А сердцу хочется кричать

Декабрь

Больница «Накоса»

      Скорая незамедлительно доставила ребят в ближайшую больницу. На улице была ночь, поэтому они доехали без пробок и прочих заминок. Машины появлялись редко, дороги пустовали, лишь свет фонарей и яркая луна сопровождали их.       Приехав в больницу пострадавших осмотрели и сделали несколько анализов, чтобы понять, насколько их состояние тяжёлое. У Позитивного подозревали черепно-мозговую травму, так что было решено доставить его в операционную.       Пока врачи стерилизовали медицинские приборы, надевали маски и готовились к операции, человека уже привезли и уложили на стол. Благодаря снимкам, сделанным ранее, они нашли проблему и устранили её. Рану на лбу также зашили, однако от неё скорее всего останется шрам, но это не так важно.       Закончив с пациентом они положили его в палату под наблюдение и принялись за мальчика. У того не нашлись серьёзные травмы, поэтому врачи приступили к зашитию ран на лице. Но Полночь как-то странно дышал, с хрипом, будто в его горле что-то застряло.       Медики решили проверить горло и сделали снимок. Он показал странное пятно у стенки гортани, что требовало вмешательства. К сожалению, разрешение на операцию просить было не у кого, так что взрослые взяли ответственность на себя. У них в приоритете стояла детская жизнь, которая может внезапно оборваться.       Взяв скальпель хирург сделал продольный разрез, дабы разглядеть странное пятно со снимка. Рассмотрев это, он пришёл к выводу, что в горле застряло инородное тело и, судя по всему, было оно там долго, так как приросло к стенкам, когда появились новые клетки. Вытащить предмет было невозможно: пришлось вырезать его весьма осторожно и вынимать.       Когда объект оказался в руках доктора, остальные тоже обратили на это внимание. Они молча переглядывались и в недоумении таращились на этот предмет, с долей беспокойства за мальчика. Это был пинцет. Пинцет, мать его. Хирургический, причём. Как он там оказался — для них загадка.       По всей видимости первая авария, в которой погибли родители Найтмера, была всему причиной. Ребёнка же оперировали, так как у него обнаружили проблемы с лёгкими. Только вот как можно было оставить в его горле пинцет? Таких случаев мало, но всё равно, каким нужно быть невнимательным? А ведь этот предмет сидел в нём многие годы, возможно из-за него он и стал немым.       Выкинув мерзкий предмет в урну врачи завершили операцию. Мальчика положили в палату, расположенную по соседству с опекуном. За ним тоже присматривали доктора и ждали его пробуждения.       Через несколько часов он пришёл в себя. Он плохо помнил, что произошло, и потому с недоверием осматривал свою палату. Швы ещё не зажили, горло немного побаливало, но обезболивающее заглушало это. Большую часть боли заглушало, хоть и не всю. Найтмер чувствовал себя странно, не так, как раньше. Дышать стало будто бы легче, даже привычный комок в горле куда-то пропал.       Рана заживала недолго: вскоре малец чувствовал себя ещё лучше и не нуждался в обезболивающих. Самочувствие улучшилось, отчего он даже кашлял несколько раз. Но вдруг он прекратил кашлять и остановился, о чём-то задумавшись. На его лице возникла улыбка, а глаза засияли ярче.       Он слышит свой кашель. И нет, дело не в том, что он глухой. Просто раньше он почти не кашлял и не чихал, что странно, но даже если такое случалось, то он просто не слышал этого. Словно делал это беззвучно. — «Неужели я смогу говорить?» — этот вопрос стоял в его голове. Он верил в это всем своим детским сердцем. Надежда умирает последней, как говорится.       К юнцу привели специалиста, который должен был помочь ему вновь научиться разговаривать. Мар прекрасно помнил алфавит, звуки и буквы, произношение, вот только произнести что-то вызывало затруднение.       