100 способов поднять окситоцин

      Арсений перепрыгивал через ступеньки, мечтая не умереть от невидимых рук явно разъярённого призрака. Подумаешь, поигнорировал его пару минут! С Алёной такие игры в молчанку могли продолжаться днями — оба гордые, никто не соглашался мириться первым. А тут, видите ли, дух весь такой из себя благородный. И кто из нас теперь граф? Честно признаться, Попов действительно не сразу понял, что к нему пришли с поднятым белым флагом в попытке наладить прошлое общение — да и какое там общение, так, лёгкое соседско-призрачное взаимодействие, без намёков хотя бы на дружбу. Зато, кажется, сам Арс совершенно «случайно» стал инициатором намёков на нечто большее… Да к чёрту, он же не знал на все сто, что дух тоже в комнате! У него же могут быть свои невидимые дела — ну там сходить в невидимый магаз, купить невидимые сигареты, покурить их на вполне видимой кухне с очень даже заметным табачным дымом.       Ладно, возможно, может быть, никто точно знать не может, но наверняка существует совсем маленькая доля вероятности того, что парень пытался соблазнить своего соседа. Нет, ну а что, в порно такое вполне часто срабатывает. Двадцать первый век, чего уж тут, подумаешь, парень затаскивает другого парня в кровать, кого тут этим удивишь?       Ах да, если один из парней невидимый — дело существенно меняется не в лучшую сторону, характеризуя «осязаемого» мужчину как, очевидно, наглухо ёбнутого. На что он вообще рассчитывал? Трахнуть призрака? Так, а ну быстро перестал это представлять!       Всё, кукуха Попова улетела куда-то вслед за разбитой злым духом посудой. Скорее, Серёженька-пироженка, спасай! — Хули тебе надо, — м-да уж, не самое дружелюбное приветствие, но, с другой стороны, на что ещё можно надеяться в столь поздний час? Открыл — и на том спасибо. — Серёг, спасай! Призрак с ума сошёл, вещами в меня кидается, я чуть не умер там! — для большего драматизма Арсений стал запыхаться, будто он бежал через тридевять земель, а не с соседнего этажа. — Это тебя призрак так до крови отделал? Странно, мой так никогда не делал, — Серый почесал бороду и отошёл от двери, пропуская ночного гостя. Но тот почему-то совсем не спешил заходить в квартиру. — Что. Ты. Сейчас. Сказал. Кто твой? Что за хуйня?       И только теперь Матвиенко понял, в чём именно он ошибся, причём так критично… Как говорится, коэффициент поражения поражает воображение, попытка исправить — усугубила положение. — Блять. Заходи, придётся всё тебе рассказывать.       Внутри Арса уже начинала закипать истерика — в каком это смысле «придётся»? Неужели его друг на самом деле знает об этой чертовщине больше, чем говорит? А почему нельзя было сразу рассказать всё? Зачем эти мучения и страдания? В его голове вопросы жужжали, как осиный улей, и лезть туда совершенно точно не хотелось. Но надо, Сеня, надо. Хотя бы выбрать вопрос, с которого можно начать. — Какого хуя? — а что, оптимальный вариант. Вот только Серёжа почему-то выглядел крайне недовольным, да ещё и средний палец показал. Ну и что Арс там не видел, сам такой же всем показывает… — Сначала я должен выпить кофе. А ты заткнуться, если не хочешь разозлить кого-то более живого.       Попов поднёс руку ко рту и «закрыл» его на «ключ», сразу же выбрасывая его куда подальше. Матвиенко посмотрел тем же взглядом, что и Фикс совсем недавно, закатил глаза и молча прошёл на кухню. Казалось, даже его походка говорит: «Ну за что мне этот дебил?»       Напряжённую тишину между парнями разрезал только усиливающийся свист чайника. Арсения раздирали вопросы, но собственная безопасность всё ещё оставалась в приоритете. В попытке отвлечься он начал разглядывать помещение, ведь сколько можно пилить друга взглядом? Обычная холостяцкая кухня, ничем не примечательная: бежевые стены, тёмные шторы — удивительно, что не жалюзи, серый кухонный гарнитур, белый стол, немного заляпанный кругами от кружек кофе — и сколько же он его пьет? Друг стоял возле чайника в ожидании кипятка для противного быстрорастворимого напитка, от чего Попова передёрнуло. Есть же турки, кофеварки, и, в конце концов, не настолько противные марки кофе, зачем же так издеваться над благородным напитком?       