И имя мне — легион. [Лк. 8:30]

«Свет и тьма, жизнь и смерть, правое и левое — братья друг другу. Их нельзя отделить друг от друга. Поэтому и хорошие — не хороши, и плохие — не плохи, и жизнь — не жизнь, и смерть не смерть. Поэтому каждый будет разорван в своей основе от начала. Но те, кто выше мира; — неразорванные, вечные».

— Быть того не может, — пробормотал Гарри, не веря своим глазам, сумев отмереть от ступора спустя минут пятнадцать напряженного вглядывания в темноту, ожидания, но ничего больше не происходило. Они ушли, все, до последнего! Ушли и не приходят за ним вновь. — Том… То есть, Волдеморт, они вас боятся? Старик повел плечами, его всего передернуло: любой другой подросток возраста Поттера должен при виде подобного несусветного ужаса бежать, чтоб только пятки сверкали, а тот намеревается возвращаться обратно. И, говоря откровенно, Альбус сомневался, что на этот раз Гарри выйдет из Общины живым. — Не думаю, — ответил Дамблдор, взяв себя в руки. — Остерегается, не знает, чего от меня ожидать. Все же, я не мешаю Волдеморту и его множеству, зная о нем, не держу тебя взаперти, не прилагаю особых усилий по твоему чудесному спасению. Учитывая, что после каждой нашей встречи ты всегда возвращался обратно. Ах, да, путь открыт, — он посмотрел на экран одной из этих странных штук Внешнего Мира. — Волдеморт почти в Общине. Посторонние все еще там. — Я не боюсь, — уверенно, скорее, для самого себя, произнес Гарри, сделав пару шагов навстречу невидимой глазу границе. — Том хочет сделать меня, подобным себе, а значит, я должен открыть себя Бездне. А это — только добровольно, по своему желанию, сколько бы он там своей крови в меня ни влил. Нет ничего, что заставило бы меня… Ничего. А если запрет — сбегу опять. «Не дамся. Ни живым, ни мертвым».       Старик внимательно на него посмотрел и положил на худое плечо узкую кисть. — За тобой пришел человек. Помнишь салют?.. Это такие громкие яркие огоньки в небе, после них тебе удалось сбежать с праздника. Он должен будет ждать у синей мигающей точки на карте. Если не появишься там в течение четырех дней, он вернется за тобой в Общину. Зовут Сириусом Блэком, он знал твою семью, пока вы жили на заповедных санаторных участках близ Монополиса. Хороший человек. Волдеморт не сможет достать его разум, Сириус не имеет предков из Старого Пепелища, чистокровный житель Монополиса, лишь приобщенный к нашему проекту. — А какое Я имею к нему отношение? Тоже черная овца приглянулась? — огрызнулся Поттер, стряхивая с себя ладонь. — Можно сказать и так, — спокойно ответил Альбус. — Блэк теперь живет под Монополисом, как беглый преступник, из-за общения с твоими родителями. Приближаться и заводить контакт с исследуемыми аборигенами — запрещено. Гарри нахмурился и ничего не ответил. Какой-то странный мужик из Внешнего Мира, знающий, что девушек похищают, насилуют и убивают, убивают всех чужаков-приезжих, калечат детей жуткими шрамами, и ничего не делающий, чтобы остановить это… Что ж, велико спасение. Ценный союзник. Трижды «ха-ха». Таких, как этот Блэк, Том прихлопнет одной рукой — и при жизни Реддл подобных людей ненавидел. Мнят себя героями, чистыми и благими, осуждая грязь, но ничего с этим злом не делая. Под горячую руку однажды попадал и сам Гарри.       В грудной клетке метнулась северным ветром леденящая ярость и желание страшных пыток Блэку. То есть, этот человек видел каждое злодеяние, знаком с укладом и моралью Общины с раннего детства Гарри, может, даже наблюдал еще дольше, но максимум, что сделал, это познакомился с родителями, а сейчас мнит себя героем-спасителем?       Не прощаясь, Поттер решительно шагнул во тьму.       Дамблдор не обманул: каждый из жителей Общины был на своем месте, вновь общался, вновь смеялся, но ни трупов, ни крови на середине рыночной площади уже не наблюдалось. Гости вели себя непринужденно и расслабленно, уже подвыпившие, однако охрана с оружием постов не сдала. Поттер мельком глянул в сторону столов, но на этот раз близко подходить не стал, застав возле них увеличенное скопление роя: в прошлый раз Волдеморт уловил местонахождение Поттера возле еды и теперь явно расставил своих людей с целью быстрой ловли вожделенной жертвы.       Жертва.       Он скривил губы. Гарри не нравилось так себя называть, но никакого другого термина придумать не мог, ведь вряд ли так поступали со своими возлюбленными или друзьями, да и для врага — Том обращался с парнем очень мягко, практически нежно. Раз Поттер умудрялся сбегать аж четыре раза (и это только до старика, а сколько он мог уже совершать побегов без знаний о нем?). Хотя, учитывая, что он каждый раз возвращался или был возвращен… Может быть, Волдеморт по этому поводу и не переживал особо: на своих двоих все равно безопасно для жизни из леса не сбежать. — Ты опять появился, — раздался за спиной знакомый девичий голос. — Не оборачивайся. Поттер замер, но быстро принял непринужденно-скучающую позу. Рой пока что его не заметил, благо, парень успел полностью сменить одежду. — Наш Глава ищет тебя, он сейчас разместился в полицейском участке, — продолжила вещать девушка, трогая напряженную спину Гарри маленькой ладошкой. — Ему нужно с тобой поговорить, тебе не причинят вреда. — Как я могу вам верить, — прошептал Гарри, вглядываясь в передвигавшуюся, как стайка рыбок, толпу горожан. — Мне необходимо бежать с этого места. — Тогда почему вернулся? — она немного помолчала, видимо, подбирая слова убеждения. — У нас есть машины и оружие. Он попросил передать… «Глава знает о том, что случилось пять лет назад». Приобними меня за плечи, сделай вид, что мы давно знакомы, и идем. Глава просто хочет поговорить. Он — друг. «Хуже не будет», — отчего-то решил подросток, сделав вид, что активно общается с незнакомкой (то и дело склоняется к ее голове, жестикулирует одной рукой, второй придерживая ее за спину, касаясь кончиками пальцев плеча), и пошел следом. Та слегка замешкалась на выходе с поляны, похоже, не зная, в какой стороне полицейский участок, и теперь направлял Гарри. — «Если решит напасть, я смогу использовать некоторое количество Силы, всего немного, но я смогу сбежать, если нечто пойдет не так. Без разницы. Волдеморт уже знает, что я вернулся».       