Школьные шкафчики, зеленка и старый трейлер

Дурацкая молния слетела уже в третий раз за этот день. Когда-то — в другой жизни — Блэйк бы отправил штаны в мусорное ведро уже после первого раза и позвонил Уинстону, чтобы он немедленно привез новые. Сейчас же ему приходится, прикусив губу от злости, натягивать собачку на молнию, стоя в кабинке школьного туалета, и прикидывать, сколько денег с обедов ему нужно сэкономить для покупки новых брюк. В целом, если на этой неделе брать лишь шоколадное молоко, то на выходных Блэйк сможет прогуляться до секонд-хенда — обязательно того самого, на окраине города. Ни к чему знакомым видеть, как Блэйк Гриплинг ходит по таким магазинам. Да и мать расстроится. А расстроить ее сейчас не стоит вообще ничего. Молния почти поддалась, когда в туалет зашел кто-то еще. — Я все равно не понимаю, Карл, почему мы не могли взять Блэйка к себе в команду. Еще один проект с Брендоном и его дурацкой обезьяной — и я пущу себе пулю в лоб. Ах, да. Сегодня на биологии их распределяли по трое для совместной работы, и Блэйку достались Карл и Худси. Карл отказался наотрез и попросил заменить его, Блэйка, Брендоном. Учитель возражать не стал. Это было даже почти унизительно. Почти. Настоящее унижение Блэйк испытал, как выяснилось позднее, в этой злосчастной туалетной кабинке. Лучше бы он сбежал оттуда, пока у него было время. — Худс… — Блэйк не мог видеть Карла, но прекрасно знал, знал во всех деталях, как сейчас кривилось его лицо, а глаза закатывались, будто он был вынужден объяснять самую очевидную вещь на свете. — Худс, мы это уже обсуждали. Гриплинг, он… я не знаю, он просто жалок. Пытается играть в нашу детскую вражду — но кто он для этого сейчас? А если не пытается, то таскается за нами, как собачка. И в любом из этих случаев — он просто не ровня нам, понимаешь, Худс? Зачем он нам? Блэйк спокойно, даже слишком спокойно — будто бы это не он здесь и сейчас — все-таки разобрался с молнией, выдохнул и вышел из кабинки. Взглянул на Карла с Худси. Ему хотелось думать, что по его лицу вовсе не понятно, что эти слова — хуже, чем удар под дых. Блэйк уже вышел в коридор и прикрыл за собой дверь, когда услышал: — Карл, это как-то слишком жестоко даже для тебя. Но Блэйк был с этим не согласен. Это было вовсе не жестоко для Карла — или того, кем он стал. Год. Прошел всего один год и, наверное, пару месяцев, а не целая вечность с того момента, как Блэйк, рыдая у Карла на плече, просил помочь с выкупом их старого дома. Карл действительно помог, поговорил с миссис Футли, и они продали Гриплингам дом по весьма приятной цене. Карл помог, но и Блэйк вовсе не глуп — он видел, как Карлу нравилась зависимость Блэйка. Он вовсе не сочувствовал. Карл демонстративно наматывал на руку выкупленные за копейки именные браслеты Блэйка. Усмехался, вываливая в грязи его любимые детские игрушки. Ждал, что Блэйк снова кинется к нему, заплаканный, и будет просить. Но у Блэйка еще сохранилась гордость. Он был готов унижаться и просить за свою семью, но за себя, а еще и у Карла Футли — да никогда. На самом деле Карл умел издеваться гораздо изощреннее, но, как он сам же торжественно и сообщил Блэйку, теперь он повзрослел и детские шалости решил оставить в прошлом, в младшей школе. Блэйку бы радоваться, но эта радость отчего-то оборачивалась лишь горечью во рту. Весь этот год Блэйк пытался адаптироваться к новой реальности. Каждое утро он сам, а не Уинстон, собирал себе завтрак перед школой, шел на автобус, а не садился в лимузин, экономил каждый доллар, а не разбрасывался деньгами направо и налево. Жизнь не стала тоскливой, но какой-то серой и невнятной. Блэйку было сложно, но его сестре было сложнее. Он видел, как она рыдает каждый вечер, и утешить Кортни не могла ни потерянная мать, ни не вылезающий с работы отец. Блэйка в отличие от Кортни никто не травил. На него просто не обращали внимания. Блэйк шатался по коридорам средней школы маленьким призраком, не уверенным в том, что он имеет право здесь находиться. Карл не стал исключением — он даже и не смотрел в сторону Блэйка. Пару раз Блэйк действительно пробовал поддеть его, а как-то, не выдержав, даже раскидал по коридору старые снимки Карла с девчонкой-попугаем. Блэйк разом потерял все, и ему казалось, что если он вернет их привычные с Карлом перепалки — вместе с его уважением — то и все остальное наладится само собой. Возможно, Блэйк так думал, потому что ни на что другое он повлиять не мог. Да и на это на самом деле тоже — потому что на каждую попытку Блэйка Карл лишь снисходительно усмехался и чуть закатывал глаза, проходя мимо. Так что Блэйк не был удивлен разговору, который он бы не хотел слышать. Но был удивлен тому, что он по-настоящему раздавил его. Блэйк перестал быть маленьким призраком, он превратился в настоящую невидимку — сломанную и жалкую, все по заветам Карла. Несмотря на это, Блэйк наблюдал за ним. Издалека. Просто не мог отказать себе в этом маленьком, но извращенном удовольствии. И пришел к выводу, что Футли — проклятое семейство. Джинджер было плевать на Кортни так же, как Карлу — на Блэйка. Но Блэйка все равно тянуло к этому до чертиков харизматичному засранцу. На самом деле пару лет спустя его стало влечь так сильно, что это даже немного пугало. Но со временем Блэйк привык и к этому.

