Наше личное никогда

Подрагивание огня в факелах заставляло тени от надгробных статуй плясать из стороны в сторону, наводя жути. В одиночестве, погружённая в воспоминания и чувства, Санса не так обращала внимание на мрачную обстановку крипты, но сейчас, рядом с преклонившей колени перед статуей Ярой, она то и дело оглядывалась, словно снова ждала нападения мертвецов. — То, что мертво, умереть не может, — спустя минуту закончила свою мотиву Яра и поднялась, чтобы взглянуть на вырезанное в дереве, в отличие от других каменных изваяний крипты, лицо брата. Санса выбрала лучшую и крепчайшую древесину, наняла резчиков из Эссоса, лишь для того, чтобы Теон, застывший в вечности, был похож на самого себя до последнего завитка волос или морщинки возле рта. — Он как живой, — Яра погладила статую по щеке, как раз в том мечте, где дерево сильнее всего блестело от прикосновений. Санса понадеялась, что Яра не обратит на это внимания, — спасибо, — он повернулась к Сансе, и от сурового вида этой сильной женщины остались лишь её скорбь и боль, так тщательно скрываемые доселе, — что не забываешь о нём. — Ни на день, — Санса посмотрела себе под ноги, сдерживая слёзы. — Соль и камень принесли покой его костям, — Яра вытерла слезу в уголке глаза, видя, что и Санса уже не в силах сдерживаться, — но тут, — она покачала головой и приложила руку к кракену, что обвивал грудь статуи, — словно хранится его душа. Помню его лицо в тот день, когда мы расстались навсегда — вот точно такое — я ещё всё подбадривала его, хотя сама еле на ногах стояла, да сердце у него было не на месте. Не обмануть меня было, что разрывался он. Любил оба своих дома. — Он спас меня. И тебя. — И мы не раз его спасали. Вот так, выходит, жизнь оборачивается. Ну, полно, а то ещё сыновья мои увидят, как мамка плачет. Пойдём. Песок и камушки дорожки зашуршали под их ногами, а Санса всё не отпускала из головы образ Теона. Не статуи, конечно нет, но живого и такого хмурого. Способного улыбнуться только ей. — Твоя сестра скоро отплывёт за стену, — Яра схватила факел со стены, чтобы осветить им дорогу наверх, — сколько её не будет? — Месяц — два, не больше. — Отлично, успею на Пайк и обратно в Белую Гавань уже с кораблями. Без неё плавание в новые воды будет большим риском. Не зря наши предки туда не совались. Если среди губительных течений только один пригодный ход, без проводника будет худо. Рисковать не хочу, сгинуть — тем более. Стара, видно, я стала. Да и подыхать, не утерев нос Мартеллу, этому тщеславному павлину, не хочу. Кто бы говорил тут о тщеславии и гордыне. Яру отчаянно раздражало в дорнийском принце то, чего было в избытке и у нее самой. — Он же будет вас искать, — сказала Санса, — не разумно ли будет… — Написать новому королю? И что с того? Мы уже обо всем договорились с тобой напрямую. — Наш договор остаётся в силе. Но заключать его без санкции короны, согласитесь, весьма смело. — Я не трусиха, и, тем более, за ним должок. Если бы не я, то хер бы ему облизывать, а не на троне сидеть. Санса смутилась. — Конечно, он будет искать. Да вот только свой флот этот лис не отправит на поиски, уж очень боится. В распоряжении или оставшиеся без команд судна королевского флота, или укомплектованные штормовые корабли, но те, в основном, торговые. Они нам понадобятся после, понимаешь? Когда установим контроль над месторождениями и землями, придётся возить много. Железные суда должны стать охранными кораблями, штормовые — вьючными лошадками. Пару лет, пока вы ещё строитесь. — А потом? Гарантируете, что наши договоренности сохранятся? Договор с Ярой действовал на время, пока Север не нарастит свой торговый флот, после предлагалось разделить зоны влияния так, чтобы торговые компании двух разных стран не конкурировали друг с другом. Право добычи и перевозки на ресурсы попроще, такие как шёлк и благовония Санса соглашалась делить с Шестью Королевствами 20 лет, редкие — специи и слоновую кость — 10 лет. Дальше договор предусматривал пересмотр условий. — Останутся, — кивнула