Операция "Шейд"

Он буквально сбежал со сцены, осыпав зал воздушными поцелуями. Даггет не стал подходить к информатору и спрашивать, в чем дело. Он и так догадался обо всем без слов. Что-то серьезное случилось у высшего арканиста Усамакаллита. Свернув с авеню Господ туда, где не было следящих сфер, Даггет ушел в Тень. Отсюда дорога до Митхала занимала не так много времени, но он сильно спешил. Он знал, как сократить еще сильнее даже самый короткий путь. Внутри Даггет был спокоен, но логика подсказывала, что дело плохо. Усамакаллит сейчас отрабатывал ночную смену, управляя полетом всего города. Все высшие арканисты занимались этим, а Усамакаллит, к тому же, готовился вскоре поднять в воздух свой собственный город – Шейд. Постоянная практика контроля всех систем Андрентайда была ему необходима. Это, бесспорно, самая сложная работа, какую только можно вообразить. И отвлекаться от нее было не только нежелательно, но и опасно. А Усамакаллит не только нашел время на то, что вызвать информатора, но еще и собирался потратить время и силы на то, чтобы с Даггетом поговорить. Делать же проблему из ничего ему было не свойственно – Даггет знал его едва ли не лучше, чем самого себя. История их знакомства была донельзя нелепой. Даггет в то время работал наемником на одну из гильдий средней руки – возвращал ворованные вещи, искал бежавших от налогов. Задание, на которое его отправили, он с треском провалил. Для гильдии и заказчика ситуация разрешилась благополучно, несмотря на широкую огласку дела. Для Даггета – нет. Он серьезно пострадал во время боя – крысиный оборотень, сцепившийся с ним, нанес ему несколько опасных для жизни, но, к счастью, не смертельных ран. Это было в катакомбах на окраине Андрентайда – его нашли лишь спустя несколько дней. Все это время он лежал на полу и умирал от заражения крови. И для медиков Нетерила было бы не так сложно вернуть его к жизни, если бы заражение не отяготилось ликантропией. Даггета, фактически, оставили бы умирать, если бы не курсовая работа Усамакаллита. Ему было семнадцать и он заканчивал четвертый курс академии Арканы. Даггет хорошо его запомнил - он выглядел намного старше и был неприлично огромен для семнадцатилетнего мальчишки; он был ужасно сосредоточенным и отрешенным от мира, будто ничего, кроме его собственных идей его не волновало. Даггета ему передали еще живого, но уже как учебный материал – никто не верил, что Усамакаллит вылечит его от ликантропии. Он же был абсолютно в себе уверен, и даже не пытался успокоить Даггета, который мысленно уже положил себя в могилу. И когда всего спустя пять дней Даггет перестал обрастать шерстью и пытаться перекинуться в крысу, шокированы были все – и медики, отказавшиеся его лечить, и научные руководители Усамакаллита, и сам Даггет. Усамакалиит же только скромно улыбался, удовлетворенный проделанной работой. Правда, не все было так гладко. Даггет не был болен, но в его мозге успели произойти необратимые изменения. Образ мышления изменился. Восприятие мира изменилось. Изменились и движения – они стали дерганными и раскоординированными. Он остался полуэльфом. Но напоминал крысу – даже сам себе. Усамакаллит сказал, что со временем это сгладится, но на это уйдут годы. Придется серьезно поработать над собой. Даггет не мог оставаться в гильдии. Ушел сразу же после выздоровления и, назло самому себе, стал подрабатывать музыкантом в одном широко известном баре Андрентайда. Благо, он умел играть и петь. В один из вечеров Даггет случайно заметил его среди посетителей – Усамакаллит сидел в компании сокурсников и явно чувствовал себя лишним среди всеобщего шума и веселья. Решив, что хуже все равно не будет, Даггет вызвался спеть