Подыграй мне

Пэнси Паркинсон ненавидела своих дальних родственников, а больше всего – свою троюродную сестру Крессиду Ашфорд по материнской линии. Взаимная неприязнь у них возникла ещё с детства. Тётя Фрея со своим мужем Абвером часто приезжали на лето к Паркинсонам, и девочкам приходилось уживаться на одной территории. Пэнси до сих пор хорошо помнила первую выходку Крессиды, когда та разбила любимую вазу матери. Причём Пэнси подозревала, что сестра сделала это нарочно. Крессида обвинила во всём младшую Паркинсон и, к сожалению, ей поверили.Пэнси отомстила ей в тот же день: подсыпала чесоточного порошка на простыни. В ту ночь её сестричка так и не смогла уснуть из-за ужасной чесотки. Она ещё долго ходила с красными пятнами и нескрываемой злостью на лице, а после украла личный дневник Пэнси и ещё долго высмеивала её перед местными друзьями, которых она, как ни странно находила по щелчку пальцев. Так и проходили их встречи: часто с увечьями и слезами, злостью и ненавистью, реже – с тихими играми вместе, когда родители заставляли заключить их мирный договор друг с другом. С годами эта вражда поутихла, на лето семья Ашфорд приезжала редко из-за переезда в другую страну, а их редкие семейные встречи свелись к словесным щипкам и подколкам и надменному взгляду друг на друга.Крессида не слыла красавицей, зато Пэнси была хороша: её гладкие, как ночь, послушные волосы и аккуратные черты лица всегда вызывали зависть у сестры.Родители пророчили Крессиде жизнь в нелюбви, прямо считая её «недостаточно хорошей», а вот Пэнси пророчили выйти замуж по любви, даже если брак будет договорным. Но судьба распорядилась иначе. Пэнси так и не нашла того, кто был бы ей по душе, а вот Крессида, к удивлению, собралась замуж. Уже в эту субботу. Шёлковая голубая лента с золотым шрифтом гласила о приглашении на торжество в честь помолвки Крессиды. Конечно, Пэнси не могла просто проигнорировать его. Ей и самой было любопытно посмотреть на этого несчастного, готового жениться на её сестре. Увидев дату помолвки — канун Рождества, — она фыркнула: только её дорогая родственница могла наплевать на всемирный праздник и сделать его своим личным. Она настоящая стерва. «Дорогая Пэнси, приглашаем тебя на торжество в честь нашей помолвки, которое состоится в банкетном холле «Парадиз». П. С. Дорогая сестрица, можешь взять с собой пару, если, конечно, у тебя кто-то есть на примете. Но если нет, тогда подружку. Очень жду. Люблю, твоя Крессида, пока что Ашфорд». Пэнси с яростью отбросила приглашение на диван и помассировала виски, думая над тем, что никак не может появиться там одна. Крессида просто взорвётся от счастья и желчи, увидев, что Пэнси пришла в гордом одиночестве. Если взять с собой подругу, так и вовсе засмеёт, а на примете из мужского пола у неё никого нет. Она давно ни с кем не встречалась. Последние её неудачные отношения были ровно год назад, а мимолётные встречи по пятницам она в счёт не берёт. Это будет довольно странно, если сейчас она подцепит какого-нибудь парня в пабе напротив её дома и совсем невзначай пригласит его на помолвку к своей сестре, да ещё и в Рождество! Она точно сойдёт за ненормальную или за ту, которая гонится за серьёзными отношениями, абы с кем. Мерлин. Это просто ужасно. Ещё и голова раскалывалась от какого-то отвратительного запаха, витающего в квартире. Пэнси закуталась в плед и подошла к окну, чтобы открыть форточку. Через пять минут проветривания морозным воздухом она поняла, что источник запаха так никуда и не делся. Поэтому Паркинсон пошла искать его. И он повёл её за порог квартиры. «Чудеснейший» аромат болота шёл от двери её соседа по лестничной