уксус и лимон

После казни Тоджо Момота взял из столовой бутылку уксуса и несколько лимонов. Он решил оставить их в своей комнате на случай, если ему понадобится смыть кровь с одежды, но в итоге налил уксус в стакан и выдавил в него целый лимон. Если это может удалить пятна крови с одежды, то возможно, поможет избавиться от постоянного привкуса крови в горле. Он сделал глоток. «Отвратительно» — подумал он, но выпил за ночь всю бутылку. По логике, он знал, что это невозможно. Пока он болен, кровь будет появляться вновь. Нет ничего научного в домашних средствах и ничего логичного в использовании набора из кухонных ингредиентов для лечения сложной болезни. Но в той ситуации, в которой они оказались, ничто не было логичным. Чтобы проект Гофер был успешным, их нужно было поместить в какой-то криостат перед отправкой. Однако сам по себе криостат в настоящее время невозможен. Он читал последние статьи о возможности отправки людей в криогенном сне в космос для заселения на новой планете, но человечеству требовалось по крайней мере ещё полвека для достижения этой цели. В последний раз, когда Момота проверял, он не стал на пятьдесят лет старше. Проект Гофер сам по себе не имел смысла. Киибо был роботом: он не мог помочь в заселении человечества. Чабашира, очевидно, была лесбиянкой и любой мужчина, который пытался бы заигрывать с ней, получал мощный пинок, что тут говорить, про то, чтобы завести детей. Шингуджи убивал женщин, которых находил привлекательными, и, вероятно, прикончил бы кого-то, даже если бы Проект Гофер прошёл гладко, и игра на убийство не состоялась. Про Ому лучше вообще промолчать. Кроме того, почему Абсолютная Инициатива выбрала их в качестве талантов? Момота мог понять выбор Хоши, Чабаширы, Гонты, Харумаки и себя самого: они были в хорошей физической форме и могли внести свой вклад в генофонд. (По крайней мере, он был бы в хорошей физической форме, если бы Монокума не заразил его какой-то неизвестной болезнью.) Он также мог понять, почему были выбраны Тоджо, Ирума, Киибо и Шуичи: у них были навыки, которые позволили бы им выжить и приспособиться к новой среде. Шингуджи также имел опыт путешествий по всему миру, и мог бы использовать этот опыт для адаптации, если учесть, что люди из Проекта Гофер не сразу бы распознали в нём серийного убийцу. Выбор Акамацу, Анджи, Широгане и Юмено был немного натянут: их таланты были связаны с искусством, но, может быть, Проект Гофер ставил целью выживание и человеческой культуры? Он не брал в расчёт Ому, который, вероятно, лгал о своем таланте (что за дурацкий талант – Верховный Лидер?) и Амами, который даже не помнил своего таланта. Абсолютная Инициатива поразила многих выбором кандидатов. Они были не единственными людьми с Абсолютными талантами, было много и других, кто мог бы занять их место. И из всех них для участия в Проекте Гофер были выбраны робот, серийный убийца, лесбиянка, амнезист и Ома? Бессмыслица какая-то. То, что Момота не мог предсказать с 95-процентным доверительным интервалом, пугало его. Неизвестность пугала его. Вот почему он боялся призраков и оккультизма: они не могут быть доказаны, поэтому по логике не должны существовать, но их также нельзя опровергнуть. Но было также много других вещей, которые невозможно высчитать. Например, дружба. Её нельзя свести к цифрам, формулам и заучиванию, но это и к лучшему. Раньше Момота боялся заводить отношения, потому что никогда не знал, какой реакции ждать от людей, но позже понял, что если притвориться простаком, то окружающие будут воспринимать тебя как более приятного собеседника. Были некоторые люди, с которыми он никогда не ладил (взять того же Ому), но, по крайней мере, у него был круг друзей. Поскольку большая часть подготовки космонавтов опиралась на статистику и достоверные факты, она также научила его рисковать. Она научила его, как исследовать возможности и использовать те, что работают лучше всех. Он вспомнил, как его наставник цитировал однажды: «Отбросьте всё невозможное, то, что останется, и будет ответом, каким бы невероятным он ни казался»*. Но что, если все варианты кажутся невозможными, как на них не посмотри?

