В одном приюте

      Тонкие лучики рассветного солнца выглядывали из-за леса и проскальзывали в комнату, бегая и прыгая по всем поверхностям будто маленькие озорные зайчики. Все продолжали сопеть в унисон, совершенно не замечая ораву светящихся зверьков, носящихся по комнате. Один из них самым наглым образом прыгнул Ацуши на лицо, пощекотал неосязаемым хвостиком и когда мальчик чихнул, тут же ускакал, будто это и не он сделал. От довольно громкого и резкого звука с коек раздалось дружное недовольное бормотание и шорох одеял.       - У тебя что, каждое утро такой будильник срабатывает? - подал раздражённый голос Чуя, свешивая бледные ноги со второго яруса кровати и потирая глаза, сгоняя остатки сна, - ещё раз подобное выдашь, я твоё чихало со стенкой познакомлю.       Будто в подтверждение своих слов, он со всей силы ударил кулаком по жалобно скрипнувшему матрасу и заставив Рампо, лежащего в это время на нижнем ярусе, чуть ли не подпрыгнуть от неожиданности. Сгорая со стыда, Ацуши с головой укрылся одеялом и пробормотал оттуда что-то отдалённо похоже на «прости». Ну как же он мог объяснить этому мальчику, что во всём виноват не он, а тот нахальный солнечный зайчик, решивший заскочить к нему в самое неподходящее время?       - Ау-у, - Накаджима вдруг почувствовал резкие толчки в бок, - Раз разбудил всех, так и сам вставай, чтобы честно было.       Стиснув зубы и резко отбросив одеяло, Ацуши устремил взгляд на своего «мученика». Мельтешащее над ним рыжее пятнышко, подбитое одеялом и отчаянно цеплявшееся за бортик кровати, неожиданно закричало:       - Ты нормальный вообще?! Ещё немного и я бы свалился отсюда по твоей вине! - пятно, постепенно приобретавшее черты Чуи, яростно затрясло мальчика, вцепившись в него, будто кошка в неосторожно пробегавшую мышь.       - Мальчики, что здесь происходит? - в дверях показался Куникида - серьёзный и чуть ли не до тошноты пунктуальный мужчина, которому выпало «счастье» быть воспитателем четвёртой группы. Заметив агрессивную возню на койке Ацуши, Доппо, спохватившись, тут же принялся разнимать неугомонных мальчишек. Накахара извивался и чуть ли не шипел, ещё больше походя на разъярённого кота, которому наступили на хвост. Его жертва в это время спряталась под одеялом, не высказывая совершенно никакого желания продолжать их так называемый поединок.       - Марш переодеваться. У вас на всё не более десяти минут - завтрак долго ждать не собирается, - продекламировал Куникида, более менее угомонив всё ещё недовольно бурчащего что-то Чую и вытащив Ацуши из-под одеяла с целью проверить, живой ли он вообще. Ещё раз окинув комнату подозревающим взглядом, Доппо удалился.       Только успела дверь прикрыться за воспитателем, как ранее сидевший неподвижно Дазай вдруг упал на кровать и начал покатываться со смеху, пока остальные смотрели на него в полусонном шоке.       - А-ха-ха! Господи, Чуя, ты так смешно брови сдвинул когда с кровати слезал! Знаешь как это выглядело вообще? - с этими словами Осаму скорчил гримасу, искривив рот и сильно нахмурив брови, тут же рассмеявшись с новой силой.       Мальчик так похоже спародировал выражение лица рыжеволосого, что вскоре вся группа давилась со смеху за компанию с Дазаем. Лишь один Чуя, разумеется, не принимал в этом участие. Надувшись и скрестив руки на груди, тот настолько величественно, насколько мог прошёл в ванную комнату с охапкой одежды под мышкой, не забыв показательно цыкнуть напоследок. Вскоре за ним потянулись и другие - никто не горел желанием пропускать утренний приём пищи. Один Рюноске, сидящий всё это время на своей кровати, так и продолжал сидеть, бездумно уставившись на облезлый кусок обоев, отчаянно цеплявшийся за стену и всё никак не желающий падать.       - Овсянка… - Осаму привередливо тыкал ложкой кашу, скривив рот и рассматривая её со всех углов так, будто в ней могли копошиться личинки насекомых, - Хотя… вроде выглядит вкусно! - С этими словами мальчик мигом придвинул к себе тарелку с вязкой кашей и жадно принялся за её поглощение. Настроение Дазая имело не очень понятное свойство переключаться словно по щелчку пальцев. Он мог закатываться звонким смехом аж на несколько минут, а потом сразу же сесть с серьёзным лицом, будто внутри него дёрнули какой-то рычажок. Мог спровоцировать драку, а потом объявить перемирие. Мог устраивать получасовую лекцию на тему доброты к природе и «братьям нашим меньшим», а через мгновение принимался за активное истребление всей ползучей и летающей живности вокруг него. Было много теорий по этому поводу - предполагали, что он одарён актёрским талантом на уровне мастера, которым пользуется именно в таком ключе в никому неизвестных целях, думали, что им кто-то управляет, сидя в это время внутри, а некоторые даже фантазировали, что у него раздвоение личности! Хотя, никто и не отменял этот вариант.       Дети почти в унисон стучали ложками о тарелки, зачерпывая вязкую субстанцию, именуемую овсяной кашей на воде. После завтрака у старших групп был целый свободный час, в который их обычно чуть ли не силой тащили в библиотеку «за новыми знаниями», как оправдывали эту несправедливость преподаватели. Посещение этого жуткого помещения, вдоль и поперёк заставленного стеллажами с покрытыми пылью книгами, судя по обилию паутины на них о которых можно было сказать что они стоят нетронутые уже не первый век, было обязательным. Всех детей, у которых в расписании стояло страшное слово «библиотека», вылавливали чуть ли не во время принятия душа и тут же отводили небольшими группками на очень весёлое и увлекательное совместное листание рассыпáвшихся на глазах книжных страниц. Но всё же, несмотря на уровень строгости,с которым воспитатели относились к данному походу, самым хитрым и увёртливым удавалось пропустить этот участок учебного дня. Одним из любителей прогулять поход в библиотеку был как раз таки Осаму. Он так часто отсутствовал в это время, что воспитатель, следящий за тем, чтобы вся группа была в составе, уже и не вспоминал про него. Никому до сих пор не удавалось узнать секрет такого идеального и долгодействующего избегания данного занятия. Все могли опять же утопать в догадках, а их было хоть бери и плавай. А почему «до сих пор»? Потому что нашёлся «избранный», не только узнавший подробный план побега, так ещё и участвовавший в нём лично.       - Ацуши-и, ты уснул что-ли? - кто-то без особых церемоний тыкал мальчика металлической ложкой. Прикосновение холодного предмета к оголённой коже предплечья заставило Накаджиму дёрнуться и заметать взглядом вокруг себя, будто только очнувшись от долгого сна. - Все ушли уже, а ты даже не доел. Ещё пять минут и я уйду за ними, понял?       Дазай продолжал вяло тыкать мальчика ложкой, гипнотизируя его скучающим взглядом глаз оттенка лежалого коньяка.       - Подожди… ты здесь ждёшь только меня?.. - неуверенно произнёс Ацуши, оглядывая опустевшую столовую. Он не мог поверить, что такой человек как Дазай задержался здесь только ради него.       - А кого мне ещё ждать? Тебя же тут закроют одного! Давай быстрее, а то Куникида этот спохватится ещё и побежит нас искать… Ну же!       Осаму нетерпеливо заёрзал на месте, наконец оставляя предплечье Ацуши в покое. Немного поразмыслив над всё ещё полной тарелкой вязкого месива, мальчик тряхнул белобрысой, криво подстриженной чёлкой и, подхватив оставшиеся на столе две тарелки, понёс их в специально отведённый для грязной посуды уголок. Вернувшись к мальчишке, Накаджима вопросительно уставился на него, ожидая хоть каких-нибудь действий от Осаму, всё ещё сидящего на стуле и хлопающего редкими угольно-чёрными ресницами.       - А! - спохватился наконец тот, вскакивая со стула и неожиданно быстро выбегая из столовой, не забыв подхватить под руку Ацуши. - Так вот, давай сбежим вместе?       Накаджима поперхнулся от такого неожиданного предложения. Тёплая ладонь Дазая в уже наполовину отклеившихся пластырях всё ещё стискивала кисть руки мальчика. Широко распахнутые, наполненные восторгом и нетерпеливостью глаза впились в Ацуши, будто подталкивая к соглашению.       - Ну, в смысле прогуляем поход в библиотеку… Тебе же эти нудные лекции не нужны, так ведь? - разъяснил Осаму, наконец отпуская руку мальчика.       