***

Последний класс старшей школы. Все его ждут с особым нетерпением, возлагают какие-то дурацкие надежды, о чем-то мечтают. Но для Блэйка не то, чтобы что-то изменилось. Вроде пора бы уже всерьез задуматься о будущем — но ему как-то похеру. Что он теперь может без денег? Поступить в колледж? Аж десять раз. Надо бы идти работать и помогать семье. Можно сказать, что Блэйк поставил жирный крест на своей жизни еще в тот день, когда ему со слезами на глазах пришлось просить помощи у Карла Футли. И сейчас этот самый Футли ругался с Линдой Ричтон, — такой же популярной и безмозглой, как и ее выпустившийся брат Ян — ругался и шипел на весь коридор. Блэйк старался не вслушиваться слишком уж сильно, любовные ссоры Футли и Ричтон перестали быть интересными даже для последних школьных сплетниц. Вместо этого Блэйк занялся тем, ради чего он сюда и пришел — своим шкафчиком. Немного глупо, но он был совсем уж безжизненным и безликим. Остальные же словно соревновались в своей индивидуальности и увешивали, кто чем горазд. Блэйку казалось это ребячеством, но все-таки он принес из дома старую семейную фотографию в красивой рамке. Смотря на них таких — счастливых и не знающих, что такое бедность и забвение, ему стало немного тошно. — Ну и вали! — голос Карла ударил по ушам Блэйка так сильно, что он чуть не защемил себе дверцей пальцы. Блэйк поднял голову и увидел, как Линда пробежала мимо и скрылась за поворотом. Карл прислонился к шкафчикам спиной и скрестил руки на груди. — А ты и рад, да? Блэйк не сразу понял, что обращаются к нему, пусть и никого больше рядом не было. Их разговоры — огромная редкость. — Мне похер, Футли. Карл посмотрел на него как-то совсем странно. Блэйку показалось, что сейчас на него смотрит не здоровый семнадцатилетний парень, а тот самый одиннадцатилетний мальчишка. — Карл. Меня зовут Карл. Их разговоры — не только огромная редкость. Но еще и огромная ценность. — Мне похер, Карл. Карл улыбнулся, и Блэйк не увидел в этой улыбке и лихорадочно поблескивающих глазах ровным счетом ничего хорошего.