_____________

Запертый в ангаре Эксисалов, Момота хотел чем-нибудь вымыть вкус крови изо рта. Вода слегка помогала, но теперь мокрота смешалась с кровью и постоянно застревала поперёк горла. Он думал было попросить Ому принести немного лимонов и уксуса, но быстро отбросил эту мысль. Теперь он отстирывал кровь при помощи грубой силы. Не то чтобы у него было какое-то иное занятие.

_____________

Ома вошёл в ванную и увидел, что Момота сидит на полу, развесив рубашку и пиджак сушиться. Он кинул ему протеиновый батончик, который тот с лёгкостью поймал. — Мог бы просто попросить сменную одежду, знаешь ли. Момота нахмурился. — Не хочу зависеть от такого ублюдка как ты. Он не столько не хотел полагаться на Ому, сколько не хотел демонстрировать ему свою слабость и признаваться, что ему хуже, чем кажется со стороны. В игре на убийства нет места для слабости. — Э-э? Но Момота-чан уже несколько дней полагается на меня в плане еды, — надулся Ома. — Так не корми меня, — проворчал Момота. Не то чтобы его это волновало, учитывая, что его дни всё равно сочтены. Кроме того ... — Я нужен тебе для какого-то важного плана, так что ты всё равно будешь приносить еду. Ома склонил голову, изображая саму невиновность. — Хм-м? Мне ничего не нужно от тебя, Момота-чан. Момота наконец огрызнулся. — Ты притащил меня сюда не просто так. Чего ты хочешь от меня?! Его достало, что Ома ходит вокруг да около и вечно увиливает. Он не понимал, почему Ома должен был изображать злодея, чтобы получить желаемое, вместо того чтобы просто сказать напрямую. Если бы мальчик был откровенен с тем, чего он хочет вместо того, чтобы искать обходные пути и косвенные средства, Момота охотно помог бы ему. Ему так хотелось, чтобы Ома оказался Мастермайндом, потому что это имело бы больше смысла, чем Юмено, Широгане, Киибо, Саихара или даже Харумаки в роли главаря. Но в то же время, по имеющимся данным, Ома был исключен из списка подозреваемых на эту роль. Как только ты отбросишь всё невозможное, всё, что останется, каким бы невероятным оно ни казалось, будет правдой. Так где же правда, если Ома не является главным злодеем? — Кто знает? — радостно усмехнулся Ома. Момота стиснул зубы, наблюдая, как Ома снова запирает дверь ванной. Ему следовало попросить Сайхару принести ему оружие, но он был слишком занят происходящим, чтобы вспомнить об этом. В следующий раз, когда кто-то придёт, он попросит принести ему арбалет из лаборатории Харумаки. Он выберется из лап Омы и вернется к Шуичи и Харумаки своими силами. Он не может позволить себе полагаться на них более.