Участок встретил их мрачной тишиной и лишь одним тускло горящим окном. Гарри остановился у выхода, задрав голову и настороженно вглядываясь в здание, словно ожидая мгновенного подвоха. Музыка и голоса стихли далеко за спиной, и сейчас ночной воздух наполняли спокойствие, шум ветра в ясенях, далекий звон ярких звезд. В животе нарастал пока еще легкий адреналин, распространяясь по конечностям, делая их ватными и легкими, заставляя сердце нарастать темп биения. — Ну что, Гарри, идем? Поттер застыл, леденея, кажется, даже сердце на миг остановилось.       Он медленно поднял голову, обнаружив в своих полуобъятиях Тома. Такой же большой и высокий, он с улыбкой смотрел в ответ сверху-вниз, будто именно он и шел все это время рядом, но ведь Поттер абсолютно точно помнил, что уходил с площади с невысокой хрупкой девушкой, ее запах, цвет белоснежных волос, он… — Н-нет, — полузадушено вырвалось у парня, он попытался отшатнуться, однако сильная рука мгновенно увила плечи, предотвращая побег. Том мягко рассмеялся, с удовольствием щуря глаза на подобную реакцию, являя полубезумному от страха Поттеру румянец на бледных скулах. Его мазутные глаза горели ожесточенной тьмой. — Очень любопытно, что же чужаку от тебя понадобилось, что же он скрывает, его намерения, как много ему известно, — Волдеморт склонился, прижимаясь носом к влажному от ужаса виску подростка, медленно вдыхая его запах. — Ммм, любимая ивушка вернулась обратно. Думаешь, я бы тебя не заметил? Идем. Удивительно, что Поттер вообще сумел передвигать ноги, ослабшие от поглотившей его паники, ощущения намертво схлопнувшейся ловушки. Из-за плотно надвинутого на лицо капюшона парень даже не заметил изменений возле себя, не заметил ничего странного и ненормального, не увидел, что некоторое время шел уже вовсе не с девушкой. Ледяные пальцы сжимали крепко, само присутствие Тома мешало мыслям течь ровно и спокойно, Гарри не мог в мешанине страха в мыслях составить мало-мальски пригодный план по спасению. — Как тебе сиделось в халупе Дамблдора? Поттер нервно посмотрел в сторону второго подростка, вяло переставляя ноги, его буквально заставляли передвигаться дальше, вперед, по узким коридорам полицейского участка. Том не смотрел в сторону Гарри, но жилы на его шее контрастно вспухли от сдерживаемого бешенства, пальцы стиснули плечо болезненно-остро. Волдеморт ждал ответа. — Безумный старик, — наждачным, тихим голосом ответил Поттер, отвернувшись — смотреть на Реддла было еще страшнее, чем не видеть его потемневшее от гнева лицо монстра. И не дай Добрый Боже… Нет. Больше никакого Доброго Боже. Этой бессмысленной подделки. Лишь бы не наткнуться на его чудовищные черные глаза. — Считает нас всех дикарями, рассказал немного о Внешнем Мире. Том ничего не ответил, уверенно уводя парня к кабинету Люпина, где засел чужак.       Зайдя в небольшое помещение, Реддл мягко втолкнул в него Поттера и вошел следом, запирая за собой дверь. — Гарри Поттер! Наконец, как я рад встретиться с тобой лично и… — веселый голос Главы Восточной Общины сменился на недовольно-изумленный, когда он, повернувшись в кресле, увидел и второго парня. Тонкие брови недоуменно приподнялись. — Ваше лицо мне тоже знакомо, мистер Реддл. Насколько я помню… Ах да, тот самый друг-аутист. Вас я не приглашал. Можете остаться, впрочем, мне все равно. Но, все же, надеюсь соблазнить обоих на чашечку чая. — Кто вы и почему меня ищете? — нервно подал голос Гарри, оглядываясь на Тома, потому что тот не спешил разговаривать с чужаком, лишь прислонился спиной к двери, молча и тяжело взирая на мужчину. — Что вам от меня нужно? — Гарри, Гарри, не стоит так волноваться и спешить, присядь, пожалуйста. Поттер был уверен, что весь полицейский участок уже окружен огромным роем, если он — уже не внутри здания. Единственная надежда, что Глава вооружен и у него есть связь с охраной. Напряжение нарастало с каждой секундой тишины.       