Зимние сказки

— Да пошли вы к чёрту, — не самые вежливые слова, сопровождаемые яростным взглядом и лёгким, ни с чем не сравнимым то ли свистом, то ли хлопком, который всегда звучал в воздухе при исчезновении Ласточки. Чем дальше она перемещалась, тем гуще и ниже становился звук, но сейчас она определённо осталась в границах этого мира. Бывало, когда она телепортировалась очень быстро, это напоминало трель, и во время боя становилось чем-то вроде музыки смерти. С обычными противниками — людьми или чуть более слабыми монстрами — Зираэль редко промахивалась, и каждая нота этой магической мелодии была окрашена последним вздохом её соперника. К сожалению, с Дикой Охотой это так не работало.       Эльф вздохнул. Его терпение уже было на исходе, и всё чаще случавшиеся срывы ученицы отнюдь не способствовали улучшению самочувствия Знающего. Некоторая нестабильность, пришедшая после Испытания Травами, заставляла его совершать поступки, о которых он мог пожалеть позднее. Эмоции, которые, откровенно говоря, притупились уже довольно давно, вернулись с новой силой, будто бы с ним снова приключился подростковый гормональный сбой. Хотя по сравнению с тем, что могло бы ждать его в случае неудачного проведения ведьмачьего ритуала это казалось сущим пустяком.       Но не сейчас.       Прямо сейчас он чувствовал раздражение, разрастающееся с каждым прошедшим мгновением. Неприятное чувство рвалось из груди, и ему очень хотелось совершить какую-нибудь глупость — перевернуть стол, опрокинуть шкаф или хотя бы швырнуть в стену огненный шар. Разумеется, он не делал ничего из этого, но всерьёз опасался, что, если эмоции и дальше будут возвращаться, забывший о них Знающий может и не сдержаться, совершить нечто необдуманное и затем довольно долго жалеть. — У неё определённые проблемы с мышлением, — эльфийка, которая находилась в лаборатории с самого начала, хотя Аваллак'х и не совсем понимал, как именно она проникла внутрь, непримиримо фыркнула и сложила руки на груди, всем своим видом показывая презрение к жалкому отродию, которое в результате неприятного недоразумения стало частью плана великих и прекрасных Aen Elle. Аваллак'х, увидев в собственных мыслях о своём же народе определённую, легко различимую иронию, хотел было ужаснуться, но почему-то не получилось. Вместо этого он, взяв себя в руки (или хотя бы попытавшись взять), слегка склонил голову, обозначая приветствие. — Возможно, но мне бы хотелось узнать подробности происшествия, — он говорил с наиболее доброжелательно-спокойной интонацией, и, судя по довольному виду девушки, у него это получалось. Знающий снова вздохнул, но в этот раз уже незаметно.       К сожалению, он весьма мало знал о том, что произошло в его лаборатории совсем недавно. Послав Зираэль за Солнечным Камнем и не увидев её ни через полчаса, ни через час, Знающий решил проверить, что же случилось с его ученицей, однако по прибытию в подземную пещеру застал весьма интересную сцену — пепельноволосая девушка буквально пыталась выжечь в его помощнице дыру.       Веннеан — именно помощница, хотя, конечно, она и была приглашена в эту лабораторию с определёнными целями. Разумеется, маг видел, что данная эльфийка действительно считает Зираэль всего лишь предметом, вещью, которой можно и нужно воспользоваться во благо народа Ольх, и хотя бы поэтому он не мог ей доверять, в конце концов, его собственный план строился на несколько иных взаимоотношениях с ведьмачкой — без добровольного сотрудничества он не мог обучить её всему необходимому, а потому волей-неволей приходилось терпеть все те неприятные вещи, которыми сопровождалось общение с человеком. Встретив Веннеан в этом мире и получив предложение помощи, он не мог не согласиться — всегда лучше иметь шпиона врага на виду, — а он был уверен, что эльфийка – именно шпион, как-то связанный с Тир-на-Лиа, ведь в такие совпадения не верил — а не ожидать его нападения со спины. Ложная документация, подделанный — разумеется, зашифрованный — личный дневник, немного лишних обронённых им слов после бокала вина из Тир-на-Лиа, принесённого эльфийкой, в котором определённо ощущались нокти расслабляющих зелий — и у противников складывалось в корне неверное мнение о способностях Ласточки. Конечно, это выглядело вовсе не так, как описывалось — тайные записки эльфийки, мастерски сыгранное сомнение Знающего, который в тот момент ещё вполне мог контролировать свои эмоции, наконец появившееся взаимопонимание. Эльфийка стала помощницей мага в его разработках, помогала составлять список необходимых для Зираэль знаний и создавать некоторые зелья — сначала для человеческой девчонки, которая не только страдала от старого шрама, но и с завидной регулярностью получала новые, а затем и для попавшего под проклятье эльфа. Честно говоря, изначально его действительно несколько развлекали те прозрачные и не очень насмешки, которыми награждала Веннеан Ласточку. Но со временем его мнение о девушке менялось, и сильно подтолкнуло этот процесс то, что он словил проклятие.       Честно говоря, от откровенно не то что нетактичной — грубой ведьмачки он ожидал целого моря насмешек, подколок и ехидных замечаний, но получил лишь сочувствующий взгляд и короткий вопрос — а не помочь ли чем?       