Яра, — но впереди ещё много дел. Прежде, чем писать Мартеллу официально, стоит добиться результата. Говорят, значит, обитают в тех краях не самые умелые в войне люди? — Не носящие железа, так Арья говорит. Но это не значит, что они не будут сражаться. — Без этого было бы слишком просто. Зато по чести, кто победил — тот и право на землю имеет. Да только я в этом уже не сильна. — Поэтому с тобой и отправятся северяне. — А Арья в курсе? Одобрила она твой план? — Арья в курсе так же, как и Мартелл. — Смотри, — хмыкнула Яра, даже не подозревая, как неприятна эта тема для Сансы. У неё будет время в запасе, чтобы подготовиться и договориться с Арьей. Она так долго жила среди других народов, она была везде и видела столько, сколько Сансе не повидать никогда. Она несла в сердце ум их матери и благородство отца, смелость Робба и задумчивость Брана, даже смешливость Рикона в те редкие моменты, когда позволяла себе расслабиться. И, конечно, так была схожа с Джоном, будто вышла с ним из одной утробы. Санса любила Арью и восхищалась ею, и те бесценные дары, что она привезла ей, спустя столько лет, Санса была намерена использовать во благо единственного, кого любила больше Арьи. Севера. Ужин в малой столовой был уже накрыт, и за столом их ожидали лорды и леди малого совета, сыновья Яры, а также Арья, уже заметно скучающая, а потом незаинтересованно смотрящая куда-то поверх голов всех гостей. За шумом бесед и вкусной пищей прошли следующие пару часов, которые для Сансы пролетевшие словно по сотни раз сыгранному сценарию. Она сосредоточенно резала мясо и отпивала вино, участвовала в беседе, изображая искренность, но ни на чём конкретном не сосредотачивалась. Мысли были заняты неприятной тайной, которую пока следовало скрывать от Арьи. И лишь когда перед подачей десерта появилась заминка, леди Барбри, недавно вернувшаяся из родового замка, торжествующе вскинула руку, чем отвлекла Сансу от сосредоточенности на своих тревогах. — Позвольте, моя королева, прочитать вам кое-что! Она подманила слугу, и тот подал старой леди небольшой кусок бумаги и очки для чтения. Все заинтересованно вытянули шеи, дабы получше рассмотреть диковинку, а леди Барбри тем временем начала: — Да здравствует король Шести королевств! Миновав бурю междуцарствия, лорды избрали помазанника семерых! Десятого дня седьмого месяца с благословения Семерых, состоялось последнее заседание Великого Совета этого благодатного во всех отношениях года. Собравшиеся заинтересованно зашептались, пока леди Барбри продолжила: — В сияющем золотом доспехе с солнцем, пронзённым копьём, словно сердце на груди, принц Доран, сняв шлем и направив меч вверх, а не против толпы, не встречая сопротивления, проехал верхом от Красного замка до амфитеатра. Народ, что ещё утром роптал на дворян, утих, заворожённый этим зрелищем. За принцем, гордо восседая на белоснежных лошадях, два других претендента на трон — лорды Долины и Штормовых Земель, и множество других лордов и леди. И врата амфитеатра не захлопнусь перед горожанами, наоборот — желающих впустили внутрь, дабы все сословия стали свидетелями творящейся истории. — Вот так да, — Яра откинулась в кресле, вытирая рот салфеткой, — это кто там пишет? — Листок, — леди Дастин сощурила глаза и отодвинула бумагу подальше, чтобы разглядеть, — «Да здравствует король Шести королевств!», типография мейстера Боура. Тут и гравюра есть! Сансе передали лист бумаги. Не рукописный, а чернильный оттиск наборного текста и рисунок. Новаторская вещь, активно завоёвывающая популярность в Староместе и Королевской Гавани. До Севера, к сожалению, пока не дошедшая. По узкой улочке города шла процессия. Во главе — черноволосый красавец, грозящий мечом небу, за ним её кузен Робин, автор рисунка довольно неплохо передал портретные сходства, с белым соколом на щите. За ним, изображенный в профиль здоровяк в оленьем шлеме — должно быть, лорд Джендри. «Совсем он не такой», — подумала про себя Санса. — «Нос ведь прямой, а не с горбинкой, и борода короче, тут, скорее, король