100 способов поднять окситоцин

      Арсений стоял перед массивными дверьми театра. В этом здании, казалось, он провёл всю жизнь. По сути, так и было, ведь до этого места его существование сложно было назвать настоящей жизнью. С работой на этой сцене пришла определённость, уверенность в себе, надежда на счастливое будущее и удивительная способность попадать в самые разные передряги. Этот театр разукрасил его жизнь яркими красками, научил общаться на любые темы, играть кого угодно и когда угодно. Благодаря ролям Арс наконец-то мог назвать себя Человеком, именно так, с большой буквы.       И вот теперь он должен увольняться. Сам, добровольно, писать заявление о собственном уходе. Из места, куда он так рвался, за которое он был готов крошить ебальники направо и налево. Из театра, где осталась его душа.       Парень знал, что легко напишет это злополучное заявление об увольнении. Так же чётко он осознавал, что не сможет уволить со сцены свою душу.       Он грезил об актерстве с ранних лет. Все дети в садике играли в куклы, особо не заморачиваясь, но только не Попов. Он разворачивал целые спектакли, на которые приходили дети из других групп, и Арсений искренне не понимал, как они смеют лицезреть прекрасное, не платя за билет. Ведь всякое искусство должно быть оценено по достоинству, а бедному ребёнку доставались лишь жалкие аплодисменты и мимолётная популярность. Не, ну хотя бы киндер могли дать, игрушку какую-нибудь, ваши хлопки в карман не положишь!       Попов грустно усмехнулся: к сожалению, мало что поменялось, и достойный заработок его выступления по-прежнему не приносят. Головой-то он понимал, что нашёл хорошее место с приятной зарплатой и, в качестве бонуса, шефа-друга; но душа кричала, что не сможет уйти со сцены навсегда. Просто физически не получится предать мечты маленького Арсюши. Он слишком долго к этому шёл, чтобы сдаваться сейчас так просто. Это не поражение, а всего лишь небольшая передышка, чисто воды попить домой забежать после бешеных игр на площадке у дома. В детстве, конечно, редко кто возвращался играть, ведь заботливые мамаши или придумывали различные задания по дому, или было уже темно и поздно.       В одном Арс уверен точно. Он сможет «зайти домой, выпить воды и вернуться к игре», потому что мама больше не попросит прилететь в Омск и перемыть всю посуду, а слишком поздно… Да никогда не бывает слишком поздно для мечты!       С тяжёлым сердцем Арсений переступил порог практически второго дома. Он принял решение. Любые перемены требуют действий, бездействие же ведёт к постоянству, а провести вот так всю жизнь парень точно не готов. Пора было что-то менять. — Здравствуйте. Я прошу уволить меня по собственному желанию, — а это оказалось легче, чем Арс думал. Всего-то, восемь слов и он свободен, неужели всё так просто? — Ты не первый такой, жди. Эх, а как все мечтали о большой сцене, тоже мне, — тоскливо пробурчала старушка, подрабатывающая секретаршей у нового босса. Или уже старого? Она работала исправно, была приятным собеседником и знала столько, что Попов на её фоне выглядел дошкольником, вот только ненавидела людей, которые бросают начатые дела на полпути. Собрался быть актёром — иди до Золотого глобуса иль Оскара, хочешь рисовать — позови, когда твои полотна будут в Лувре (ну хотя бы в Эрмитаже), пишешь музыку — получи Грэмми (или на худой конец уж выиграй Евровидение, а если совсем всё плохо — показывай свой Золотой Граммофон).       У уже почти бывшего актёра совершенно не было настроения ссориться, его сейчас заботило только то, что он вот-вот опоздает на смену к Серёге. Не хотелось бы вылететь с новой работы из-за задержек в увольнении со старой. Он проигнорировал выпад старушки и уселся в приёмной, оглядывая до боли родные стены.       