_____________

— Я на секунду подумал, что ты собираешься прикончить меня, — сказал Момота, выбираясь из-под пресса. Он оставил свой пиджак в соответствии с инструкциями Омы и встал. — Больше никакой лжи, — ответил Ома. Он спрыгнул с пульта управления и проворно приземлился на ноги, после чего начал расстегивать одежду. Момота удивлённо уставился на него. — Чт-… почему ты раздеваешься? Ома закатил глаза. — Монокума может определить жертву по одежде. — Он аккуратно сложил вещи и передал их Момоте. — Возьми это и… я не знаю, спусти в унитаз или что-то в этом роде. Чтобы было похоже, будто ты пытался это скрыть. Момота отвёл взгляд, в то время как Ома снял нижнее бельё и проскользнул под гидравлический пресс. Странно, что боксёры мальчика были яркими, в отличие от остальной монохромной одежды. Он смутно задался вопросом, есть ли в этом какой-то скрытый смысл. Зная Ому, скорее всего, есть. — Кстати об одежде, я принёс тебе сменную. Она возле двери. Значит Ома действительно пробрался в его комнату и забрал вещи, хотя его и не просили. «Прости», — хотел сказать он, но это казалось слишком незначительным и запоздалым. «Ты не должен был этого делать», — но дело уже сделано. Поэтому Момота остановился на «Спасибо», надеясь, что этого будет достаточно. Оказавшись за пультом управления, Момота засомневался. — Эй, ты уверен? — Да, — сказал Ома. Его голос из-под гидравлического пресса звучал глухо. — Ты ведь знаешь, как работает гидравлический пресс? Он не… не срабатывает быстро. Всё происходит медленно, — возразил Момота. На тренировочной базе в JAXA** Момота видел, как гидравлические прессы раздавливали большое тяжелое оборудование. Прибор предназначался для получения металлолома из оборудования путём приложения постоянной силы. Когда пресс встречает предмет, который должен раздавить, он замедляется. Из-за постоянного давления пресс опускается медленнее, чем без каких-либо предметов, замедляющих его. Человеческое тело не такое прочное, как металл и инженерное оборудование, но пресс всё равно будет оказывать на него такое же давление. Он хотел сказать, что это будет медленная и мучительная смерть, но знал, что Ома и так понял его. — Я потратил свою последнюю Электробомбу не для того, чтобы ты так и не убил меня, — невозмутимо отозвался Ома. — Подумай, должен быть другой способ. Тебе не обязательно это делать… — Я должен был умереть. — А? — Это был не тот ответ, которого он ожидал. Ома устало вздохнул. — Ирума Миу, Абсолютный Изобретатель. Гокухара Гонта, Абсолютный Энтомолог. Они не заслуживали смерти, не так ли? Они заслуживают отмщения. — Что ты такое несёшь? — запнулся Момота, пытаясь подобрать слова. Да, они погибли, и никто сейчас не может изменить этого. Смерть Омы не вернёт их. — Даже если они не заслужили смерти, это не значит, что ты заслужил … — Ты обещал мне, Момота-чан. Что мы остановим игру на убийство вместе. Или ты солгал? Момота сглотнул. — Я ... может быть, я могу убить тебя, ударив ножом или тупым предметом или что-то в этом роде. Тебе необязательно умирать под прессом ... — Нет, именно так и должно быть. До этого Момота никогда бы не подумал, что Ома способен чувствовать вину. Но сейчас под гидравлическим прессом он требовал быть убитым самым медленным и затяжным способом из возможных. Никто, даже Ома, не заслуживает такого конца. Момота быстро сбегал в ванную за отверткой, которая прилагалась к арбалету, и вернулся к панели управления. Он открутил крышку, бегло просматривая структуру и проводку панели. Не было никакого способа изменить давление гидравлического пресса, но ему удалось перенастроить его так, чтобы заставить прикладывать больше давления и опускаться быстрее. Если Ома должен умереть, то Момота позаботится о том, чтобы он умер как можно быстрее. — Пожалуйста, Момота-чан, — голос был умоляющим, нетвёрдым. — Сделай это. Со своего места Момота не мог видеть Ому, но мог представить, как тот выглядит. Обнаженный, истекающий кровью из двух ранений на руке и спине, с кровью на губах — яд, циркулирующий в его теле, мог оборвать его жизнь в любую минуту. Руки дрожат, частично от яда, частично от страха перед неминуемой смертью. Смерть за кадром, вдали от луча прожектора, где он смеялся, танцевал и дёргал всех за ниточки, словно кукловод. Жестокая казнь, под стать Абсолютному Верховному Лидеру Кокичи Оме. — Прости, — прошептал он, но это не изменит того факта, что Ома сейчас умрёт. Никакие извинения не изменят того, что он станет убийцей Кокичи Омы, умоет руки его кровью и вскоре последует за ним... Момота зажмурился и одновременно нажал кнопки. Ему показалось, что он услышал, как Ома всхлипнул, но звук гидравлического пресса заглушил все его крики.

