Тени над водой

      Снейп понимал, что в Большой игре, где на карту поставлено абсолютно все, он – только пешка. Маленькая, даже крохотная пешка, вроде той, что ходят наобум и жертвуют без зазрения совести ради целой партии. Он понимал свою обреченность и не строил никаких личных планов. Вернее, у него и личного-то не было уже много лет. Вместо своих целей и стремлений были цели Альбуса, вместо мечт – тусклые воспоминания, еще больше поблекшие от неразделимого горя. Он не знал, что такое слезы, прощение, сочувствие и тем более любовь. Любовь к нему как к человеку.       И все, на что он несмело и тайно надеялся, – покой. Хотя бы день покоя. День, когда он никому не будет нужен. День, когда ему никто не будет нужен. День, когда не нужно притворяться и плясать под чью-то волшебную палочку. И он справедливо рассуждал иногда, что заслужил этот день.       Но не сегодня. Это «не сегодня» длилось вечность.       И сейчас он отбросил старинные, пропахшие пылью и затлетью книги, которые вытребовал у ошарашенной мадам Пинс из Запретной секции под страхом вылететь за порог школы, если та пикнет хотя бы слово, и устало откинулся на спинку старого кресла, одиноко стоявшего в его покоях. В покоях, где так же не было покоя. Перед глазами прыгали строчки из древних рукописей и учебников, сливаясь с пламенем от камина, больно давившим на глаза. Такие сложные тексты требовали спокойствия, максимальной концентрации и усидчивости, но сегодня у Северуса не было ни того, ни другого, ни третьего – тайны будто выпали из захламленного шкафа и завалили его по самую макушку. Попробуй-ка разгреби, если сможешь.       Он должен. Это его работа. И смысл жизни.              В воспаленном мозгу вырисовывалась вполне себе правдоподобная картина. Во-первых, Темный Лорд разделил свою душу на крестражи. Сколько их – известно ему одному. И, как гласят фолианты, вариантов два: либо маг раскается, что отпадает сразу, либо кто-то уничтожит крестражи. Впрочем, если хорошенько пораскинуть мозгами - два предмета уже уничтожены. Во-вторых, один из таких осколков и обнаружил Поттер в Министерстве и, по счастливой или несчастливой случайности, даже прихватил. Дела его неважные, ибо крестражи может уничтожить лишь особая разрушительная сила, которую мягкотелый мальчишка вызвать не в состоянии. Даже Грейнджер, которая была несколько толковее друга, вряд ли вызовет Адский огонь. Рыжий Уизли – вообще не в счет. Потому-то им и нужен Меч Гриффиндора, которым Дамблдор разрубил кольцо. Если уж великий (без сомнения, великий) Альбус прохлопал такую силу и позволил проклятию медленно и верно уничтожать себя, то что говорить о трех безголовых детях, ковырявших нечто разрушительное?       И третье – самое худшее. Поттер – один из таких крестражей, созданный, очевидно, после гибели Лили.       «Богатое наследие оставил ты, Альбус,– не без злости заключил Северус. – Дело-то плевое: узнать, где и сколько осколков спрятал Темный Лорд и разузнать, в курсе ли он, что за ними идет охота».       Волшебник призвал бокал вина и мигом осушил его, пытаясь провалиться в спасительную дрему и утихомирить разум. Трещавший в камине огонь действовал на нервы, а потому потух по одному движению палочки, погружая комнату в прохладную темноту. Здесь никогда не было окон – только слабый свет свечей и камина – источники огня, медленно сжиравшие душу Пожирателя.              «Лили, милая Лили... Знала ли ты, что с твоей смертью твой сын будет обречен?»       Снейп тяжело вздохнул, зажег свет волшебной палочкой, нашарил рукой под маленьким столиком тайник и достал оттуда два бесценных своих сокровища – все, что осталось от первой и единственной любви. С оборванной фотографии ему улыбалась красивая и совсем еще молодая женщина. На глаза моментально навернулись слезы. Даже после ее смерти он жил только ради нее одной. Северус мог бы сидеть так целую вечность, если бы не настойчивый стук в дверь.       – Кто? – недовольно спросил он, выныривая из омута печали и воспоминаний.       – Я, – раздался каркающий женский голос.       Через десять секунд сосредоточенный и бесстрастный Снейп стоял в дверях, где перед ним расшаркивалась удивленная Алекто Кэрроу.       – Что это вы, директор, летаете по коридорам, быстрее Холихэдских гарпий? – Пожирательница заглядывала в комнату, вход в которую перегородила рука в черном облачении.       – Значит, был повод, – сухо ответил Северус. – Тебе чего?       – Так, интересуюсь, – вкрадчиво говорила Алекто, высматривая обстановку. – Может, ты мальчишку нашел?       Северус закатил глаза и одарил женщину угрюмым выражением лица. Алекто заявилась не ко времени и не к месту, нарушая все размышления и планы и заставляя прятаться под окклюментными щитами. В это мгновение Снейп ненавидел ее толстое веснушчатое лицо с рыбьими глазами, в которым светились любопытство и бесконечная глупость, а еще неприкрытый интерес, вызывавший рвотные позывы.       – Если бы я его нашел, ты бы не гримасничала, а сидела перед повелителем тише воды ниже травы. Зачем пришла? – пошел он в наступление.       – У тебя был такой вид, будто старикан вылез из могилы и заявился к тебе в кабинет, – заскрипела от смеха Кэрроу, подступая чуть ближе. – Ты чуть не снес меня.       – Почти. Дамблдор взбесил меня своими витиеватыми ответами. Отказывается служить, – равнодушно ответил Снейп, пытаясь найти причину. Впрочем, это была почти правда.       – Вот как? – рыбьи глаза недобро и ярко сверкнули. – Неужели самого Северуса Снейпа, невозмутимого, холодного, равнодушного может что-то вывести из себя?       Голос Кэрроу становился все ниже, а взгляд скользил с пола прямо к губам строгого директора. Она резко выставила руку и неумело поправила складку директорской мантии, которая струилась на его груди. Если бы кто-то из сообщников видел, как флиртует сестра Кэрроу, то согнулся бы от смеха пополам. Её глупое лицо, на котором читались абсолютно все эмоции, удивительно сочеталось с ее хриплым, прокуренным, почти мужским голосом. Коренастую женщину издали вполне можно было принять за подпитого мужичонка.       – В данную минуту меня раздражаешь ты своими идиотскими намеками, – с неприкрытой грубостью ответил Снейп.       – Да? – не сдавалась Кэрроу. – А если я завтра скажу повелителю, что видела, как ты в обед топтался у Запретного леса, то буду меньше раздражать?       Директор беззвучно рассмеялся, хотя внутри щиты сомкнулись еще сильнее.       – Если ты хочешь собрать на меня компромат – найди что-нибудь посущественнее. Навроде того, как ты таскаешь старинные фолианты и драгоценности из школы и прячешь их в Гринготтсе. Воруешь за спиной у повелителя?       Алекто вспыхнула и отступила. Рыбьи глаза забегали по коридору.       – Крючконосый урод! – выплюнула она. – Ты смеешь обвинять меня в воровстве?       Теперь Снейп чувствовал победу и наслаждался скорым бегством Алекто.       – Я предполагаю, что бриллиантовые ожерелья ты взяла не ради сохранности. Видите ли, мисс Кэрроу, Хогвартс обязан помогать директорам в их обязанностях. Будь осторожна, когда проходишь мимо портретной галереи.       – Ты... Ты... – взвизгнула женщина. – Гад! Вынюхиватель! Подземельная крыса! Ты еще поплатишься за это! – ее трясло от злости. Она пришла сюда явно не за этим, но в мгновение ока оказалась униженной и выставленной на посмешище.       – Очень хорошо, – с нескрываемым удовлетворением сказал Снейп, сложив руки на груди. – Сочту за комплимент все, что ты тут наплела. А теперь советую пойти поработать, – и он, не попрощавшись, захлопнул перед ней дверь.

