Сомнительные происшествия с Жориком (Русреал)

Сразу после того, как ушел Жорик, Лене позвонил Сервелат. - Леонид, Юбилейному скажи, пусть сегодня в Капотню не едет, - начал Прохор, как обычно без каких-либо приветствий. - Так сам ему и скажи, я-то тебе зачем? - Он не с тобой что ли? Голос Прохора звучал как всегда возмущенно и недовольно. Леня вдруг подумал, что Прохор может знать больше, чем всем рассказывает. - Нет, схуя ли? - Ладно. Но разберись там с ним и с Фокусником, он меня уже доебал. Ленину спину окатило на секунду холодком, но быстро согрело раздражением. - Кто тебя доебал, я не понял? - Ты меня доебал. Развел вокруг себя петушатник - а все меня достают, блядь. Что, похоже, будто я у тебя ночую? Ладно, мне некогда. Пиздец ты, Леня, конечно. Прохор отключился, но Леня не мог избавится от ощущения, что последние слова он произносил с нехарактерной для себя безобидной насмешкой. Почти минуту Леня тупо смотрел в телефон, потом написал Юбилейному: “Привет! что там происходит, мне Прохор уже звонил” Бронислав резво ответил: “привет к тебе можно ща прийдти?” Леня не стал заострять внимание на мелочах и просто написал “приходи”. “я в магаз зоскочу взять тебе чегото?” - вдогонку отправил Юбилейный. Леня вздохнул и улыбнулся - так не должно было происходить, но даже вещи, которые объективно милыми не являлись, казались ему таковыми в Юбилейном. Грамматические ошибки. Стойкая приверженность откровенному китчу. Регулярные упоминания мамы. В противоречивом порыве Леня пошел на кухню, включил чайник и протер губкой стол. Юбилейный пришел с пакетом яблочного сока и коробкой каких-то пирожных, с порога затараторил что-то о том, что всегда можно заказать пиццу, в этот раз разулся. - Ну, как ты тут, не работал сегодня? - он продолжал громко говорить даже из ванной, пока мыл руки. - Ну как не работал - учил ребенка, Жорика этого. Он на праздники уезжает, батя просил с ним на неделю вперед позаниматься. Я думал, ебнусь. - Это тот кучерявый? Смешной пацаненок, - Юбилейный самостоятельно взял себе чашку, чайный пакетик и залил все горячей водой. - Че происходит, зачем мне Прохор звонил, я ничего не понял, - подтолкнул его Леня, пока Юбилейный не начал развивать тему отцовства. - А я знаю? У него и спроси. - Ты что, ему про Фокусника что-то затирал? Юбилейный оторвался от чашки и уставился на Леню синими глазами. Леня вспомнил слова Ива Кляйна о синем цвете - все остальные цвета вызывают слишком конкретные ассоциации, кроме синего, синий цвет - это небо и море, это самое абстрактное и необъятное в видимой и осязаемой природе. Он вдруг почувствовал себя виноватым - сидит человек и пьет чай спокойно, а он вот взял и доебался. Вот говнюк. - Ну я ему сказал за этим чмошкой следить, а то че он до тебя докапывается, - Юбилейный пожал плечами с видом непоколебимой правоты. - В смысле, я же понимаю, что ты сам бы с ним связываться не стал. Леня, я знаю, что ты не такой. На этот раз Леню сначала бросило в жар, потом в обездвиживающий холод. Горячка у него случилась из-за того, что Юбилейный для подтверждения своих слов шлепнул руку ему на колено, будто не понимая, на какие грязные мысли может спровоцировать Леню подобное вторжение в сугубо личное пространство. Не такой - это не какой? Не пидор? Не шлюха? Не пидор-шлюха? - В общем, я Прохору сказал, что его чел нашему Лене мозги ебет, попросил за ним следить. А то хули, - продолжил Юбилейный, не дождавшись от Лени вразумительного ответа. - Но ты не думай, мы с Прохором тебя не обсуждаем! Если до этого Леня ни о чем таком не думал, то теперь начал. - Ну, как ты тут, как на работе дела? - отошел от темы Бронислав, так и держа руку на Ленином колене. Он вообще не давил, но Лене казалось, что на его колене тонна веса. - Да что тебе сказать? Хуйней мучаемся, вот и все. - Ну как это… Ты же все-таки защитник правопорядка. На стороне закона. Щас, Пузырь пишет че-то… Юбилейный убрал руку, а Леня ощутил, что немного сердит на Пузыря. - Ну что ты такой наивный, ну правда? Я тоже, когда в менты шел, думал, буду маньяков ловить, с преступностью бороться, - Леня не выдержал и решил излить душу. - А что я могу? Вот с тебя Пузырь сводку по доходам требует? Повышать эффективность требует же? Ты что делаешь? Воротил жмешь, с движков стрясаешь… - Нет, ну бывает, конечно… - Да все нормально, я и говорю. А у нас эффективность - это раскрываемость. Думаешь, будет кто-то реально жопу рвать, чтоб что-то раскрыть? Хуй там плавал - находят кого понежнее, пиздят до реанимации, вешают, главное дела позакрывать… - Леня разошелся и отхлебнул из кружки чая, очень жалея, что там не кагор. - Знаешь, у нас тут четверо ребят во дворе на Ютюбе трукрайм канал ведут “Нерушимый бриллиант”, или как-то так - так вот, они для борьбы с преступностью больше сделали, чем мы. - Леня… Юбилейный смотрел на него широко открытыми глазами с удивлением и - Лене, конечно же, только показалось, но возможно даже немного с восхищением. Смутившись, что так разбушевался, Леня замолк и уставился на Юбилейного в ответ. За окном постепенно темнело. - Лень, ты такой правильный, что мне прямо неудобно даже как-то. Такой молодец. И такой умный. - Да че ты… Леня очень надеялся, что сумерки уже достаточно сгустились, чтобы не было видно румянца, которым щеки портят его благородную аристократическую бледность. - Нет, Леня, правда, ты очень умный. Юбилейный придвинулся ближе. Леня не мог уследить за временем и не понимал, он сделал это очень резко, или так медленно, что движения было не заметно. Сердце дернулось и сжалось, стараясь стучать тише. - Можно у тебя кое-что спросить? Голос Бронислава звучал интимно и многообещающе, как шум спокойных прибрежных волн, звон корабельного колокольчика, щебет птички на рассвете. Ленин корпус подался вперед сам собой - синева глаз Юбилейного смыла страх. Он хотел ответить “да”, подтолкнуть Бронислава, чтоб тот задал ему самые важные вопросы, и на них Леня тоже ответил бы “да”, но горло задрожало, и он только кивнул. Юбилейный опустил взгляд и ткнул пальцем в телефон. - Леня… А “наличный расчет” как правильно пишется?