Роберт». Арья взяла лист следующей и долго читала, не скрывая негодования. — Значит, — подытожила она, — бунт горожан тут всего лишь «ропчущий народ»? Ни слова о войсках, что пришлось ввести, дабы этих дворян не разорвали на куски? Об этих подробностях во всех красках докладывали информаторы леди Барбри Дастин, и потому печатный памфлет предстал весьма ненадёжным источником информации. — А зачем? — пожала плечами Санса, — лето в разгаре, смута по всему королевству ни к чему. Крестьянин должен обеспечить урожай, а не поднимать вилы против лендлорда. — Но это же, — Арья махнула листком у Сансы перед носом, — наглая ложь! — Полуправда, — поправила леди Барбри, — не путайте, моя принцесса. — Это ведь ты! — Арья обратилась к Яре, что сосредоточенно ковырялась стальной иглой в зубах, — начала, разве нет? Яра хмыкнула, её заварушка в Гавани только веселила. Она оставила свои претензии позади, и хоть всё ещё не собиралась преклоняться перед дорнийским принцем, считала, что больше вмешиваться в политические дрязги не будет, коли новые горизонты покроют её и железнорождённых людей невиданной доселе славой. — Простой люд сам знает, во что верить, — лишь отмахнулась она от нападки Арьи, — даже если это наглая ложь или полуправда. Коли сделаем дело, станем главными торговцами во всех морях, — Яра кинула быстрый вгляд на Сансу, от которого у неё скрутило нутро, — людям же лучше будет. Дорн пусть политикой занимается, порядки новые наводит, писульки такие распространяет по всем королевствам, лишь бы мир был. Одно дело неприятное — если на все посты дорнийцы встанут. А это быстро произойдёт, когда десница сложит власть. — Думаете, Тириона скоро отстранят? — Вероятно он уйдёт сам. Работа-то скотская. Тем более, слышали же, что он хотел сделать? Реформировать власть самодержца. И отнять земельные привилегии у лендлордов, начав, конечно, с Баратеона, когда арестовал его вассала. Но не вышло, и верный путь теперь — назад к дому, где ещё властвуют его родичи. — И кто же, по вашему, станет десницей при короле Доране? — Хайтауэр, — поразмышляв, ответила Яра, — думаете, так просто отдал Дорну голоса? Собравшиеся так плотно стали обсуждать политику Шести королевств, что Санса в какой-то момент перестала слушать. Тревожный водоворот мыслей закрутился в ещё одном направлении. Можно было подумать, что проблемы соседнего государства не так сильно занимали её, как проблемы своей страны, да только это было совсем не так. Она собственными руками сотворила весь тот хаос, что пришлось пережить Королевской Гавани. Не смогла просчитать своё влияние на дядю и кузена. Назвавшись другом, подговорила лорда Джендри ввязаться в политику, чем наверняка доставила ему лишь страдания. Не желая видеть Дорн или Железные острова на троне, в итоге получила именно дорнийского принца на троне умершего брата. Её боязнь бунта и войны по соседству привела к бунту в столице, который погасили лишь вовремя подоспевшие Штормовые лорды. Чудом эта смута не разлилась дальше вплоть до границ Севера. Санса встала из-за стола, чтобы закончить ужин, и в небольшом сопровождении фрейлины и гвардейца вернулась в свои покои. Не прошло много времени, прежде чем Арья навестила её. — Тебя как ветром сдуло, — Арья бросила пресловутый памфлет леди Барбри на столик перед Сансой. — Эта светская болтовня кого угодно в могилу сведёт. Она снова взяла листок, и, сев на кровати стала читать вслух. «Милорд Десница едва успел провозгласить начало голосования, как лорд Баратеон, славный сын своего отца, поднялся с места лишь затем, чтобы преклонить колено перед принцем, а за ним лорд Робин Аррен, неся славу своих великих предков, отдал голос и голоса преданных вассалов Долины и Речных Земель Дорану Мартеллу…» — Невыносимо, — прокомментировала Арья, — и как этот Мартелл? Санса лишь помотала головой, не отрывая взгляд от своего отражения в маленьком зеркальце на столике. — Странно, что ты и не знаешь. Робин, я смотрю, преуспел, как и… Эй? — Арья встала, чтобы подойти к опустившей лицо