***

Спустя несколько дней Карл Футли устроил настоящую травлю Блэйка Гриплинга. Блэйк уже был маленьким призраком, был невидимкой, а теперь он — самый заметный человек в школе. На него не пялился только ленивый. Компании старшеклассников, перешептываясь и гаденько улыбаясь, чуть ли не тыкали в него пальцами. А кто-то и вовсе, подражая Карлу, насмешливо спрашивал: «Как дела, Блэйки-бо-о-ой?». Карл действительно был очень популярен и ни капельки не стеснялся этим пользоваться. Он издевался, бил словами по самому больному, смеялся над дешевой — пусть и ухоженной — одеждой, кидал Блэйку под ноги центовые монетки. Все лишь радовались, смеялись и не проявляли ни малейшего интереса к причине, по которой вполне миролюбивая школьная звезда нашла себе жертву для издевательств и с таким остервенением запустила в нее свои когти. Кажется, теперь Блэйк понимал Кортни так, как не понимал еще никогда. Он ненавидел, ненавидел до в кровь искусанных губ от злости. До трясущихся, сжатых в кулаки, рук. Ненавидел, но молчал. Молчал и думал, что он совсем скоро наскучит Карлу и его маленький ад наконец закончится. Блэйк видел, что случалось с Кортни, когда она пыталась противостоять, и вовсе не желал оказаться запертым в школьном шкафчике или, того хуже, мусорном баке. Молчал, а его маленький ад все разрастался и разрастался новыми кругами.

***

— Блэйки-бо-о-ой! Сегодня очень жарко, не хочешь освежиться? Кто-то схватил его со спины за шкирку и поволок по школьному коридору, как маленького котенка. Блэйк попытался вырваться, но держали его крепко. Вокруг полно людей — и все смеются, смеются, никто не поможет. «Блядь. Нет, только не туалет. Пожалуйста, что угодно, только не это». Блэйк дернулся со всей силы, и воротник дешевой рубашки оторвался с противным звуком. Он упал на колени под довольный хохот толпы. Тащивший его встал прямо перед Блэйком. Блэйк поднял взгляд с кроссовок и по-модному потертых джинсов наверх, и, в целом, ни капли не удивился, увидев капитана школьной сборной Симона Харриса. — Хочешь убежать, Гриплинг? Блэйк ползком попятился назад, но, конечно, Симон был не один. Кто-то из его придурочных дружков подхватил Блэйка под руки. Поднял. Потащил дальше. Карла среди них не было, и это зацепило Блэйка даже больше, чем публичное унижение. Хлопнула дверь туалета. Тут Блэйка накрыла настоящая паника. «Ну просто пиздец, приехали». Блэйк задышал так глубоко и часто, что в глазах потемнело. Надо попробовать успокоиться, а то, кажется, еще шажок — и он с позором грохнется в обморок. Хотя, по крайней мере, это избавит его от унизительных воспоминаний… — А что здесь происходит? — лениво потягиваясь, Карл отошел от умывальников и обвел всех взглядом. Когда он заметил Блэйка — раскрасневшегося, растрепанного, в порванной рубашке — чуть нахмурился. — Симон? — Решил помочь твоему любимому Блэйки как следует умыться в такую жару, — На лице Симона красовалось настолько отвратительное, гадкое предвкушение, что Блэйк не понимал, как Карл мог дружить с такими людьми. — Присоединишься? Теперь Блэйк видел, что Карл не просто чуть нахмурился. Он, кажется, был в ярости. Впечатление подтвердилось — пара шагов, и Карл толкнул Симона. Тот с силой приложился головой о стену и с обидой вскрикнул: — За что?! — Никто не смеет прикасаться к Гриплингу. Найдите себе другую жертву. А вот этот — занят. Чужие руки тут же отпустили Блэйка, и он снова стукнулся коленками об пол. Этот. Паника тут же отступила, уступив место пронизывающей все клеточки тела ярости. Долгие годы Блэйк Гриплинг хотел внимания чертового Карла Футли: в младшей школе — дружбы, в средней — честной, на равных, вражды. Теперь Блэйку ничего от него не было нужно, зато Карлу, видимо, впервые захотелось чего-то от Блэйка. Похоже, крови. Этот. Еще и предъявляет права — жертва эта моя, найдите себе другую. Да быть головой засунутым в унитаз и то менее унизительно. Этот. Ебаный Футли. «Ненавижу». Блэйк с гортанным рыком бросился на Карла, и они оба покатились по полу. Ухитрился усесться сверху и одним точным ударом разбил Карлу нос. На белый кафель брызнула кровь. Карл перестал вырываться, Блэйк замер. Никто не вмешивался, все молчали. Карл, словно не веря в происходящее, коснулся своих губ. Посмотрел на окровавленные пальцы. Заулыбался. Его темные глаза заблестели так ярко, что Блэйку на пару секундочек даже… нет, нельзя об этом думать. — Ну неужели, Гриплинг. И вот они снова кувырком покатились по полу, мутузя друг друга куда придется. Набежавшая толпа зашумела, загалдела. И каждому из них хотелось ударить как можно сильнее.

