Ядовитый

Что же чувствовал Хан Джисон? Большое количество мыслей гуляло в голове, когда самый, по его мнению, желанный человек наконец попал в его ловушку. Хану действительно было сложно поверить в реальность происходящего, потому что тот был уверен, что спугнул бродячего, зашуганного кота своей прямолинейностью в ту неоднозначную ночь. Он неоднократно вспоминал тот сумбурный и чувственный момент, воспроизводившийся перед его сном почти каждую ночь. Это было словно постыдное и необдуманное мгновение из сериала, полного клише. Но, если до этих пор он сомневался в своих чувствах к Минхо, то теперь он был рад, что совершил тогда эту оплошность. Да и глупостью это сейчас вовсе не казалось. Сначала Джисона привлекали недоступность хулигана и неповторимо красивое лицо, таким прекрасным оно казалось, что даже сам Хван Хенджин не обладал столь обворожительными чертами. И хотя выражения его лица менялись редко, в основном он был либо зол, либо насторожен, но и этот факт не мог скрыть всю его привлекательность. «Его нос такой острый, а глаза такие большие: в них я разглядел его настоящие чувства. Они хоть и болезненны, но прекрасны, как и он сам. Он часто моргает, а его длинные ресницы такие красивые. Я видел, как эти глаза плакали. У него проколоты уши, наверное, потому что он хулиган, но это действительно подходит ему, выглядит круто, » — Хотя плачущие глаза Минхо отпечатались в памяти Джисона навсегда, он впредь хотел бы избавить эти чудесные глаза от страданий, которые заставляли задиру проливать горькие слезы, подобные тем, что ему посчастливилось наблюдать. Хан восхищался Ли, потому что тот казался таким сильным, независимым и свирепым со стороны, но при этом обладал утонченными чертами, которые делали его таким интересным. Со временем Джи становился более уверенным в том, что истинная личность его одноклассника мягкая и нежная, просто требующая заботы и любви. «Я хотел бы прикоснуться к нему, даже если он этого не любит. Я хочу… Наверное, держать его за руку или пальцем дотронуться до его острого кончика носа. Тот такой же холодный, как у котов, но не мокрый, — Джисон посмеялся, представляя Минхо в кошачьем обличии, а после в костюме кота, — Он бы ни за что не надел этот костюм, но такой милый, » — Хан вновь смутился и пресек эти мысли. Теперь он испытывал стыд перед Минхо, потому что невинный хулиган, оскверненный чужими причудливыми идеями, лежал в соседней комнате, что было слишком близко, чтобы услышать эти размышления. Порой Джисон погружался в свои мысли так глубоко, что находил среди них гадкие и мерзкие, поэтому сам себя корил за это. Если он не считал свою любовь или симпатию неправильной, то, конечно, боялся стать уродом в глазах возлюбленного, поэтому не позволял себе заходить далеко даже в пределах собственной головы. И каждый раз вспоминая ночь незабытого признания, он знал, чем то обернется — пустотой внутри от осознания, что был отвергнут. Сейчас он уже понимал глупость своих отговорок, потому что слово «нравишься» той ночью имело лишь единственное значение — любовь. Хан был очарован, одержим Ли и никак не хотел бежать в обратную от него сторону, наоборот — напрямик, в его объятия. «Мог бы я прикоснуться и к его губам…» Хан был точно влюблен. С утра дом разрывался от кричащих будильников, которые стояли в обеих комнатах парней. Минхо быстро поднялся, но постеснялся покидать комнату, притворившись вновь спящим. Он ждал, пока в его комнату ворвется Хан, объявив, что родителей уже и след простыл. Но Ли никак не рассчитывал на то, что Джисон всю ночь мучительно старался уснуть, а потому без посторонней помощи не сможет и глаз открыть. Время поджимало, когда Ли сам не сдержался и наконец пошел разведывать обстановку: взрослых не было, только Суни, Дуни и Дори лениво мурчали на диване после еды, а