Справочник по уходу за цветками тьмы

«Цветы, рожденные во тьме, как ни крути, во тьме лишь выжить могут», – так говорила сестрица Кое, восседая на кровавом троне исполнителя Портовой Мафии. Вспоминая ее слова, Дазай загадочно и горько улыбался, а его сухие, черные, мертвые лепестки продолжали тянуться к обжигающему свету.

***

– Вы хороший человек, Дазай-сан. Я знаю это, – Ацуши улыбнулся. Его открытое лицо лучилось искренностью, а в ярких глазах плескалось бесконечное доверие. Он видел в Дазае наставника и спасителя – человека, подарившего ему вторую, лучшую жизнь; человека, которому был невыразимо благодарен. «Такого не должно было произойти», – подумал Дазай, и где-то в бездне его сознания послышался смех пробудившегося отчаяния. – Ты правда так считаешь? – усмехнулись непослушные губы. Ацуши кивнул. Кивнул слишком серьезно, отобрав у Дазая право свести все к бестолковой шутке. – Конечно, – последовал уверенный ответ. Осаму отвернулся и закрыл глаза, как будто бы испугавшись прозвучавшего в юном голосе невыносимого тепла. Свет никогда не ослеплял его, а тепло надежды не ранило, но сияние Накаджимы было особенным – оно зажглось внутри, во мраке темного естества, и пустило по венам живительный яд. «Чувства», – читалось на баночке с пожелтевшим черепом. «Смертельно опасно для цветков тьмы», – гласило предупреждение на бирке. У Дазая не было права на это сияние, но оно преследовало его повсюду, куда бы он ни пошел – присутствие Ацуши превратилось в необходимость, а когда Осаму сбегал, сиять начинали мысли в его голове, как будто бы кривясь в ухмылке и зловеще нашептывая: «От себя не сбежишь». Наполненное ядом сердце ныло; душа светилась от запретного, настоящего счастья. Дазай боялся и своей души, и счастья. «Разве ты заслужил его?» – булькала старая, но все еще теплая, болезненно жгучая кровь невинных на его руках. «Разве я заслужил его?..» – словно в трансе, эхом повторял Осаму и смотрел в невинные глаза Ацуши. В котлах его разума вновь закипало отчаяние Это отчаяние Дазай прятал в самых страшных глубинах своей черни – так далеко от прекрасного, наполненного светом мира, как только мог. Никто не видел его. Никто, кроме Ацуши. «Мне не понять, о чем вы думаете, Дазай-сан», – хмурясь и от этого еще больше походя на юного несмышленого ангела, говорил он. «Но иногда я волнуюсь за вас», – добавлял его бесхитростный, почти детский взгляд. Тая рвущееся на волю откровение за решетками масок, Осаму туже и туже затягивал вокруг задыхающегося сердца железные цепи оков. «Конечно же, я выдержу», – беззаботно и небрежно раз за разом убеждал он себя. Всегда выдерживал. «Спасибо вам за все», – с улыбкой, похожей на нежную лилию, однажды произнес Ацуши. Откуда-то из своего нутра Дазай услышал тихий лязг рассыпающихся в прах цепей. В голове воцарилась звенящая тишина. Помолчав, он негромко сказал: – Ацуши-кун... Мне нужна твоя помощь. На лице Накаджимы застыло секундное удивление. А затем в его глазах вновь засияла привычная теплота. – Спасибо. – «Спасибо, что наконец позволил помочь тебе».