Последовав предложению, парень без особой уверенности приземлился в кресло, кидая быстрый взгляд на пол, где они с Томом… Потряся головой, скидывая нахлынувшие воспоминания, Гарри в упор уставился на незнакомца, оценивая его внешность. Лет сорок-пятьдесят, с короткой бородкой и красиво остриженными светлыми волосами, цепкими карими глазами. — Меня зовут Адам Миллер, — представился Глава, протягивая Поттеру небольшую чашечку с черным чаем, которую тот без особой уверенности стиснул пальцами. Никакого желания что-то пить из чужих рук у него не было. — Не буду затягивать. Два года назад мне попалась одна очень интересная запись, сопровождавшаяся личным делом, — он жеманно улыбнулся. — И как удачно, что ты проявил этой ночью желание покинуть Общину, ведь я хочу обратиться к тебе со встречным предложением. Реддл покачнулся на своем месте, привлекая внимание Адама, но ничего не произнес. Кажется, его тень удлинилась, а тьма в комнате сгустилась душным клубком сгнившей ряски, но Глава этого не уловил, в отличие от съежившегося Поттера. Да как чужак мог не замечать нависнувшей над ними опасности? Неужели он совсем не боялся Реддла? Не видел, что с их Общиной что-то не так, та девушка ничего не рассказала? — Все очень просто, мне нужна твоя Сила, а тебе — свобода, — перешел к сути мистер Миллер, скрестив пальцы. — Я знаю, на что ты можешь быть способен. Знаю, что ты продемонстрировал пять лет назад, и знаю, что это реально. Я давно искал подобного человека, очень давно тебя жду, Гарри. — Зачем? Поттер вспомнил, о чем говорил Альбус Дамблдор. Судя по тому, что этот мужчина не испугался ни Силы, ни того факта, что она исходила от Матери, Глава Восточной Общины не верил в существование ни Бездны, ни Доброго Боже. Психо… Псионика, кажется. Что-то об энергии. Мысли пролетали со скоростью света, Гарри анализировал поведение мужчины, приходя к выводу, что тот, к тому же, абсолютно не в курсе множества и ограничений территории.       Говорить о Волдеморте, что сейчас агрессивным чудовищем притаился за спиной, не стоило, но и выдавать пределы действия Силы — тоже. Это могло быть шансом на спасение. Пусть, на правилах Адама. Пусть, Гарри собирались использовать. Не имеет значения.       Все лучше, чем застрять в этом месте навечно. — Ты — умненький мальчик, — доброжелательно, заискивающе продолжил чужой Глава. — Должен понимать, для чего можно использовать чудесные способности: спасение людей, излечение смертельных болезней, свершение добрых де… — Я умный мальчик, и знаю, что Сила вам нужна не для этой чепухи. Неискренняя улыбка мужчины стала еще шире. Он начал постукивать пальцем по деревянной поверхности письменного стола, кажется, раздраженный ходом разговора: местный дикарь явно не был наивным барашком, идущим на поводу сладких речей, а это могло стать проблемой.       Заметив слегка изменившееся настроение Миллера, Гарри приподнял ладонь и небрежно махнул ею: — Откройся. Створки окна тут же распахнулись, повинуясь, а Мать внутри с силой ударилась о запертые створки непроглядно-черной гнилью, заставив тело невольно содрогнуться. Она подступала все ближе. Реддл за спиной испустил тихое шипение, тревожа воздух своей многотонной энергией, реагируя на присутствие Бездны в Поттере, он сделал шаг к креслу, впиваясь в макушку Гарри алчущим жадным взглядом. — Великолепно, — прошептал Адам, не обращая абсолютно никакого внимания на Тома, ведь вся суть его полного внимания скопилась на сосредоточенном бледном лице Поттера. — Да. Это оно. Сила. Я знал. Ты и представить себе не можешь, чего мы добьемся в Монополисе, когда я… То есть, когда мы подчиним всех своей… — Он не покинет Общину. Все посмотрели в сторону Реддла, впервые подавшего твердый, стальной голос. Мистер Миллер, будто бы только сейчас осознав присутствие постороннего, резковато выпрямился на стуле, кинув на мрачную фигуру Тома презрительно-насмешливый взгляд. Гарри застыл, понимая, что сейчас случится нечто кошмарное.       Том без улыбки продолжил: — Не покинет ни сейчас… Ни когда-либо еще. Он — мой. И всецело принадлежит этому месту, навечно. В комнате стало душно, беспокойно, плохо, страшно. Реддл сделал мягкий шаг вперед, не отрывая пронзительных глаз-колодцев от чужака, его холодные пальцы скользнули по шее Поттера, сжимаясь кольцом тяжелого железного ошейника, и Миллер проследовал взглядом за этим движением, сощурившись. — Если ты решил, что я стану растрачивать время на ненужные разборки в этой дыре, то ты крупно ошибся, мальчик. На этих словах мужчина выхватил из-под стола черный крупный пистолет и легко направил его в сторону стоявшего у дверей подростка, щелкнув предохранителем. Глаза Гарри расширились, но он не успел даже дернуться: кабинет оглушило пятью выстрелами и звуком ничком свалившегося тела. — ТОМ! Вскрикнув, Поттер подорвался со своего кресла, бухаясь на колени возле сотрясающегося в конвульсиях парня, судорожно щупая его грудную клетку с влажными рваными ранами, одежда быстро напитывалась кровью, она растекалась по полу, булькала в распахивающемся рту, Реддл дергался, пытаясь встать, его мазутные глаза не отражали неровный свет лампы, являясь сосредоточением настоящей тьмы, Том хрипел, его агонизирующие судороги становились слабее и слабее, по щекам Поттера потекли слезы.       Последний раз дернувшись, парень затих.       Гарри закричал, прижимаясь лицом к его груди, давясь захлебывающимся плачем, ударяя кулаком по чужим ребрам, где разливалась тишина: ни звука дыхания, ни сердцебиения. — Том, Том, нет, НЕТ, пожалуйста, о, Боже, нет-нет-нет!       Раздался громкий треск стекла. Мать внутри рычала, билась, кричала в унисон со своим ребенком, пытаясь вырваться из него, пробиться наружу.       