***

Блэйк еще ни разу не сидел в кабинете у директора — пусть тот все еще и не подошел. Разбитая губа саднила, но не раз ушибленные за сегодня колени все-таки сильнее. Он ощупал языком опухшую губу и зашипел от боли. — Сильно болит, Блэйки-бо-о-ой? — насмешливо протянул Карл, и Блэйк еле сдержался, чтобы снова не устроить драку. Пару лет назад он бы многое отдал за это «Блэйки-бо-о-ой», но сейчас Блэйк просто хотел, чтобы все закончилось как можно скорее. — Хер ли ты до меня доебался, мудак? — Блэйк с самого начала был уверен, что действия Карла лишены всяческого смысла — ведь разве нужен особый повод, чтобы начать издеваться над тем, кто слабее? Но он был зол, и наивный вопрос все-таки вырвался сам собой. — Ай-ай-ай, какие нехорошие слова, Блэйки. Разве так положено выражаться молодым людям твоего происхождения и воспитания? Карл смотрел на него нагло и развязно, а Блэйк избегал этого взгляда. Избегал и думал, как вообще его мог привлекать этот… человек. Когда-то, может быть, оно того и стоило, но того самого Карла Футли, видимо, попросту больше нет.

***

Выволочка от директора Карла не остановила. О нет. За последние пару недель он стал лишь еще более грубым в своих действиях: Блэйк уже перестал пытаться оттереть дверцу своего шкафчика от чего-то едко-зеленого, как и считать количество украденных у него домашних работ. Вся школа хохотала и с нетерпением ждала новой забавы, но больше не делала ничего кроме. Сплетницы пребывали в полном восторге — в какой-то момент Карл все-таки расстался с Линдой Ричтон. Он пропустил последний футбольный матч и, что еще хуже, все вечеринки. Прогулял большинство занятий — но ни одно совместное с Блэйком Гриплингом. Это определенно попахивало нездоровым помешательством. Но Блэйку теперь — ну вот совсем все равно. Ни страха, ни злости. Он мастерски делал вид, будто не происходит ничего необычного и всем своим существованием выражал полное равнодушие. Казалось, что это самое равнодушие лишь сильнее распаляло Карла, но Блэйк не мог выдавить из себя что-то еще — ярость, ненависть, или что там еще хочет увидеть этот придурок? В какой-то момент Блэйк словил себя на мысли, что ему даже немного жаль Карла — лишиться своего лучшего друга в старшей школе все-таки довольно болезненно для каждого подростка. У Блэйка никогда не было «своего Худси», но он это понимал. Это минутное сочувствие тут же смыла струя чернильной жижи — она огромным синюшным пятном расплывалась по белой футболке, пока Блэйк с широко распахнутыми глазами держался за дверцу своего шкафчика. «Плевать, что там у него в больной голове». Блэйк обреченно вздохнул, смахнул на пол и раздавил небольшой незамысловатый прибор с остатками чернил на дне. Губы даже дрогнули в полуулыбке — он не мог не признать работу настоящего мастера. Ну что ж, Блэйк привык держать запасную одежду в школе. На всякий случай. Порадовавшись, что испачканной осталась только футболка, он достал запасную и направился в раздевалку. Сейчас, после занятий, она должна быть пустой. Блэйк оглянулся и бросил чуть виноватый взгляд на сломанное приспособление — он не любил мусорить и действовал в моменте из-за того, что эту хрень смастерил Карл лично, в этом Блэйк не сомневался. Это вызвало небольшую зависть — хотя он был уверен, что справился бы не хуже — и, что более странно, удовлетворение. Сколько всего Карл мастерил раньше — не счесть, но это было так давно, что Блэйк почувствовал себя польщенным, тем, что Карл вернулся на старую дорожку именно из-за него. Впрочем, это, конечно, глупо — ведь Карл мог просто не показывать