Упали росы на траву

— У меня патроны кончились, — скорбно сообщил Роси. — То есть совсем кончились. Вообще. Как же это я не доглядел. Но Доффи не обратил на него внимания. Он рассматривал большую прожженную дыру на своем костюме и пугающе хмурился. М-да. Это был его любимый костюм. Если бы такое с ним сотворила какая-нибудь мелочь вроде Мории, то виновник мог бы уже накрываться саваном и ползти на кладбище. Но это сделали люди Кайдо, поэтому Доффи, скорее всего, только что просто записал Кайдо в приоритетные враги. Он, впрочем, и так давно собирался разделаться и с Кайдо, и с Мамкой, чтобы таким образом утвердить свой статус первого парня на Гранд Лайне. Роси скромно полагал, что подобные цели были слегка нереалистичны, учитывая, что у Кайдо и Мамки людей было много, а они с Доффи были одни. Но Доффи только лыбился и говорил свое покровительственное "не трепещи". Хотя кто его знает. Пробужденный фрукт был способен на страшные вещи, а ведь Доффи, судя по всему, только начинал исследовать все его возможности. Ну и наглости у него, конечно, хватило бы на троих Кайдо. — В любом случае нам надо на берег, — намекнул Роси. Доффи медленно повернул к нему голову. Его сережки остро блеснули на солнце. — Сначала жмуров убери, — сказал он. — Сможешь потом перенести корабль или пойдем под парусом? Роси щелкнул пальцами, убирая с палубы то, что оставалось от людей Кайдо, и пожал плечами. А чего ж не смочь. — До Дрессрозы? — спросил он. Они как раз были неподалеку, где-то за день пути. Глаза Доффи жадно блеснули. — Да, пожалуй, — сказал он. — Это как раз то, что мне нужно. Роси терзался. Солнце било ему прямо в глаза, леденцы в вазе были противные, диван жесткий и какой-то бугристый, и в целом делать в этом адском месте было решительно нечего. Роси изнывал от скуки. И чтобы не страдать одному, он решил пострадать и Доффи заодно. — Ну скоро ты? — спросил он самым противным голосом, на который только был способен. Ответом ему было гулкое молчание. — Мы зашли сюда пять минут назад, — отозвалась наконец занавеска примерочной кабинки голосом Доффи. — Я засекал. Не ной, Роси. Тебе не идет. — Зато тебе всё идет! — обвинил его Роси. — Бери что понравится, и пошли. Ты и так красивый. — Терпение — это добродетель, — промурлыкала занавеска и распахнулась. — Красивый, говоришь? Доффи стоял в кабинке во всей красе, приняв выгодную позу. Стен кабинки было не видно за вешалками с рубашками и костюмами. Один из них был очевидно уже померен, отринут и отброшен. Доффи был чудовищно самовлюбленный. Он следил за красой ногтей и формой бровей. Раз в месяц он делал дизайнерскую стрижку у одного строго определенного мастера, ради которого специально заставлял Роси гонять корабль до Сабаоди. Он носил бессовестно дорогие, идеально отглаженные костюмы и рубашки даже в самую дикую жару. (Гладил, по счастью, он сам: пары прожженных рубашек ему хватило, чтобы запретить Роси подходить к его гардеробу ближе чем на пару метров.) Только они причалили, Доффи первым делом потащил Роси за самым главным — за новым костюмом. Благо тут они были хороши, хотя сам остров был дыра дырой. И костюмные брюки он, конечно, носил на голое тело. Иначе линии нижнего белья проступали под тканью и портили общий образ. Роси сглотнул. — Красивый, — сказал он хрипло. — Очень. Ну пошли отсюда. — Нет, — непринужденно сказал Доффи. — Я тебя сейчас хорошо попрошу, — он поманил пальцем, и Роси пошел как привязанный, — а потом ты подождешь сколько я скажу. М-м? Доффи все-таки умел очень убедительно просить. В примерочной они проторчали три часа. В конце концов Роси взвыл не хуже Доффи на луну и сбежал с криком: — Я хочу жрааааать! Буду ждать тебя в ресторанчике на первом этаже! Доффи крутился перед зеркалом в очередных брюках, теперь бордовых, и даже ничего не ответил. Доффи только зашел, и уже начались