в ладони Сансе. — Что случилось? — Я — самая ужасная королева. Худшая из Старков. Арья издала смешок, смешанный с удивлением. — Не говори ерунды. — У меня нет наследников, — продолжила Санса, которую уже было не остановить, — страна еле выживает, лорды собачатся каждый день, люди мрут от болезней и голода! И каждый час: «Ваша милость! Моя королева!», седьмое пекло! Я ничего не могу, Арья! Всё, за что я берусь, обращается пеплом! Санса издала громкий стон, отшвырнув в сторону только что снятый с головы королевский обруч, и опустила голову в ладони, трясясь от обрушившихся слёз. Арье захотелось тихо уйти, но вместо этого она обняла сидящую перед ней сестру за плечи. — Ну что ты? А? — Ничего! Не могу больше! — Может, мне не уезжать? Санса вдруг подняла голову, синие глаза её на фоне красного зарёванного лица засияли, словно сапфиры, взгляд их был строг, не в пример искривлённым плаксивым губам. — Нет, — отрезала она, — ты поедешь. — Куда я поеду, пока ты рыдаешь? Горький смешок, сопровождаемый брызгами слёз, был её ответом. — Ты плакса, — Арья не хотела оскорбить или задеть, а потому старалась придать голосу нежности настолько, насколько это было для неё возможным, — всегда была. Я думала, это из-за слабости. — Так я слабая! — Нет же, Санса. Если Джон рвётся в бой, а я злюсь и импульсивно сею хаос, когда нам грустно или больно, то ты — плачешь. Это пройдёт, вот увидишь, а без тебя всё развалилось бы давным-давно. Какой замок у тебя, ну? Каким никогда не был раньше, а лорды эти, да они всегда ругались и при отце, вспомни? Наследники — ерунда, дело нехитрое. Мама наша пятерых вон родила, Рикона так вообще, под сорок. — А у тёти Лизы? Три выкидыша! — Так ты тёти Лизы дочь? Санса сжала веки, выпуская новые потоки слёз по уже проложенным им дорожкам. — Это невозможно, — грустно прошептала Санса. — Я не могу выйти замуж. — Бред, — Арья, конечно, не поняла, о чём говорила Санса, — если дело в этих северных дураках, так возьми южного. Они же тебе всегда нравились. — Всё равно будет дурак, — грустно сказала Санса, только рассмешив сестру. В день, когда Арья отправилась из Винтерфелла в Белую Гавань, чтобы отплыть за Стену, Джендри Баратеон, лорд Штормового Предела, торопился в кабинет десницы по зову своего нового короля. Король Доран, так теперь следовало его величать, всё ещё не вызывал у Джендри хоть сколько-нибудь приязни. Первое впечатление от бала, на котором тот решил несколько раз поддеть Джендри, да к тому же внаглую попытался предложить манипулятивную сделку, въелось Джендри под кожу, и вытравливать оттуда это ощущение он не собирался. Секретарь Тириона выглядел взволнованным и пригласил Джендри в кабинет, едва заслышал шаги в коридоре. В каждом сказанном теперь в его сторону «милорд» Джендри слышал трепетное придыхание, и оттого тошнота подскакивала к горлу чаще, чем он привык, но скоро он вернется в Предел, как уже решил для себя, а потому роль спасителя Гавани оставит кому-нибудь ещё. Оставалось разобраться с делом Пенроуза. Кабинет Тириона, огромный, с шикарным видом на залив, был, на радость, прохладен, но вот усталый взгляд его хозяина радости Джендри отнюдь не приносил. Он вспомнил, как неучтиво вёл себя с карликом в предыдущий их разговор в зале малого совета. «Он арестовал Пенроуза и хотел выкрутить тебя также, как и Мартелл», — напомнил внутренний голос. К слову о Мартелле, их новоиспечённый помазанник Семерых наоборот, был весьма воодушевлён, и едва дождался кивка головы от Джендри, чтобы вскочить навстречу и схватить за запястье, крепко пожав ему руку. — Ваше величество, — смято буркнул Джендри, ожидая, пока Мартелл сядет, после чего сел сам. На сидящего угрюмого Тириона правила этикета, видимо, больше не распространялись. — Лорд Баратеон! Рад снова видеть вас! Какой сегодня освежающий бриз с моря, не находите? — Нахожу, — односложно ответил Джендри. Куда делся его решительный настрой, подобный тому, с которым он ворвался к принцу Дорану в кабинет в тот проклятый день, а затем до захода солнца то