остальным результаты своих небольших экспериментов. Хотя когда Карл делал не демонстративно хоть что-нибудь? Когда Блэйк выкрутил кран, душевую кабину моментально окутало паром — он любил оставлять воду на грани. Порой было очень больно, но по-настоящему он еще ни разу не обжигался. Не хотелось снова думать об этом помешавшемся на нем засранце, но... если так посмотреть, то Карл, как и он сам, должно быть, чувствует себя невероятно одиноко. Блэйк ни за что в жизни не поверит в то, что эта дура набитая Ричтон способна оценить хотя бы одну пятую идей Карла и понять и принять — хотя бы немного — его пусть и ебанутую, но все-таки такую... такую неординарную личность. И какого бы «обычного взрослого» Футли из себя ни строил, так глубоко он самого себя закопать точно не может. Пусть мучается. Душ Блэйка расслабил. Он потянулся и с предвкушением подумал о том, как вернется домой и чудно завалится на диван с последним выпуском любимого комикса. Вот уж на чем Блэйк не экономил, так это на комиксах и сигаретах. Читать их после кого-то он наотрез отказывался, — должен же Блэйк хоть где-то покапризничать, прямо как раньше — а дешевые сигареты всегда оставляли поганый привкус во рту. Блэйк едва натянул трусы на влажное тело, как почувствовал необъяснимую тревогу. Он услышал топот шагов, шум, смех. Прежде чем хаотичные мысли успели сформироваться во что-то конкретное, Блэйк услышал: — Мы знаем, что там, Блэйки! Паника. Животный страх моментально пропитал каждую клеточку его тела. «Соберись, тряпка. Что они тебе сделают, убьют?». Блэйк пальцами вцепился в футболку, но надеть не успел — дверь раздевалки распахнулась, и он увидел все те же лица — Линда, Симон и еще несколько отморозков из команды. По именам их всех Блэйк, конечно, не знал. Но это знание сейчас едва ли бы дало ему какое-то преимущество. Блэйку хотелось напасть первым, да даже словесно, как-нибудь съязвить — пусть смешно было бы лишь ему одному — или хотя бы, черт побери, одеться. Но он стоял, молчал и дышал чуть чаще обычного. Линда окинула его взглядом и хихикнула: — Готовился для нас, Гриплинг? Молодец, а то было бы не слишком приятно касаться твоего грязного тела. Блэйк посмотрел на нее в ответ и подумал о том, что его тело уж точнее не грязнее ее поганого рта. Почему-то в голову полезли мысли о том, как Карл целует эти самые губы — он и это любил делать публично. — Ну и? Чего молчим? — Линда скрестила руки на груди и нетерпеливо застучала ногой по полу. — Я вообще не понимаю с чего Карл прицепился к этому полудурку. Он же и двух слов связать не может. Блэйк понимал, почему Карл встречался с Ричтон. Он был уверен, что единственное, что Карл в ней нашел, — это поддержку своего социального имиджа. Еще, может быть, кое-что между ее ног, но о таком Блэйку было думать не слишком приятно. Впрочем, если выкинуть из головы раздетую Линду и оставить лишь Карла... Такие фантазии, к сожалению, всегда вызывали у Блэйка крайне однозначную реакцию. Особенно учитывая, что они с Карлом посещали общую раздевалку, и на воображение Блэйка было оставлено не так уж и много. — Сейчас свяжет, — Симон, не торопясь, подошел к Блэйку и как бы по-дружески положил руку ему на плечо. Сжал. Сука, больно сжал. — Смотри, Блэйки. Мы не знаем, что ты сделал с Карлом, но у тебя два варианта — или ты встаешь на колени, извиняешься за это перед Линдой и рассказываешь, что у вас произошло, или... ну, будет все то же самое, но гораздо больнее. Блэйк услышал свой голос как бы со стороны: — Вы ебанутые? А потом начались самые болезненные тридцать минут в его жизни.