Поттер протяжно взвыл, отчаянно, безутешно, сжимая мокрую горячую ткань чужой рубашки в стиснутых кулаках, обезумев от горя и ужаса. Нет, Реддл не может так просто умереть здесь, это невозможно, Гарри не готов, он не… — Брось, всего одна человеческая жизнь, вы все равно не были друзьями, не так ли? — пренебрежительно пожурил его Миллер, поднимаясь со своего места. — Теперь мы уедем отсюда. Вместе мы добьемся власти, денег, всего, чего пожелаем, Гарри, ты понимаешь? Поднимайся, время собирать вещи. Поттер оторвал голову от окровавленной грудной клетки, потерянно посмотрев в сторону Главы Восточной Общины. — Ты никогда не вернешься в это место, я тебе обещаю, — он убрал пистолет за пояс, продолжая убежденно, фальшиво-ласково улыбаться. — Я покажу тебе Внешний Мир, настоящую свободу, будущее, какого вы никогда не видели. Чего бы ты не пожелал — все будет. Мы станем отличной командой, поверь! Гарри перевел опустошенный неживой взгляд на свои залитые алым дрожащие руки. С открытого окна его обдувал прохладный ночной ветер. Том не шевелился и начинал медленно остывать. Его сердце не билось. — Из пихтовой иголки… — потерянно пробормотал Поттер, прикрывая веки, под которыми непрерывно скапливались слезы. Миллер приблизился к парню, готовый его просто схватить и потащить за собой, невзирая на чужую трагедию — безразличный к ней. Его цель сидела здесь, в пределах вытянутой руки, наконец, найденная и пойманная. — Мальчик, он пытался помешать тебе обрести свободу, разве это справедливо к… Что ты там бормочешь? Адам прервался, с недоумением услышав, как Поттер напевает себе под нос нечто странное, не обращая на него никакого внятного внимания. Нечто зловещее шевелилось в углу комнаты, нечто жуткое скреблось под полом, словно отзываясь, откликаясь. — Из пихтовой иголки в старое древо, восстанет из мертвых древняя дева, — тихо пропел Гарри, и его пустой взгляд был направлен только на застывшее лицо Тома. Бездна внутри взорвалась счастьем и темной радостью, готовясь к рывку наружу. Но больше ничего не имело значение. Только небьющееся сердце под пальцами. — Тысяча душ оживилась, проснулась память старая. Ветер в ставнях воет, эта безумная стая, — Поттер нежно погладил мокрую от крови щеку Реддла, не чувствуя себя готовым жить, если Том опять мертв. — Множество, безжизненные звезды в тишине ночной. Матерь, полностью проснувшись, поведет за нами древний рой. Оглушительно-мощная сила пробила гигантскую скважину, бездонную дыру-колодец, хлынув наружу, широко распахнув ничем уже не удерживаемые створки, напитывая каждый атом, кожу и кости, Поттер тихо всхлипнул, вторя горю Матери-Бездны и прижал обе ладони к недвижной груди Тома: — Оживи. Руки попросту провалились сквозь тело и столкнулись с влажным, липким деревом пола, ударяясь об него, а Волдеморт — исчез, растворился в воздухе, подобно миражу. Поттер судорожно вздохнул, крупно вздрагивая, и зашарил пальцами по полу, размазывая кровь, безумно озираясь по сторонам. Мистер Миллер отшатнулся, выхватывая пистолет, глубоко напуганный и ошарашенный: — Где труп?! Куда ты его дел, где он? Гарри, как по притяжению магнита, задрал голову вверх, обмирая. Дыхание сбилось.       Том сидел прямо под потолком, упершись в него макушкой, в углу комнаты, свесившись оттуда, держась стопами и ладонями за стены, по которым струились трещины, как гигантский паук, и неотрывно смотрел провалами черных дыр в сторону мечущегося, кружащегося на одном месте паникующего Адама. На бледных окропленных буро-красной кровью губах появился звериный, тошнотворный оскал насыщенной агрессии, и Реддл бесшумно соскользнул вниз, пригнувшись к самому полу в преддверии мощного прыжка. Ничего человеческого в его лице, в его глазах больше не отражалось, лишь мрачный беспросветный голод. — Блядский боже! — Гарри отдернулся к стене, стукаясь о нее затылком, глядя, как конечности Реддла выворачиваются, ломаются, слыша из его пробитой пулями грудной клетки рычание дикого зверя — низкое, утробное. Поттер в испуге прижал тыльную сторону ладони ко рту, обезумевши шепча: — Ебаный ты боже, да что же ты за нахуй такое?! Волдеморт не обращал на Гарри никакого внимания, он молниеносной тенью метнулся к Адаму, заваливая того на пол, с раскатистым басом разрывая чужую грудь скрюченными черными пальцами, ломая ребра, с мокрым чавкающим звуком комкая дергающиеся розовые легкие мужчины, последним хлестким движением вырывая большое бордовое сердце, откусывая вены, аорту и артерии, брызгая кровью вокруг. Миллер еще несколько раз булькнул ртом и замер, глядя в потолок все еще расширенными от горького ужаса и боли стеклянными глазами.       Том повернул голову в сторону Поттера, и тот судорожно засучил ногами по мокрому полу, пытаясь отодвинуться от монстра, как можно дальше, а Мать пела, пела, смеялась внутри, тянула в сторону второго ожившего ребенка свои гигантские руки, желая обнять, поцеловать, прижать, убаюкать. Гарри больше не думал о жизни и смерти, о том, что вернул бывшего друга из Бездны, он видел перед собой лик чудовища, Волдеморт все еще нависал над трупом, медленно разворачиваясь ко второму парню изломанными движениями конечностей.       Реддл перетек к Поттеру, нависая теперь над ним, долго разглядывая искаженное в сумасшедшем страхе лицо своими мазутно-черными провалами, на дне которых теперь отражались мириады звезд — крохотных блестящих точек, затягивающих вглубь, гипнотизирующих. В груди, в которой все еще зияли рваные пулевые раны, зародился новый нежный звук — глубокое воркующее урчание. Затем чудовище так же медленно и плавно опустилось на одно колено и протянуло все еще неровно сокращающееся сердце подростку, склоняя перед ним голову.       Ослепший от ужаса, Гарри попросту выломал собой дверь, убегая наружу, постоянно спотыкаясь и падая, рывками отталкиваясь руками от пола, и снова бежал, бежал, бежал, минуя главный вход, слетел по ступенькам вниз, с силой врезаясь в молчаливую толпу жителей со склоненными головами, прорываясь сквозь их плотный заслон. «Да в пизду это место», — хрипя и задыхаясь от усилий, Поттер продолжал бежать к своему дому. В горле клокотала истерика. — «В пизду тебя, Реддл, гребаное ты чудовище, тебя и твои обезумевшие валентинки! С меня довольно!»       