скакал в полном доспехе по улицам города, раздавая команды лордам, то устраивал представление на потеху всему городу в амфитеатре? Джендри ощутил себя стариком. — Дело Пенроуза. — Оно самое! Бывший десница, — он указал изящной смуглой ладонью на Тириона, — исполнял свои обязанности защитника государства. Теперь это бремя на мне. Такое уж бремя, что готов был под последнюю собаку с титулом лечь, лишь бы выиграть. — Я буду говорить за Пенроуза на суде. — Это похвально, — кивнул ему Доран, — но только вот следствие продлится ещё год, может, два… Очень много данных, свидетелей… — У Невена нет столько времени. У меня тоже. — Вы же понимаете, что я всё делаю, согласно законам государства, ускорять процесс ради лорда, которому пусть даже я обязан своей новой должностью — грубое нарушение правосудия. — Тогда к чему это всё? — Яра, — произнесённое вдруг имя повернуло разговор в неизвестную для Джендри сторону, — вы знаете, где она? — Нет. — Без мастера над шептунами новому властителю пришлось бы трудно, а потому я предусмотрел этот вопрос заранее. Агенты докладывают, что её корабли в Белой Гавани. А сама она — в Винтерфелле со своими наследниками. Понимаете, к чему я? — Боитесь, она заключает военный союз против нас? — Не исключаю такой вероятности. Подготовка к возможным выступлениям с её стороны уже начата, но этот вопрос я буду решать с малым советом. Когда созову новый, конечно. — Север не будет заключать с ней союз против нас, — наконец вступил в разговор Тирион. — Раз вы так уверены, милорд, тогда я рад, что не ошибся в назначении вас на новую должность. Вы бывший муж королевы Сансы, а вы — Доран посмотрел на Джендри с улыбкой, за которой не было веселья, — знаетё её и её семью. Выбор как нельзя лучший для дела, что Шесть Королевств поручают вам! Лорд Тирион Ланнистер, вы освобождены от должности Десницы короля и назначены официальным послом в Винтефелл. Тирион налил себе вина и выпил, не закусывая. — Вы, лорд Баратеон, освобождены с должности королевского мастера над оружием и назначены заместителем посла в Винтерфелл. Официальное письмо о создании посольства отправлено морем. Ворон с указаниями предоставить помещения вылетел вчера вечером. — Санса не согласится. — Согласится, если не хочет проблем. Вы, лорд Баратеон, в силу физических данных, отправитесь первым. Выясните, что Яра забыла на Севере, если обнаружите неверность короне, устраните Яру в кратчайшие сроки. Её и её детей. — Я… — Пенроуз, — напомнил Доран, — будет переведён под домашний арест. Разрешу свидания с семьёй. Когда ситуация с Ярой решится в лучшую для королевства сторону, возвращайтесь назад, будете отвечать в суде, как и хотите. А вы, лорд Ланнистер, до возвращения лорда Баратеона, подготовьтесь как следует, от вас отныне зависит, какие отношения будут между нами и нашими ближайшими соседями. — Да, ваше величество. Доран на сей раз действительно радостно кивнул Тириону, не забыв одарить улыбкой и Джендри. — Ну, вот и славно, господа, я знал, что найду у вас понимание. Спасибо за верную службу своей родине, теперь она ждёт новых свершений! За сим удаляюсь, жду вас вечером на пиру в тронном зале! Тирион налил вина во второй бокал и предложил Джендри. — И вы надели корону ему на голову, — угрюмо сказал он. — Я или другой, какая разница? — Лучше скажите, что вы собираетесь делать? — Поеду на Север. — Да это понятно! Какой план на случай подготовкой Ярой бунта? Джендри вдруг заметил на столе перед Тирионом маленький резной бюстик, который был отвёрнут в сторону и частично прикрыт пергаментом, лежавшим на столе. Он потянулся вперед, спрашивая разрешения, и, получив его, взял вещицу в руки. — Заказал его… когда Бран слёг в первый раз, — признался Тирион. — Без его пронзительного взгляда чувствовалась такая пустота… В руках Джендри держал вырезанный из дерева образ короля Брана. В миниатюре он выглядел, как игрушка, но чем больше Джендри рассматривал лицо фигурки, тем больше поражался мастерству резчика. — Поеду на Север, — как дурак, повторил он.