Хороший мальчик

Джейс в ответ всхлипнул, делая осторожный шаг вперёд, едва удерживаясь на дрожащих ногах: — ..Виктор… — Не подходи! Джейс замер, глотая текущие по лицу слезы, едва удерживаясь от того, чтоб рухнуть на колени. Долгие месяцы он, с больной надеждой в груди, сочинял бесконечные речи, распадался в извинениях, убеждал, умасливал… Все для того, чтоб в этот момент забыть все слова, кроме рвущегося с губ родного, почти позабытого имени. Виктор стремительно встал, и Джейс глупо икнул от неожиданного резкого звука, с которым проржавевшие колёсики кресла проскрежетали по полу. Тёмная высокая фигура шагнула из тени, и Джейс забыл как дышать. Вот что ему показалось странным в ту ночь — трости не было и в помине. Звук шагов был мягким, почти убаюкивающим, и совершенно точно здоровым. Джейс отважился поднять руку, и вытереть лицо рукавом пыльной рубашки — из-за слез он почти ничего не видел. Виктор стоял перед ним статуей прекрасного бога. Ни следа болезни не прослеживается во всем его ладном теле. Точеная фигура больше не была скрыта ни буграми корсета, ни искривлена тростью — Виктор стоял прямо, и Джейс застыл, чувствуя силу кончиками пальцев. Лицо Виктора почти не изменилось — лишь пропала болезненная худоба и исчезли синяки под яркими янтарными глазами, в которых Джейс с непонятным даже самому себе восторгом увидел розовые отблески. Он был облачен в привычные строгие брюки и тёмную рубашку, он словно был Виктором из прошлого, тем, кто помешал ему сделать роковой шаг, но все же что-то неумолимо изменилось. Если в день их знакомства Виктор показался Джейсу волевым человеком, идущим на все, ради собственных целей и в целом отличным компаньоном, то сейчас… Сейчас Джейс и близко не чувствовал себя равным ему. Ему вдруг стало неуемно стыдно за старую огромную пыльную рубашку, и поношенные брюки — он не то чтоб особо следил за своим видом. Он вздохнул, стараясь взять себя в руки и поднял голову, глядя прямо в глаза своему страху и любимому, и как можно твёрже постарался произнести: — Здравствуй. Виктор одобрительно усмехнулся, и пока Джейс пытался справиться с неуместной волной слабости перед этой усмешкой, неторопливо обошёл его. — Я слышал, — спокойно начал он, небрежно смахивая одну из сотен пылинок с чужого плеча. — что в ночь, когда я ушёл, ты неплохо поразвлекся. Джейс застыл, зажмурившись, и сжав зубы. Ему до судорог диафрагмы не хотелось говорить об этом, но к счастью, Виктор кажется не нуждался в его оправданиях, поэтому обманчиво спокойно продолжил. — Ты облажался, Джейс, сильно. Однако, — он остановился напротив, ожидая, когда Джейс все же откроет глаза. Тот, словно нехотя, бросил исподлобья затравленный взгляд. — я не виню тебя. Много всего тогда случилось. Он сделал пару шагов к столу, ненамеренно обращая внимание собеседника на розовую пульсацию. Джейс непроизвольно сглотнул, чувствуя себя очень странно, когда оба объекта его вожделения оказались в поле его зрения. — Я в тот вечер тоже совершил ошибку, за которую ты мог меня не простить. Джейс напрягся всем телом. Острое, несправедливое осознание того, что если Виктор тоже с кем-то… он не сможет… — Помнишь ту аспирантку, черт, как же… Джейс закусил губу. Злорадство, от понимания того, что Виктор даже не помнит её имени, мешалось в его груди с нечеловеческой ревностью. Отстраненно Джейс понимал, что он последний в этой комнате имеет права на такие чувства, но желание сомкнуть пальцы на тонкой девичьей шее заставило его сжать кулаки. — …ах, неважно. Мне ни за что не вспомнить. Я убил её. — просто закончил он. Джейс резко выдохнул, ещё не зная, как относиться к этой информации, но уже чувствуя облегчение. Руки сами собой расслабленно повисли вдоль тела. Виктор снова повернулся к нему, на это раз явно ожидая реакции. — Зачем?.. Глухо выдохнул Джейс, сразу же понимая, что ему абсолютно наплевать. Все его внимание, обработав тот факт, что его Виктор ни с кем не спал, окончательно переключилось на наслаждение от давления этой силы, что сквозила в каждом знакомом, но совершенно новом движении. Все вокруг стремительно переставало иметь значение, Джейс снова ощутил потребность встать на колени. — Она стала… материалом. — он пристукнул каблуком правой ноги, словно подтверждая свои слова. — Я воспользовался мерцанием. Вот