***

Соленая кровь лилась из разбитого носа и затекала в рот. Противно. Темнота перед глазами начинала рассеиваться. Больно. Блэйк дотянулся до чистой футболки, валявшейся на кафеле — которую он так и не успел надеть — и попытался вытереться. Наверное, он лишь размазал все по лицу. Сил вставать и смотреться в зеркало не было. Оставалось лишь надеяться, что маркер эти больные уроды выбрали не перманентный. Блэйку даже не было интересно, что именно они понаписали на его лице и теле. Все равно завтра эти фотографии увидит даже самый последний и асоциальный ученик их школы. Зато Блэйк не извинился, ну просто молодец. И вправду тупица, может, и надо было сделать то, что они хотели. С другой стороны, а что бы он сказал? Линда, прости меня, пожалуйста, за то, что я дрочил на ебаного Карла Футли с тех пор, как понял, как это делается? Извини меня за то, что я в душе не ебу, чего этому придурку от меня нужно? Умоляю, забери его обратно, и пусть он оставит меня в покое? Смешно. Вдох. Выдох. Все еще чертовски больно. Блэйк облокотился на стену и постарался расслабиться. Сейчас он придет в себя и пойдет смывать это безобразие. Торопиться некуда. Внезапно дверь тихонечко скрипнула, открываясь. Блэйк даже не дернулся — какая уже разница? Пусть добивают. — Линда?.. — раздался неуверенный голос Карла. Ну конечно, куда же без него, — если ты хочешь сойтись, а твой сюрприз снова заключается в... Какие там сюрпризы Линда делала Карлу Блэйк так и не узнал. Потому что Карл прошел вглубь раздевалки и замолчал. Даже после произошедшего вид Карла почему-то не вызвал у Блэйка гнев, пропитывающий каждую клеточку тела. Вовсе не хотелось накинуться на него, чтобы сделать как можно больнее. Сначала Блэйк не чувствовал ничего, кроме, пожалуй, капельки стыда, а потом слезы как-то сами полились по его распухшему и окровавленному лицу. Господи. Вот теперь уж точно ниже падать некуда. Блэйк не помнил, когда он плакал в последний раз — несколько лет прошло так точно. И тем более он не помнил, когда давал слабину перед кем-то другим — наверное, тогда, в другой жизни, когда просил Карла помочь с покупкой дома. И вот Блэйк снова — не плакал, а уже выл, ревел — перед этим человеком. Только им теперь не по одиннадцать. Черт. Со слишком большим опозданием Блэйк спрятал лицо в футболке, которую он все еще сжимал дрожащими руками, и глубоко задышал. Надо срочно успокоиться, собраться — нашел, где сопли распустить. И перед кем. Карл молчал, но весь его внешний вид выражал шок и... отвращение? Ну конечно, кому было бы не противно смотреть на Блэйка сейчас. Карл наклонился и попытался забрать футболку. Блэйк сначала вцепился в нее, как утопающий за соломинку, затем — отпустил. Пусть делает, что хочет. Карл отошел к умывальникам, смочил ткань водой: — Все равно ее теперь только стирать. Карл опустился на коленки, тронул Блэйка за плечо — осторожно, словно боясь чего-то. Блэйк не отреагировал. Истерика кончилась, но дурацкие слезы все еще лились. Тогда Карл положил одну ладонь ему на щеку, вынудил посмотреть на себя. А второй рукой принялся оттирать кровь, маркер и слезы. «Футболку, наверное, даже химчистка теперь не спасет». — Так, ну вот, уже лучше, — Карл взглянул на грудь Блэйка и замялся. — Могу я?.. Ответом ему послужило молчание, которое Карл принял за согласие. Смочив футболку во второй раз, он принялся оттирать надписи с тела. — Что было на лице? — внезапно подал безжизненный голос Блэйк. — Блэйк... — Карл на мгновение остановился. — Говори. Карлу было очень неловко. А Блэйку — абсолютно плевать уже. — «Fag», — Карл произнес быстро, будто от этого Блэйку было бы менее неприятно. Ожидаемо. В этой школе геем можно быть кому угодно, кроме Блэйка. Не то чтобы у него был какой-то богатый опыт. Года два назад Блэйк с семьей ездил в соседний штат, навещал бабушку и дедушку. Они пробыли