Это заставляло опешить и заново приглядеться к девушке. Но... к сожалению, он не увидел ничего такого, чего не видел бы раньше: всё то же присущее людям невежество, нежелание получать те знания, которые ей не пригодятся на практике, грубость, испорченный юмор, лишённый не то что тонкости — хотя бы слабого намёка на сарказм, иронию. Тем не менее он не мог забыть странных, не сочетающихся с привычным ему характером бывшей разбойницы поступков, и чем дольше он был знаком с ведьмачкой, тем больше их замечал — помощь мелкой девочке в лесу, отказ от возможности бросить в беде человека, который совершено не был ей близок, да даже нежелание иметь дел с троном. Это говорило за неё лучше, чем слова — действия Ласточки указывали на ответственность, верность, и почему-то Аваллак'х ни разу не увидел чего-то, что проявило бы жадность, глупость или трусость девушки.       Неопытность — да, отчаянную смелость — на здоровье, и... со временем он видел всё больше того, что вызывало в нём некоторую симпатию к Ласточке. Любопытство, внимательность, настойчивость, и в некоторых случаях он всё-таки смог заметить нестандартное мышление. Он даже начинал раздумывать над вариантом того, что ведьмачка неосознанно либо намеренно создала какую-то маску, которая помогала ей казаться не тем, кем она являлась... но сразу совершаемая ей глупость опять рушила все его теории, и эльф лишь с раздражением понимал, что пытается увидеть в маленьком кусочке неогранённого алмаза отражение сияющей звезды.       Однако он всё же неожиданно даже для себя почувствовал досаду, услышав очередной намёк от своей помощницы, указывающий на доступность девушки для любого мало-мальски похожего на прямоходящее существа, вызванный историей о знакомстве Зираэль с людьми Кровавого Барона, пусть и с запозданием, но всё же рассказанной эльфом. Эльфийка же, не увидев привычной тени усмешки, лишь продолжила свои выпады, но Знающий лишь быстро замял тему и вскоре исчез. Весьма надолго, надо признать, а новый пропуск в лабораторию он выдать "забыл", совсем замотавшись с проклятием.       И сейчас он снова видел разочаровывающую его непосредственность и грубость. А чего ещё ожидать от человека? Ему стоило быть терпимее, но...       Проблемы с мышлением?       Сколько ей лет, интересно?       Гормональный сбой наверняка уже давно прошёл, но... сомнения, они никогда не переведутся в его голове. Как именно прошёл этот период для ведьмачки? Он не собирался оправдывать ведьмачку, но этот вопрос напросился сам собой. Как и ответы на него...       Этот возраст, возможно, начался для неё в поиске самой себя, своей магии с человеческой наставницей — чародейкой ветров Йеннифэр.       Или, быть может, посреди жаркой пустыни, когда она раздумывала над возможностью утолить свою жажду кровью. Может, в обществе Крыс, когда она, сумасшедше и чуточку горько смеясь, вдыхала фисштех вместе с такими же, как и она, брошенными изгоями общества.       В гладиаторских боях, когда она пыталась решиться на смерть?       Возможно, это закончилось в Стигге или в Тир-на-Лиа, а может, кричавшая изо всех сил, но так и не услышанная, она всё ещё не может справиться с той бурей, которая царит внутри неё и выжигает душу. Возможно, она уже решилась на то, чтобы позволить жаркому пламени спалить её дотла, так и не поделившись ни с кем своими страданиями. Вполне вероятно, она решила считать эмоции слабостью, глядя на безразличного спутника-эльфа, и, быть может, сегодня он увидел её последний срыв.       Аваллак'х чуть не затряс головой, отгоняя настойчивые мысли. Он неожиданно вскинул голову и прищурил ярко блеснувшие бирюзой глаза. Нет, он не мог верить в то, что человек стал для него столь сложной загадкой, но... Такие разные фразы и поступки, взгляды и слова. Во что он должен верить?       ...Если ж ты не сподобился Зло опередить, если Зло успело обидеть тебя, то отплати ему. Напади, лучше всего когда оно уже забыло, когда чувствует себя в безопасности. Отплати ему вдвойне. Втройне. Око за око? Нет! Оба ока за око! Зуб за зуб? О нет! Все зубы за зуб! Отплати Злу...       ...У Меча Предназначения два острия. Одно из них — ты. Другое — смерть?...       ...Сказки перестают быть сказками тогда, когда в них начинают верить...       Да, она не выглядела легкомысленной или трусливой — скорее, отчаянной, озлобленной, решительной и любопытной...       Но ведь при этом...       ...Не хочу, понятно тебе? Не хочу! Мне отвратительна сама мысль о том, что мне присадят какого-то дерьмового паразита, меня тошнит при одной мысли, что этот паразит будет во мне расти, что…       Он не мог забыть перекошенное лицо ведьмачки. Искажённое яростью и сумасшедшим безумием, ведь она действительно верила в то, что говорила. Но почему? Почему она так отнеслась к ребёнку? Или...       Может, не к ребёнку, а к его возможному отцу? К его будущей жизни — в чужом мире, без матери и с равнодушными эльфами, которым нужны лишь способности, но не душа этого несчастного?       Он, возможно, вновь придумывал что-то, снова делал из ведьмачки ту девушку, которой она не являлась. Но он не мог не попробовать выяснить, когда именно он прав — когда считает, что Зираэль лишь грубая и неотёсанная представительница расы человеческой...       ...или всё-таки запутавшаяся в себе, агрессивная, словно одичавшая кошка, но благородная, честная, немного безбашенная и чересчур смелая то ли эльфийка, то ли и вовсе дьяволица или ангел возмездия.       Он уходит в портал на далеко мерцающий огонёк магии Владычицы, даже не слушая слов Веннеан, которая возмущённо хмурит идеальные брови, глядя на задумчивое лицо совсем не внявшего её объяснениям Знающего.