Шторм

Вернулся Дилюк уже в обед, как и обещал. Оставил еду на подносе — на этот раз всего одну порцию, сам он собирался поесть в кабинете. В одиночестве, без наглых прикосновений Кэйи. На полу у кровати уже стоял таз тёплой воды, лежали тряпочки, свежие бинты и полотенца. — Тебе лучше лечь, — предупредил он Кэйю, что уже полусидел, опираясь о подушки. — Или хотя бы вытяни ногу. Я осмотрю рану и поменяю бинты, поешь потом. Смущение вернулось с новой силой, когда мужчина глянул в синие глаза. В голове всплыл утренний поцелуй, и Дилюк с огромным трудом не отвёл взгляд. Дилюк был предельно нежен. Обмыл ноги, очистил рану. Был мягок и осторожен. Рука сама потянулась коснуться рыжей головы в благодарность. Он же любит его, этого переменчивого молодого мужчину. Его широкие плечи, крепкую грудь, пламенные волосы и острый взгляд. — Внизу ты тоже рыжий? — он мог сказать что угодно, но снова сморозил херню. Дилюк только ниже опустил голову, скрывая, как жарко загорелись щёки, и сжал зубы. — Да, — ответил, не зная даже, зачем. Может быть, чтобы Кэйа прекратил глупые вопросы, удовлетворившись этим. Эх, Кэйа бы хотел взглянуть — этого он не сказал. Было несколько неожиданно, не то, что Дилюк рыжий там, а то, что вот так просто ответил. Казалось, он из тех людей, что предпочёл бы вместо ответа отвесить затрещину. Грязные бинты полетели в пустой таз. Рагнвиндр тщательно вымыл руки и укрыл мужчину одеялом. Рана была не горячая, как он ожидал, а скорее обычной температуры тела. Кажется, тут внутренний холод Кэйи особенно выходил из-под контроля. За окном всё ещё лило, но уже не гремело, зато поднялся сильный ветер, который сотрясал окна и с грохотом закрывал двери, которые забыли запереть. Бедное поместье, бедные виноградники. На обед был овощной суп, толчёный картофель со спаржей и вкуснейшая утиная грудка. Пахло просто чудесно. — Я обедаю в своём кабинете, — сухо предупредил Дилюк, поднимаясь и неспешно опуская закатанные рукава. — Вернусь вечером, у меня много работы, кроме того, чтобы с тобой сидеть. Если нужно что-то, позови, я за стеной. Он махнул небрежно в сторону и уже подхватил таз с грязными бинтами, собираясь уходить. — Нет, — отрезал мужчина, — пообедай здесь, ты и так почти не проводишь со мной времени. Разве можно так с гостями? Дилюк вроде и не злился, но все равно старался избегать его. Почему он отворачивается? Почему не хочет даже рядом побыть? Раны ныли, но если потребуется, он встанет и притащится надоедать хозяину в кабинет. — Я уже сказал, у меня много работы, — отозвался раздражённо Дилюк, — потерпишь, я тебе не друг. Конечно, это и правда не очень вежливо, но с братом можно себе позволить. Да и вновь становиться объектом насмешек Кэйи он совсем не хотел. Кэйа болезненно прирыкнул, но дёрнулся с кровати, хватаясь за чужую рубашку. — Поверь мне, работа не попытается убежать от тебя в такой дождь, а вот брат может, раз ты не желаешь его видеть. Это была дешёвая манипуляция, но иначе никак. — Кэйа! — имя вырвалось само, когда Дилюк зарычал и, не думая, подхватил брата под мышки. — Ты что делаешь?! Осторожно, не выпуская его из объятий, мужчина уложил Кэйю обратно на кровать и склонился, не давая вновь подняться. — Тебе нельзя вставать, — голос всё ещё дрожал, а тон оставался суровым. — Иначе выгоню тебя совсем и на порог больше не пущу. — Тогда пообедай со мной, младшенький, — спокойно ответил он. Сработало. Он открыл было рот, чтобы зачитать целую речь о том, как Дилюк его гонит, словно он блохастая псина, но смолчал. Как растопить это казалось бы и без того пламенное сердце? Как крио мечник вообще должен это делать? И ведь не отвяжется. — Пообедаю, — согласился Дилюк, возвращая на лицо холодное выражение. Пообедает, но ни слова не скажет. Хотя от взгляда на искренне радостное лицо Кэйи что-то в сердце потеплело. Вернулся он через минуту со вторым подносом и, подвинув ногой стул, уселся около кровати. Обед Кэйи вручил ему в руки, а свой поставил на колени. Капитан мягко улыбался, обед с братом, пусть и насупленным, недовольным все равно приносил радость. Радость которую не смоют ливни и не сдуют ветра бушующие за окном. Кэйа понял, что хочет быть рядом чаще. Ближе. — Поблагодари своих поваров от меня, очень вкусно, — нежный лёгкий суп, запечённая утка с брусничным соусом, картофель со сливочным маслом. — Сейчас бы вина, — сказал, а потом подумал. — Давай выпьем, принеси бутылочку. — У меня нет вина, — впервые открыл рот Дилюк и снова замолчал, сосредоточенно подбирая последние кусочки с тарелки. К тому же, пить он так и не научился, хоть и знал об изготовлении прилично. Особого удовольствия в алкоголе он не видел, а развлечься мог множеством других способов. — Это же винокурня, — удивился посмеиваясь, — быть такого не может! — Тут делают вино, — медленно, словно