Уже на подходе к знакомому зданию парень заметил кузов своего старенького автомобиля, испустив радостный облегченный вопль.       Упав перед входной дверью на колени, Гарри почти завалился вперед от изнеможения, но нашел в себе силы сунуть руку под горшок с цветами, с невероятным счастьем нащупав там запасной ключ от машины. С красного лица градом лился пот, сердце заходилось перебоями от долгого бега, ноги и руки, не переставая, тряслись.       Община бесшумно начала стекаться ко двору дома Поттеров, парень видел там всех: и некогда дружелюбных соседей, и ранее улыбчивых фермеров, и отца с матерью, миссис Лонгботтом в этой своей странной шляпке, тетушку Лебш, всегда вкусно пекущую хлеб и мягкие булочки, добродушного мясника, и детей от мала до велика, и старичков, всех-всех. Их глаза светились в свете мигающих фонарей, как у диких зверей. Гарри замер в своем автомобиле, перестав дышать. А затем резко вставил ключ.       Машина завелась с первого оборота.       Он понятия не имел, как прорваться сквозь пост охраны, но ведь не станет же Том целиться в Поттера? Не станет убивать? Гарри все еще не мог разобраться с тем, что произошло в кабинете Люпина, оживил ли он Волдеморта или же теперь тот вовсе не мог погибнуть? Бездна продолжала ворочаться внутри, призывая вернуться, гладила большими ладонями по голове, утешала и благодарила, Поттер пытался не обращать на Мать внимания, боясь, что поддастся ее уговорам. Бессознательный порыв оживить бывшего друга был сильнее чувства самосохранения и жажды спастись из этого богом забытого места. Кажется, если Гарри останется, задержится здесь, еще раз увидит Тома, то просто больше не сможет бороться. Воспоминания выстрелов, упавшего тела и его безжизненного лица…       Поттер на несколько секунд зажмурился: отчаяние и боль вновь захлестнули все нутро.       Но теперь он мчался прочь из Общины, приближаясь к границе.       В зеркале заднего вида нечто блеснуло, привлекая внимание. Гарри испустил обреченное шипение: с громким ревом мотора его настигал автомобиль Реддла. Более новый, мощный и быстрый, он стремительно приближался.       Поттер вдавил педаль газа, сжимая пальцы на руле, моментально запаниковав. Только бы вырваться, только бы пересечь границу! Нет-нет, он сможет, осталось совсем немного!       Внезапно радио включилось и забарахлило, громко изойдя скрипом и помехами, мешаниной голосов и музыки, глуша барабанные перепонки, и из динамиков вырвался знакомый материнский шепот: Гарри, ты не должен убегать. Теперь все будет хорошо.       Поттер дернул головой, не поднимая ступни с вдавленной в пол педали. Машина Тома быстро приближалась, и парень уже мог видеть залитого кровью водителя за рулем. Реддл не сигналил, он целенаправленно ехал к автомобилю Гарри, следуя ровно за ним. Разве мозг может жить отдельно от рук, ног, глаз и рта? Разве он может существовать раздельно от них?.. Ты хочешь оставаться мозгом, но у него есть сердце, есть ручки-ножки, по двадцать пальчиков, целое тело, и он управляет ими так легко и свободно, каждой клеточкой, бессознательно-верно, всем этим множеством частей, они двигаются одновременно, разве это так страшно? Вот и нам не страшно…       Рывок — и капот автомобиля Тома мощно ударился о кузов Поттера, отчего его машину слегка занесло, но парень, вскрикнув от неожиданности, сумел выровнять тачку, подавив визг шин. Все в этом мире неразделимо от множества, мое любимое дитя; листок к дереву, капля к морю, звезды — бескрайнему небу, к множеству других звезд. Тебе не покинуть Общины. Тебе от нас никогда не сбежать.       Еще один толчок, сильнее прежнего, и Том вырулил свою машину параллельно машине Поттера, опуская боковое стекло. Он повернул голову влево, на сидящего за рулем парня, ласково ему улыбаясь. Губы Реддла складывались в знакомые слова снова и снова, угадываясь даже сквозь рычание двух моторов. Ты ведь не исчезнешь. Теперь все будет хорошо. — Тик-так, тик-так, — повторял Том, а затем — круто вывернул руль, врезаясь в автомобиль Поттера всем железным корпусом разом, скидывая его с дороги. С громким лязгом метала Гарри кубарем покатился вниз по склону, благо — пристегнутый, что не помешало парню страшно удариться головой, нога хрустнула острой болью в щиколотке, радио оглушило шипением помех, перекрывая голос Бездны, пока машина, смятая и заглохшая, не привалилась к дереву вверх колесами.       Сознание заволокло пеленой боли всего на секунду, пока взметнувшийся морским прибоем адреналин не заставил Поттера с трудом отстегнуть ремень безопасности и вылезти через оторванную, вывернутую наружу дверь. Левая нога с трудом волочилась, но Гарри знал: если задержится, если позволит Тому настичь себя, то больше не сбежит. Он открыл створки Матери. Теперь точно — все. — Н-не больно, — захрипел подросток, и пульсация поврежденной щиколотки пропала, позволив с трудом подняться, опершись о смятый бок машины, и двинуться вглубь леса. Он выхватил из кармана чудом уцелевшую карту, направляясь к мигающей синей точке. Совсем близко. Совсем рядом к спасению. — Не замечай. В надежде, что это сработает против Реддла.       Из под земли донесся приглушенный голос: Разве ты не помнишь, как каждый раз возвращался? Том, он здесь! Гарри, ты нас больше не любишь?