песню, гордо объявив, что посвящает ее самому талантливому из арканистов – Усамакаллиту. Правда, это была недоработанная песня с чувственной лирикой о любви к юноше... Даггет на коленке переделал текст за десять минут до выхода не сцену, чтобы песня не звучала слишком вызывающе. Усамакаллит сидел глубоко шокированный – не сразу понял, что это не глупая шутка и не розыгрыш. Такими же удивленными выглядели и его приятели. Даггет же ожидал чего угодно, мысленно разыгрывая сценарии один хуже другого. От того, что его освистают, и до того, что Усамакаллит подумает, что совершил большую ошибку, оставив его в живых, и решит это исправить. Усамакаллит нашел Даггета за кулисами в конце вечера. Он заметно нервничал – похоже, совсем не привык к подобному вниманию. – Зачем? Это потому, что я спас тебе жизнь? – Нет. То есть да, то есть, если бы я не знал тебя... – Даггет, оказывается, тоже волновался. – Ты просто сидел там один... Ты ведь и не хотел приходить сюда, верно? Усамакаллит серьезно кивнул. – Не хотел, – он развел руками и чуть улыбнулся. – Весь этот шум... – Тогда зачем задерживаться здесь? – после паузы спросил Даггет. – Может... Просто пройдемся по ночному Андрентайду? С тех пор они были рядом. Катастрофически разные, но объединенные одними идеями, они нашли друг в друге то, чего не хватало в них самих. Одни взгляды, одни идеи и одни вкусы – они быстро обнаружили схожесть между собой и быстро поняли, что жизненный путь у них тоже один. Они прошли вместе через многое. Усамакаллит не только получил звание высшего Арканиста, но и смог выбить право на собственный город – да еще и получил разрешение летать без миталлара, на энергии Тени, что до недавнего времени считалось абсолютно невозможным. Даггет же вернулся в гильдию – но не в ту, которую он некогда покинул, а в самую престижную гильдию наемников Андрентайда. После демонстрации Даггетом некоторых своих новых способностей, речи о том, чтобы не принять его, не шло – эксперименты с планом Тени не прошли даром. И сейчас, когда все вроде бы наладилось, и до взлета Шейда осталось всего два месяца, Высший Арканист вызывает его посреди своей смены. На площади было людно. Ранний теплый вечер только разгорелся – кто-то танцевал под музыку уличных артистов, кто-то играл в магические городки – Даггет слышал треск разбивающихся магических башен. За вспышками и светом фонарей не было видно звезд, но Даггет знал, что наверху, в Митхале, они сияют так, словно ты стоишь на небосводе среди искр ледяной пыли. Однажды Усамакаллит тайно провел его в Митхал, хотя это было строжайше запрещено, и он своими глазами увидел то, что видят арканисты. Он покинул Тень и шел открыто, не таясь. Испытывать терпение стражей арканы было совершенно ни к чему – его визит не должен вызывать подозрений. На проходной его уже ждали. – Добрый вечер, – выразительно произнес Даггет. Страж поднял на него глаза и кивнул, как ни в чем не бывало. – Высший Арканист сообщил о вашем визите, – не здороваясь, оповестил его дежурный маг. Не глядя на Даггета, он протянул ему "мертвый маячок". Помедлив, Даггет взял крошечную, не больше фаланги пальца, сферу на иголке и прицепил ее к нагрудному карману. Это был обязательный процесс для любого постороннего, входящего в Митхал. Сфера блокировала любые магические всплески, которые могли исходить от человека или артефактов, которые он проносит с собой – любой неожиданный сбой работы миталлара мог обернуться катастрофой для всего города. – Где господин высший Арканист? – Ожидает вас в зоне отдыха. Проходите. Больше Даггет ничего не спрашивал. Проскочив через арку, он быстрым шагом пошел к порталу в комнату отдыха. Почему Усамакаллит там? Что с ним