площадке. К Невиллу Лонгботтому. Так уж сложилось, что её бывший однокурсник жил здесь до переезда Пэнси, и она не раз сталкивалась с ним на лестничной площадке. Они лишь обменивались мимолетными взглядами и короткими приветствиями, не более того. Она знала о нём ровно столько, сколько позволяла лестничная клетка. Всегда вежлив, всегда останавливающий странный взгляд, когда она поднималась к себе в квартиру, и почти всегда немногословен. Он казался тем самым хорошим парнем, который никогда тебе не навредит и в случае чего придёт на помощь. Однажды у Пэнси застрял ключ в замке, и ей пришлось обратиться к Лонгботтому за помощью. Благо он был дома и без лишних вопросов помог ей с зачарованным замком. Тогда, глядя на него как он возиться с ключом, Пэнси отметила, что он возмужал и слегка прибавил в росте. У этого парня была весьма неплохая генетика и очень ловкие руки, так как с её замком он справился довольно быстро. Тогда она о нём думала больше, чем за всё время их соседства. Короткое «пожалуйста», снова этот взгляд и гробовая тишина помогли тут же избавиться от мыслей о нём. Он никогда не докучал ей, не беспокоил и не шумел. До сегодняшнего дня. По иронии судьбы сейчас Пэнси готова была сломать чертову дверь своему соседу. Две минуты она держалась в рамках вежливости, но когда дышать стало невозможно, взорвалась. Закрыв нос пальцами, Пэнси начала колотить в дверь. — Лонгботтом! Стук. — Лонгботтом, открой! Стук. Щелчок и лицо мужчины появилось перед ней. Болотистый дурман окатил её с ног до головы, и Паркинсон сделала шаг назад. Лонгботтом снял свои лабораторные очки, которые совершенно не делали его лицо привлекательным и невзначай поправил свой темно-синий свитер. Каштановая прядь от челки упала ему на лоб, и он одним движением руки зачесал её назад. — Здравствуй, — голос у него низкий и спокойный. — Что-то случилось? Мерлин. Он ещё и спрашивает! — Ну, привет, — сощурилась Паркинсон. — Да, знаешь, случилось! Ты случайно не знаешь, почему в моей квартире воняет неизвестно чем и почему это привело меня именно сюда? Невилл усмехнулся, облокотившись на дверной косяк. — Ах, ты про запах. Я согласен, у лизихитона довольно неприятный запашок. — Лизи… что? — Лизихитон. — Неважно, — отмахнулась она и прикрыла глаза, чтобы побороть тошноту, подкатывающую к горлу. — Слушай, можешь ли как-то свернуть свой эксперимент, а то мне уже становится дурно. — Нет, — достаточно спокойно тут же ответил Невилл. — Нет? — вопросила Пэнси, удивлённая его отказом. — Нет, — снова повторил он. Ох, черт. Она не привыкла к тому, чтобы ей отказывал парень. А уж Лонгботтом – тем более. Пэнси поджала свои губы. Его отказ спровоцировал в ней тонну ругательств, которые она с трудом сдерживала внутри себя. — Ладно, я понимаю, что это наверняка что-то очень важное, ты ведь фармацевт, если я не ошибаюсь? Наверное это какое-то лекарство для тяжелобольных детишек, — её голос беспомощно взлетел на октаву выше, — но что ты предлагаешь мне сделать? Здесь даже освежитель воздуха не поможет. — Предлагаю тебе зайти ко мне. Впервые Пэнси ощутила как её ноги становятся ватными, а язык прилип к небу. Её взгляд застрял на непроницаемом лице Невилла. — Всмысле? — наконец выдавила она. — Ну или подожди тут, я сейчас. Лонгботтом исчез за дверью, но долго ждать ей не пришлось – уже через минуту-другую он вернулся с каким-то свертком. — Вот, это поможет, — он раскрыл сверток из пергамента. — Моя разработка от неприятного запаха. Просто вставь это в нос. Он положил в её ладонь два маленьких белых шарика. По ощущениям это было похоже на скатанную в несколько слоёв сахарную пудру, но по запаху напомнило