Голосовые связки были очень слабыми, и нет — редкий шёпот и слова в слух — это не отменяет. К счастью, потребовалось меньше недели, чтобы он говорил так, словно никогда и не прекращал. Будто бы ничего и не было.       Его выписали и даже разрешили навестить опекуна, чему малец был чрезмерно рад. Вот только он не знал, чем это кончится. Направляясь в соседнюю палату он ожидал увидеть Позитивного сидя на койке, ну или спящего. Однако когда он открыл дверь и зашёл в палату, то просто… Обомлел.       К его опекуну были подключены разные аппараты, которые поддерживали в нём жизнь. И если их отключить, то он умрёт. Осознание подобного его просто пугало. Он осторожно прошёл к «спящему» человеку, присел на койку и положил руку ему на плечо, немного надавив. — Дрим? Дрим, ты меня слышишь? Это я, Найтмер. — его голос звучал неуверенно, хрипло и слабо, оно и понятно почему. — Дрим, ты что, спишь? Пожалуйста, проснись, я хочу убедиться, что ты в порядке. Дрим? — он немного подёргал его за плечо. — Дрим, прошу, скажи хоть что-нибудь…       К мальчишке пришло осознание, что эти аппараты стоят тут не просто так, и такое количество явно знак того, что с Мечтателем не всё в порядке. В его глазах уже был мокрый блеск, а руки начали подрагивать. — Дрим? Дрим, ты же не… Н-не умираешь? Е-если ты хотел меня разыграть, то ш-шутка дурацкая и плохая. — его голос дрожал от подступающих слёз, появлялся комок в горле, мешающий нормально говорить. — Скажи, что ты п-просто спишь… Т-ты же спишь?.. Ты же н-не умираешь?.. — горько усмехнулся он.       Первая слеза покатилась из правого глаза и капнула на руку человека, лежащего на постели. Если бы только эти слёзы могли вернуть его в наш мир… — П-прости, это из-за м-меня ты не можешь п-проснуться… Е-если бы мы о-остались там, а н-не уехали, ты бы не лежал сейчас здесь… Э-это из-за меня случилась авария… Опять… — мальчик позволял слезам течь из его глаз, капая на чужую руку и постель. — Р-родители тоже погибли из-за м-меня… Т-ты умираешь из-за меня… П-прости… Мне правда жаль… Я не хотел…       Истерика была не за горами, с каждым словом она становилась ближе. — П-прошу, очнись… Т-ты должен проснуться… Пожалуйста, не оставляй м-меня… Т-ты не можешь умереть… Т-ты не должен умирать… — говорить стало сложнее, вместе со слезами из его носа текли самые настоящие сопли. — П-прости… Прошу… Я не могу п-потерять ещё кого-то… Я н-не хочу снова оставаться один… Я н-не смогу пережить ещё одну с-смерть…       Малец положил свою голову на чужое плечо, приобнимал человека и продолжая плакать. — Т-ты же обещал, Дрим… Обещал, что расскажешь о своих п-проблемах… Расскажешь о д-детстве… Доверишься м-мне и откроешься… — произносил он с огромной болью слова. Было сложно говорить и даже думать о том, что взрослый так и уйдёт, ничего не сказав. — Т-ты не можешь умереть… Т-ты не можешь уйти и н-не сказать мне… Н-не нарушай обещание…       Слёзы и сопли смешались в одно месиво, нос забился, дыхание стало трудным. Мальчик едва сдерживался, чтобы не зарыдать. — П-прошу, Д-дрим… П-проснись… П-просто п-проснись… М-молю… В-вернись к-ко м-мне… Н-не о-оставляй м-меня… П-пожалуйста… Н-не... У-умирай… — голос дрожал всё больше и больше, звучал очень слабо и хрипло, но мальчику было не до этого.       Не в силах сдерживать себя он разрыдался, обнимая «спящего» опекуна и прижимаясь к нему, изредка прося его вернуться и проснуться. Эх, если бы можно было вернуть человека одним словом… Всё бы стало значительно проще.       