Гарри вбежал в старый храм Бездны, кидаясь под углубление в алтаре, сжимаясь там в комок, зажимая рот обеими ладонями, чтобы заглушить частое, сбитое долгим бегом, дыхание. Дамблдор сказал, нужно взять машину, чтобы добраться до Монополиса, однако парень даже не смог дойти до Общины: там его уже ждал рой. Круто повернув обратно, подросток из последних сил достиг Старого Пепелища, по дороге сняв самому себе послание на видеокамеру, напрочь стерев запись с Джинни. Какая разница. Ее все равно больше нет. И сил бежать — тоже нет. На пот налипли паутина, пыль и грязь, неприятно оседая на лице, тишина давила еще целую вечность, но Поттер совсем затих, как мышонок, едва услышал размеренный гул неторопливых шагов, отдающихся эхом по каменной кладке пола. — Мы немного задержались. Древний каменный алтарь приподняли одной рукой, вниз посыпалась крошка, Гарри зашуганно вскинул голову, затравленно глядя на улыбающееся бледное лицо Тома. Молитвенное сооружение с грохотом рухнуло в стороне, поднимая столп пыли, а Реддл обхватил грязные щеки мальчишки обеими ладонями, приближая к подростку голову и мягко утыкаясь своим лбом в его лоб. — Мы хотим тебя, Гарри. Сознание Поттера сдавилось и полностью растворилось в забвении.

Несколько метров, всего несколько десятков метров, совсем чуть-чуть. Только бы перейти границу, и ни Мать, ни Волдеморт его уже не достанут. Совсем немного перетерпеть, выдержать, не сдаваться.       Череп давно истлевшей лани повернулся в сторону Поттера и распахнул оскаленную зубастую пасть: Гарри, Мама простит тебя. Том, мое возлюбленное дитя, скорее, он здесь, иди дальше, иди вперед! Гарри, как же так, Гарри, почему ты убегаешь от нас?       Позади слышались быстрые поспешные шаги, Поттер собрал всю свою волю в кулак и изломанными перебежками от дерева к дереву, тяжело опираясь на их стволы, продвигался вперед, к спасительно мигающей на электронной карте голубоватой точке.       Шепот тысячи голосов зарытых там мертвецов шел из-под ног, из земли, преследуя подростка: Том, сюда, Том, верни его мне, верни! Твой возлюбленный здесь, быстрее!       Гарри отпнул труп почти сгнившей птицы, распахивающей клюв и зовущей его, с дороги, не останавливаясь. Нога опять начинала болеть: Сила переставала действовать, он все ближе и ближе к границе, всего пара метров от нее. Шум преследования становился громче, то есть, совсем за спиной, тяжелое дыхание Тома, треск ломающихся веток, собственное сердцебиение, и…       Поттер вывалился за крайний предел территории Общины, свалившись на прелую траву.       Всего через несколько секунд из тьмы вышел силуэт Волдеморта, но парень встал, как вкопанный, не смея пересечь невидимую линию, и в мольбе, молча протянул Гарри свою руку. Голос Бездны полностью исчез, а нога воспламенилась страшной острой болью, кажется, уже начав опухать. Гарри загнанно дышал, во все глаза глядя на замершего Тома, обессиленный и полуживой от усталости. — Ну почему ты сделал это, — в отчаянии прохрипел Поттер, утыкаясь лицом в землю. Грудную клетку сотрясало судорожное дыхание. — И я бы остался, остался, не стань ты… Да почему же ты все испортил! Том молчал, только тянулся к парню рукой. — Я же любил тебя, я все еще… Гарри проскулил, не в силах вообще выразить эту болезненную горькую эмоцию потери. — Мы бы уехали отсюда, только вдвоем, никакого Доброго Боже, этих лжецов, никакой Общины, просто уехали навсегда! — Нам некуда, ивушка, — впервые подал тихий голос Реддл. Том опустил руку, глядя на Гарри с обреченной печалью. — Здесь — единственное место, где мы можем остаться. Нам некуда бежать. Никому мы не нужны. — Себе самим нужны! — жарко отозвался Гарри, крутя головой из стороны в сторону, провоцируя больше боли. — Мне плевать, что некуда, что нет жилья, денег, это ничего! Все — будет, мы будем вдвоем, просто уедем из этого места, и нам — целого мира вокруг хватит! Том оглянулся назад, во мрак чащобы, его широкие плечи напряглись. — Мать не отпустит. Мы не можем. Гарри, прошу, мы… — Просто сделай шаг, давай! — Поттер с величайшим трудом поднялся, стараясь не опираться на поврежденную ногу. — Станет легче, проще, я обещаю тебе, только поверь мне, я никуда не сбегу! Есть человек, он нам поможет! Я здесь, на этом самом месте, ожидаю тебя и не сбегу, если мы будем вместе здесь, снаружи. Я люблю тебя. Парень повернулся обратно, а на его бледном, залитом запекшейся кровью, лице застыла настоящая мука. И он сделал один-единственный шаг вперед, выходя за границу территории Общины и Старого Пепелища.       Гарри протягивает ему руки, и Том обхватывает чужие пальцы своими, а затем берет заплаканное лицо Поттера в мягкий захват ладоней, всматриваясь в блестящие зеленые глаза бесконечно долго.       Гарри тянется к нему, получая ласковое касание теплых губ, немного шершавых от засохшей крови, сбитое горячее дыхание, Том тянет парня на себя, углубляя жадный, долгожданный поцелуй, скользя языком по обветренному рту, ловя другое учащенное дыхание, прижимая тело Поттера все ближе и ближе к себе, отрываясь, чтобы опять заглянуть в наполненные глубоким счастьем глаза.       Реддл тоже улыбается, оборачиваясь вокруг Гарри объятиями, впитывая его незамутненную любовь, привязанность, тоску, облегчение, распирающую радость, и тянет подростка еще больше назад, обратно, на себя.       Улыбка Поттера застывает тонким льдом понимания.       Волдеморт целует подростка в лоб и ласково просит: — Спи. — Нет… — с неслышным шептанием предательства, Гарри падает в бессознание, в чужие подставленные руки.       