Ночной гость расположился на сером угловом диване, усеянным яркими икеевскими подушками. Они делали это место значительно уютнее, вот только хозяин квартиры явно не ощущал себя в комфорте, да и вообще выглядел очень уставшим и дёрганным. — Ну, короче… У меня есть невидимый сосед, Дима. Или уже был… Неважно. В один прекрасный день он просто появился тут, причём чертовски вовремя, и мы стали общаться. Да, вначале я пересрался, но у меня никогда не было друзей, а призрак оказался очень даже хорошим товарищем, — Матвиенко поставил на стол две кружки чёрного кофе без молока и немного отпил из своей, отведя взгляд к окну. Не хотелось видеть глаза друга, когда он поймёт, что всё это время Серёжа знал, что он не лжёт, но не хотел признаваться в этом.       Арсений молча слушал, зажав голову между рук. Матвиенко продолжил: — Мы общались через доску, ту, что я тебе приносил. Потом я начал слышать его голос и чувствовать прикосновения, представляешь? Не эти морозные, а настоящие, почти человеческие. Я начал испытывать к нему нечто большее, чем просто дружбу. Меня к нему тянуло, я бежал с работы как можно быстрее, лишь бы скорее поболтать с Димой. Но всё это, видимо, уже кончилось, — голос предательски задрожал, но мужчина быстро взял себя в руки. — В один из дней я пришёл домой, а его нет. Нигде. Не отвечает, не обнимает, даже через доску снова пробовал — тишина. И теперь… я снова один. — Эй, ты никогда не один. Как бы по-гейски это ни звучало, но я с тобой, буквально под одной крышей живу, ты можешь мне доверять, дружище, — обоим парням стало неловко, но Арс даже сквозь это чувство понял, что соседу нужны эти слова, и они действительно помогли.       Какое-то время они просидели в тишине, каждый в своих мыслях. Кухонные часы надоедливо отмеряли минуты, но никто из присутствующих не замечал стука стрелок. Даже противный звук отпивания горячего кофе уже не казался настолько неприятным. Всё вокруг исчезло, каждый остался в плену своих мыслей и проблем, а до хорошего это редко доводит. — И что дальше делать будем? — это стоило огромных усилий, но Попов смог прервать затянувшееся молчание. Серёга испуганно вздрогнул, видимо, клетка из мыслей почти захлопнулась, и Арс лишь чудом успел спасти его. — Не ебу. Никого, блять, — угрюмо ухмыльнулся Матвиенко. — Кстати, ты не слышал о теории родственных душ? — Слышал, но кто ж в это поверит? Мне кажется, она была придумана для обычных влюблённых парочек, чтоб они могли оправдывать свои длительные отношения этим и пихать это в каждый свадебный тост — мол, мы соулмейты, мы созданы друг для друга, надеюсь, вам тоже так повезёт, бла-бла-бла, — Арсений поморщился, вспомнив бывшую девушку. Она часто говорила с ним на подобные темы, мол, они половинки одного целого, рождённые друг для друга, даже по натальным картам совместимые на все сто. Сосите, наталки, они расстались и вполне счастливы друг без друга, а Алёна наверняка затирает ту же историю новому парню. — Я тоже так думал раньше. А ты слышал, что есть легенда о соулмейтах-призраках? — Чего блять? Ты хочешь сказать, что?..       Хозяин квартиры кивнул. — Я слышал теорию о том, что в нашем мире у каждого есть соулмейт, и вы не можете полноценно умереть, пока не встретите друг друга. Судьба не позволит разлучить двух созданных друг для друга людей. Она будет всячески сталкивать вас вместе, даже если один из вас умер. Говорят, их можно как-то воскресить, но никто точно не знает, как именно. Да и вся эта теория больше похожа на древнюю легенду, но в каждой сказке есть доля истины, — мужчина закончил рассказ и посмотрел на друга, ожидая реакции. — Пизда, — очень содержательно, Арсений Сергеевич, ваша матушка была бы довольна вашим воспитанием! Но, действительно, как ещё можно среагировать, когда ты узнаёшь, что существует вероятность того, что ты был создан для трупа? И можешь его воскресить? Какой-то сюрр. — Мне надо это переварить. То есть ты с Димой?..       Матвиенко ещё раз кивнул. — Пизда, — Арсений сегодня блистал многообразием своего словарного запаса. — Можно у тебя на ночь остаться? Мне стремно там одному, вернее, с этим призраком. — Хуйня вопрос, постелю тебе здесь. Только меня не доёбывай, у меня в планах — выспаться!