Раньше он бывал здесь нечасто. Прошлые владельцы и сами редко заходили в офис — их слишком заботила любая мелочь, касаемая грядущего выступления. Они проверяли всё сами, от декораций до причёсок ведущих, гоняли по различным ситуациям, чтоб актёры с лёгкостью могли переключаться и выкручиваться из любых ситуаций. Арс тихонько вздохнул, вспомнив бывшего начальника. Тот действительно любил работу, горел импровизацией, зажигая окружающих. Благодаря ему только открывшийся театр завоевал сердца своих первых зрителей, а те, по принципу сарафанного радио, организовали первые солд-ауты. Да вот только не долго их песенка пелась, и любимого Мастера, как его называли актёры, вскоре сместили люди побогаче, которые теперь только отсиживались в кабинетах да ломали головы над внезапным спадом продаж. — Вас ожидают, проходите, — Арсения выдернула из размышлений старушка, и парень тут же влетел в открывшуюся дверь кабинета.       Всё вокруг напоминало о прошлом владельце, видимо, новые ещё не успели обустроиться или даже не собирались что-то менять, ведь их интересовали лишь деньги. Попов скользнул взглядом по потрёпанному глобусу, который являлся мини-баром, и это был маленький секрет Мастера, о котором знали все. Нет, он не был алкоголиком, но был любителем культурно выпить бокальчик вина после тяжёлого рабочего дня, а Арс нередко составлял ему компанию. — И ты, Брут, хочешь уйти? Почему? — грустно улыбнулся директор, вылезая из кучи заявлений.       Серьёзно, он ещё спрашивает? Да чего тут непонятного!       Попов молча протянул заполненный бланк и устало пожал плечами. Некогда тут разводить сцены о копеечном заработке и абсолютном наплевательстве шефа. Если бы парень не торопился на новую работу, он бы, конечно, высказал всё, но сейчас выгоднее было промолчать. — Молчишь, значит… Ладно, Арсений Сергеевич, уходите без отработки, всё равно пора закрывать эту забегаловку, — протянул директор, подписывая бумажку и возвращая уже бывшему сотруднику его документы.       Арсения передёрнуло. Да как он смеет! Забегаловку? — Слушайте, — начал парень, забирая заявление, — с таким отношением к искусству вы не имеете право занимать Его место. Как ваши актёры могут гореть театром, если вам самому плевать? Вы должны быть примером, а не сидеть в четырёх стенах, как чёртова принцесса — заперлись в башне и сидите в ожидании принца с кучей денег. Я хотел вам помочь, честно трудился, придумывая новые игры, но теперь не хочу. Дам один совет — меняйте, — Арс ухмыльнулся, вспомнив самую первую игру, которую придумал Мастер, и выбежал из кабинета, хлопнув дверью.       Всё. Он больше не актёр. Теперь он продавец-консультант, который вот-вот опоздает и получит первый выговор, если не побежит прямо сейчас на автобус. Арсений понёсся на остановку, проклиная как всегда внезапно начавшийся питерский дождь. Ещё и телефон так невовремя завибрировал. Попов, не останавливаясь, глянул на экран — Шем. Друг давно не звонил, они совсем не общались после предложения о переезде, и Арс, честно признаться, скучал по Стасу, но к остановке подъезжал его автобус, забитый до отказа. Прости, Стасик, в другой разик.       Парень ускорился и влетел в уже закрывающиеся двери. Ехать ему нужно было всего пару остановок, но вероятность опоздать всё ещё была немаленькой, да и погода значительно осложняла ситуацию на дороге.

***

Поповский Граф: Матвиеныч, я опаздываю, увольнялся.       Серёжа потёр виски пальцами. Он чертовски уставал от всего вокруг, ещё и прибавились проблемы этого дурня. Ну мог бы предупредить, он бы дал ему выходной, сделал бы всё неспеша… Чёрт бы побрал этого скрытного графа! Серый: без паники, всё схвачено, жду       Только психопаты и старики ставят точки в конце сообщений, оставалось только понять, к какой категории принадлежит Арсений. Матвиенко откинулся на стуле и начал на ощупь искать что-то в ящике. Найдя искомое, мужчина улыбнулся — он знал, что сможет обрадовать друга, наверняка расстроенного после ухода с любимой работы.