что за чудный розовый цвет. Осознание этого накрыло его вместе с пониманием того, что если б даже Виктор вырезал весь совет, Джейс бы и глазом не моргнул. Однако приличия… — Так было нужно?.. Если это позволило тебе жить — мне наплевать. Виктор выглядел удивлённым всего секунду. В следующий момент он оказался рядом, с нажимом толкая его, заставляя его наконец-то опуститься на колени. Джейс заскулил, сжимая пальцами ткань брюк, и запрокинул голову. Пальцы Виктора вплелись в его отросшие волосы. — Я считал, что ты прочтёшь мне лекцию о морали. — он окинул его задумчивым взглядом, скорее чувствуя, чем видя, как Джейс слабо покачал головой. — В любом случае, твой проступок был гораздо, гораздо хуже, и я наконец вернулся, чтоб наказать тебя. Он дёрнул рукой, заставляя Джейса ещё сильнее запрокинуть голову. Он наклонился ближе, проводя языком по небритой щеке, и Джейс позорно задрожал, чувствуя, как становится тесно в брюках. — Посмотри на себя, — почти промурлыкал Виктор. — ластишься как нашкодивший пёс. Но ты ведь и правда провинился, да, щенок? Джейс был уверен, что он не кончил в штаны только потому, что это было очень неожиданно. Вместо этого он заскулил, с восторгом чувствуя, как на его пах опустилась жёсткая подошва ботинка. Он непроизвольно поддался бёдрами вперёд, поскуливая и дрожа — на глаза снова навернулись слезы. Виктор с задумчивым выражением лица смотрел сверху, как Джейс обхватил одной ладонью его лодыжку, уперевшись лбом в колено, а потом, ухмыльнувшись, убрал ботинок. — Ты слишком наслаждаешься этим, чтоб это могло считаться наказанием. — он развернулся, возвращаясь в полумрак, и снова скрипнуло шарнирами треклятое кресло. — Раздевайся. Джейс сглотнул. Его руки метнулись к пуговицам рубашки прежде чем он успел подумать, что он, вообще-то, не запер дверь. «К черту, здесь никого не было месяцами!» Дрожащие руки нетерпеливо рванули ткань, и по полу весело застучала россыпь крошечных пуговок. Виктор мягко засмеялся, наблюдая за ним, и чуть наклонился вперёд: — Так спешишь обратно к папочке под каблук, м? Джейс беспомощно застонал. Одной, меньшей частью сознания он пытался понять, почему такие вещи его заводят. Другая, гораздо большая часть сознания, хотела обратно к папочке под каблук как можно быстрее. Штаны сопротивлялись целую вечность. Джейс едва не разрыдался, когда они наконец поддались, и улетели в другой конец лаборатории. Он замер, ожидая приказа. Виктор молча оглядывал его, словно что-то решая, а после похлопал себя по бедру. — Ко мне, псинка. Нам нужно установить правила, как думаешь, м? Джейс закивал, словно китайский болванчик — честно, он бы уже согласился на что угодно, только бы ему позволили прижаться щекой к этим восхитительным бёдрам, и может, совсем немного поработать языком. Пол холодил колени и ладони, пока он торопливо полз к Виктору, путаясь в собственных конечностях. — Хороший мальчик. — Виктор снова запустил руку в растрепавшиеся уже волосы, легонько царапая кожу головы. — Раз уж ты у нас сегодня маленькая послушная сучка (в мозгу Джейса что-то коротнуло после этих слов), сегодня тебе не следует говорить. Иначе, я подумаю о том, чтоб надеть на тебя намордник. Пальцы на ногах сладко поджались, стоило Джейсу это представить. Он закивал, бодая лбом чужое бедро. Виктор тихо засмеялся. — Что это за послушная девочка, м? Вот, ты заслужил угощение. Возьми его без рук, как настоящий щенок. Он подтолкнул его голову к собственному паху, откидывая голову на спинку кресла, стоило только ему увидеть, с каким рвением Джейс вцепился зубами в язычок молнии. Джейс, тихо поскуливая, с трудом высвободил горячую плоть, сразу же обхватывая губами головку. Виктор где-то сверху тихо выдохнул, и чуть шевельнулся, снова перемещая ногу ему на пах. Джейс заскулил с членом во рту, поддаваясь навстречу каждому касанию, и, подчиняясь руке в волосах, опустил голову ниже. Через пару движений у них выработался общий ритм. Джейс размеренно двигал головой, слушая тихие вздохи, и медленно трахал бёдрами чужую ступню. Однако, Виктору это скоро наскучило, и он усилил нажим без предупреждения. Джейс вскрикнул, выпуская член изо рта, и уткнулся лицом в чужое бедро, чувствуя подступающий оргазм: — Виктор, пожалуйста… я… ах! Хлесткая пощёчина едва не швырнула его за грань. Он