претензии. Ну что он за человек такой был. — Это что такое? — наехал Доффи, сгружая на пол десяток пакетов с новыми костюмами. Вот зачем одному человеку было столько костюмов? Роси с усилием сглотнул, чуть не подавившись, и поднял на него взгляд. — "Такое" — это что? — осведомился он, выбирая следующий кусок пиццы, такой, чтобы побольше вяленых помидорчиков. Ух и славную пиццу делали в этом местечке. — Я оставляю тебя без присмотра на полсекунды, а ты уже флиртуешь направо и налево, — мрачно обвинил его Доффи. У Роси от шока чуть аппетит не пропал. Он растерянно посмотрел сначала направо, потом налево, ничего подозрительного не увидел и на всякий случай проверил тарелку. — Вот только не делай невинный вид, — продолжал докапываться Доффи. Роси растерянно запихнул в рот помидорчик и спросил: — Доффи, ты что, перегрелся в своих костюмах? Дать воды попить? Доффи сдвинул брови. — Да с кем я флиртую? С пиццей, что ли? Хотя она ничего так, конечно. — Роси машинально облизал пальцы от соуса и потянулся за новым помидором. — Как ты себя ведешь, — прошипел Доффи, передвигая свой стул. Роси посмотрел в том направлении, где теперь воздвигался Доффи всей своей долговязой персоной, и узрел молодого человека, который, кажется, с явным интересом смотрел куда-то в район его пиццы. — Ну человек тоже пиццу любит, ну и что? — тем более с помидорчиками. Роси не видел в этом ничего греховного. Доффи прищурился. — Хм, — сказал он осуждающе. — И с той девкой ты, значит, тоже не перемигивался. В помещении было несколько девушек, но ни от одной из них Роси не заметил ни малейшего интереса к своей скромной персоне. Да он и не присматривался, по правде говоря. Все его мысли были только о пицце. — Доффи, — сострадательно сказал Роси, — у тебя все-таки тепловой удар, да? Давай подую. И подул, и Доффи, кажется, попустило. Правда, из ресторанчика их чуть не выставили за непристойное поведение в общественном месте. Но Роси обаятельно улыбнулся — обычно это работало, сработало и в этот раз — и заказал для Доффи паэлью с омаром. Когда Доффи был голоден, он делался особо опасен. И, судя по всему, начинал галлюцинировать. Роси сразу закинул на корабль через свою дверь новые шмотки и пластинки Доффи вместе со своими скромными покупками: пара книжек, пара десятков ящиков пороха и патронов, пара мешков шоколада. Доффи постоял. Доффи подождал своей очереди. Доффи недоумевающе поднял бровь. — А давай ногами пройдемся, — предложил Роси. — Дорога хорошая, и нежарко уже. Среди моря было мало зелени. Роси по ней скучал. Доффи не стал спорить, а просто перекинулся в волка и насмешливо ощерился. — И не надейся, на спину к тебе проситься не буду, — сказал Роси как отрезал. И решительно зашагал по ровной, но довольно пыльной дороге. Дорога, как всегда, попалась какая-то спотыкучая. Или это скорее Роси был невезучий. Он в очередной раз упал на жопу, сел в пыли и пригорюнился. И все равно шагать по твердой земле среди высокой травы было хорошо. Теплый ветерок бежал по зеленому полю, расцвеченному россыпью цветов, и травы под ним лились и переливались блестящими душистыми волнами. Кругом все цвело, жужжало и одуряюще пахло. Ему на рубашку прыгнул кузнечик и обосновался там, маленький, зеленый и ногастый. Роси всерьез задумался о том, чтобы завести на корабле цветочек. Ну или хоть кактус какой. В ухо ему что-то толкнулось, что-то мокрое, твердое и холодное. — Хорошо-то как, — сказал Роси. — Нет, Доффи, сказал же, сам дойду. Хотя Доффи, конечно, вполне мог его донести. Когда он вставал на задние лапы и клал передние Роси на плечи, то смотрел на него сверху вниз. Доффин волк был очень большой. И золотая шерсть его блестела и сверкала под вечерним солнцем, такая же золотая, как волосы Доффи-человека. Роси обнял волка за шею и засмотрелся на садящееся солнце. Хороший все-таки день был