Один вечер и одна ночь

      Шум в голове и идущие голоса параллельно мыслям, сознание глушили, но паника причуды о себе знать дала. Глаза не поддавались желанию избавится от страха предчувствий. Голова не соображала, а боль навязанных мыслей, раздражала. Мягкость окружившая его, так и манила погрузиться в сон. Перевернувшись, он мог лишь гневно сжать губу на неразборчивость криков в голове. Твердость встретившая его теплом отдавала, но глаза распахиваются при ощущении рук чужих на себе. Кнут струился по рукам, перед глазами все плыло и лишь белое пятно сменилось на силуэт, кнут отправился вперед.       Врезавшись в лицо мужчине, он резко обернулся вокруг шеи и плеч. Губы подергивались, а руки и причуда не слушались. Слабость кнута сразу приметилась ему. Блеклость темноты и её бесформенный вид напоминали туман скорее, чем что-то стоящее. Улыбка рассекла лицо злодея перед ним, напугав сильнее. Мутность мыслей, усмешка заглушила, больше не было кнута, схватившего Все за одного. Он ушел, оставшись струится вокруг него, огибая кисти, пускался вверх по руке, шея скованна, а грудь уже оплетала ледяная темнота. Изуку задирал голову, пытаясь хоть что-то сказать, но его прерывают. Множество речей, переплетённые меж собой, выматывали его. Перед глазами плыло, ему хотелось лишь дальше спать лечь. Но паника, идущая от причуды, не давала вырубится.       Даже зная о нахождение вблизи себя Все за одного, он почему-то не боялся. Нет, боялся. Но не прежним страхом, не тем, который следовал за ним во время охоты на злодея. Широкая улыбка перед глазами мелькала, а алые глаза уже выжженный рисунок на сетчатке глаз. Он не знает, когда гнев в них перерос в другое чувство.       — Расслабься, дорогой. — «Откуда этот голос?» Руки тянулись вперед, пытаясь ухватится хоть за что-то, но резкость, скованность хрип из горла вытащил. Он боялся, но в тоже время и хотел от кнута избавится, оставив его таиться внутри, но боязнь атаки и некая готовность к бою останавливали его. Устало откинув голову, продолжая вглядываться в глаза перед собой, но не разобрать в них ничего не удается ему. Движения мужчины перед собой, стали заметны при смыкании их губ. Шок, идущий мурашками и теплотой по телу. Мягкая хватка на спине, и его перевернули, он вновь лежал на мужчине. «Вновь?..» Все внутренности горели, но ледяной холод шел по спине, то ли испуг, то ли предчувствие опасности на него влияет. Но он не отстранялся даже тогда, когда поцелуй углубился. Язык по губам прошелся, а он уже рот приоткрывал. Непонимание действий мужчины покоя не давали, он даже забывал о собственном поведении, лишь бы больше тепла и мягкость касания получить.       Не успевает он сообразить о поцелуе с Все за одного, как губы на шее оказались. Горячее дыхание кожу опалило, а он на спине на простынях лежал. «Когда положение сменили?» Прищурившись, он опускает взгляд вниз, но лишь белая макушка с растрепанными кудрями показалась ему. Легкое касание губ к кнуту, а он застонет, не знает насколько громко, тихо, был ли звук вообще, но резкий прилив чувств захлестнули его. Гневный говор и удар в голове раздались, это встревожило, но поцелуй в транс вернул. Вылизывание причуды, по телу дрожью шло. А кнут и не собирался уходить, сильнее по телу тек, окутывая бедра и почти доходя до щиколоток, он пищит, чувствуя шлепок по коже. Легкая боль в ягодице и глаза распахиваются. Широкая улыбка Все за одного взбудоражила все мысли, и остаток причуды вырывается сам по себе, отталкивая мужчину от себя. Реакции не последовало, лишь любопытный взгляд, прошедший по телу.       — Милая причуда, Веснушка. — Жар по лицу поднялся, прозвище в голову взбрело, а взгляд опускается по телу. Оголенная кожа и лишь кнут решил скрыть немного из тела, очертив в разные стороны торс, шею и бедра. Руки дергаются, закрывая тело с визгом, ноги сковываются, подгибаясь под себя. Смех Все за одного сильнее стыдят его, ехидная ухмылка и не лучше скрытое тело, хоть брюки есть, а он готов под землю провалится и лишь бы не вспоминать ничего.       — Что… ты делаешь? — Неуверенный шепот с губ слетел, а глаза метались по сторонам пытаясь что-то найти. Но их окружение простое, спальня, для него были лишь примечательны его одежда на полу валявшаяся. Хотелось подскочить и быстрее её хватить. Но крик из горла вышел, когда по ноге пальцы провели дорожку вверх, на бедро переходя. Испуганно взглянув в выжидающие глаза, он не видел ничего кроме алых пятен. Слезы, потекшие по щекам, возникли так внезапно. Отшатнувшись назад, Изуку ногти в плечо вбивает, с губ слетала мямля. Пытаясь разобраться во всем он только сильнее в слезах повяз.       Касания не уходили, ладонь от плеча отдёрнули, заключив в объятья рук мужчины. Пальцы в кулаки сжались, он весь трясся, желая прекратить такую близость, он только ближе становился к Все за одного. Шепот над ухом разносился, но не грубый, низкий голос, спокойствие и что-то еще в нем звучали.       — Он… не сделает того, что причинит боли. Вру, прости, но пожалуйста, попытайся успокоится, а дальше ты просто уйдешь отсюда.       Изуку никак не реагировал на это, просто вглядывался в Все за одного, на то, как тот расцеловывал пальцы руки. Кисти чесались от чужих прикосновений, хотелось ногтями истерзать её, успокоить зуд. Зуд был нечто большим, чем реакция поцелуев и нежных касаний, он хотел большего, но в тоже время ничего.       Чувствуя касание губ к щеке, он молчал, не плакал больше, лишь хотел вспомнить почему он тут. Только зачем вспоминать, если он и так знал ответ. Пошел, выпить такую малость, что даже опьянеть нельзя. Он помнил, как они танцевали и целовались в тени людей. Серая зона, белый и черный смешались, но в темноте даже ему не увидеть, как щёки наливаются краской, но можно ясно расслышать короткий вздох. Почувствовать, как грудь под рукой стала вздыматься чаще. Почувствовать бит сердца, не важно чье, у них оно смешалось, как и краски их «работы».       Пожалуй, мысли — единственное, что может заглушить все остальные звуки. Жаль, что от этого не легче. Навязчивые, словно мухи, и вместе с тем спутанные.       Эти голоса… Изуку знал, что они шли от пользователей других, но такая навязчивость других суждений и чувств, путали его. Уже не разобраться где чьи, лишь тон и тембр голоса даст понять владельца.       Шуршание ткани, какой-то звон в пространстве увлечений, темнота комнаты, напоминает о их странствие по бару. Даже светильника не включено, легкое свечение лишь шло из приоткрытой двери. Взгляд быстро был привлечен к ней. Полоска холодного свечения падала на пол и на… Все за одного. Только он заметил, как его пытались поцеловать в щеку, Изуку отталкивает его, но ничего. Некая злость на собственное бессилие и невозможность двинуться нормально. Раздражено проворчав, он получал лишь смех.       — Почему ты подошел ко мне? — Прищурено взглянув на злодея, он сразу отворачивается, не давая себя поцеловать. Губы сильно сжались, а зубы сцепились на внутренней части щеки.       — Но ведь это ты пригласил меня на танец. — Все за одного был весел, продолжал попытки в поцелуй его завести, приходилось головой вертеть, отстраняясь от мужчины.       — Я хотел уйти.       — Я знаю. — Мимолетное касание губ, и он откидывает голову назад.       — Я знаю. — Издевательски сымитировал он, брезгливо сказав. — Но ведь именно ты подошел ко мне, отвел сюда, даже несмотря на мое непонимание ситуации.       Дорожка поцелуев на шее и его в постель прижали, не давая вырваться. И вновь он между злодеем и кроватью находился. Положение смущение и стыд навели. Прижимаясь к оголенной груди, он не чувствовал ничего кроме полос кнута, в кожу вжавшихся, натягивая её.       — Вчера ты меньше брыкался. Хоть желания и одинаковы сейчас.       Разгневавшись, он пытался что-то выкрикнуть в ответ, но изо рта выходит лишь уделённое «ой», когда его ноги развели, пуская мужчину сесть меж них. Пальцы на бедрах ощупывали их. Распахнув глаза, он удивленно в лицо Все за одного вглядывался, но ничего кроме ухмылки он не видел.       Толчок бедрами в промежность, писк у Изуку вызвал. Щеки румянцем покрылись, а руки дернулись, уперевшись в грудь Все за одного, напрягая их, он толкал вперед мужчину, но ничего, их близость сохранилась. А развязные толчки продолжались. Губы на плече сомкнулись, грубо посасывая кожу. Дернув головой вверх, парень не мог вдохнуть воздуха нормально, от зубов на шее, пришедших так резко. Язык, проведенный по следу, только всхлипнуть заставил, закусив губу. Неведомое возбуждение, такое легкое, что почти незаметно нахлынуло и не хотело уходить. Руки напряглись, продолжая попытки оттолкнуть от себя Все за одного.       Уход сил, внезапное отсутствие касаний, внутри играло не облегчение, а беспокойство и волнение. Раскрыв глаза, он не видел лица, нависающего над ним. Нет, мужчина был не вдалеке от него, только замечает он это, как подскакивает с места. Быстрота его действий сопровождалась напряжённостью от взгляда, на него направленного. Пристальность глаз сиянием безумным отдавало. Интерес к себе, нервировал.

      Интерес.

      Сколько раз он обругал его?

Слишком много раз.

      Изуку вновь хотел уйти. Только мотивы отличались. Если тогда он… боялся? Боялся их встречи, боялся возможности смертей граждан, то сейчас…

«Веснушка».

      Голос разнесся настолько громко, что парень испугался. Обернувшись, он не видит признаков речи мужчины. Удивленно замерев, он взглядом окрутил окружения, но все время на Все за одного останавливался. Даже в темноте, он цеплялся лишь за него. Белое пятно, что виделось, немного блекло. Свет идущий от двери прикрыт. Только сейчас он понимает, что…

Все за одного стоял прямо напротив двери, преграждая путь.