лаванду. Пэнси с недоверием сделала, как сказал Невилл, и произошло чудо: её нос больше не страдал от тошнотворного смрада. Пэнси с наслаждением сделала глубокий вдох, наполняя лёгкие кислородом и приятной лавандой. — Они будут действовать примерно три часа, за это время я управлюсь и всё проветрю, — пояснил Невилл. — Прекрасно, спасибо, Лонгботтом. — Пожалуйста, — он потёр правой рукой свою шею и нерешительно добавил: — Ты меня прости за причинённые неудобства, в моей лаборатории случился взрыв, и понадобится недели две для восстановления. Я буду очень тебе благодарен, если ты не станешь сообщать домоуправляющему об этом инциденте. Иначе меня выселят. — Я подумаю, — каверзно усмехнулась Пэнси, сложив руки на груди. — Пэнси, пожалуйста, — настоял Невилл. — Не хватало мне ещё проблем искать новое жильё. То, что нужно. Он был идеальной жертвой для взаимовыгодного сотрудничества. Конечно, она не собиралась ничего рассказывать мистеру Вэнсону про эксперименты Лонгботтома, но он сам же и подал ей эту сумасшедшую идею. Это было больше чем ненормально. Это было абсолютным безумством. — Хорошо-о, — протянула Пэнси, задумчиво почесав подбородок указательным пальцем, — но только с одним крошечным условием. В его зелёных, как тропики, глазах появилось недоумение. — Что за условие? — Подыграй мне, Лонгботтом.

***

Удивительно, как ее сосед без всяких раздумий согласился на это дикое условие от нее. Пэнси молилась лишь об одном: лишь бы ее затея не вышла ей боком. Сейчас, Невилл казался ей не совсем достойной кандидатурой, хотя бы из-за своего внешнего вида, но он точно лучше всех тех парней, которых можно было подцепить в том же волшебном тиндере или где-то на улице. Пэнси снова зажевала нижнюю губу и зыркнула в сторону Невилла. — Может, скажешь? — спросил он, устав притворяться слепым. — Что не так? — Я ведь просила одеться прилично и по-праздничному, — ворчала Пэнси, поспешив за широким шагом парня. — Почему на тебе этот дурацкий свитер? Невилл посмотрел на свой красный тёплый свитер с оленями выглядывающий из-под выреза пальто, и не понял, почему его так возненавидела Пэнси. Он был очень удобным и вполне праздничным. — Он праздничный и приличный. Соответствует всем твоим заданным критериям. — И совсем не подходящий дресс-коду, — добавила с ноткой раздражения Пэнси, запахнув свою шубу плотнее. На улице стоял невозможный мороз, присущий лишь одному январю. — Я следовал твоим инструкциям, к тому-же ты не сказала, куда именно мы пойдём, — он указал на светящуюся вывеску пятизвездочного отеля через дорогу. — Если бы я знал, что это «Парадиз» надел бы сверху хотя бы пиджак. — Ладно, мы уже пришли, так что нет времени спорить. Ты ведь запомнил, как себя вести, что следует говорить, а что нет? — Не переживай, с памятью у меня проблем нет. Уже у самого входа в банкетный зал отеля, куда их сопроводил администратор, ноги Пэнси одеревенели. Впервые она испытала дикую неуверенность в себе и в своей жизни в целом. Тяжёлое бремя одиночества накрыло её в ту самую минуту, когда она глазами пробежалась по присутствующим гостям на помолвке: абсолютно все пришли со своими парами. Ни одного одинокого человека она так и не смогла выцепить в разношерстной толпе из дальних родственников и друзей жениха и невесты. Ей стало безумно не по себе. Как же это было жалко – притворяться, что у неё все отлично в личной жизни. К тому-же Невилл, который пришёл с ней, тоже наверняка считает её полной неудачницей. Она совершенно не задумывалась об этом когда просила его, а сейчас эта мысль жужжала прямо над ухом и не хотела никуда исчезать. Пэнси, ведомая своей нервозностью начала поправлять на