Мар плакал несколько часов. Когда слёзы, вместе с болью, вышли, то он немного успокоился. Глаза сильно резало, они покраснели как помидор. Нос почти не дышал, лицо перепачкалось в соплях, слезах и слюнях, заляпав и футболку Позитива. Но это не страшно: одежду можно постирать, а человека к жизни так легко не вернёшь.       Через какое-то время в палату вошли взрослые. Вот вечно они приходят тогда, когда не надо. У мальчика не было никого, кто мог бы позаботиться о нём, поэтому здесь и стояли люди из органов опеки. Найтмера решили вернуть в детский дом, из которого он так отчаянно пытался сбежать. Однако желания покидать Дрима у него не было. Взрослым пришлось силой оттащить ребёнка от койки, хоть он и вырывался.       К сожалению, решить он ничего не мог: его отправили обратно в старый дом. Помниться, когда малец оказался в доме Эппла, то сразу сказал, что в любом случае вернётся — в этом он не сомневался. Вот только теперь это звучало не так забавно. Накаркал, блин.       Мальчика забрали. Дрим остался прикованным к постели и к аппаратам жизнеобеспечения.

Полтора года спустя

      Прошло… Достаточно большое количество времени с той автокатастрофы. Дрим всё ещё находился в больнице, прикованным к кровати. Врачи сделали всё возможное, чтобы помочь ему, но на большее медицина уже не была способна. Кома — штука странная и очень неприятная, она появляется неожиданно и всегда застаёт врасплох.       Вся надежда остаётся лишь на самого пациента. Если он сильный и будет бороться, то сможет выкарабкаться, тогда уже врачи смогут помочь ему. Ну, а если человек слабый, то в коме проведёт много времени, пока не скончается. Не было ясно: борется Позитив или же сдался, однако все надеялись, что он окажется сильным.       Врачи могли только следить за его показателями, менять лекарства и капельницу, в надежде, что тот проснётся. Вот только это всё было не бесплатно, тогда возникает вопрос: кто же платит? Ответ прост: Инк.       Ему позвонили на следующий же день после аварии, заставляя пулей примчаться в больницу. Сообщать плохие новости по телефону врачи умели, поэтому художник спешно вбежал в палату друга, застывая на месте. Он выпал из реальности, забыл дышать, перестал слышать стук собственного сердца. Всё, что он мог, лишь смотреть на «спящего» друга. Потребовалось какое-то время, чтобы он пришёл в себя, всё же не каждый день твой лучший друг попадает в кому.       Всё, что он чувствовал — это вина. Он обвинял себя в том, что мог предотвратить эту аварию, если бы просто остановил Мечтателя. Если бы он только мог повернуть время вспять… — «Я знал, что эта идея с возвратом домой была плохая. Я ведь мог ему помешать, так почему не попытался?» — эта мысль вертелась в его голове, заставляя винить себя ещё больше.       Он решил, что нужно хоть как-то помочь своему другу, потому и оплатил лечение. Откуда деньги? Выручка с картин и фотографий неплохая, так что у него накопилась приличная сумма. Однако эти деньги он обычно тратил на художественные принадлежности, всё же краска нынче дорогая. Но в данный момент времени он в них не нуждался: его друг намного важнее самой дорогой краски. По этой причине деньги ушли на более значимое дело.       К несчастью, толку от них было ноль. Позитивный по-прежнему находился в коме и не подавал признаков того, что собирается проснуться. Тогда творец решил помочь Найтмеру. Узнав о том, что этот бедный ребёнок вернулся в детский дом, он просто слов не находил. Мальчик так привык к нормальной жизни, а теперь он вновь будет терпеть издёвки сверстников и будет один.       Инк подумал над опекой, потому и подал документы. Результаты могли быть и через несколько месяцев, но это лучше, чем оставлять мальчика в том месте. Вскоре его проверили и отказали. Что-то в его доме их не устроило, так что он не сможет стать опекуном для Мара. Он вообще не сможет взять ребёнка из детского дома.       