мертвый вечер

Изуру сидел на разрушенном мосту и смотрел вниз, на волны, заполняющие шумом пространство вокруг. Алые глаза, покрытые льдинками скуки. Черные длинные волосы, спадающие с плеч. Бледная кожа, делающая его похожим на призрака. Иллюзия надежды, созданная в лаборатории. В итоге она оказалась таким же банальным и скучным отчаянием. Отчаяние пропитывало каждый уголок этого мира, такое обычное. Тривиальное. Иногда даже раздражающее. Камукура молчал. Для него это совершенно обычное дело — просто молчать. Он спокоен. Практически мертвое спокойствие окружало его, окутывало целиком. Сознание, болезненно разрушенное, расколотое, разбитое на части. Тело в состоянии едва ли лучшем, чем у трупов, валяющихся неподалеку. Внешняя легкость движений, всегда прямая спина, властный взгляд бездонных глаз неестественно кровавого цвета — его защита. Внутри, в проклятой черепной коробке, нарочитый порядок. Этот порядок, поражающий своей идеальностью, будто составлен специально. Каждая частица была заражена этим больным спокойствием, служащим ширмой. Что бы скрыть? Чувства. Конечно же, что еще можно скрывать. Безумие двойственности, оставляющее ощущение тяжелого, неизлечимого заболевания. Вечно раскалывающаяся голова, вечно вопящее и хлещущее подавляемыми эмоциями бессознательное, которое когда-то было главной личностью этого тела. Он — сложная биологическая система, функционирующая на последнем издыхании. Бесконечно сильный и такой хрупкий, Изуру безнадежно сломан, и сломан был еще при рождении. Даже будучи доминирующим над специально подавленным изначальным, его сознание не приспособлено к нагрузке множества Абсолютных талантов. Оно все норовит ускользнуть в темноту, холодную и чужую, навсегда там погаснуть, по сути своей погибнув. Он не чувствует ничего, кроме пустоты, но одновременно с этим мозг разрывается от разных точек зрения, ощущений, мыслей. Он знает о мире ровным счетом ничего, зная все сразу. Все, что не было захвачено феноменальной памятью, восполняется талантом к анализу и дедукции. Он — все. Он — ничего. Пустой в своем ненастоящем всесилии эпизодический персонаж, играющий главную роль. Он болен. Все здесь больны. Каждый человек беззвучно кричит, отчаянно и надрывно. Даже когда вокруг только шум волн, их крики слышны со всех сторон. Такие разные и такие одинаковые. Надоевшие, предсказуемые, к ним нельзя привыкнуть окончательно. Совсем как смерть. Алый. Отражение в воде подсказывает, что это его глаза. И их цвет — цвет крови. Как та, что течет из носа все чаще и чаще. Как та, что лужами показывается то здесь, окружая разодранного в клочья мертвеца, то там, в убежище повстанцев, которые еще пытаются противиться армиям нелепых роботов и группе сошедших с ума детей, получивших полную свободу действий, преследующих такие глупые и детские цели. Та, что олицетворяет творящийся вокруг хаос, приносит за собой запах страха и разложения. Ему так хочется снова ощутить очарование неизвестного, неожиданного, невероятного. Действительно опасного. Почувствовать адреналин на кончиках пальцев. Синие волны снова зовут его в море. Красные глаза с тоской смотрят вниз. Абсолютной надежде вот-вот исполнится девятнадцать. Камукура точно уверен, что не доживет до двадцати.