***

— Я не понимаю, что случилось? Ты же был здесь, обещал быть со мной…       Он не собирался плакать. Он вообще не думал, что в нём остались слёзы, внутри была дикая пустыня. Но маленькие капельки предательски сползали по щекам на подушку. Серёжа укутался в одеяло с головой, видимо, пытаясь создать кокон и переродиться во что-то совершенно иное — без этих порезов, слёз, проблем и одиночества. Во что-то более прекрасное, беззаботное и счастливое. Он завидовал гусеницам и бабочкам, как минимум по той простой причине, что живут они всего несколько недель. Он бы с радостью прожил около месяца, отрываясь на всю катушку, думая только о насущном, не задумываясь о будущем, не нагружая себя всеми этими человеческими бесполезными страданиями.       Прожил бы месяц и растворился в небытие. Просто исчез, без всяких дурацких завещаний, глупых похорон и поминок — трупу это не нужно. Это всё остаётся живым.       Никто не знал бы, жив он или мёртв. Бабочки же не сообщают о своих планах, вряд ли оплакивают друг друга или хоронят с почестями. Да, чёрт возьми, Серёжа сейчас просто мечтал стать бабочкой, прожить недолгую, но крайне удивительную жизнь и просто исчезнуть, без боли и страданий.       Этой ночью ему оставалось только плакать и мечтать. Он в одночасье потерял всё, о чём неосознанно мечтал — любовь всей жизни и друга в одном лице. Недаром Дима был его соулмейтом — родственной душой, половинкой, абсолютно понимающей по всём, самым нужным во всём мире. — Мне так тебя не хватает…       Очередной всхлип вырывается из-под пухового кокона. Он должен был заглушать эти порывы, чтоб никто не услышал, каким слабым может быть мужчина. Все вокруг ведь так уверены в том, что если у тебя между ног есть член, это автоматически должно сделать тебя спокойным и сильным, без этих «бабских» истерик и пиздостраданий. Почему принадлежность к мужскому полу означает, что у тебя нет души и эмоций? Почему родители, начиная с детства, твердят: «Ты же мужчина, не реви! Слёзы — удел глупых женщин!»       Да кто вообще придумал правила этого мира? Как тут жить, если общество готово тебя осмеять в любой момент за любовь, за чувства и эмоции? Девушкам, значит, они платочки подают, а парню советуют к психологу походить. Что за двуличие?       У мужчин есть чувства. Плакать — это нормально. Давать выход своим эмоциям, делиться переживаниями с другом, мечтать, страдать — это нормально. Для всех полов, включая, сука, кафельный. А нормальнее всего плакать ночью в подушку, пока твой друг мирно спит в соседней комнате. — Вернись…       Шёпот и всхлипы разрывали тишину, сдерживать их было уже почти невозможно. В абсолютно немом ночном городе эти звуки казались громче утреннего будильника, ещё и причиняли примерно ту же боль. Арс больше не мог просто это слушать, ему нужно было утешить друга, хотя бы молча посидеть рядом. Иногда в такие моменты действительно человеку не помогут никакие слова поддержки и утешения.       Человека спасёт человек.       Попов аккуратно поднялся со скрипучего дивана, мысленно скучая по своей любимой домашней кровати и тут же обрывая эти мысли воспоминаниями о взбесившемся призраке. И почему из-за какого-то агрессивного подростка, хоть и невидимого, он должен лишаться нагретого уютного местечка? Раздался ещё один всхлип, более обречённый и громкий, чем прошлые, явно давая понять парню, что пора поторопиться. На цыпочках, проклиная скрипучий пол — и почему днём это не было так громко? — Арс шёл к другу вытянув руки, боясь в темноте врезаться в косяк двери или угол стены, всё же дом не очень знакомый, хоть и похожей планировки. — Дим, я тебя люблю…       Арсений резко остановился. Нет, там он не был нужен. Это был личный момент, Серёжа вряд ли простил ему, если бы он сейчас вошёл. Такие моменты нужны для двоих, и, хоть второго тут не наблюдалось, кожей Попов чувствовал, что друг не один. Никто не захочет быть третьим лишним, тем более в подобных моментах. Но любопытство ж не порок, правда?       Парень медленно подошёл к приоткрытой двери и заглянул в комнату. На просторной кровати, как казалось на первый взгляд, было совершенно пусто. Лишь в углу сжался комок из одеяла, подушек и чертовски сильной боли, ощутимой даже на расстоянии. Внезапно произошло то, во что отказывался верить даже Арс, видавший многое — угол кровати прогнулся под весом явно человека, после чего с друга скинули одеяло и обняли. «Охуеть», — Попов быстро заткнул себе рот и попятился назад. Так он и увидел Диму, пусть всё так же полупрозрачного, но реального, существующего и любящего. Арсений был человеком вежливым, хорошо воспитанным, поэтому принял решение свалить к себе домой мириться с соседом, оставив эту парочку разбираться в отношениях.       