Такие новости его сильно огорчили, но он не сдался. Приходил к Найту, пытался с ним говорить и как-то поддерживать. Вот только юнец не был рад его появлению, так что всегда выгонял и игнорировал. Такое поведение не было понятно Инку, но это не мешало ему приходить.       Мистер Домине вскоре узнал о случившемся с семейством Эпплов. Он не первый год знал Мечтателя, потому верил, что тот вскоре вернётся к жизни и выйдет на работу. Поэтому он искал лишь временную замену психолога, а также не стал распространять информацию среди учителей и учеников, дабы никого не волновать и не разводить лишней паники.       Банда плохишей очень сильно переживала за своего потерявшегося друга. Они то думали, что вернуться и встретятся с ним, как обычно. Какого же было их удивление, когда дома никого не оказалось. Они будто сквозь землю провалились, бесследно исчезли. Взрослые ничего не знают, Инк, зараза такая, ничего им не говорит. Может просто волновать не хочет? Кто его знает.       Ребята подслушивали разговоры старшеклассников и учителей, которые пускали разные слухи о том, куда делись Эпплы. Кто-то говорил, что они оба умерли, другой считал, что мальчика забрали в детдом, а Дрим в коме. Ещё кто-то говорил, что они оба в коме. Вообще не было ясно, что из этого правда, поэтому мальчики решили сами всё узнать.       Первым делом они проверили местные больницы. Где-то о Найтмере не слышали, в других их дальше ресепшена не пускали. Киллера это злило, поэтому друзья его силком тащили к выходу, замечая, как на них бежит охранник. Они забыли номер школы, поэтому пришлось ходить по всем и караулить учеников. Те не знали об этом мальчике, а может знали, но решили не говорить, тут уже не проверить.       Последним в списке был детский дом. Им пришлось зайти в каждый, но друга так найти не удалось, что было странно. Они писали, звонили ему, пытались хоть как-то связаться, но ответа никогда не получали.       Полночь привыкал к тому, что он пустое место и ничего не значит. Привыкал к этому старому месту, к строгим правилам, жестокости детей. Его ежедневно избивали в школе и детском доме, однако теперь он мог говорить. Он словесно защищал себя, чем шокировал хулиганов, которые удивлялись тому, что мальчик может говорить. Они оставляли его в покое на какое-то время, так что избитым он бывал не так часто. Но счастлив он от этого не был.       За всё это время он ни разу не навестил бывшего опекуна. Нет, ему не всё равно, просто… Он винил себя в случившемся. Его сердце что-то сильно сжимало, на плечи давило, а в горле появлялся знакомый комок, когда хотелось плакать, а хотелось часто. Мальчишка пережил две аварии, в которых остался единственным выжившим. И почему жизнь так сурова к нему? Разве он заслужил подобное? Сначала родители, теперь Дрим, кто ещё умрёт?       Он прекрасно знал, что взрослый не проснётся. Мать провела в коме несколько лет, после чего скончалась от остановки сердца. С Мечтателем будет точно также — это неизбежно. Мальчик просто не может прийти в больницу, зная, что будет дальше. Это чувство просто ужасно! Только чудо способно вернуть человека, а в чудо он не верит.       Инка он выгонял по той причине, что видел его глаза, видел, как тот смотрит на него. Этот взгляд означал, что художник винит его в случившемся, он это чувствует. Потому Найт не хотел, не мог его видеть из-за стыда. Пусть уж лучше творец присмотрит за своим другом, чем Найт.       Сообщения и пропущенные звонки от друзей он тоже видел. Он прекрасно понимал, что те волнуются, но что делать? Сказать, что он в порядке, а Дрим умирает? Нет. Он не хотел их волновать, не хотел беспокоить. Уж лучше просто закрыться в себе и свыкнуться с тем, что опекуна больше нет.