плечах своё платье. Белоснежный мех чёрного облегающего платья, который обрамлял её острые плечи, начинал вызывать зуд. Драккл дери этого дизайнера за столь неудобный фасон! Над ухом пронеслось еле слышное: — Ты прекрасна, Паркинсон. — Ч-что? — Я сказал: ты прекрасно выглядишь. Не нервничай, — более чётко повторил Невилл, глядя прямо ей в глаза. — Очень красиво, правда. Мимо них прошел официант с подносом, и Пэнси схватила крайний бокал. Ей срочно нужно было унять эту нервозность, засевшую под кожей. — Спасибо, Лонгботтом. Но я не поэтому поводу переживаю. Знаешь, я организовала это, потому что… — произносить это вслух оказалось гораздо сложнее, чем признавать у себя в голове. — Потому что хочу утереть своей сестре нос. Сейчас она точно уверена, что я до конца своих дней останусь одна, и этим приглашением хотела просто унизить меня и посмотреть, что она оказалась права. Она ненавидит меня, собственно, как и я её. Пэнси горько усмехнулась, проглотив остатки игристого. Почему она выложила это ему как на духу? В этом шампанском ведь нет зелья правды? Невилл прочистил горло и хмуро оглядел присутствующих. — Да, я понял, что это нечто из разряда семейного соперничества, мне это знакомо. — Неужели? Они вместе прошли дальше по сверкающему залу. Пэнси избегала встречи глазами со своими родственниками изо всех сил. Не дай Мерлин, ей ещё и перед ними придётся разыгрывать сцену, которая предназначалась только для Крессиды. Невилл продолжил: — Да, мой двоюродный брат Кэвилл всю жизнь соревновался со мной. Он был уверен, что Ильверморни намного лучше Хогвартса, а его профессия мракоборца намного полезнее фармацевта. Он каждую нашу встречу пытался задеть меня. Но теперь у него это не выйдет. — Поделишься секретом? — О, это просто. Я отравил его. Лизихитоном. Паркинсон удивленно подняла брови и вопросительно посмотрела на Невилла. Это, что, была попытка пошутить? — Шучу, — ухмыльнулся он, перестав наслаждаться её замешательством. — Конечно же, я этого не делал, но с удовольствием бы осуществил этот соблазнительный план. Я просто начал представлять, что передо мной обезьянка с тарелками, а не Кэвилл, — он наглядно изобразил хлопками в ладоши своего братца. — И каждый раз, когда он что-то говорил, не мог отделаться от мысли, что со мной сейчас разговаривает обезьяна. Может, тебе сделать также? Пэнси засмеялась, прикрывая ладонью свой рот. — Забавно. Крессида не похожа на обезьяну, но она оправдывает своё имя – крыса ей явно подойдёт, — Паркинсон тут же сменила свою искреннюю улыбку на более сдержанную. — А вот, кстати и она. Сестринские взгляды встретились, и Пэнси первая помахала ей рукой, гордо выпрямилась и направилась в её сторону. Блондинистая копна волос Крессиды была собрана на затылке в незамысловатую причёску, а её белое платье с лебедиными перьями на шлейфе так и кричало об эксклюзивности. Она так сильно пыталась выдавить дружелюбную улыбку, что в итоге это могло закончиться параличом на её лице. Пэнси тут же окунулась в детство, вспоминая эту не самую приятную гримасу своей сестрицы. — Любимая сестра, — с явным сарказмом поприветствовала Крессида, поцеловав Пэнси в щеку, — как же я рада видеть тебя! Столько лет разлуки. — Я тоже, дорогая Крессида. Поздравляю, — тоном приемлемым для высшего общества ответила Пэнси. — Где твой жених? — Алессандро отошёл встретить встретить своих родителей, — ответила Крессида и тут же переключила внимание на Невилла. — А с вами, кажется, мы не знакомы. Шоу начинается. Бежать некуда. Теперь остаётся только врать до конца. — Это Невилл, мой… молодой человек. — Как интересно, — сощурилась Крессида. Она явно оценивающе