Потирая затёкшее запястье, Ацуши молчал, уставившись в серый, потрескавшийся от времени пол. Стоит ли рискнуть? А если заметят?       - А-а, так ты в первый раз? - Дазай ухмыльнулся, засовывая руки в карманы свободных шорт. - У тебя на лице ясно видно волнение. Боишься, что засекут? Насчёт этого не беспокойся, ты ещё не до конца знаешь, с кем имеешь дело.       С этими словами мальчишка самодовольно обошёл Накаджиму, рассматривая его, будто вожак стаи своего приспешника. Но в ту же секунду взгляд его помягчел, включая и тон. А ведь и не догадаешься - маска это или нет.       - Я пойду.       Дазай обрадованно захлопал в ладоши, будто маленький ребёнок.       - Отлично! Идём за мной, я тебе покажу кое-что! - Осаму приглашающим жестом поманил мальчика за собой, параллельно уже вскрывая какую-то дверь с одной стороны коридора. В темноту внизу вела низкая, деревянная и судя по всему скрипучая лестница. Не успел Ацуши и звука издать, как Дазай уже проворно прыгал со ступеньки на ступеньку - всё ниже и ниже, пока каблуки его потёртых туфель не стукнули звонко о бетонный пол.       - Давай! - шепнул снизу Осаму, растворяясь в темноте и уже шурша чем-то в дальнем углу. Поёжившись и собравшись с духом, Накаджима спустился следом за ним. В отличии от беззвучной и лёгкой поступи Дазая, под ногами его приятеля каждая ступенька жалобно скрипела, будто прося поскорее сойти с неё и перекинуть эти «мучения» на другую, которая, в свою очередь, просила то же. Коснувшись носками туфель холодного гладкого пола, Ацуши тут же начал изучать территорию взглядом. Получалось это не так уж и хорошо - бóльшая часть комнаты утопала в кромешной тьме и будто налегала ещё сильнее, забирая последние клочки света и жадно пожирая их, не оставляя ни одного шанса на выживание.       - Так что? - нетерпеливо шепнул младший, всё ещё топчась возле последних ступенек лестницы и начиная потихоньку нервничать: Дазай не подавал признаков жизни уже минут пять так точно. Ацуши был готов уже вступить в эту темень, отбросив все страхи и прочую чертовщину, как в её глубине что-то сверкнуло. Раздался тихий стук чего-то металлического и шорох шин, постепенно приближавшийся.       - Ого… - не смог сдержать восхищённого вздоха Накаджима. Перед ним предстал ярко-голубой велосипед с облупившейся под давлением времени краской, ещё сверкавшим металлическим рулём и довольно хорошо сохранившимися шинами. Судя по внешнему виду и конструкции, стоял этот красавец здесь годов с семидесятых так точно. Осаму с горделивой ухмылкой стоял рядом с велосипедом, служа ему опорной ножкой и слушая восторженные вздохи своего приятеля, не устававшего рассматривать это фантастическое сооружение с разных сторон и углов.       - Ну, идём, - сказал наконец Дазай, вдоволь наслушавшись чужих звуков восхищения. Со скрипом старых цепей и звонким стуком каблуков об пол, он двинулся в темноту, оставив Ацуши стоять в недоумении в единственном пятнышке света, просачивающемся откуда-то сверху. Внезапно раздался тихий щелчок, победное «есть!» и луч солнца озарил дорожку к двери, которую только что открыл, или же, если выражаться точнее, вскрыл Дазай. Накаджима инстинктивно направился к образовавшемуся белому прямоугольнику, постепенно ускоряя шаг и под конец чуть ли не выбегая из сырого подвала на зелёную, ухоженную траву. Прохладный ветер тут же ударил мальчику в лицо, полностью отбирая у того возможность видеть, взъерошивая волосы и мотая их из стороны в сторону.       - Ты как? - Дазай, уже подготовивший велосипед к поездке, подошёл к зажмурившемуся и слепо бродившему по лужайке Ацуши, мягко разворачивая его за плечи и направляя в сторону уже открытых ворот. - Делать всё надо быстро, так что давай, садись. Осаму проворно запрыгнул на сиденье, чуть подвинувшись вперёд и подзывающе похлопал по оставшейся задней части.       - А он точно выдержит?.. - неуверенно переспросил Ацуши, поглаживая приятно холодящий кожу металлический руль. Всё таки, время могло сыграть на велосипеде злую шутку, а застревать посреди дороги вдали от точки отправления не очень то и хотелось.       - Пф, ещё спрашиваешь! Залезай, иначе я вообще без тебя уеду, - Дазай уже поставил ноги на педали, давая мальчику считанные секунды на раздумья. Много времени они у него не отняли - Накаджима моментально устроился прямо за Осаму, прижимаясь к нему всем телом, дабы не оказаться на земле под задним колесом не в самом лучшем состоянии.       - Так бы и сразу! - брюнет резко нажал на педали, заставив старую цепь жалобно скрипнуть, а мелкие камешки, валявшиеся на дороге, подлететь вверх. Территория приюта тут же осталась позади, заперев в себе детей, корпевших над пыльными книгами и с лёгкостью отпустив двух беглецов.       Впереди расстилалось золотое колышущееся море с зелёной, непомерно высокой стеной позади него. Яркость всего окружавшего била в глаза, заставляя сильно щуриться и иногда даже полностью опускать веки. Солнце, близившееся к самой середине неба, жгло юные головы мальчишек, вселяя в них идеи одна безумнее другой. Только размеренные порывы свежего ветра охлаждали их пыл и возвращали здравомыслие на его законное место.       - Ой! - уже в который раз цеплялся Ацуши за Дазая, подскакивая на изредка встречавшихся камнях и корешках, на которые будто специально наезжал второй. При таких неожиданных действиях Накаджимы дыхание Осаму будто что-то перехватывало, а итак слегка покрасневшее от смеси жары и прохлады лицо покрывалось более густым румянцем.       Время пролетело будто молодая ласточка ранней осенью, лавирующая среди облаков навстречу югу. Деревья и кусты, встречавшиеся по пути, уже давно пронеслись мимо мальчиков, а ранее казавшееся огромным здание приюта теперь выглядело совсем крошечным. Плавно остановив велосипед, издавший облегчённый скрип, когда с него наконец-то слезли, Дазай зашёл в высокую, напоминавшую солому сухую траву, одновременно потягиваясь в разные стороны. Растительность тихо шуршала от движений мальчика, будто перешёптываясь между собой. Вспомнив, что должен он был приехать не один, Осаму развернулся и взглядом начал искать своего спутника. Много времени это не потребовало - Накаджима стоял неподалёку от велосипеда, в обеих руках он уже сжимал по паре-тройке полевых цветов, а в его блестящих от возбуждения глазах читался чистый детский восторг. Он задрал голову вверх, широко улыбаясь и обнажая ряд белых зубов с особенно заметными клычками. С его стороны изредка доносился радостный смех, такой звонкий и чистый, будто свежая родниковая вода. Дазай невольно залюбовался: нечасто увидишь Ацуши в таком состоянии. Обычно он тихонько шастал по приюту, стаскивая к себе разные интересные вещи и, разумеется, делясь ими с приятелями. Но сейчас он выглядел совершенно иначе - он был так ярок и звóнок, будто один из цветков, зажатых в его ладони. Нет, будто целый букет таких же!       - А, Дазай! - заметил наконец своего приятеля Накаджима, махнул рукой (помогая тем самым согнать с Осаму мечтания) и забежал прямо к нему в высокую траву. - Держи!       Ацуши, даже слишком наивно улыбнувшись, протянул мальчику белый, с нежно-розовой каёмкой колокольчик.       - Подожди… это… мне? - Дазай, не веря собственным глазам, трепетно принял цветок. Поглаживая бархатные лепестки, он рассматривал его со всех сторон, до сих пор не понимая, каким чудом он мог его заслужить.       - Да! Нашёл возле дороги. Кто-то сорвал такую красоту и бросил. Ужасно, скажи?       - Ни за что не поверю, что он лежал возле пыльной дороги… - аккуратно засунув на удивление свежий стебелёк растения в кармашек брюк, Осаму ещё раз притронулся к нежным цветочным лепесткам. Слегка щекочущее чувство снова отдалось где-то в глубине его груди. Будто трепет крыльев лёгкой бабочки, кружащей вокруг… Нет, там была точно не одна бабочка. И не две. Целый рой бабочек скопилась в животе Дазая, роняя со своих брюшек остатки невесомой пыльцы.       Яркое солнце освещало два счастливых детских лица. Пальцы рук мальчиков незаметно для самих себя сплелись вместе. Лёгкий ветерок колыхал высокую траву, аккуратно перебирая нежные лепестки подаренного Дазаю колокольчика и улетал вдаль, шепча что-то неразборчивое и щекоча слух. Теперь с виду обычный клочок земли, поросший вечно сухой травой, казался раем на земле. И в этом раю хотелось оставаться навеки. Только вдвоём.