там почти целый месяц. Этого хватило, чтобы втрескаться по уши в соседского мальчишку и — вот неожиданность — чтобы он втрескался в ответ. Тот месяц стал одним из самых ярких и теплых воспоминаний для Блэйка за последние несколько лет. Но и он закончился. Остаток того лета Блэйк тогда провел довольно тоскливо. А с началом учебного года решил идти вперед и познакомился с довольно приятным парнем из своего города в интернете. Они долго переписывались, а когда встретились, много целовались и держались за руки — когда рядом никого не было. Так прошло несколько счастливых свиданий, а потом кто-то их заметил. Трепалась вся школа. Блэйку стало страшно, и он попросту перестал отвечать на звонки и сообщения. Время от времени он до сих пор об этом жалел. — А сейчас что оттираешь? — Блэйк... — Что. Сейчас. Оттираешь, — с каждым словом в Блэйке просыпались злость и ярость, которые он, по идее, и должен был испытывать с самого начала. Слезы уже высохли. — «Footley's bitch», — Карл отложил футболку и отвел взгляд. Его щеки алели. Блэйк внимательно посмотрел на Карла, поджав губы. Карл, краснющий, явно хотел сказать что-то, но мялся. В момент, когда Карл уже открыл рот, в Блэйке что-то словно надорвалось, и он резко повалил Карла на спину, сел сверху и одним четким движением разбил ему нос. Карл зашипел и стал закрывать лицо руками от ударов, но нападать в ответ не спешил: — И это твое «спасибо», Гриплинг? — Спасибо?! Спасибо за то, что твои дружки сделали со мной? — Блэйк хотел, чтобы лицо перед ним было красным не от стыда, а от крови, и он продолжал бить, но с каждым разом получалось все слабее. — А я тут, блядь, при чем? Я понятия не имел, что этой тупой суке такое в голову придет! — А кто начал все это? Кто? Блэйку все же удалось зарядить по скуле, Карл резко вдохнул, вырвался и прижал сопротивляющегося Блэйка к полу. — Отьебись от меня уже, Футли. То доебываешь, то возишься, как с маленьким. Блэйк извернулся и умудрился зарядить коленкой по животу. Карл явно разозлился и закричал ему прямо в лицо: — Да сколько можно, Гриплинг! Успокойся! Карл встряхнул Блэйка, тот резко расслабился и широко распахнул глаза, будто проснулся. Они смотрели друг на друга несколько секунд, а потом... А потом Блэйк перестал чувствовать собственное сердце. Он не знал, кто начал первым, но какое это имело значение, когда язык Карла так жарко и так правильно касался его собственного? Черт. Они вжимались друг в друга и трогали с такой силой, как и дрались несколько недель назад. Губы Карла были мягкими, а руки — настойчивыми. Блэйк чувствовал привкус его крови в своем рту. Блядь. Два придурка с разбитыми носами сосутся в школьной раздевалке. К такому Блэйка жизнь еще не готовила. С другой стороны, когда еще страдать подобной херней, как не в старшей школе? Не разрывая поцелуй, Блэйк попятился назад, присел и облокотился на стену, Карл последовал за ним. Все ужасно болело, но эти прикосновения будто обжигали и лечили одновременно; рука скользнула по талии. Блэйк отстранился и прошипел Карлу в губы: — Ты — больной урод. Ты мне все испортил, все. — Ты мне тоже, — спокойно, будто обреченно, кивнул Карл и снова накрыл губы своими. Блэйк, действуя будто на автомате, скрестил ноги у Карла на пояснице и притянул к себе еще ближе. У Карла явно стояло. У него самого, кажется, тоже... Пиздец. От Карла пахло потом, мужским дезодорантом и чем-то еще — и от этого запаха явно сносило крышу; другого объяснения Блэйк для себя не видел. Целоваться как помешанный и тереться стояками со своим школьным мучителем мог только явно нездоровый человек — и Блэйк, видимо, был болен. И имя этой болезни — ебаный Карл Футли. Карл об всем этом, кажется, не слишком задумывался, потому что так легко и просто опустил руку ниже и положил на член Блэйка. Блэйк судорожно вздохнул и ответил тем же. Ебучее безумие.