просканировала Невилла, и Пэнси стало жутко неловко за её поведение. — Приятно познакомиться, Пэнси много рассказывала о вас, — не растерялся Невилл, пожимая ей руку. — Кстати, поздравляю с помолвкой. — Наверное, много неприятного, мы ведь не ладили в детстве. Снисходительная улыбка сестры вызвала у Паркинсон непреодолимое желание вытошнить содержимое своего желудка. — Мне кажется, многие не ладят в детстве со своими братьями и сёстрами, так что это не было какой-то тайной. Пэнси показалось, что Невилл слегка съязвил. Лишь слегка. А он оказался не таким уж и безобидным парнем. — Не слышала от твоей мамы, чтобы ты с кем-то встречалась, дорогая сестричка. «Только не разговор о родителях. Только не это», — взмолилась мысленно Пэнси. — Я редко с ней общаюсь, — ответила она честно. — Жаль, что твоих родителей сегодня нет, — мимика лица Крессиды грустно сконфузилась. — Они, кстати, в Швейцарии сейчас, если ты вдруг не в курсе. Тетя так давно мечтала съездить туда. Пэнси сжала челюсти. Ашфорд знала на что надавить. Со своими родители она общалась только из нужды из-за давней ссоры насчёт договорного брака и разнящихся с их взглядом планов на жизнь. Это не было каким-то секретом и сейчас Крессида просто специально пыталась сделать ей больнее. — Понятно, — коротко ответила Пэнси. — Ну и где же вы познакомились? — задала каверзный вопрос Ашфорд, наверняка надеясь, что их «показания» разойдутся. — В школе, — тут же поспешила ответить Паркинсон. — Учились вместе. — Планируете жениться? — Ч-что? — Ну так для чего же встречаться просто так? — поддернула бровью Крессида, нахально оскалившись. Она и здесь пыталась показать своё превосходство. Стерва. — Мы пока что… — Конечно, — без капли сомнения в голосе выдал Лонгботтом. Пэнси слегка наступила на носок ботинок Невилла. Он должен немедленно прекратить свою импровизацию. — Невилл хотел сказать, что мы не спешим, — влезла Пэнси. — Тебе не стоит беспокоиться, дорогая сестра. — Да, именно так, — Невилл постарался выкрутиться. — Но в планах такой пункт есть. Длинный палец Крессиды нервно постучал по бокалу с шампанским. Она с сомнением оглядела пару перед собой. У Пэнси чуть не задергался глаз. Где она могла уловить какую-то ложь? Вдруг она ощутила теплое касание руки к своей. Невилл взял её за руку так уверенно и так естественно, что по коже побежали мурашки. Пальцы, как по приказу переплелись вместе, создавая замок. Его ладонь слегка грубая от мозолей, что оставили ожоги зелий. Но тем не менее, приятней касания к себе она ещё не испытывала. Какая-то магия. Она держится за руку с Невиллом Лонгботтом и ей это нравится? Невозможно. — Вы такие милые. Если бы она не знала Крессиду Ашфорд, то подумала бы, что та искренне это говорит. Но нет, она просто хорошая актриса. — Ну, так и где же твой будущий муж? Странно, что он оставил тебя одну в такой важный для вас день, — укусила её, подобно пустынному скорпиону Пэнси. — Уверена, вы вместе смотритесь не хуже, чем мы. Крессида проигнорировала ее, лишь скрипнув зубами. — Знаешь, — вдруг слегка коснулась она локтя Пэнси, меняя тему, — если вдруг вы надумаете планировать свадебное путешествие, то обязательно посетите нашу виллу в Италии. Алессандро ведь граф, я не говорила? Пэнси отрицательно качнула головой, не спуская натянутой улыбки с лица. Как же Пэнси уже устала от нее. У неё больше не было никакого желания и дальше слушать её, но уходить на середине разговора считалось дурным тоном. — Так вот, он граф, представляешь! — похвасталась счастливая невеста, рассмеявшись. — Души во мне не чает, задаривает бриллиантами и золотом. У его семьи во владении слишком огромная площадь земли, мне