***

— Восемьдесят? Восемьдесят, блять, тысяч? За неделю? Ты ёбнулся?       Если бы Арсений мог перестать орать, он бы не орал. Как тут не орать, когда тебе выдают первую зарплату, которая превышает все прошлые, причём вместе взятые? — Ничё не ёбнулся, это половина твоей месячной зарплаты и процент от продаж. Ты нравишься клиентам, хорошо закрываешь сделки. Ты заслужил эти деньги, — Серёга довольно потирает руки. Да, он ожидал примерно такой реакции. Матвиенко любил помогать людям, а если их основную проблему можно было решить деньгами — вообще шикарно. Он не врал, Попов действительно оказался полезным сотрудником и заработал такую большую сумму всего за неделю. Ну, почти всю — всё же Серёжа любил друга и искренне желал помочь ему.       Арсений тяжело вздохнул, не веря своим глазам. Он пересчитывал деньги раз за разом, снова и снова, но ничего не менялось. Безумие какое-то. А как всё хорошо начиналось — обычная смена, пара приятных покупателей, и тут это. Попов сразу насторожился, когда остальные сотрудники передали ему, что Матвиенко ждёт его у себя. О чём только парень не подумал — может, его уволят и отсюда? Когда шеф протянул ему внушительный конверт, он всё ещё сомневался в реальности происходящего. Теперь же приходиться сомневаться только в адекватности друга. — Я ещё раз спрошу. Восемьдесят? Ты ёбнулся? — Последний раз отвечаю: да, нет. Тебе что-то не нравится?       Арс замер. Что-то тут явно было нечисто… Поражённый догадкой, парень в который раз пересчитал деньги, и, отделив больше половины, протянул Серёже. — Ты меня столько раз выручал. Я знаю, что со мной море проблем, и эти деньги — меньшее, чем я могу тебя отблагодарить. Не стоит нарушать контракт и доплачивать мне из своих добрых побуждений, я лучше самостоятельно добьюсь высоких результатов, — Попов горделиво выпрямился и попытался впихнуть другу стопку денег. — Ты правда думаешь, что мне нужны эти деньги? — Сергей рассмеялся так громко, что окружающие коллеги взглянули на Арса с сожалением. — Мне двадцать шесть лет, у меня свой бизнес, я за день зарабатываю больше, чем ты мне сейчас предлагаешь. Не нужна мне такая благодарность.       Повисло неловкое молчание. Пока Попов пытался осознать, что его новый друг, кажется, миллионер, Матвиенко придвинулся к Арсению и продолжил чуть тише, подмигивая: — Отблагодаришь потом. — Что?.. — парень непонимающе захлопал глазами. — Серый, ты че, ты же не из этих… — Ага, а ты значит да. Ну у тебя и мысли, Попов. Сводишь бесплатно меня к себе на шоу, а ты о чём подумал? — Матвиенко приобнял шокированного друга, на что тот быстро отскочил в сторону. — Ты же знаешь, я ушёл со сцены, — бывший актёр отвёл глаза куда-то в сторону. Говорить об этом ещё не хотелось, в горле стоял ком, а в душе коты скреблись. Можно ли вообще стать «бывшим» в том деле, которому посвятил всего себя? — Да, но не навсегда же. Ты вернёшься и всем им ещё покажешь, поклянись мне, — Серёжа плюнул на руку и протянул Арсу. Что за мерзкий обряд? Парень не хотел обижать друга, поэтому проделал то же самое. — Клянусь, — друзья быстро пожали руки, и Арсений тут же сорвался в туалет. Истинный брезгливый граф должен срочно помыть руку!

***

      Куда может пойти человек, потерявший единственный смысл в жизни? Конечно, в бар. Нет, есть и адекватные люди, не спивающиеся из-за любой мелочи, но когда ты имеешь бесплатный доступ ко всем видам алкоголя, а в качестве бармена выступает твой друг — грех сопротивляться. Вот поэтому Арсений поспешил на вторую работу в свой выходной. Ему срочно нужно было похоронить свою карьеру актёра и немножко попиздострадать. Воля, узнав причину, не трогал друга, но заботливо не позволял спиться, подавая только лёгкие коктейли. Попов наконец-то остался один и мог всё обдумать, убедить себя, что обязательно вернётся на сцену, но голова поплыла с первого же напитка, поэтому сейчас все мысли занимал один вопрос: почему стакан имеет дно с одной стороны, а его жизнь буквально на дне? И почему он вообще об этом думает? Это уже два вопроса? А это третий? Бля… — Попов, он здесь, — внезапно серьёзным голосом предупредил Паша, кивая за спину юного алкоголика.       