сегодня. — Дядя, ты чего тут сидишь как дурак? — спросили у него тонким голосом. Роси сморгнул, перевел взгляд с солнца на дорогу и обнаружил перед собой мелкую девочку с розовой косичкой, по виду — из деревни, видневшейся по левой стороне. Но девочка уже не обращала на него внимания. — О, — сказала она. — Собачка. Красивая какая. И большаааааая. Глаза ее сияли. — Гладить нельзя, — сразу предупредил Роси на всякий случай. — Он не любит, когда его гладят. — Ну почему не люблю, — сказал Доффи, превращаясь обратно в человека. — Люблю. Особенно когда гладят по ммммффф. Девочка села на попу прямо в дорожную пыль. Глаза ее округлились то ли от ужаса, то ли от восторга. — Только попробуй, — ласково сказал Роси, ладонь поверх грязной пасти Доффи. — Совесть имей, негодяй. Доффи облизал его ладонь. Роси взвизгнул и отдернул руку. А ведь должен был уже привыкнуть бы, ну. — Иметь совесть неинтересно, — сказал Доффи, — а вот иметь... Договаривал он уже на корабле. — Зачем ты надо мной издеваешься, — горько сказал Роси, закрывая за собой дверь через пространство. — Ты ведь умеешь вести себя как приличный человек. Так зачем же ты вот это вот. Доффи прижал его к стене. — Ты уверен, что хочешь, чтобы я с тобой вел себя как приличный человек? — поинтересовался он, делая правой рукой не самые приличные вещи. Левая рука, как обычно, примагнитилась к макушке Роси и перебирала его волосы. Фетишист. Роси попытался тяжко вздохнуть. Со вздохом получилось, с "тяжко" — не очень. — Садист, — констатировал он. — Ага, — согласился Доффи довольно. — Волчара ты. Тебя я презираю. — Ноги потихоньку начинали подгибаться. — Пошли уже. В ка… ах!.. в каюту пошли, говорю. Поглажу тебя. Бессовестный. — М-м, — промурлыкал Доффи ему на ухо, соглашаясь непонятно с чем. На корабле было хорошо, но поваляться на травке иногда тоже было неплохо. Роси блаженно растянулся в тени высокого дуба и закрыл глаза. Хорошо все-таки, что они решили постоять на якоре еще пару дней. На лицо ему упал листок и приклеился к носу. Роси недовольно открыл глаз и отлепил от носа листок. Тот был резной, зеленый, липкий и странно блестящий. Экспериментатор в душе, Роси принюхался и осторожно облизал листок. Было сладко. — Ах ты ж мой козлик серенький, — сказал Доффи с подъебом. Роси поднял глаза. — Сам козел, — парировал он на всякий случай. — А что? — Да так, ничего, — ответил Доффи этим своим тоном "а-не-доебаться-ли-мне-до-своего-ни-в-чем-не-повинного-младшего-брата". — Я еще могу понять, что ты вечно грызешь кочерыжки. Я еще могу принять, что ты спускаешь половину моих денег на ебучий салат латук. Я еще могу смириться, что у нас половина шкафов на камбузе занята сушеными сливами. Но вот я прихожу с нормальной человеческой едой, а ты жрешь лист с дуба. Я живу с козлом. — Он сладкий, — растерянно сказал Роси. — И вообще, я веду здоровый образ жизни. Сам козел. — Ты не пьешь, не куришь, питаешься капустой, — укорил его Доффи. — Роси. Ты позоришь моральный облик пирата. На лоб ему упал дубовый листок и приклеился прямо между бровей. — Зато я ебусь за десятерых, — свободно парировал Роси, — так что я достаточно греховен, чтобы носить это гордое звание. Не выбрасывай! Оближи сначала. Доффи снисходительно на него посмотрел, но листок облизал. — Гм, — сказал он задумчиво, — правда сладко. Что это за хуйня такая? Роси ностальгически улыбнулся. — Когда мы еще жили на Рее, я что-то такое слышал от соседей. Вроде как это называется "медвяная роса". Кажется, она появляется на деревьях ночью. Или когда резко становится жарко и влажно. — Гм, — сказал Доффи еще раз и посмотрел на Роси очень пристально. Но тут как раз упал еще один листок, Роси его поймал и принялся облизывать. — Извращенец, — осудил его Доффи, — кто вчера целое состояние на шоколадки просадил? — Шоколадки — это топливо! — оборонился Роси. — Мне же