замер, дрожа от боли и желания. Виктор выглядел очень злым. — Плохой мальчик. Ты должен слушаться меня, щенок! Вторую щеку обожгло и Джейс тихо заплакал, ощущая, как внизу живота все сладко пульсирует. — Ты заговоришь, только тогда, когда я скажу тебе это сделать, понял? — Виктор скривил губы в оскале. — Ты понял?! Джейс закивал, глядя перед собой пустым взглядом, вынуждая Виктора обхватить пальцами его щеки. Янтарь с розоватыми отблесками впился взглядом в пульсирующую черноту: — Ты мой, Джейс. Моя сучка. — большим пальцем он погладил розовеющую щеку, дразня место удара. — Если будешь послушным, папочка будет нежным, хорошо малыш? Джейс закивал, совсем не ожидая того, что Виктор снова вцепится в его волосы: — Тогда кончай. — почти ласково проговорил он, и Джейс содрогнулся, пачкая спермой пол и чужой ботинок. Прежде чем он успел отдышаться, Виктор довольно ухмыльнулся. — Посмотри, какой беспорядок ты устроил. — он притворно расстроено покачал головой, оглядывая белесые подтеки на тёмной коже. Джейс, дезориентированный после оргазма, но все ещё до боли твёрдый, уловил только одно: он расстроил папочку. Тихо проскулив, он припал на руки, касаясь ботинка кончиком языка. Кожа немного горчила на языке, а сперма была до безумия терпкой, но видят боги старого мира — Джейс был готов кончить снова только от этого. Когда ботинок тускло поблескивал чистым боком в полумраке комнаты, Джейс поднял голову, ожидая похвалы, и задохнулся, словно его ударили под дых. Выражение лица Виктора было таким жадным, что внутренности скручивало желанием принадлежать. Виктор прочистил горло: — Папочкин хороший мальчик. Думаю, ты заслужил награду. Он встал с кресла, опускаясь на колени за его спиной. Горячие сухие ладони пробежались по спине, заставляя снова опуститься грудью на пол, но Джейс обратил мало внимания на смену позы — все его мысли заняли руки Виктора на собственных дрожащих бёдрах. Занятый этим ощущением, он пропустил момент, когда его ягодицы опалило горячим дыханием, а в следующую секунду он подавился стоном, потому что к его входу прижался влажный горячий язык. Виктор толкнулся языком внутрь, раскрывая пульсирующее колечко мышц, запуская побольше слюны. Джейс под ним кусал губы, и царапал пол короткими ногтями. Ему было до звёзд в глазах хорошо. Виктор трахал его языком, словно совершенно не обращая внимание на стоны и вскрики, однако, что он точно заметил, так это задушенное «Папочка!», которое Джейс не смог удержать. Стараясь игнорировать то, как дернулся его собственный член, он с небольшим размахом опустил ладонь на правую ягодицу, не прерывая своего занятия. Джейс выгнулся, роняя на пол капли слюны, и захрипел, закатывая глаза. Виктор немного притормозил, оглядывая напряжённую спину. Джейс тяжело дышал, стараясь заглотить как можно больше воздуха, но Виктор ему такой возможности не дал, снова припадая губами к жаждущей заднице. — Виктор, пожалуйста! Ааах!.. Папочка… Виктор, чувствуя, что он сейчас сорвётся, отвёл душу в нескольких сильных шлепках — по одному на слово, и отстранился, из-за чего Джейс рухнул грудью на пол, тяжело дыша. Его задница осталась вздернутой вверх, держась на разъезжающихся бёдрах. — Смотри-ка, детка потекла. — он подцепил пальцем нить смазки, что сочилась из головки покрасневшего члена, образуя лужицу на полу, и размазал её выше, кончиком пальца толкаясь в покрасневший сфинктер. — Что за сладкая девочка. Виктор поднялся, игнорируя яркую реакцию на свои слова, оглядывая полную картину перед собой. Больше всего на свете ему хотелось сейчас перевернуть Джейса на спину, и зацеловать, облизать с ног до головы, но он ещё не закончил. Джейсу следовало запомнить, кому он принадлежит. Он вздохнул, пытаясь взять себя в руки, и снова опустился в кресло. Джейс, более-менее пришедший в себя, поднялся на четвереньки на дрожащих руках, глядя на него с ожиданием и благоговением. Виктор ухмыльнулся — что ж, он не может подвести его ожидания. — Ко мне, мальчик. Джейс заскулил, торопливо подползая ближе, мимоходом потираясь щекой об острое колено. — Встань. Джейс заморгал, не понимая — он ведь и так стоит. Папочка хочет?.. Он наклонил голову, медленно, словно боясь ошибиться встал на колени, и, не видя отрицания, чуть смелее поднялся на ноги. — Хороший мальчик. Будь сладкой деткой, сядь на папочку. Джейс почувствовал, как его лицо вспыхнуло до самых корней волос. Чертыхнувшись на себя за неуместное смущение, он медленно и осторожно уселся Виктору на колени. Кресло под ними грозило вот-вот развалиться, но Джейс думал только о горячем контрасте — обнаженный, он сидел на коленях полностью одетого Виктора. — Нет-нет, малыш. Ты не понял.