Арсений быстро обернулся, моля всех Богов, чтоб это оказался не тот человек, которого он больше никогда не хотел видеть. В очередной раз убедившись в отсутствии высших сил и собственном атеизме, парень встал и протянул руку высокому мужчине со странной внешностью и мерзким голосом. Да, у них дерьмовое прошлое, но манеры нельзя забывать. — Сеня! Сколько лет, давно не виделись! — Александр проигнорировал руку и обнял парня, прошептав ему на ухо, — Когда отдашь деньги? — Вечер добрый. Предлагаю обсудить дела вне это заведения, дабы не пугать невинных посетителей, — Попова напрягало в этом парне всё, но внешне он старался оставаться спокойным. — Такие уж прям невинные! Ты как никто другой знаешь, что здесь собирается весь местный сброд, — Гудков противно захихикал. — Сенька не хочет обсуждать дела при посторонних? Что, боишься, посадят? Или убьют, если узнают, как ты подмешивал нарко…       Арсений быстро заткнул рот парня ладонью и повёл его в подсобку, вызывая ещё больше вопросов у окружающих. Паша глазами попросил быть потише и пожелал удачи, явно переживая за друга, но понимая, что не стоит лезть не в своё дело.       Когда Воля ещё не был владельцем этого бара, а Арсений только делал первые шаги в работе ведущего, жизнь свела его с Гудковым. Они сразу невзлюбили друг друга. Оба высокие, своенравные Рыбы (по знаку зодиака), темноволосые, и настолько разные по характерам. Они спорили абсолютно на любые темы, иногда доводя дело до драки, и, в конце концов, Гудков стал называть Попова Сеней. Это стало последней каплей, и вскоре парни бросили любые попытки подружиться, только старались хотя бы терпеть друг друга ради Варнавы, с которой никто не хотел терять связь.       Достаточно быстро Арс понял, что не справляется. Ему катастрофически не хватало денег, поэтому бедный парень пытался забрать себе все смены, иногда работая с Катей в паре, если была необходимость. В один из таких совместных рабочих вечеров Попов заметил, как Варнава, убедившись, что никто не видит, подсыпала непонятный порошок в напиток одному богатому гостю, поэтому решил проследить за ней. Она зашла в служебное помещение, и Арсений прислонился к двери, подслушивая. — Солнце моё, ты сделала всё, о чём я просил? — приторно-нежно прошептал Саша, видимо, приставая к девушке, потому что вскоре раздался звук пощёчины и тяжёлый вдох. — Не трогай меня. Да, сделала. И я уже давно не твоё солнце, — резко ответила Катя. — Почему же не моё? Такая цыпочка не может быть не моей, особенно если не хочет, чтоб стены её любимой работы были обклеены её же голыми фотками. Мне казалось, мы договорились.       Попов медленно вскипал. Он не знал о том, встречались эти двое или нет, но был уверен в том, что Гудков редкостный мудила, шантажирующий девушку. Парень ворвался в служебное помещение с одной очевидной целью — набить ебало этому пидорасу, но, оказывается, если работать на износ, можно проиграть в самой банальной драке. Гудков, хоть и был ниже, смог уложить ведущего на лопатки практически мгновенно. — Ты лезешь не в своё дело, Сенька, — надавливая ему на горло произнёс Александр. — Ты слишком слаб даже для меня.       Попов попытался вырваться, но мужчина придавил его грудь коленом, заставляя мелко глотать воздух. — У тебя есть выбор: помочь мне, тем самым защищая Катю и себя, или же можешь продолжить мешаться под ногами, и кто знает… Разве кто-то будет волноваться, когда ты пропадёшь?       Эта сволочь знала, на что давить. Арс мог бы сопротивляться до конца, но ему обещали дать свободу Кате… Геройствовать ради других ему не впервой, хоть и остальные разы происходили на сцене. — Вижу, ты задумался. Расскажу немного о делах: я всего лишь дам тебе небольшой пакетик, а ты совершенно случайно подсыпешь его одному человечку. Разве сложно? А я могу щедро вознаградить тебя — о да, деньги тебе нужны, судя по этим тряпкам, — Гудков потрепал любимую футболку парня, которую тот сам расшил ещё в школе. — Я не стану таким же мудаком, как ты. И Катю больше в это не смей ввязывать, — пренебрежительное отношение к одежде взорвало Арсения. Кто этот Гудков вообще такой, мировой дизайнер, чтобы осуждать его творение? — Хорошо, я тебя услышал. Слушай, а как родители в Омске поживают? Давно звонил? Мои люди говорят, что твоя мать приболела…       Попов замер. Откуда этот хрен мог знать, что его мама болеет? Это явно была угроза, и, кажется, выбора у него не оставалось. Он мог стерпеть выпады в свой адрес, ведь себя не жалко, но родители, Катя... Парень кивнул, ненавидя себя за это, но мысленно обещая позвонить маме при первой же возможности.       