Снегурочка

Уже был поздний вечер, и работники были в порту, наслаждаясь праздником. Так себе объяснила отсутствие людей в Банке Люмин. Главный зал был в полумраке, тут и там горели свечи, отбрасывая теплый свет, а абсолютная тишина нагоняла таинственность. Путешественница робкими шагами пересекла основное помещение и направилась к лестницам. Знала, личный кабинет Тартальи находится на втором этаже. Предчувствовала, что на праздник он сегодня не пошел. И всё оказалось правдой. Коротко постучавшись во внушительную дверь и открыв её, она застала юношу за рабочим столом с кипой бумаг. Не поднимая взгляда со страниц, Чайльд проговорил: ‒ Знаешь, когда я становился предвестником Фатуи, я рассчитывал, что большую часть времени буду проводить в боях и в тренировках, отвлекаясь только для того, чтобы зализывать раны. Но, ‒ Тарталья устало выдохнул и откинулся назад на стуле. Наконец его синие глаза посмотрели на гостью, ‒ оказалось, что с большими боями приходит и большая ответственность в виде канцелярской работы. Цисин сейчас крайне придирчивы к Северному банку, поэтому приходиться всё перепроверять. Фатуи усмехнулся: ‒ Но ты ведь здесь не для того, чтобы проникнуться затруднениями моей жизни? Люмин покачала головой, а Паймон рядом помахала своими маленькими ручками в предвкушении преподношения сюрприза. ‒ Я пришла, чтобы пригласить тебя к себе, ‒ начала путешественница, но столкнувшись с улыбкой Тартальи, которая становилась шире с каждой минутой, остановилась. Поддавшись вперед, он лукаво поинтересовался: ‒ Неужели ты решила пригласить меня на чашечку чая, камрад? Люмин и Паймон недоуменно переглянулись, последняя пожала плечами, тоже не понимая, о чем говорил юноша. Проводница решила вмешаться и пояснить сама. ‒ Мы подготовили для тебя сюрприз, ‒ она снова нетерпеливо забавно подергала ручками и ножками. Добавила: ‒ Так что поторапливайся! Задорная усмешка сменилась улыбкой на лице Чайльда. Последний раз окинув тяжелым взглядом свой стол, он неспешно поднялся. Размял шею и плечи и бросил: ‒ Разберусь с бумагами позже, ‒ направился к двери, ‒ ну, веди, принцесса. Но Люмин не торопилась покинуть кабинет. Она ещё раз осмотрела комнату, а потом сказала, то ли себе, то ли Паймон, или вовсе Чайльду: ‒ Переместиться можно и отсюда. Тарталья, стоя у двери, вопросительно поднял бровь. Паймон согласно закивала. Путешественница принялась доставать Чайник из сумки и поставила на деревянную поверхность. Потом жестом пригласила Чайльда подойти. Тот сначала смотрел на предмет с подозрением и непониманием, но как только Паймон, в качестве примера, переместилась во внутрь, взгляд прояснился и в глазах стал явным неподдельный интерес. ‒ Я слышал о таких, ‒ медленно протянул он, зашагав вокруг Чайника, дабы рассмотреть его со всех сторон. Потом добавил, взглянув на путешественницу: ‒ Но никогда не видел сам. Как такая оказалась в твоих руках? ‒ Подарок, ‒ не вдаваясь в подробности, ответила Люмин. Чайльд понял и расспрашивать не стал. Или же его больше интересовала функциональность Чайника, а не его история. ‒ И там ты ночуешь? ‒ поинтересовался юноша. ‒ Временами. ‒ Он вместительный? ‒ Посмотри сам. Убеждать его залезать во внутрь Чайника не пришлось, Тарталья охотно ринулся сам. Люмин пошла вслед за ним, и когда появилась у входа в свой дом, чуть не врезалась в широкую спину Чайльда. Отошла в сторону, встав рядом с юношей. Уже успело стемнеть и только несколько фонарей неподалеку и гирлянда на ёлке давали достаточно света, чтобы видеть накрытый стол. Паймон уже сидела за ним и уплетала еду. ‒ А что? ‒ смущенно спросила она. ‒ Бедная Паймон, между прочим, весь день ни крошки не ела из-за всей этой беготни. Чайльд продолжал пораженно смотреть на стол и украшения вокруг. Мерцающий свет гирлянды создавал блики на его лице, отчего Тарталья казался моложе. Сейчас он казался