Хан распластался на своей кровати и совсем не думал просыпаться. — Эй, — забрал подушку из объятий спящего Ли, — Где моя форма? Минхо обнаружил на столе небольшой завтрак на двоих с запиской от Госпожи и уже успел сделать все необходимое для подготовки к школьному дню, но припомнил, как отдал свою форму матери Джисона на стирку. — Сколько времени? — потирал глаза сонный Хан, улыбаясь от того, что слышит любимый раздраженный голос, радуясь тому, что переезд не оказался сном на этот раз. Дальше все прошло словно в тумане, потому что часы показывали 7.50. По дороге в школу мальчики не смогли ничего обсудить, хотя появилось немало вопросов у обоих, потому что торопились, а Минхо, наверное, вообще впервые вовремя явится на перекличку. Во время уроков они избегали друг друга: у каждого были свои друзья. Хотя Ли продолжал периодически ловить на себе взгляды нового соседа. Только в раздевалке Хан подошел к однокласснику, чтобы поинтересоваться, могут ли они пойти домой вместе. Путь их проходил мимо детской площадки, где были качели. — Туда, — кивнул Ли, и парни свернули. Джисон был необычайно молчаливым, лишь смотрел со стороны, запоминал и анализировал: что-то изменилось. Погода была отвратительная: однозначно не для прогулок, но они оба согласились провести некоторое время на пустой детской площадке. Было чисто: здесь убирали часто, ведь это место было предназначено для детей. Но теперь, когда наступили холода, деревья обнажились, сюда редко приходили. Осознание того, что детство закончилось, пришло именно сейчас, а потому нахлынула печаль. Голые парки, опустевшие улицы, ветреная погода нагоняли тоску, поэтому все старались проводить время дома в тепле рядом с семьями. Минхо оглянулся вокруг, будто наполняя душу унылым чувством пустоты. Ему оно было знакомо, но не Джисону, который трясся, стоя у автомата, выбирая горячие напитки для них. Свет был в его жизни, поэтому он не обращал внимания на детали, к которым был так внимателен Лино. Хулиган медленно раскачивался из стороны в сторону на качелях, ожидая своего спутника. Он теперь вовсе не выглядел устрашающим задирой: одежда его была чистой и выглаженной, Ли был в пальто Хана, а также в его перчатках. Джисон подумал, что тот выглядит точно как меланхоличный мальчик из аниме, немного одинокий, но умеющий наслаждаться каждой минутой своей жизни, потому что не видел никого, но подмечал все, что окружало его. Хан бы навсегда погрузился в удивительный мир Минхо, была бы только возможность — он бы растворился в нем. Парень аккуратно присел рядом с двумя согревающими напитками в руках, не желая отвлекать Мино от раздумий, ведь тот выглядел таким сосредоточенным. Бельчонок тоже стал немного отталкиваться ногами, тогда Ли отвлекся. — Может, ты что-то хотел, — предположил рыжий. Его голос был мягким, таким приятным, что очаровывало Джисона. Тот хотел бы слышать его всегда, хотя Ли никуда не денет свой командный, строгий и резкий тон. Оставаясь наедине с волнующим его человеком, он хотел бы неустанно говорить о своих и его чувствах, но не мог позволить себе такого, ведь знал, как его собеседник относится к подобным темам. «Мало мне что ли?! Он уже живет со мной!» — останавливал себя Хан, повторяя. — Отец и мать возвращаются поздно. Ты можешь просить меня обо всем, что придет в голову, будь то еда или вещи. Что же я еще хотел? — сначала он посмотрел наверх, как бы спрашивая небо, а после вспомнил о втором напитке и протянул его другу, — Ты можешь брать мою одежду, шкаф все-таки общий, — он посмеялся. — А если я не захочу жить с вами по прошествии этой недели? Ты обидишься? В груди Джисона что-то кольнуло, неужели теперь Минхо заботили и его чувства. Неужели это настоящий Минхо? Хан ни разу не задумывался о том, понравится ли ему личность, которую тщательно прятал Ли.