Холодная призрачная рука опустилась Серёже на плечо, вторая обвила спину, сжимая в объятиях. Матвиенко грелся в ледяных ладонях призрака, боясь пошевельнуться и спугнуть приятную галлюцинацию. Он сидел на кровати с закрытыми влажными глазами, моля всех богов, чтоб этот сон не прекращался. — Открой глаза, посмотри на меня, я здесь, — перебил его всхлипы неожиданный голос.       Серёжа раскрыл глаза и увидел. Так вот он какой, Дима. Пусть и полупрозрачный, но он был рядом. — Невыносимо смотреть на твои страдания и просто стоять рядом, пытаясь обнять тебя этими бесполезными конечностями, — Дима поднёс ладони к лицу соседа и стёр сползающие слёзы. — Глупый, ты правда мог подумать, что я могу куда-то деться? Я был здесь, с тобой, как и обещал. Никогда тебя не брошу.       Наконец-то сила любви начала побеждать глупые обстоятельства. Парни разговаривали обо всём, держась за руки и совершенно не замечая, как закрылась входная дверь. Им было плевать на весь мир, потому что наконец-то они стали миром друг для друга. Дима рассказал, что по неизвестной причине в один день просто не смог ничего потрогать, даже тот чёртов треугольник на доске Уинджи, но всё это время был с ним, слушал его ночные разговоры и слёзы, и совершенно ничего не мог с этим сделать. — Есть у меня одна версия, почему так вышло, — полупризрачный парень попытался начать издалека, боясь поссорить друзей. — Антон, мой друг, сосед твоего Графа, рассказал мне об одном поцелуе… — Блядский Попов! Сука, я больше не буду пить! Дима-а-а-а, прости-и-и, это было случайно! Так ты из-за этого…?       Дима молча кивнул, радуясь, что теперь подобные его жесты можно реально увидеть. Представляете, каково это — всю жизнь кивать, а потом умереть и пытаться отучиться от этой привычки, потому что тебя тупо не видно? Очень сложно, знаете ли. А Серёжа ведь думал, что его просто игнорируют, но нет, это всё человеческие привычки. — То есть… ты правда мой соулмейт? — Серёжа старался сказать это с как можно меньшей надеждой в голосе, но вышло плохо.       Дима снова кивнул, отворачиваясь. Пусть ему и признались в любви, он всё ещё сомневался в происходящем. Конечно, за долгие вечера он успел задумался о том, что ждать соседа с работы чуть более приятно, чем новый матч любимой команды, но прям чтоб любить… Это ж ещё сколько всего надо пройти, любовь не может появиться от того, что вам просто нравиться много болтать обо всём. Или может?       Но Серёже хватило одного кивка, чтобы снова начать радоваться жизни. — Мы разберемся со всем вместе. Я найду способ тебя полностью вернуть, и тогда уже обсудим наши отношения, — парень понимал, как сложно может быть сейчас почти бывшему призраку. То невидимость, то беспомощность, теперь вот эта вот полупрозрачность — да любой запутается! Поэтому Матвиенко решил дать ему время и не давить на соседа, тем более, что им предстояло ещё многое обсудить. — Я знаю, как ты должен меня вернуть, но не имею права рассказывать. Таков уж закон нашей призрачной природы, — ухмыльнулся Дима. — Я поговорю с Антоном, может, он знает, как тебе помочь в обход этого правила, он всё же дольше призрак, чем я. — А теперь я всё же поржу — у Попова в квартире живёт Антон? Какой-то гейский дом, гейский дом на Василеостровской, — парень потёр руки, придумывая, как бы посмешнее сообщить другу эту новость. — А Антон натурал. Я на столько же не уверен в своей ориентации, на сколько уверен в его. Он даже гомофоб немного. Так что Арсений Сергеевич точно не может быть его соулом, всё же, госпожа Судьба уважает ориентацию и выбор человека.       Они быстро сменили неловкую тему, не желая лезть в чужую личную жизнь, а тем временем в квартире снизу наступило затишье. Арс вернулся домой с единственной целью — помириться с духом окончательно, вот только его снова нигде не было. В квартире было чисто, все книги вернулись на свои места, и только осколки старого родительского сервиза подтверждали, что Попов не сошёл с ума. Призрак убрался и за собой, и отсюда, снова оставив парня в одиночестве. Да почему они не могут просто поговорить?