Ни слова о Мадригалях!

— Обычно девочки и правда любят строить из себя диву-примадонну, но если всё действительно так, как ты говоришь. . . — Мирабель опустила взгляд и нахмурилась. — Повтори, как те мальчишки узнали, что ты ей нравишься? —. . . повторить? — Камило прищурился и забегал глазами по комнате. — Я не знаю. Они просто это сказали. — А если они это сами надумали? Парень медленно перевёл взгляд с кузины куда-то в пол. Такого варианта он явно не рассматривал. — Звучит логично. — мозаика в голове начала выстраиваться в более чёткую картинку, пока не рассыпалась вновь. — Но тогда она меня. . . ненавидит? — Это же была ваша первая встреча? — Да. . . И вновь тупик. Надо же, сегодня утром Камило казалось, что самое трудное, что его ожидает — придумать, как незаметно стащить пару пирожков. А теперь он сидит и пытается разгадать невозможную (даже для Мирабель?!) задачку касательно странного поведения девчонки, по какому-то странному стечению обстоятельств живущей за полями, вдали от всех. — Как вообще можно ненавидеть кого-то, с кем ты общаешься впервые? — Вспомни, как ты боялся и пытался всячески избегать дядюшку, пока мы восстанавливали Каситу. — Но я его не ненавидел! Это другое! — он напыщенно отвернулся. Мирабель улыбнулась и хотела было рассмеяться, но внезапно стала более серьёзной. — И не ты ли тогда специально втиснулся между тётей Пепой и дядюшкой на первом совместном завтраке? Камило сморщил виноватую мордашку, опустив брови. А что ему было ещё делать? Он так много раз слышал историю, как дядя Бруно испортил самый ответственный день матушки. Любой любящий сын до конца сомневался бы в подобном человеке и вставал на защиту своих родных! — И ты так злился, когда наши родители с дядей ушли на пикник только втроём! — Да понял я! — он всплеснул руками и растерянно посмотрел на Миру. — Я был очень тогда не прав и виноват, признаю! Мне до сих пор очень за это стыдно, хорошо? — он обессилено выдохнул. — Брось, Камило! Тебе это ничего не напоминает? — она с хитрецой улыбнулась краями губ. Парень по началу так растерялся, что не сразу вспомнил, о чём они вели до этого разговор. — Но ведь. . . не сходится. — Разве? Ты ведь точно также грубил, когда дядюшка просто хотел. . . — Да-да, я прекрасно помню, как это было. Можешь не напоминать? — Хорошо, извини. — она слабо кивнула. — В общем, ваше поведение очень похоже в этих ситуациях! — Поведение — возможно. Но ситуация! Вряд ли я её потерянный родственник, про которого ей наговорили кучу гадостей. — он вскинул бровь и скептически посмотрел на кузину. — Ну, мы не знаем, чего дядя Бруно вытворял в молодости. — Мирабель притворно равнодушно пожала плечами. — Чего?! — Шучу! — и её окатила уже давно подступающая волна смеха. — Ха-ха-ха! — Камило театрально подёргал головой в такт своим наигранным смешкам. — Нет-нет, это однозначно была удачная шутка! Мирабель приподняла очки одной рукой и другой вытерла слезинки с ресниц. Чуть успокоившись, заметила невнятные пятна перед собой. Она аккуратно сняла с себя очки и принялась протирать стёкла своей юбкой. — Ну хорошо. Допустим, ты не родственник этой Паломе, — рассудительным тоном начала Мира, — но что ты делал тогда, с Бруно? Ты пытался изо всех сил огородить кого-то от неприятного тебе человека. И очень злился, когда это не удавалось, и они были вместе. — она закончила протирать очки и надела их обратно. — Мне кажется, звучит как ревность. — Ревность?! — Камило скривил лицо, как только смог, и посмотрел куда-то в сторону. — Хочешь сказать, я ещё каким-то чудом в любовный треугольник влез? — он искоса взглянул на Мирабель. — Быть же того не может! — Я ничего не хочу сказать. Просто говорю какие-то догадки, что приходят в голову. — Но это очень странно! Если это ревность, то к кому она меня ревнует. . ? К Пабло? Но она сама его ругает и прогоняет! — Может, есть кто-то ещё? — Может. . . — Камило задумался и поджал губы. — Вступишь в гонку? — Мирабель вновь начала лезть к кузену, пытаясь заглянуть тому в глаза. — В какую ещё гонку?! — За Палому! — Что?! — Что? — Подожди, с чего я должен за ней гнаться? — парень ошарашено уставился на Миру. — А она тебе не нравится? — девчушка точно также округлила глаза и удивлённо смотрела на кузена. — Подожди! — он махнул ладонью перед Мирабель. — Мы виделись всего раз, и то, она хотела прогнать меня. О какой влюблённости может идти речь? Девчушка пару раз хлопнула ресницами. — Ты такое представление устроил, чтобы этот разговор состоялся. — она опустила голову и начала поглядывать исподлобья. — Мне показалось, что это очевидно. Камило потерял дар речи. С каждым Мадригалем происходит столько удивительных вещей каждый день — каждый сталкивается с проблемами горожан и помогает. А вечером можно наконец побыть наедине, поиграть с Каситой в футбол или просто прийти и у кого-нибудь узнать, как прошёл день. Раньше за ужином все делились своими достижениями и рассказывали бабушке, как они сегодня потрудились во славу Энканто. С перерождением Каситы эта гонка ‘кто сегодня потрудился больше’ закончилась и перетекла в разговоры между собой, ведь интересные события никуда не делись, а чувством гордости хотелось с кем-то поделиться. Но это не стало чем-то тайным, наоборот, никого не обременяло выслушать и поддержать своего любимого родственника. Почему же Камило сейчас с таким трудом находил в себе силы просто начать разговор, не говоря уже о том, что ему всё ещё стыдно перед Луизой? Чем таким зацепила его Палома? — Ладно, Ромео. — Мира больше не могла смотреть на закаменевшего кузена. — Я обязательно ещё подумаю над всем этим. — она поднялась на ноги и протянула ладони парню. — И ты тоже пока разберись с собой. Камило взглянул вверх на девчушку и усмехнулся, манерно подавая свои ладони Мирабель. — Как скажете, жизнь моя! — он рывком поднялся с места и обнял кузину. Мирабель мягко похлопала по спине парня и вывела их двоих из комнаты, попутно вылезая из объятий. Антонио уже и след простыл, зато на веранде в кресле сидела Пепа под холодным ливнем в гордом одиночестве. — Мама!