Шрамы

      Статуя Свободы.       Небо рассекают новые разрывы в пространстве. Стрэндж, сдерживая натиск «гостей» из альтернативных реальностей, параллельно сотворяет первоначальное заклинание. В этот раз Петра не вмешивается. Она осознала свою ошибку и смиренно приняла неизбежное. Обратно уже ничего не вернуть.       Иного выхода нет.       Рядом раздается очередной взрыв. Языки пламени разъяренно пожирают всё на своем пути. Через считанные минуты мир навсегда изменится — люди забудут о том, кто под маской Человека-паука.       Это не риск, а очередная жертва.       Петра смотрит на свои руки, которые по-прежнему, кажется, в крови тети. Глаза наполняются слезами. Времени почти не остается. Хотя по ощущениям оно остановилось. Происходящее похоже на страшный сон. Она хотела бы проснуться и снова увидеть улыбку на лице Мэй.       — Я понимаю, что ты чувствуешь, — мягкий голос выводит ее из состояния анабиоза.       Паркер подходит к ней ближе. Без тени размышления или сомнения он сгребает дрожащее в предистерической агонии тельце и прижимает к груди. Шепчет слова утешения, прекрасно зная, что сейчас это не поможет унять боль.       Но молчать невозможно. Мужчина физически испытывает потребность в контакте с ней. Сделать что угодно: поддержать словесно, обнять, даже поцеловать, если это поможет. Петра лишилась всех, кто был ей дорог, слишком рано. Люди вообще не должны терять друг друга. Только не так.       — Я останусь одна. В целом мире одна, — всхлипывает Петра. Она может дать себе слабину — после пережитого имеет полное право сорваться, закричать, разрушить то, что еще уцелело.       Едва ее гнев не привел к смерти Озборна.       Едва она не повторила судьбу двух других версий себя, позволив тьме заполнить сердце.       — Ты оказалась лучшей из нас, — в голосе Паркера слышна искренняя улыбка. — Жизнь порой бывает жестока, но мы не сдаемся.       — Не хочу прощаться и с тобой, — звучит по-детски капризно. А как иначе? Ей всего семнадцать.       — Может быть, однажды.       Петра крепче обхватывает его шею и закрывает глаза. Нужно отпустить, однако пальцы упрямо не слушаются.       — Ты не пошутил, когда сказал, что… — неуверенно шепчет девушка. Любой вариант Человека-паука сначала говорит, потом думает. Жизнь героев сопряжена с риском, поэтому в порыве можно наговорить много лишнего.       — Что люблю вас обоих? Конечно, люблю! Но тебя больше, — по секрету делится Паркер, целуя ее в висок. Заботливым жестом он убирает влажную прядь волос ей за ухо и внимательно всматривается в милые черты лица, запоминая ангельскую красоту. — Рад был встрече с тобой, Петра.       — Питер, я…       Она пригласила бы его пообедать в кафе, познакомиться поближе, выяснить сходства и различия. Разделить горе на двоих. Увы, всё бессмысленно. Неозвученное желание оседает внутри горьким сожалением.       Фигура мужчины рассеивается словно туман — заклинание приходит в действие, и рука девушки ловит пустоту.