да, на кухне.       — А что ты здесь делаешь? — Хмурится Алина.       — Меня оставили за картошкой следить. Она уже сварилась, кстати, можешь пойти позавтракать.       Девушка снова кивает и закидывает в карман пачку печенья для перекуса.       Стоит ей высунуть нос на улицу, как она уже снова находится в помещении. Кухня на первый взгляд кажется безлюдной, она слышит, как за углом шумит кофеварка. Проходит почти бесшумно и заглядывает: там стоит Мотидзуки, которого можно отличить только по растрёпанным волосам цвета, близкого к неестественному. Девушка на мгновение робеет, пробежавшись глазами по его неряшливому, но в тоже время привлекательному виду: спутанные волосы шапкой прикрывают уши и часть лица, белая тонкая рубашка навыпуск подчеркивает его мужественную спину, а свободные джинсы и ботинки горчичного цвета делают этот наряд необъяснимо стильным.       «А он горяч — глупо отрицать это».       Он поворачивается к девушке:       — Ох, — его руки вздрагивают, едва не проливая кофе. — Не знал, что здесь кто-то есть.       — Простите, Мотидзуки-сен… — Она притворно откашливается.       «Ты не в манге, Алина, не стоит звать его "сенсей"…»       Он улыбается, явно поняв, что Алина хотела сказать.       — Простите, — снова извиняется она, сильно смущаясь, — задумалась.       — Ничего, — он смеётся, прикрывая улыбку рукой.       — Эм… Не могли бы вы провести нас до смотровой площадки? — Спрашивает она.       — Да, конечно.       Алина снова оборачивается к выходу, но он окликает её:       — Алина, ты не взяла свой фант.       — Что? — Она смотрит на него через плечо и хмурится.       — «Тайный друг», — Керо протягивает шляпу, в которой лежит одинокий лоскут.       — М, спасибо, — девушка принимает шляпу; Мотидзуки в этот момент пьёт кофе.       Достав фант, она аккуратно раскрывает его.       «Только не Рихмаер, только не Рихмаер» — повторяет она словно мантру.       — А что я должна делать с тем, кто мне выпал? — Интересуется девушка, разворачивая бумажку.       — Проявить симпатию. — Он с неприкрытым интересом наблюдает за ней, облокотившись о столешницу.       Алина негодует не только от того, что не знает, как же проявить эту самую симпатию, но и от взгляда учителя, обращённого к ней. На лоскуте оказывается его имя, и он, чёрт возьми, прекрасно знает это, Алина видит это по его самонадеянному лицу.       — Вы красивый, знаете? — Выпаливает она, не подумав, а когда опоминается, то краснеет до самых ушей.       — Спасибо. Кхм, надо провести вас, — Керо снимает со спинки стула куртку, поспешно отводя взгляд. Он смущён.       — Нет, — обрывает его Алина. — Пейте кофе, это я прервала вас.       На мгновение он замирает в замешательстве.       — А я пока чая выпью.       Чтобы не потерять лицо, она намеренно не смотрит ему в глаза.       Алина слышит его усмешку. Он садится за широкий стол и продолжает пить свой кофе, она же заваривает чай себе и Невинности, что всё это время молча стоит в дверях, и садится через место от Керо, достав пачку печенья.       — Угощайтесь, — и разрывает пачку на равном расстоянии между ними.       — Спасибо, — он кивает.       «Проявление симпатии закрыто на сто процентов».       — Тебе попался я. — Он улыбается.       — Ммм, да, — отвечает Алина, хотя его слова и не звучали как вопрос. Естественно, она ни с того, ни с сего назвала его красивым. Девушка показывает ему фант.       Керо усмехается и протягивает свой, на развороте которого виднеется её имя. Алина усмехается.       — И тот вчерашний чай?       — Да, — он прикрывает глаза и кивает. Алину разбирает смех.       — Это было очень мило, правда, — не переставая смеяться, говорит она.       С первого взгляда Керо кажется Алине очень самоуверенным и лицемерным, но она может поклясться, что со ней он говорит искренне и улыбка его действительно кажется тёплой. Неужели она ошиблась, хотя на собственном опыте знает, что такое притворная улыбка и как она выглядит? Невозможно.       «А может, он и тебя одурачил, недотрога? — С издёвкой внушает ей внутренний голос. — Стоит задуматься.»       Но он искренен. Алина уверена в этом.       Эти мысли вертятся в сонном сознании девушки. Керо всё же решает показать им дорогу, и сейчас он бодро шагает прямо перед ней, пока Алина пялится на его горчичные ботинки и загружает голову невнятными мыслями.       — А вот и они! — Слышит она голос одного из своих одноклассников.       Она поднимает голову. Метрах в пятидесяти от них, точно им навстречу, идёт небольшая кучка, во главе — Дима с очень напряжённым выражением лица, отчего Алина хмурится в ответ. Дальше, разбредаясь на несколько метров, идут все остальные. Её одноклассники, как и всегда, не могут идти в одном темпе.       — Кажется, мы опоздали, — говорит проводник, и Алина слышит улыбку в его голосе.       — Где остальные? — Кричит девушка кучке парней. Она не видит в этом шествии активистов и преподавателей.       — Они ещё фоткаются, — отвечает Карлик, пока расстояние между заметно сокращается.       Алина кивает, ничуть не удивившись.       Дима ни с того ни с сего ускоряет шаг, отрываясь от остальных парней, и резво бежит к девушке. Она замедляет шаг, пугаясь его поведения.       — Красиво хоть было? — Неловко спрашивает она его, нервно улыбаясь.       Он игнорирует её вопрос и мгновенно сокращает расстояние между ними до телесного контакта, хватает за руку и целует.       Алине требуется полсекунды, чтобы понять, что происходит.       — Ты что, блядь, творишь, полудурок?! — Она яростно отталкивает его, выдёргивая свою руку.       Он снова хватает её за руки и заковывает в крепкие объятия. Он хорошо знает, что сил у девушки немного и вырваться она не сможет.       — Пожалуйста, не отталкивай меня, — говорит он слишком жалобно, чтобы Алина могла продолжить свои попытки. Она опускает руки, повинуясь.       Смотрит ему за спину, остальные парни ничуть не удивлены произошедшим, что явно говорит о спланированности сей сцены. Невинность смотрит на девушку, высоко подняв брови, а Мотидзуки элегантно отвернулся.       Всё теперь ясно и окончательно говорит, что все эти его пьяные вопли про любовь были нихуя не шуточками, а ёбаной правдой. И решать, что же с этим всем делать, нужно только Алине. Голова пухнет от такого развития событий. Разбивать ему сердце и, скорее всего, лишаться хорошего друга ей совсем не хочется, но и взаимной симпатии к нему она не испытывает.       Сквозь ослепляющие лучи утреннего солнца девушка видит остальных участников группы, медленно спускающихся с горы. Еще немного, и они смогут разглядеть, что же здесь происходит.       — Так, Дим, — твёрдо говорит Алина, выпрямляясь, — там остальные идут, давай отложим немного разговор об этом, хорошо?       Почувствовав её серьёзность, он разжимает объятия и смотрит девушке в глаза.       — Хорошо.       Когда он уходит ей за спину и проходит дальше, Алина бесшумно выдыхает, отчего поднимается белое облачко пара. Мотидзуки тоже разворачивается обратно, они пересекаются с ним взглядом, и девушка видит печальную улыбку на его лице. Проходя мимо, он легко касается её плеча ладонью, будто подбадривая.