Когда Поттер распахнул глаза, вздрагивая от резкого пробуждения, Том нависал сверху, сидя на каменном бортике. Древний храм был залит дневным светом, а сам Гарри лежал в гробу с туго связанными запястьями. Реддл нежно улыбался, разглядывая творение рук своих. — Ты обманул меня, — опустошенно произнес Поттер, прикрывая воспаленные веки. Сил сопротивляться никаких не было. Последнее предательство уничтожило их подчистую. — А я поверил тебе. Волдеморт протянул уже чистую от крови руку и погладил щеку подростка, омерзительно успокаивая жертву перед ее гибелью. Омерзительно, потому что абсолютно неискренне. Гарри каждой клеточкой тела ощущал счастье Матери и ее драгоценного сына, помноженного на целую Общину. — Ты — дрянь, — разочарованно продолжил говорить Поттер, прислушиваясь к своему организму, однако пока что не замечая действия сон-травы. — Лживая мразь. Я тебе в любви приз… — Я люблю тебя, — ласково перебил Том, зажимая ладонью рот разозлившегося подростка, обрывая его обвинения. — И я рад был услышать твое признание. Как после такого тебя отпустить?.. — он покачал головой, а затем перелез внутрь гроба, седлая бедра взбрыкнувшегося было Поттера, прижимая его тело к камню. Реддл склонился низко-низко, вглядываясь в разгневанные зеленые ониксы своими наполненными звездами безднами. — Мама уже общалась с тобой через мертвых животных? Ты так близко, речной камушек, совсем рядом со мной. Гарри дернул головой, почувствовав порхающие по лицу теплые поцелуи, и попытался садануть связанными руками в живот другого подростка, но тот только с забавой фыркнул на эти жалкие попытки атаки. Холодная ладонь ласково провела по напряженному телу, вызвав непрошенные и абсолютно абсурдные мурашки, но до того эти прикосновения были осторожными, приятными, настолько не вязались с пережитым ночным кошмаром, что Поттер прекратил сопротивление, заработав в награду нежный щипок за левое бедро. — Ты что собрался делать? — невнятно, сквозь прижатые к губам пальцы, спросил парень, внезапно осознав свое положение и ситуацию, в которой оказался. — Отпусти меня немедленно! Я не хочу! Том оторвался от шеи Гарри, глядя ему в лицо с нарочитым детским изумлением: — А что, по мне не видны намерения? — Я не!.. — Хочешь, — перебил Реддл, сдергивая с парня штаны и отклоняясь назад, разглядывая его промежность. — Давай, мы столько раз это делали, теперь будет очень приятно. Ощутив настойчивые поцелуи в районе паха, Гарри нервно задергался: — Д-давай просто переместимся в твой дом, как-то переберемся на удобную кровать, а ритуал твой дурной… — Волдеморт вскинул голову, опаляя парня жестоким, злобным взглядом еще одной вспышки агрессии. — То есть, я хотел сказать долгожданным ритуалом… Куда так спешить? Можно чуть-чуть позже, х-хорошо? Давай немного… — Нет, в тебе уже смертельная доза сон-травы, — как ни в чем не бывало произнес парень, словно говорил о погоде на завтра, словно это самый естественный и правильный ответ. Том счастливо улыбнулся и нырнул головой вниз, обхватывая губами мягкий член Поттера, беря в рот до основания и секундно отстраняясь: — Скоро начнется. Гарри задохнулся воздухом, в глазах собрались капли слез, прилипнув к ресницам. Смертельная. Смертельная доза. Он попытался отпихнуть связанными руками голову Реддла, зарываясь пальцами в его кудри, толкая чужое тяжелое тело непослушными ногами, но их крепко сдавили бедра бывшего друга, намертво обездвижив.       Смертельная.       Поттера выгнуло дугой: против собственной воли действия Тома возымели эффект, и то ли подступившие отчаяние, адреналин и паника посодействовали возбуждению, то ли залеченные раны здорового тела, но член твердел под ласками горячего рта и скользкого языка, заставляя хрипеть и извиваться. Гарри в отчаянии застонал, с силой сжимая в кулаках мягкие каштановые волосы, толкаясь навстречу плотно сжатым губам, чтобы это все просто поскорее закончилось.       Том вновь отстранился, вкусно облизываясь, разглядывая промежность загнанно дышащего подростка уже с удовольствием. — Я не хочу, чтобы ты был напуган, — сказал он. — Ты встретишь смерть, а потом ты станешь мной, а я — тобой, и вместим мы всех в этой Общине, и станет нас легион. А сейчас — не бойся. Это все равно свершится. Проси, умоляй Мать, пытайся от нее избавиться, но теперь все тщетно. Она не послушает. Гарри понял, что это вовсе не шутки, не способ запугать, не сон, не обман: сознание медленно, но верно начало плыть, голова кружилась. Он попытался проморгаться, стряхнуть это липкое, вязкое ощущение, однако ничего не получалось.       Смертельная доза.       В уши ударили первые тяжелые биения большого колокола. — Все хорошо, — все еще мягко улыбался Волдеморт, расстегивая на себе штаны, продолжая пристально наблюдать за чередой эмоций на лице подростка. — Все просто замечательно. Он потянулся рукой куда-то за пределы каменного гроба и затуманенным глазам Поттера явилась его полная красных ритуальных ягод кисть. Гарри проследил, как Том давит их в пальцах и размазывает по своему твердому члену сладкий сок, и спрятался, закрылся от него связанными руками, чтобы не видеть счастливое, наполненное любовью и радостью, лицо.       Ледяные и скользкие от раздавленных ягод ладони шелком струились по обнаженной коже, наполненные слабостью и вялой негой ноги задрали верх, а следом приподняли и бедра, к расслабленному кольцу мышц прижалась горячая и влажная головка органа Реддла, аккуратно потираясь, размазывая сок и по промежности Поттера.       Гарри в тот момент почувствовал себя настолько одиноким и неуслышанным, всеми покинутым, никем не спасенным, заброшенным, настолько близким к смерти, и этот акт любви насилия показался таким страшным, наполненным издевательством и ненавистью, что по щекам заструились бессильные слезы.       Почему это все случилось с ним?       