_____________

Все привыкли недооценивать Момоту. Он прекрасно это знал. И Ома знал. Сейчас и Монокума должен был знать. Все, включая Шуичи, полагали, что в кабине Эксисала находился Ома, потому что не верили, что Момота сможет выдать себя за него. Они считали, что он не способен на подобную хитрость, на такую озлобленность. Они оказались неправы. Перед судом Момота тщательно изучил строки, написанные для него Омой. Он запоминал их, как русский и английский, разбивая слова на формулы и перестраивая их, пока они не зазвучали в точности так, как сказал бы Ома. Он запомнил большинство фраз и мог зачитать их, не глядя в книгу, чтобы лучше понять мальчика, которого убил. Во всяком случае, этим он занимался в перерывах между отхаркиванием крови. Он понял, что если опустить всё второстепенное, то все слова Омы имели одно намерение — ввести в заблуждение. Всё, что он делал, сбивало людей со следа, чтобы никто не мог догадаться об его истинных намерениях. Он сплетал ложь и уклонялся от правды, потому что правда заключалась в том, что он напуган, потерян и уязвим; наличие эмоций в игре на убийства является слабостью, а слабость недопустима в Абсолютной Академии Одарённых Узников. Изучив текст, оставленный Омой, Момота понял, что у того никогда не было дурных намерений во лжи. Несмотря на свою способность манипулировать людьми, формирование настоящих, крепких уз давалось ему ужасно. Ему так сильно хотелось наладить со всеми отношения, подружиться с ними, но в игре на убийства, где нельзя было доверять кому-либо, у него, видимо, не осталось выбора, кроме как манипулировать всеми, чтобы защитить себя. За пределами игры Ома был бы другим человеком. Конечно, по-прежнему той ещё занозой в заднице, но точно не злодеем, которым являлся для всех здесь. Момота глухо рассмеялся. Наконец-то он нашёл кого-то, помимо Шуичи и Харумаки, с кем был готов общаться, но убил его своими руками.

_____________

Его рациональная часть подсказывала ему, что впереди только один путь, и он не хотел бы, чтобы кто-то сопровождал его в дороге. По крайней мере, не сейчас. Смерть неизбежно постигнет всех, но они ещё слишком молоды для этого. Они должны влюбляться, ошибаться, совершать всё то, что он, Акамацу, Тоджо, Ома и остальные уже не смогут. Он никогда не отправится в космос и не ступит на поверхность Луны, не увидит больше бабушку и дедушку и не покажет им их правнуков, если бы они когда-то появились, но ему и этого было достаточно. Он уже прожил свою жизнь в полной мере: у него было настоящее детство, он усердно учился, чтобы осуществить свои мечты, любил и терял. У Харумаки никогда не было этого. У неё украли её детство, заставив против воли совершать убийства. Но Харумаки была жива. У неё ещё будет бесконечное множество вариантов прожить эту жизнь, бесконечное множество путей, куда можно пойти, и бесконечное множество людей, которых можно повстречать. Момота не доживёт до того, чтобы увидеть это, и точно уже не займёт место в её жизни. Всё в порядке. Он сам выбрал это. Он мог бы- Отправиться в космос. Парить в невесомости со своими наставниками и другими учениками, вернуться на Землю человеком, чего-то достигшим в этой жизни. Сделать предложение Харумаки, стоя на одном колене; Шуичи был бы шафером на их свадьбе. Акамацу, Тоджо, Ома и все остальные были бы там, счастливые и, самое главное, живые. Он показал бы бабушке с дедушкой их правнуков, сына, продолжившего их семейный род. Акамацу и Шуичи тоже были бы женаты. Шуичи заслуживает счастливого конца… Если бы только Ома не кричал, вопил, пока пресс опускался, раздавливая его лёгкие и органы и разбрызгивая его мозги, если бы он не испытывал такой ужасной боли - Момота закрыл глаза и улыбнулся. Он не сожалеет ни о чём, повторял он себе раз за разом. Он не сожалеет.