обычной юношей с безупречными чертами и притягательными глазами, а не безжалостным одиннадцатым предвестником Фатуи, готового выполнить любую грязную работу, данную Царицей. Тарталья наконец смог оторвать взгляд от своего подарка, и посмотрел в глаза Путешественницы, сбив её дыхание. ‒ Камрад... ‒ тихо протянул он, и на его лице отразилась действительно благодарная улыбка. Люмин прониклась ей, смаковала ее, и послевкусие было сладким, как мёд. Прочистив горло, Чайльд продолжил: ‒ Ты не перестаешь меня удивлять. Как тебе удалось всё это собрать за несколько часов? Путешественница довольно улыбнулась и, жестом пригласив Тарталью за стол, принялась рассказывать. Так, незаметно, начав разговор с темы сбора новогодних украшений и рецептов, они начали говорить практически обо всем, что затрагивал их разговор: о Мондштате, об архонтах, о стражах руин, о проказничествах Тевкра, о сестре и брате Чайльда, о снеге, Драконьем хребте, подземельях, где Люмин находила артефакты для увеличения своей силы в этом мире. Некоторые темы оставались нетронуты, как Фатуи, разбросанные по всему континенту, или семья путешественницы, но неловкости и неудобств это не доставляло. Наоборот, Люмин нравилось находиться с кем-то, кто не пытался непрошено залезть к ней в душу, и сама уважала личные границы Чайльда. Когда трапеза закончилась, путешественница поинтересовалась: ‒ Тебе понравилось? И перед тем, как Чайльд успел что-то сказать, вмешалась Паймон, отметив: ‒ Лучше тебе из вежливости сказать, что да. Мы ведь очень старались! Юноша усмехнулся и произнес: ‒ Ты такой же хороший повар, как и боец, ‒ сделал паузу, будто задумался о чем-то, и продолжил: ‒ Кто знает, может стоит разбавить наши поединки кулинарными? Дальше Тарталья удивился снеговику, с интересом изучил игрушки на ёлке, особо присмотревшись к той, что была в форме кита. Также Люмин провела маленькую экскурсию по всему острову, показывая то, что ей удалось смастерить с помощью Духа Чайника. У Чайльда больший интерес вызвал темные воды на горизонте, и он спросил, есть ли в ней рыба, и если да, то какая. ‒ Не знала, что ты интересуешься рыбалкой, ‒ заметила Люмин. ‒ Когда я был ребенком, мы с отцом часто ходили на подлёдную рыбалку. Мы могли полдня провести с удочкой у дыры во льду, а у отца всё равно не закончились бы истории о героях и их бесчисленных приключениях и сражениях. Мне было безумно интересно его слушать, ведь я представлял себя на их месте и запоминал абсолютно все подробности и детали... Чайльд улыбнулся воспоминаниям. Должно быть, вино из одуванчиков, принесенные из Мондштата, развязало ему язык. Люмин же была рада случайно ловить детали, как безмятежная улыбка на его устах, когда юноша вспоминал свое детство. ‒ Но вот историю о герое, спасшего новый год, я слышу впервые, ‒ отметил Тарталья, озорно улыбнувшись. Потом поспешно добавил: ‒ Хотя... Я уже говорил тебе, что ты похожа на Снегурочку. А ты оказалась самой настоящей, несущей новогодний дух. Не успела Люмин покрыться красным румянцем от смущения, как Чайльд поспешно объявил себя Дедом Морозом и на несколько минут удалился из Чайника. Вернувшись, подарил Паймон увесистый мешок моры, что её очень обрадовало, а путешественница получила прототип меча северянина. Позже все переместились в дом и устроились в удобных креслах. Чайльд, всё ещё находившийся в разговорчивом настроении, начал рассказывать разные истории, в основном выдуманные. Люмин в полудреме наблюдала за разноцветными огоньками, мерцающих там, за окном. Путешественница отметила для себя, что впервые за долгое время чувствовала себя так спокойно. И когда её глаза закрылись, и она погрузилась в сон, последнее, что она запомнила, была история о мальчике, который одним снежным днем убежал из дома и по случайности попал в Бездну, в которой провел три месяца, равным в Тейвате трем дням.