- Виктор ухмыльнулся, глядя прямо в поддернутые дымкой глаза — .сядь на папочку. Джейс дрогнул, чувствуя, как мир вокруг завертелся. Он, дрожащей рукой нашарил под собой подтекающий смазкой член, достаточно длинный и толстый, и почувствовал, как сжался в предвкушении. Он был все ещё мокрым от слюны, и немного растянутым — совсем немного — Джейс уже предвкушал сладкую боль, которую принесёт распирающий изнутри член. Он закусил губу, когда головка уперлась во влажный проход, окончательно теряя голову, стоит ему только услышать шумный вздох на грани стона из алых влажных губ. Джейс задохнулся одновременно от боли проникновения, и желания их поцеловать. Он опустился до конца, едва удерживаясь от блаженных криков и замер, чувствуя, как поджались от боли собственные яички — черт, он сейчас кончит, и папочка… Виктор запрокинул голову тяжело дыша, впившись ногтями в чужие бедра. Внутри было охренительно тесно и горячо, и он не смог сдержаться: — Блять!.. Один единственный короткий толчок, он даст Джейсу привыкнуть, даст обязательно… Джейс все же закричал в его руках, закатывая глаза и заливая его рубашку спермой. Виктор застывает на несколько секунд, разглядывая покрытое испариной, дрожащее тело, пока тот продолжает кончать, всхлипывая сквозь стоны: — Больно… так больно… Виктор почувствовал накатывающую панику. Он хотел наказать, но чтоб так… Он осторожно потянул Джейса вверх, но тот вдруг сжался и вскрикнул: — Нет! Пожалуйста, папочка… я… хочу ещё! Член, словно подтверждая его слова, дернулся, очень медленно начиная снова твердеть. Виктор с восхищением оглядывает сильное тело, и отпускает чужие бедра, позволяя члену снова проникнуть до упора. Джейс благодарно всхлипывает, свешивая голову вниз, тяжело дыша. — Такой хороший для меня, — тихо бормочет Виктор, поднимаясь со спинки кресла, плотнее прижимаясь к разгоряченной коже. Рубашка вдруг стала безумно мешать, и Виктор пожалел, что в такой позе снять её не удастся. Вместо этого он прижался губами к бешено бьющейся жилке на шее. — только мой хороший мальчик, щеночек… Джейс зажмурился, подставляя шею под горячие губы. — Папочка… Тихо проскулил он, поднимая просящие глаза на чужие губы, и Виктор не смог ему отказать. Он вгрызся жадным поцелуем в чужой рот, одновременно толкаясь бёдрами. Джейс вскрикнул, цепляясь пальцами за его плечи, позволяя дорожкам их перемешанной слюны течь по подбородку. Виктор снова толкнулся, сжимая пальцами покрасневшую от шлепков задницу, чувствуя, как жаркая глубина окончательно выбивает из него остатки терпения. Он зарычал, жёстко вбиваясь в дрожащее тело, с каждым движением проходясь смазанными шлепками по пояснице и ягодицам. Джейс сжимался и почти кричал, прижимая его голову к своей груди.  — Я уже, уже почти, папочка, пожалуйста!.. Можно мне?.. Его бедра дрожали от напряжения, и Виктор зарычал, царапая нежную кожу. У кресла за их спиной отвалилась спинка, но никто этого не заметил, потому что именно в этот момент Виктор выстонал «Можно» и вжался в жаркое тело, кончая. Джейс снова кричал, выталкивая на их животы почти прозрачные капли спермы — он кончил на сухую. Виктор осторожно приподнял его за бедра, позволяя опавшему члену выскользнуть, и укусил Джейса за сосок, стоило только ему услышать протестующий стон — второго раунда точно не потянул бы ни один из них. Они кое-как добрались до старого скрипучего дивана, и Виктор с удовольствием устроился на широкой влажной груди, предварительно избавившись от рубашки — он вытер ею Джейса. Тот уже почти спал, но нашёл в себе силы сграбастать Виктора за талию, и прошептать ему в макушку: — Ты только не уходи, ладно? Виктор замер, почему-то боясь пошевелиться. Он осторожно погладил большим пальцем тыльную сторону чужого запястья на своём животе, и прошептал: — Да куда я уже от тебя денусь. Я после такого на тебе жениться должен. Счастливую улыбку он уже скорее почувствовал, засыпая в сильных руках.