Так Арс встал на скользкую дорожку преступлений, став как минимум соучастником. Он точно не знал, для чего это нужно Александру, но начал ценить каждый выходной, проведённый вдали от Гудкова и его преступной деятельности. Парень старался не попадаться врагу на глаза, радуясь, что поручений по этой части пока не поступало. Конечно, это длилось недолго, и в один из довольно пасмурных зимних дней Гудков незаметно подложил Попову маленький пакетик с белым порошком. Арсений не хотел и знать, что это за вещество, ему просто было мерзко от себя и всей ситуации. Александр дал ему инструкции и описал нужного мужчину — совершенно стереотипного депутата, решившего провести вечер пятницы в компании друзей и алкоголя.       Арсению деньги просто необходимы, да и, вроде бы, ничего такого он не делал. Как минимум, Попов не знал действия этого порошка, и того, к чему он приведёт. С первым заказом он очень надеялся справиться, несмотря на собственные моральные противоречия. Мужчина сидел на месте: он привёл толпу не очень культурных друзей — похоже, парни решили по-настоящему уйти в отрыв. Они заказали выпивки на десятерых, немало закусок, короче, типичные неприятные алкаши. Так орать на весь клуб надо ещё постараться, они что, пришли сюда уже пьяные? Конечно же да, и конечно это чужое дело, так что ладно, пора бы уже начинать. Арсений наполнил свою голову мыслями о бедной Кате, которую стоило спасать, а так же о своих финансовых долгах, чтобы хоть как-то пригубить в себе чувство вины. Он взял этот пакетик, аккуратно подобрался к стоящим на столике коктейлям, приготовившись совершить одну из самых страшных ошибок в жизни. Подумать только, сколько жизней могут сломаться из-за всего лишь маленького пакетика... Взглянув ещё раз на того депутатишку, Попов очень невовремя заметил рядом с ним маленькую девочку, что будто пряталась ото всех вокруг. Она была такая красивая, но такая напуганная, словно она далеко не первый день живёт в этой ужасной компании и знает, на что они способны. Тут и думать не надо. Бедное создание — его дочь.       Арсу самому стало плохо от таких мыслей. Он понимает, всё прекрасно понимает, но этот мир не изменить. Но хоть что-то можно же сделать, должно было хоть что-то зависеть от него самого! Попов способен лишь сжать в руке этот чёртов пакет и убежать, оставляя его в ближайшей мусорке. Хрен с ним, с Гудковым, совесть важнее. А про подброс можно и соврать. Так хотя бы Арсению не будет больно.       Александр, естественно, довольно быстро узнал правду и, немного посопротивлявшись, отстал после первых угроз: Арс обещал сообщить «куда требуется», а это понятие было достаточно обширным — от владельца бара до суда. Гудков поспешно слился, но заставил вернуть деньги за тот заказ, иначе «пойдёшь как соучастник». Классное общение, и угрозы интересные, не правда ли? Всем бы таких друзей. У Попова, естественно, денег не было, ведь он сразу отправил их родителям, нанял им охрану и теперь мог не бояться за их безопасность, из-за чего этой сволочи пришлось пойти на уступки и дать парню срок в три месяца — пусть делает что угодно, но деньги достанет.       Это была их первая встреча за два месяца, и время, в принципе, ещё было. Но у Арсения на руках сейчас находились восемьдесят тысяч и тяжкий груз вины… Конечно, хочется и себе оставить на всякие мелочи, ну, знаете, еда, оплата счетов, вот такая фигня. Сергей говорил, что это зарплата только за неделю — что же будет в конце месяца? Арс, недолго думая, решился рассчитаться с долгом чуть позже. Они вышли на улицу и Попов начал разговор первым, не желая больше тянуть: — Деньги будут. Встретимся двадцать пятого мая здесь же. И чтоб никаких фокусов от тебя, натерпелся уж.       Александр разочарованно вздохнул, но вовремя взял себя в руки, вспомнив, что всё действительно идёт согласно договорённости. Он мог бы с радостью прибить ненавистного ведущего, а знакомые в органах легко бы отмазали от срока, но, как ни крути, мужчина был человеком чести. А вот если Сеня нарушит условия… — Тогда двадцать пятого в шесть, Сенька, — у Арсения сразу возникла какая-то агрессия и зубы заскрипели, — Не опаздывай, а то кто знает, что может произойти?       Гудков засмеялся своим фирменным отвратительным смехом и удалился в бар, наверняка собираясь делать что-то такое же мерзкое, как он сам. Попову не оставалось ничего, кроме как двинуться в сторону дома со свободной душой, наконец-то чувствуя, что его руки действительно чисты и непричастны ни к каким убийствам.       