кажется, по площади превосходящую Британию и… Крессида продолжала говорить и говорить о том какой её жених распрекрасный и как сильно она счастлива вместе с ним. Она насильно пыталась убедить Паркинсон в том, что у неё всё просто прекрасно. Это казалось настолько комично, что в моменте Пэнси все-таки перестала слушать ее, неумышленно последовав совету Невилла: представила на месте своей сестры крысу, издающую только писк вместо слов. Она не поддалась желанию засмеяться во весь голос, хотя и очень хотелось. — Италия итак больше, чем Британия, — ответил Невилл, когда Крессида наконец-то заткнулась. Он не сдержал своей насмешки. — Невозможно, чтобы одна семья владела всей страной. Это ведь давно не монархия. У одного графа не может быть во владении земли больше, чем трети государства. Наверное, вы что-то перепутали. Он её уделал. Мерлин, она готова была расцеловать Невилла прямо сейчас. — А вы, работаете или у вас богатые родители? — Я точно не граф, — усмехнулся Невилл. — Я занимаюсь изготовлением лекарств. — Ох, как благородно, но всё же не престижно, — почти прискорбно проскулила Ашфорд. В ней абсолютно не было ничего хорошего. Если кто-то и знал человека хуже, чем её сестра, то он точно ошибался. Ей вдруг захотелось поддержать Невилла, понимая, что комментарии сестры слишком обидно звучат из её уст в его адрес. — Ты молодец, милый, — вдруг произнесла Пэнси, обращаясь к Невиллу. Она была совершенно искренна в своих словах. — Ты действительно делаешь для этого мира полезное дело. Она ненавязчиво прильнула головой на его плечо, становясь чуть ближе. В нос ударил сладковатый, пряный аромат какой-то травы. Смелости хватило на ещё один вдох, чтобы лучше разобрать ноты и она поняла, что это мята. Ей нравился запах мяты. Пэнси никогда не подумала бы, что Лонгботтом пахнет именно так. Его пальцы непроизвольно сжались, обнимая её ладонь ещё крепче. Невилл даже не шелохнулся, он уверенно стоял рядом с ней, принимая правила её игры. Со стороны они и правда выглядели как влюбленные, план Пэнси сработал. Крессида сдалась, то ли от замечания в её сторону, то ли от рухнувших ожиданий. — Ладно, развлекайтесь, влюбленные, — скомандовала невеста вечера, не в силах больше терпеть их общество, и тут же удалилась к другим гостям.

***

Развлечься сегодня у Пэнси не получилось. Светские беседы с родственниками она избегала как могла, а праздничная программа и вовсе оставляла желать лучшего. Балет, вальс и классическая музыка навевали скуку, поэтому они с Невиллом просто спряталась за самый дальний столик с закусками и шампанским. Ещё больше злила физиономия наигранного счастья Крессиды рядом с манерным итальянцем под руку. Позже выяснилось, что их брак – договорной, поэтому её сестра изо всех сил делала вид, что её все устраивает. Красивая картинка вызывала сочувствие. Не было там никакой любви, только лишь принятие воли родителей. Иногда Пэнси поглядывала на ели за окном и вспоминала, что сегодня между прочим Рождество и у неё были совершенно другие планы. — Так и не могу понять: почему именно сегодня состоялась эта дурацкая помолвка? Я так люблю Рождество, но и тут Крессида успела нагадить мне прямо в душу, — рассуждала Пэнси досадно положила подбородок на свой кулак. — Ещё и тебе, Лонгботтом я испортила все планы. Я могла просто не прийти сюда, но выбрала поддаться бессмысленной провокации в приглашении. Невилл поболтал золотистое содержимое в своём бокале и безучастно посмотрел в сторону. — Ничего ты не испортила, — ответил он с грустной усмешкой. — Если честно, я собирался работать весь день и ночь. Раньше я тоже любил этот праздник, когда ещё была жива моя