***

Они подрочили друг другу прямо на полу этой дурацкой раздевалки. Вместе приняли душ — в отличие от Блэйка, Карл предпочитал прохладную воду, так что Блэйк немного замерз. Наградой за небольшой дискомфорт ему стали мокрые жаркие объятия и поцелуи в шею. Обе футболки были безнадежно испорчены, поэтому Карл отдал Блэйку свою — чуть растянутую, коричневую, с дурацким принтом — а сам попросту застегнул на себе клетчатую рубашку. Это все ощущалось до чертиков странным. Блэйк столько лет представлял множество всевозможных сценариев, что когда один из них — хоть и такого он точно представить не мог — воплотился в жизнь… еще и когда ему было уже плевать по большему счету, это все равно ощущалось его недосягаемой фантазией. — Эй, Блэйк, ты все еще куришь? — Карл спросил так, будто не он кидал какую-нибудь колкость всякий раз, когда видел Блэйка в негласной школьной курилке, и кинул ему пачку. Блэйк поймал красные Мальборо и ответил чуть хрипловатым голосом: — Курю. Но не прям здесь же. Карл усмехнулся: — Это надо было раньше говорить. Блэйк чуть покраснел. — Ладно, не ссы, Гриплинг. Погнали, — Карл открыл дверь раздевалки и уставился на Блэйка выжидательным взглядом. Спустя пять минут они уже курили за школьным стадионом: Карл — Мальборо, Блэйк — свои, шоколадные. Блэйк заметно нервничал. — А если нас увидят? Вдвоем. Еще и волосы у обоих мокрые. А я в твоей... кхм. Карл пожал плечами настолько беззаботно, что Блэйк немного расслабился и сказал совсем тихо: — Ну ладно. Хотелось накинуться и устроить настоящий допрос. Но Карл не спешил что-либо объяснять, и Блэйк не стал спрашивать. В другой раз, наверное? Если он, конечно, не проснется прямо сейчас. Карл выдохнул дым и мазнул по Блэйку многозначительным взглядом, задержавшись на тонкой шее с краснеющим засосом. — Ты пиздец какой красивый, Гриплинг. Особенно в моей футболке. Блэйк смущенно отвел взгляд и ничего не ответил. Они докурили. Надо было что-то сказать. — Ну... не знаю, что говорят в таких ситуациях, — честно признался он, — до завтра? — До завтра, — согласился Карл. Он дернулся, будто хотел сделать что-то, но осекся. Блэйк поймал это движение и машинально протянул руку для рукопожатия. Идиот. Карл посмотрел на протянутую ладонь, ехидно улыбнулся — засранец, ну точно подумал о том, что эти пальцы вытворяли каких-то полчаса назад — но руку пожал. Блэйк, лицо которого уже просто пылало, кивнул на прощание и почти что сбежал со стадиона. Происходящее было странным настолько же, насколько, блядь, потрясающим.