***

      Директору Снейпу чертовски плохо спалось в эту ночь. Он несколько раз поднимался, бродил по комнате, пил Зелье сна без сновидений, очищал сознание, но упорно проваливался в кошмар. Перед ним расплывались непонятные предметы, обладавшие смертельной силой, и разъяренный повелитель, заклинавший каждого, кто посмел до них дотронуться. В другом сне появилась серая Лили, без единого кровного пятнышка, и с укоризной смотрела на него, не говоря ни слова. Этот взгляд – последний, которым она одарила его при жизни, Северус никогда не забывал. Он мучил его, сжигал изнутри, сверлил, стыдил, и, принадлежи волшебник только себе, давно бы отправился прямиком в могилу с высоты Астрономической башни.       Все это Снейп запечатал наглухо и закрыл стеной из щитов, когда прибыл в поместье Малфоев на собрание к Темному Лорду. Он, как обычно, явился последним, входя под эхо своих шагов в огромную парадную столовую, где едва пробивался солнечный свет, путаясь с огнем. Двадцать три фигуры слегка повернулись к нему из-за стола, не выражая ничего, и лишь одна во главе оставалась неподвижной на своем месте.       – У тебя входит в привычку опаздывать, Северус, – холодно сказал Волан-де-Морт.       – Простите, милорд, – понизив голос и опустив голову, ответил Снейп и подошел к свободному стулу. – Пришлось задержаться, чтобы уладить дела в школе.       Темный Лорд ничего не ответил, лишь едва заметно кивнул на место, позволяя своему слуге сесть. Тяжелый скрип раздался в немом помещении, где изо всех звуков было только потрескивание огня и судорожные вздохи Хвоста. Пожиратели сидели неподвижно, боясь даже мыслями нарушить покой.       – А теперь, когда все соизволили явиться, – голос темного мага звучал как трескавшийся лед, – обсудим наши дела. Итак, вы прошляпили мальчишку у самого носа и дали ему уйти из набитого охраной Министерства. Пий, – он на мгновение посмотрел на болезненно сжатого мужчину в углу, – больше таких сюрпризов я не потерплю. Что известно сегодня о местонахождении Гарри Поттера?       Пожиратели потупили головы и будто закрыли рот на замок, не желая держать ответ.       – Милорд, – начал Северус, – я дважды в день получаю донесения от своих людей, которые прочесывают все леса и близлежащие к орденским убежищам деревни. Наконец, я отправился в Запретный лес и следил за его обитателями и оставшимися в школе людьми, приближенными к Поттеру, – никто ничего не знает о мальчишке, – на этих словах Северус отыскал взглядом Алекто Кэрроу и строго глянул на нее. Рыбьи глаза сузились и уперлись в стол.       – Значит, этого недостаточно, – бесстрастно бросил Волан-де-Морт.       – Повелитель, я усилю поиски и подключу все возможное подкрепление, – самым располагающим тоном заверил Снейп, на что хозяин лишь только кивнул.       – Егеря тоже ищут, – неуверенно долетело с другого конца стола и растворилось в тишине.       – Ну, – продолжал Темный Лорд, перебирая пальцами палочку и всматриваясь в поникшие лица. Его серая лысая голова с красными щелями вместо глаз наводила ужас на слуг, так что те не смели лишний раз повернуться, – кто-то еще хочет высказаться?       – Милорд, – раздался густой женский голос, – я предлагаю взять в плен всех, кто был дорог Гарри Поттеру в школе, объявить об этом во всеуслышание и выставить ультиматум. Думаю, он сам явится к вам, – подобострастно прошептала Беллатриса Лестрейндж, наклоняясь к столу, так чтобы ее заметили. – У него явно был предмет обожания из осквернителей крови.       