стряслось? Высшие Арканисты не отдыхают во время полета города. Неужели с ним самим случилось что-то серьезное? В комнату отдыха Даггет влетел, распахнув дверь. Усамакаллит сидел за небольшим столиком, на низком диванчике, на котором едва помещался. Слуга, мальчишка лет одиннадцати, ставил на стол маленькие чашки и кофейник. Они оба одновременно подняли взгляды на взмыленного Даггета. – Что с тобой случилось? – сходу спросил он. Усамакаллит покачал головой и кивнул мальчишке. Тот быстро скрылся за дверью. – Ничего, – удивленно ответил Усамакаллит. – Информатор что, не сказал тебе, что со мной сегодня работает кандидат в высшие? Даггет закатил глаза и тяжело опустился на кресло напротив. – Сказал, конечно, – он тяжело выдохнул. Ну разумеется. Раз тут кандидат в высшие учится городом управлять – можно и за кофе посидеть. Но все же... – Что, вообще ничего? Усамакаллит переменился в лице. – Случилось, – он разлил кофе по маленьким чашкам и отпил, не обращая внимания на то, что он был огненным. – Если бы не Шейд всего через два месяца – я бы не шевельнулся, честное слово. Даггет медленно подвинул чашку к себе, не отрывая взгляда от Усамакаллита. Тот заметно нервничал, но выглядел скорее раздосадованным, чем напуганным. – Я тебя слушаю, – мягко и вкрадчиво сказал Даггет. Усамакаллит благодарно посмотрел на него. – Ты знаешь о том, что Магдален возвратилась? Даггет кивнул. – Если совсем коротко – Кель-Гарас готовит на нее покушение. Даггет оглушительно фыркнул. Если бы во рту у него был кофе, он бы заплевал весь столик. – Кто? Вот этот скудоумный недомерок с завышенным мнением о себе и ложным чувством собственной важности? Вот этот, у которого лицо на каждом ритуале, как будто он сейчас расплачется? Я не ослышался? Усамакаллит беззвучно усмехнулся, невольно улыбаясь. – Я знаю, какого ты мнения о нем. Но сейчас он серьезная заноза в заднице, поверь мне. – Покушение, серьезно, блять?! – не унимался Даггет. – Да он мамкину юбку отпустить не состоянии! Как ему вообще в голову это пришло? Даггет постучал костяшкой указательного пальца по виску. – У меня есть все основания полагать, что его намерения серьезны. Это просто чудо, но я заметил это совершенно случайно. Если бы не город... – Усамакаллит снова покачал головой. – Не вини себя, – серьезно сказал Даггет, резко сменив тон. – Цель оправдывает средства. – Я понимаю, – так же серьезно ответил Усамакаллит, но лицо его все еще было мрачным. Высшим Арканистам, контролирующим города с помощью миталлара, запрещено вмешиваться в частную жизнь людей. Что бы ни происходило – любое нарушение закона, вплоть до убийств, – это не их дело. Высшие Арканисты не содействуют следствию, их слова не используются, как доказательство. Все, что они увидели, пока находились в Митхале, не подлежит разглашению. Это один из законов империи Нетерил, на котором основаны свободы каждого из ее граждан. Правда, этот закон не так уж редко нарушался. А для Усамакаллита, всегда отстаивавшего неприкосновенность чужой частной жизни, его нарушение было сродни нарушению внутреннего кодекса чести. – Речь идет не о личной неприязни к Кель-Гарасу. Но я не могу допустить, чтобы церковь Джергала, которую я собираюсь забрать в Шейд, возглавил он. Он неразумен. Он ничего не смыслит в политике. И рано или поздно он обязательно попытается перетащить одеяло власти с магов Арканы на себя, – Усамакаллит забарабанил пальцами по полупрозрачной поверхности стола. – Мне нужны союзники, а не проблемы. Магдален – союзница, и в этом я уверен. Да, она любит власть. Но она не тщеславна. Даггет поморщился, покачав головой. – И под каким соусом он готовит ее убийство? Усамакаллит со стуком поставил чашечку на стол. Стекло