бабушка, но когда её не стало я перестал и вовсе праздновать даже свой день рождения. — Что вы делали на Рождество? Невилл с улыбкой предался воспоминаниям. — Сначала праздничный ужин, потом обмен подарками, а ещё она очень любила когда я играл на фортепьяно, а она пела песни. А ещё она готовила в этот день изумительный черничный пирог. — Иногда я люблю петь, — губы Пэнси едва тронула улыбка. — И черничные пироги тоже. — Я знаю. — То, что я люблю петь или тот факт про черничные пироги? Невилл усмехнулся, почесав затылок. — И то и другое. Пэнси помедлила с ответом, удивленная, что Лонгботтом знал о ней то, о чем она в жизни ему не говорила. Точнее, не говорила никому в жизни. — Меня немного пугает, что ты это знаешь, но с другой стороны, очень интригует ответ. — Акустика у стен нашего дома немного слабоватая, знаешь? — с усмешкой ответил он. — А про пироги: частенько замечал, как ты покупаешь их в кафе напротив нашего дома, — совершенно не подозрительно ответил он. — Как много можно знать о своих соседях, — Пэнси поддернула бровью, допивая остатки своего шампанского. — Уму непостижимо. Невилл засмеялся, и Пэнси подловила его смех, совершенно не ожидая, что он окажется таким заразительным. Ей стало настолько комфортно в этой угнетающей обстановке, что классическая музыка перестала резать по ушам. Общество Невилла оказалось не таким уж и плохим, как она думала ещё сутки назад. — Знаешь, я итак не собиралась ничего рассказывать домоуправляющему про тебя, — призналась Пэнси, — Я просто воспользовалась этим шантажом. — Так вот оно что, — уголки его губ растянулись в мягкой ухмылке. Он старался смотреть прямо ей в глаза, но его взгляд постоянно куда-то съезжал вниз. — Не жалеешь? — Нет, Лонгботтом, ты не подвёл меня. Я навсегда запомню, как ты уделал мою сестру. В зале прозвучала снова дотошная мелодия скрипки. Главная пара вечера вышла на танцпол. Кафель был украшен бутонами волшебных белых роз, которые раскрылись, когда Крессида и Алессандро начали танцевать. К этому моменту Пэнси уже отпустила свою обиду на сестру за разрушенную атмосферу Рождества. Она ещё могла успеть нагнать упущенное. — Может, потанцуем? — предложил ей Невилл, протягивая свою ладонь. Она взяла его за руку, но не поспешила идти прямо к танцующим парочкам. — У меня есть идея получше, Лонгботтом.

***

— Ты уверена, что нам сюда можно? — Не уверена, — ответила Пэнси, вооружаясь своей палочкой, которая была спрятана в сумочке. — Но мне очень хочется это сделать. Она осветила помещение огоньком света, и во мраке показалась она: большая, пушистая скандинавская ель, украшенная яркими, блестящими игрушками. Она заприметила эту красавицу ещё по пути в банкетный зал. Возможно, ель убрали оттуда во второе, чуть менее большое помещение, чтобы не портила вид задуманного Крессидой оформления. Пэнси облачила дерево в светящуюся гирлянду и атмосфера тут же переменилась. Стало наконец-то по-рождественски уютно. Из обеденного, длинного стола она трансфигурировала фортепьяно и устроилась прямо на закрытой крышке сверху. Она поправила подол своего длинного платья и закинула ногу на ногу. Невилл, всё это время наблюдал за её манипуляциями и по его выражению лица Пэнси не понимала: считает ли он её просто сумасшедшей или же восхищается её изобретательностью. — Прошу, — Пэнси ладонью указала на место за клавишами. — Хочу услышать, как ты играешь. Если ты не против, конечно. Внутри всё затрепетало, когда Лонгботтом абсолютно беспрекословно запер двери зала и сел за музыкальный инструмент. Он размял свои пальцы и поднял клапан. Невилл сделал первый пробный разгон по черно-белым клавишам и сжал свои пальцы на