Он шёл, разглядывая ночной город в который раз. Парень всегда удивлялся тому, как много нового замечаешь, когда вглядываешься в, казалось бы, обычные вещи. Вот через эту трещинку в новом асфальте (слава российским дорогам) пробивался росток одуванчика, наплевав на все человеческие труды; Нева казалась совершенно чёрной, будто и не было никакой реки; у старой статуи давно стёрся нос, но от этого изображённый бог стал только счастливее — быть может, радовался тому, что всё ещё нужен людям. Арсений заново открывал для себя привычную территорию, но внезапный сигнал машины оторвал его от исследований, напомнив об очень важном деле — Шем не стал бы звонить просто так. — Алло, сорян, у меня такая жопа с… — Я буду папой! Дарина беременна! — Стас оглушал своим счастьем даже на таком расстоянии.       Вот чёрт. Арс, видишь, у людей радостные вести, а ты хочешь всё испортить своим нытьём о деньгах и проблемах с законом? Да у нас в стране у каждого второго такие проблемы, кого ты хотел удивить? А просто пострадать можно и в одиночестве, тем более, не каждый день твой лучший друг становится папой. Парень действительно обрадовался за друга, поэтому и не подумал нагружать его плохими новостями. Сегодня был день Стаса, его праздник, нечего тут перетягивать одеяло на себя. — Уже ребёнок? Кажется, будто только вчера вы тактично выгоняли меня из общаги, чтобы уединиться, — смех может скрыть любую неловкость, поэтому часто Попова принимали за мирового юмориста. На самом деле парень просто очень часто попадал в неловкие ситуации. — Я сам в шоке! Уже пять с лишним лет вместе, так что мы, в принципе, готовы, но… Я ж звоню не просто похвастаться, — Шеминов усмехнулся, но его немного дрожащий голос выдавал волнение. Они не были бы лучшими друзьями, если бы не могли так хорошо понимать друг друга с полу… острова. — Ты будешь крёстным, сможешь приехать в Москву?       Лучший друг просил Арсения стать крёстным отцом его будущего ребёнка, и если это событие способно довести даже трезвого человека до слёз, представьте, как эта просьба растрогала Попова. Его, такого неудачного и проблемного, просили быть добрым дядей для маленького солнышка, он обязательно будет приносить ему или ей вкусняшки и в подростковом возрасте прикрывать от родителей? Неужели… — Ты мне настолько доверяешь? — хриплым голосом договорил мысль Арс. Нет, правда, кто-то не просто хотел отдать ему ребёнка на пару часов, а действительно доверить детскую жизнь, назначить практически вторым отцом? Он со своей-то не справляется, неужели Стас считает, что бедный актёр-неудачник сможет стать хорошим примером? Да он бухает каждый день и чуть не стал преступником, какой к чёрту крёстный отец, если это не связано с мафией? — Конечно да, я тебе и свою жизнь доверяю, — пробурчал Шем, недовольный очередным загоном друга. — Я не знаю, что и сказать… Это такая честь… Ваша честь… То есть моя… — Попов, ты пьян что ли? Опять? — Арсений кожей почувствовал недовольство Стаса. — Проспись, чудовище, завязывай с выпивкой и прилетай к нам скоро, а твою неуверенность я расцениваю как согласие. Перезвони на свежую голову.       Шеминов бросил трубку, этим пристыдив Арса ещё сильнее. Кажется, теперь Попов будет отцом? Крёстным, конечно, но всё же отцом… Придётся вести себя подобающе, не пить, помогать с малышом, дарить дорогие подарки — как же вовремя объявился Матвиенко с этой работой!       За обдумыванием плана дальнейшей жизни Арсений совершенно не заметил, как пересёк порог собственной квартиры. — Эй, призрак-мужик, я дома! — попытаться, конечно, стоило, но вместо хоть какого-нибудь ответа послышалось только тихое мяуканье. — Фикс, привет, а где этот, сосед-невидимка?       Кот недоумённо посмотрел на хозяина и перевёл взгляд на пустоту, затем обошёл это место и сел у миски, явно обозначая свои потребности и желания. — То есть ты здесь, но не хочешь со мной говорить? Обиделся? Нет, ну мог бы хоть ложку кинуть куда, стул подвигать — любой знак, чтоб я убедился, что не сошёл с ума!       Абсолютная тишина была ему ответом, только кот тёрся о пустоту, выпрашивая еды.       Дожили. Попов поссорился с призраком, так ещё и переживает из-за этого — не дурак ли?       Дурак. И ещё какой.