ребёнку, разъяснил Дилюк, — а не пьют. Тем более, Кэйе в его состоянии только вина не хватало. Но этого говорить он не стал. — Глупости какие. Мужчина вздохнул, они доели в тишине, и Дилюк снова ушёл, оставляя рыцаря со своими чувствами. Кэйа всё силился понять, чего же он хочет от рыжего мечника. Только ли дружбы, совместных посиделок в баре, общения, как когда-то, или ещё большего? Возможности снова поцеловать? На ужин Дилюк не пришёл. Ночью из коридора послышался какой-то шорох. Стук двери, тяжёлые шаги и скрип лестницы. На втором этаже-то никто не жил. Дилюк выскочил, даже не одевшись, и в свете из двери собственной комнаты увидел синие волосы на сияющей белой рубашке. Идиот! — Кэйа! — прошипел, вовремя вспомнив, что криком перебудит весь дом. — Стоять! Этот... Этот... Невыносимый вылез из постели, чтобы что?! Потерять всю кровь, что ещё осталась? — О, милый, а ты чего не спишь? Спалился. Кэйа подгадал время, чтобы выползти и осторожно спуститься в подвал. Вина он всё ещё хотел, но наверняка его и правда не было в бутылках, зато было в бочках? В больших бочках. Если чуть-чуть отлить, никто и не заметит, да? Он допил свою лимонную воду, оставленную заботливой прислугой на ночь, и с этой же чашкой пошёл накапать себе истинного лекарства. Мондштадтское вино было прекрасным, как виноградное, так и одуванчиковое и любимейшую капитаном «‎Полуденную смерть»‎, цена за бутылочку которой могла доходить до десяти тысяч моры, готовили именно здесь, в винокурне «Рассвет». К сожалению, дом был старый, хоть и в хорошем состоянии. Скрипели полы, деревянные лестницы, скрежетали ставни, а теперь ещё и стоял жуткий негромкий вой. Непогода и не собиралась отступать. — Это я у тебя хочу спросить, — прирыкнул Дилюк, подходя со всей возможной скоростью. Подхватил под руки, почти обнял и прижал к стене, чтобы брату не пришлось опираться на больную ногу. И только почувствовав прикосновение голой кожи понял, что и Кэйя выскочил в одном белье. — Почему меня не позвал?! — Я уже просил у тебя вина, ты отказал, вот, пришлось самому идти, — Кэйа рассмеялся и помахал стеклянным стаканом. Что уж теперь, все равно отхватит. Дилюк был в одном белье и он был в одном белье. Такая удачная встреча ночью в коридоре. Волосы на ногах у Рагнвиндра тоже были слегка рыжеватые, жёсткие, кучерявые. Кэйа же, напротив, был куда более гладким, чего от него не ожидаешь. — Я ведь сказал, у меня нет вина, — хмуро глянул на его руку Дилюк. Надо как-то поудобнее перехватить Кэйю, чтобы и не упал, и не было слишком неловко. Хотя, если сам хотел в подвал спуститься, может, и не упадёт. — Да, а бочки в подвале пустые. Ты же свежим горным воздухом торгуешь, а не вином, — рассмеялся мужчина и ухватился за мощную мужскую ягодицу. Тренированное тело, что легко справлялось с огромным двуручным мечом. Дилюк распахнул глаза и так замер, не в силах произнести ни слова. Ладно поглаживания по ногам, объятия, даже поцелуй, но это... — А ну хватит! — рявкнул, пусть и тихо. Руки дрожали от сдерживаемого желания ударить по нагло ухмыляющемуся лицу, оставить синяк под одним из глаз, что смотрели немного сверху. Урод! — Нет, не хватит! — точно так же бросил мужчина. — Я не могу понять, ты совсем непробиваем?! — он вывернулся из рук, что его держали и шатнулся, хватаясь за стену, эмоции всколыхнули элемент внутри, что только успокоился. Чашка заледенела и треснула, опадая осколками на пол. — Черт! Капитан не попытался обернуться и попросить помощи, лишь зашипел и сжал кулак, поплёлся в комнату. Он все понял, не сразу, но понял, а рыжий придурок так и остался слеп и глух к его чувствам, хотя хотел ничуть не меньше. От природной упёртости ли, от ужасной обиды, непонятно. Они могли бы прийти к этому много лет назад и быть счастливы, но за отрицаниями и перепалками потеряли истину. Дилюк глянул на осколки, но только покачал головой сам себе и пошёл за Кэйей. Догнал в два шага почти на пороге — тот и отойти от спальни далеко не сумел — и обнял за талию, подставил плечо. Кажется, в свете из кабинета была видна кровь, что просочилась сквозь бинты, или ему показалось. — Что ты хочешь сказать? — пробормотал прямо на ходу. Кэйа вздохнул. Ему ли разрушать эти иллюзии, чудесный и такой простой мир? — Ничего, Дилюк, прости, я просто устал. И этот ливень все никак не закончится. Нет, не ему. Пусть все остаётся как прежде. Его ледяное сердце не пострадает, как и пламенеющее сердце рыжего дурака. Они несовместимы, их сердца. Настаивать на ответе Дилюк не стал, только довёл мужчину до кровати. Усадил со всей нежностью, проверил бинты — нет, кровь ему, к счастью, только показалась — уложил, поправив подушки и накрыв одеялом. Словно он тут старший брат. Жест Кэйи был всё ещё возмутительным, но его состояние и правда объясняло очень многое.