затухающую “фа-мажор”. — Я давно не играл, — Невилл нахмурился и попробовал ещё раз, но уже другой мотив – более мягкий и плавный. — Не знаю, получится ли у меня. Что ты хочешь, чтобы я сыграл? — Сыграй что-нибудь знакомое, — предложила Пэнси. — Например, какую песню любила твоя бабушка? Невилл хмыкнул и, даже не задумываясь, как по волшебству, его руки тут же вспомнили знакомую мелодию. Мужские пальцы медленно, но уверенно начали свой черно-белый танец. Он склонился над фортепьяно. Тихие и робкие первые аккорды набирали силу, подобно снежинкам, которые начали падать в этот момент с неба. За панорамными окнами нарисовалась настоящая зимняя сказка. В прошлое Рождество. Да, Пэнси знала эту песню и она была просто подарком в этот зимний вечер. Она прикрыла глаза и, поймав ритм нежной мелодии, тихо запела. Она совершенно не постеснялась показать ему свой голос, ведь Невилл итак уже всё слышал. Прямо за стенкой. На прошлое Рождество Я подарил тебе своё сердце. Но на следующий день ты его вернула. В этом году, Чтобы оградить себя от переживаний, Я подарю его кому-нибудь особенному. Фортепьяно отзывалось на каждое движение пальцев Невилла, создавая абсолютную гармонию звуков. Клавиши будто слушались, подчинялись ему в этот самый момент. Пэнси казалось, что его пальцы касаются вовсе не их, а её кожи. Чутко и ласково. Он не просто играл знакомую песню – в ней было нечто личное и сакральное для него. Насколько красиво он играл, настолько красив был сам в этот самый момент. Пэнси не могла отвести от него взгляда. Мягкий тёплый свет от гирлянды очертил его широкие плечи, а его волосы приобрели золотистые оттенки. Она совершенно не стесняясь разглядывала его, продолжая напевать песню. Даже его дурацкий красный свитер с оленями казался ей теперь особенно очаровательным. События этого вечера вихрем пронеслись голове. И во всех них был только Невилл. Как он заставлял её улыбаться и искренне смеяться. Как он смотрел на нее. Как он касался её. Как понимал и поддерживал. И как наконец-то, хотя бы на один вечер исчезло её гнетущее чувство одиночества. Последний аккорд снова принес тишину под медленно гаснущую елочную гирлянду. Он посмотрел на неё: его взгляд тяжелый, кричащий о чем-то, но нежный одновременно. Он заставил её сердце биться всё чаще и чаще. Может, ей все это кажется? — Паркинсон, — его голос прозвучал полупрозрачным шёпотом, — ты прекрасна. Нет, не кажется. Всё по-настоящему. Лонгботтом не просто сыграл на фортепьяно. Он сделал что-то невероятное. Безумное желание поцеловать его прямо сейчас вытеснило всю реальность и мысль о том, что это может быть ошибкой. Тело перестало подчиняться, оно неминуемо стремилось навстречу Невиллу, требуя немедленного тепла его рук. Здесь. Сейчас. — Ты это уже говорил, — едва дыша, ответила она, грациозно спускаясь прямо ему на колени. Несколько клавиш звякнули под её весом. Он придержал её за талию, сжимая ребра так сильно, будто боялся, что она прямо сейчас убежит от него. — Если позволишь, скажу это тебе ещё тысячу раз, Паркинсон. Это не просто фраза. Это мольба о разрешении. Если она скажет прямо сейчас “нет”, то он тут же отпустит её и, возможно этого больше никогда не повторится. Пэнси не могла оставить всё так просто, но и говорить что-то было бы лишним. Он провел пальцами по оголенному плечу, и оно мгновенно покрылось мурашками. Пэнси обхватила его лицо ладонями и не в силах больше терпеть это напряжение между ними – первая поцеловала его. Его губы были на вкус как тот самый её любимый черничный пирог. Это был её ответ. — С Рождеством, Лонгботтом, — произнесла она сквозь очередной поцелуй. — С Рождеством, Паркинсон.