скрипнуло, царапнув по стеклу. – Измена империи. Он уже нарыл фальшивых бумаг, подтверждающих, что она продавала информацию Иллефарну. Если он убьет Магдален, а потом скажет, что лишь пытался задержать ее, но она оказала сопротивление – ему ничего не будет. Верховный суд быстро закроет дело, так как оно останется внутренним делом церкви. – Проклятая автономность! – с чувством воскликнул Даггет. – И не говори, – Усамакаллит уставился на расписанный алым кофейник, словно тот был виной всех проблем. – А церковь что? – спросил Даггет, уже заранее зная ответ. – Ее не было три года, – Усамакаллит провел пальцем по цветной эмали и поднял взгляд на Даггета. – Как думаешь, сколько она неизбежно упустила? Ее власть сильна, но время сыграло против нее. А Кель-Гарас будет действовать быстро – пока она снова не взяла все в свои руки. – Это догадка? Усамакаллит исподлобья глянул на Даггета. – Нет. Процентов тридцать служителей однозначно поддержат его. Я уверен. Они оба помолчали некоторое время. Даггет отхлебнул кофе, который, наконец, остыл. – Ты же знаешь, что делать, да? – наконец спросил он. Усамакаллит отрицательно покачал головой. – Знаешь, – Даггет откинулся на спинку кресла, – просто не хочешь мной рисковать. – Не хочу, – тяжело вздохнув, подтвердил Усамакаллит. Даггет снова наклонился вперед. – Смотри, план такой. Мы не можем пойти и сказать Магдален о покушении, пока у нас нет никаких доказательств. Говорить же о том, что информация поступила от тебя – подрывать ее доверие к тебе, как к будущему верховному Арканисту. Но я могу запросить моих информаторов в церкви и купить сведения, сделав вид, что я покупаю совсем другие сведения, и тогда я смогу пойти к Магдален... – Нет, – оборвал его Усамакаллит. – На информаторов нет времени. Кель-Гарас будет действовать быстро. Сутки – это все, что у нас есть. Даггет нахмурился и несколько раз щелкнул пальцами. – Хорошо, хорошо, – он взмахнул руками, словно хотел кого-то остановить. – Тогда я могу поймать его за руку на подготовке к убийству, и дело с концом. – Следить за ним? С какой это стати?! – Нет-нет! Если я самолично пойду следить за ним, чтобы ждать, когда он проговориться о покушении, а потом понесу суду свои "воспоминания", будет очевидно, кто меня надоумил за ним следить, – Даггет выразительно посмотрел на Усамакаллита и махнул рукой, не давая себя перебить. – Вместо этого с этими "воспоминаниями" я пойду к Магдален. Она, конечно, может, и подумает, что это ты следил за ней и Кель-Гарасом, но тут уже я приплету псевдоинформатора, который за деньги подтвердит что угодно – в том числе и то, что он решил продать мне сведения о покушении. Усамакаллит напряженно слушал. Даггет на секунду замолчал, снова отпивая кофе. – Так вот. Тут Магдален решит сама – или она сделает вид, что никогда не видела меня, и остановит бунт своими руками. Или – если решит предать огласке этот случай – подтвердит на суде, что наняла меня, чтобы я следил за потенциально опасной угрозой. И тут я как будто бы имел полное право следить за ним. Не замечательно ли? И ты будешь не при чем. То есть, им и без того ясно будет, что я пекусь о Магдален из-за того, что ее церковь будет в твоем городе, но это же не преступление, и предъявить за него нечего, так? – Не тараторь так быстро! Даггет выдохнул и улыбнулся. – Значит, ты согласен? Усамакаллит устало прикрыл глаза: – А если что-то пойдет не так? – Я с тобой свяжусь. – А если все пойдет совсем не так? – Тогда ты со мной свяжешься, – усмехнулся Даггет. – Учти, что я не смогу связаться с тобой раньше завтрашнего вечера. Даггет встал из-за столика, выпрямляясь во весь рост. – Ну, значит, до завтрашнего вечера все будет идти по плану.