Волан-де-Морт уже хотел было ответить, но Северус опередил его.       – Повелитель, я сомневаюсь в этом. Мальчишка слишком горд и высокомерен, его друзья, если он их таковыми считает, ушли вместе с ним. В школе не осталось детей, за кого Поттер захотел бы вступиться.       – Это не так, Северус, – вмешалась Алекто, вращая рыбьими глазами. – Ты забываешь о Хагриде и о мерзких Уизли – мальчишка проводил у них каждое лето.       На долю секунды пальцы Снейпа сжались, и он тут же овладел собой.       – Повелитель, Рубеус Хагрид – лесничий Хогвартса, и он нужен мне в школе. К тому же он под моим личным наблюдением. Что касается Уизли, то мальчишка был дружен с теми, кого сейчас нет в замке. Из всей семьи на Гриффиндоре учится только Джинни Уизли, но они, я знаю, не общались.       – Не общались? – рассмеялась Беллатриса. – Снейп, ты плохо осведомлен: когда мы дрались в Отделе тайн, вместе с Поттером прибежала целая армия - рыжие Уизли, дочка Лавгуда, Долгопупс, – и она мечтательно покрутила черным локоном, многозначительно мигая Пожирателям. – Их можно использовать как приманку.       Темный Лорд одобрительно посмотрел на Беллатрису, отчего та низко склонила голову и пробормотала о вечной службе.       – Да вот спросите Драко, моего племянника, повелитель! – не унималась мадам Лестрейндж. – Он должен знать лучше нас.              Теперь все присутствующие впервые за столом заметили белокурого парня, который сидел рядом с матерью и ни на кого не смотрел. Загнанный взгляд блуждал по столу, по рукам; Драко тяжело дышал и, казалось, чувствовал себя не в своей тарелке. Он выглядел как побитая собака, которую силой на поводке привели сюда и заставили сидеть. В голове Снейпа промелькнуло сомнение: он точно знал, что Поттер и Малфой люто ненавидели друг друга.       – Так что же, Драко, – впервые обратился к нему темный маг, обдавая его ледяным голосом, в котором чувствовалась власть, – это правда?       Снейпу показалось, что Нарцисса почти неразличимо что-то шепнула сыну, а тот поднял глаза на своего директора, будто прося совета и помощи, но Северус нарочно отвернулся, чтобы не давать соблазнов мальчишке. Волан-де-Морт ждал ответа.       – Я...я...не знаю, милорд, – дрожа ответил Малфой. – Я знаю только, что Поттер дружил с Роном Уизли и...и Гермионой Грейнджер. Про остальных не слышал.       Северус почувствовал, как облегченный выдох вырвался из легких.       – Тогда почему же эти дети вышли драться за него? – настойчиво пытал Лорд.       – Я...не знаю, – прошептал потерянный Малфой, вызвав неудовольствие хозяина.       – Повелитель, – вставил Снейп, – позвольте объяснить. Мальчишка пользовался популярностью в школе и мог обманом затащить кого угодно, но по-настоящему доверенных лиц у него только двое, не считая членов Ордена Феникса. Это известно из достоверных источников. Предлагаю не тратить напрасно чистую кровь волшебников.       – Уизли – осквернители! – выплюнул Антонин Долохов. – А Долгопупс – сын предателей!       – Так или иначе – они волшебники и могут пригодится нам другим способом, – равнодушно ответил Снейп. – Впрочем, повелитель, решение за вами, я исполню любую вашу волю.       Волан-де-Морт недолго раздумывал, плавно двигая пальцами, в которых крутилась волшебная палочка, и смотрел куда-то вдаль над столом. Сейчас он, по-видимому, полагался только на себя. Двадцать четыре пары глаз, не мигая, ждали ответа.       – Подождем, – негромко сказал он. – Если через три дня вы не принесете мне известий о Поттере – Снейп, ты приведешь их сюда.       