надо чем-то заправляться после больших переходов. А это деликатес. — Он демонстративно пожевал листок. Доффи помолчал, постоял, глядя на него. Потом поставил корзину с едой на траву и направился к нему решительным шагом. — Ты чего? — с опаской сказал Роси. — Ну хочешь, дам облизать? — Дашь, — сказал Доффи. — Оближу. Сказал тем самым голосом, от которого у Роси в душе все поднималось. И не только в душе. — Уф, — сказал Роси, вжатый в траву, и выпустил из рук пожеванный листок. — Ммм. Ммммм! Да пусти ты! Ебать тебя вприсядку под мостом, Доффи, тут муравейник! Доффи был озабоченный. С утра ебались, на травке ебались, перед ужином ебались, и вот он опять распускал свои длинные грабли. — Лучше бы ты с таким усердием мир захватывал, — сказал Роси с легкой досадой. — Иди нахуй, Доффи, я спать хочу. — Так спи, что ж я, запрещаю, что ли? — Доффи пожал плечами. — Каков наглец, — сказал Роси с легким изумлением. — Руки убрал. И не смотри на меня так. Ты неубедителен. — Доффи принялся смотреть еще выразительнее. — Нет. Да блядь, — сказал он расстроенно, потому что взгляд Доффи был все-таки очень убедителен, — да что ты за террорист такой. — Я тебя люблю, — сказал Доффи, просто и свободно, — я тебя хочу. Постоянно. Простишь меня за это? — прошептал он на ухо Роси. Тот мучительно покраснел. Да что ж Доффи за человек был такой. А Доффи, не будь дурак, уже хозяйничал вовсю. — И тут тебя люблю, — поцеловал Роси за ухом, где волосы были влажные от жары, — и тут люблю, — поцеловал в сгиб локтя, — и тут люблю, — поцеловал в живот со старыми шрамами, — и тут люблю, — поцеловал в костлявую коленку, — и вот тут особенно. И вот он вечно так. Вынет душу своими словами, а Роси потом что хочешь, то и делай. Роси всхлипнул и вцепился ладонью ему в волосы. Доффи осклабился. Ему так нравилось. А Роси не нравилось делать ему больно, поэтому он держал бережно. Невольно поглаживал светлую макушку и думал о тостах. О бутербродах. О хлебном пудинге. О прочих мерзких вещах, потому что иначе все кончилось бы очень быстро, а Роси не хотел, чтобы это кончалось. Но Доффи, подлец, был такой, что всего хлеба на свете не хватило бы. Роси только посмотрел на его рот, влажно блестящий от слюны, и какой уж там хлеб. Он наполовину ожидал, что Доффи снова доебется. "Быстро ты" или что там еще он обычно говорил в таких случаях. Но Доффи его просто поцеловал. — Фу! — завопил Роси, кашляя и отплевываясь. И почему он сразу не заметил, что Доффи в этот раз не глотал? Ну и мерзкий вкус все-таки. Хорошо, что Роси обычно брал глубоко и поэтому вкуса просто не чувствовал. — Что, невкусно? — ехидно осведомился Доффи, подлец такой. А потом вдруг очень серьезно сказал: — А мне вкусно. И посмотрел, собака, честными глазами, проникновенно, в самую душу. И добил: — Ты у меня самый вкусный. Медовый. И поцеловал Росины волосы, которые действительно были какого-то такого цвета и отросли уже совсем безобразно, так, что мели по лопаткам. Летом с ними было ужасно жарко, но всякий раз, когда Роси нацеливался их отрезать, Доффи делал такие жалобные глаза, что у Роси невольно опускались ножницы. — Мой Роси, — сказал Доффи с придыханием. — Моя роса медвяная. Так сказал, что у Роси, кажется, внутри все разрушилось и лицо сгорело к хуям. — Иди нахуй, — сказал он жалобно, потому что иначе пришлось бы говорить что-то совсем уж непотребное. Например, признаваться в любви вечной и бесконечной. — И вообще. Что значит "самый вкусный"? Ты что, сравнивал? — Это постулат, не основанный на практическом опыте! — оправдался Доффи. — Смотри мне! — пригрозил Роси на всякий случай. Затем не выдержал и полез целоваться, обняв Доффи за что попало. Воздух в легких кончился, но Доффи его не отпускал. Да и пусть бы только попробовал отпустить. Воздуха в мире было много, а Доффи был один, поэтому очевидно, что он был важнее.