Северус почтительно склонил голову.       Собрание продолжалось еще час. На это долгое и напряженное время Воланде-Морт оставил на десерт ручного несчастного министра, выставляя его на всеобщее посмешище. Он даже не побрезговал Круциатусом, чтобы его свита не забывала, с кем имеет дело. В перерывах по упиванию собственным превосходством он не забывал ставить задачи по продвижению чистокровных идей в массы, организации новых комитетов и отрядов по отбору истинных волшебников, вычислению неугодных и проштрафившихся магов и ведьм. За этот час, когда Темный Лорд успел все, что хотел, Пожиратели, разве что за исключением Снейпа, совсем выбились из сил и взмокли как мыши, надеясь на завершение изнуряющей встречи. Кто-то просто хотел съежиться в углу у камина, кто-то напиться до белой горячки, кто-то выплеснуть весь страх на безоружных маглах. Наконец пытка подошла к концу, и Темный Лорд поднялся с места, давая понять, что больше не желает продолжения.       И тут у Северуса мелькнула мысль, которую он тут же спрятал за высоким щитом окклюменции.       – Повелитель, – вскочил он, – может быть, имеет смысл допросить Долорес Амбридж и узнать, что за предмет похитил Поттер? Вдруг это поможет его поимке?       Темный Лорд уже собирался уходить, шелестя по полу длинной черной мантией, как вдруг развернулся вполоборота.       – Это была фамильная реликвия, Снейп! – откашлялся Корбан Яксли. – Простая волшебная безделушка ее отца.       – Что если она не так уж и проста? – отозвался Снейп. – Вдруг Поттер действовал по старому плану Дамблдора? Старик в последний год с ним много беседовал, правда, я до сих пор не могу узнать суть этих разговоров. Вдруг в вещице есть какая-то сила, о которой мы не догадываемся?       Снейп увидел, как на короткий миг бесстрастные красные щели, заменявшие повелителю глаза, расширились и сверкнули чем-то вроде ужаса, хотя Темный Лорд всегда наводил ужас на других. Но это движение, тут же угасшее, мужчина ясно запомнил.       – Допросите. Особо тщательно, – бросил маг и растворился в темноте.       Собрание окончилось.

***

      – Кто тебя дернул за язык? Теперь мне поручат эту жабу, – зарычал Яксли, когда поравнялся в коридоре со стремительно шагавшим Снейпом. При виде двух особо опасных мужчин, домовики, натиравшие пол, с хлопками и визгами исчезли, бросая тряпки и щетки. Недовольный Яксли швырял их ногами, будто играл в магловский футбол.       – Ты ее боишься? – только и спросил Северус, нисколько не обращая внимания на разгневанного коллегу.       – Нет, – выплюнул тот. – Но с этой горгульей никто не любит связываться. Она хуже Сивого – мерзкая, со своей хитрющей, подобострастной улыбочкой. Всегда готова отдаться, вывернуться наизнанку и тут же тебя заложит и продаст! Будто ты не знаешь!       – Знаю. Но ради общего дела нужно терпеть. Допросим хоть сто таких как Амбридж, если это приблизит нас к цели, – холодно ответил Снейп, заворачивая в стеклянный вестибюль и видя перед собой входные двери. Он ускорил шаг, чтобы оторваться от прилипшего Корбана. Ему не хотелось ни говорить, ни слушать, и волшебник почти летел к выходу, убегая прочь.       – Фанатик! – услышал он позади, когда махнул палочкой, приказывая двери открыться. Северус пронесся по саду, пугая ручных павлинов, взмахнул рукой, чтобы пересечь магический вход, и тут же улетел прочь. Сейчас его волновало только одно: жизнь трех студентов. И, чтобы дать ответ, оставалось всего три дня.