Внутрь медленно протолкнулся ствол члена, сверху раздался нежный мелодичный стон. Реддл опрокинул голову назад, восхищенно улыбаясь от удовольствия и переполнявшей каждую клеточку тела радости. Весь рой праздновал, разделяя это чувство, столпившись вокруг храма в ожидании. Сегодня они все вернулись на Старое Пепелище.       Почему именно с ним?       Гарри ненавидел свое тело за острые волны удовольствия, подобно червям под кожей, ползущие от паха к животу, первые толчки — глубокие, размашистые и неторопливые, заставляли сдавленно мычать. Парень скрутил торс и уткнулся лицом в старые кости, впился в них зубами, глуша стоны, и ни о каком отвращении к скелету и речи не шло, если вся его жизнь, его кончина, его будущее — одно сплошное отвращение.       Неожиданно челюсть крепко сжали, вырывая оттуда сухую кость мертвеца, вдавливая пальцы между зубов, принуждая раскрыть рот, а в горло полился густой поток крови, заставляя отчаянно захлебываться, булькать, Гарри спешно глотал ее, чтобы просто не подавиться, окончательно не захлебнуться, ничего не в силах с этим сделать. Когда экзекуция завершилась, Поттер тяжело закашлялся, а его наполненный живот ласково погладили. И, словно этого надругательства было недостаточно, человеческую кость воткнули обратно в рот, а голову вдавили ко дну.       Почему, почему, почему.       Ягоды с мокрым звуком продолжали скользить внутри, сок стекал по ягодицам и капал на скелет древнего приближенного к Боже, как насмешка над ним, как личное издевательство и превосходство Реддла над этой религией: используемые для священных таинств ягоды теперь задействованы в сексе, с каждым толчком ближе к смерти, с каждым тихим коротким стоном — ближе ко тьме.       Грохот колокола нарастал, сотрясая стены. «Это последнее, что я чувствую», — по щекам продолжали течь слезы, обжигая глазные яблоки. — «Не солнечный свет, не прощание с родителями, не здоровые объяснения, все закончится на этом, я умру, ощущая, как меня трахают. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… Я не хочу, я не…»       Гарри обхватил немеющими пальцами свой пенис, пытаясь стимулировать себя, чтобы удовольствие затмило ускользающее сознание, чтобы не осталось мыслей и страхов, не было ожидания гибели, чтобы все, что наполняло голову, заканчивалось происходящим в этом гробу: нежными звуками наслаждения, срывающимися с губ Тома, движением его члена внутри, трением кожи об кожу, негромкими шлепками и шумным дыханием.       И даже если прямо сейчас на его горле сомкнутся руки, Гарри не станет сопротивляться, лишь бы это все закончилось.       Поттер ударился головой о стенку гроба, уже не чувствуя боли, когда с последним сильным толчком Реддл замирает, изливаясь внутрь, мешая ягодный сок со своей горячей спермой. Закончилось.       Покрытая слюной и разводами крови кость выскальзывает из открытого рта. Гарри беззвучно стонет на выдохе, больше не получая стимуляции, потому что орган парня почти сразу выскальзывает из него, а сам Том поднимается с неподвижного тела, гладит Поттера по волосам, воркуя себе под нос сладкие одобрения и говоря уже громче: — Спи спокойно. Скоро увидимся. Тяжелый скрежет камней и глухая тишина. Крышка гроба опустилась вниз, погружая Гарри во мрак, оставляя его наедине с гаснущей жизнью, неудовлетворенного, наедине с иссохшим трупом и тяжелым запахом секса. Поттер вяло сжимает свой член последний раз и расслабляет пальцы. Его веки больше не поднимаются.       Когда на четвертый обещанный Дамблдором день Гарри так и не выходит из леса к дороге, Сириус срывается с места и бежит в сторону красной точки — прикрепленному к одному из зданий сигнальному маячку, чтобы не заблудиться в поисках Общины.       Проклятый городишко встречает мужчину выверенными движениями рук всех жителей, что убирали рыночную площадь после праздника, воздвигая многочисленные палатки и шатры, каких там ранее Сириус не видел, что показалось Блэку странным: люди действовали в полной, жуткой тишине, без единого разговора, как слаженный механизм сотен роботов Монополиса одновременно.       Где-то поблизости отвратительно воняло тленом, падалью. Сириус глянул в сторону свежевыкопанной огромной ямы и, кажется, там лежали люди. Очень много людей. Кажется, каждый житель Восточной Общины. Над общей могилой роились жужжащие мухи — такими же слаженными в своем хаосе движениями.       Никто не обращал на чужака внимания, но когда тот шагнул ближе, один из детей молча указал пальцем в сторону большого шатра, самого крупного здесь, яркого и по праздничному вычурного. Его окутывало нечто зловещее, древнее, опасное. Нечто поджидало Блэка в его глубине.       В полной тишине, напряженный, растерянный и неизвестно, чего ожидающий, Сириус приблизился к шатру, заглядывая внутрь и оторопев от увиденного.       На мягких подушках, одеялах, перинах и коврах сидел обнаженный Поттер, лениво листая какой-то потрепанный дневник. Совершенно спокойный, здоровый, не пытающийся сбежать, ни к чему не прикованный, со свободными руками и ногами. На его бледном лице не было никаких ритуальных шрамов. — А, мистер Блэк, — произнес он, не отрываясь от своего занятия. — А мы вас совсем заждались. Вся поляна провонялась этими гнилыми червями, пора бы уже и закапывать. — Гарри? — неуверенно произнес Сириус, пытаясь понять, как реагировать на поведение подростка. Как-то он и не выглядел как тот, кого требуется срочно от чего-то спасать и защищать. Поттер молча вскинул на мужчину свои чернильно-черные пустые глаза и мягко улыбнулся, в них блестящим роем клубились звезды. Блэк завороженно приоткрыл рот, но никак отреагировать не успел: внезапно все звуки сборов за спиной стихли, заставив его резко обернуться назад.       Жители Общины стояли и смотрели на него. Каждый, от мала до велика. Они не двигались. Том выбрался из подушек на поверхность, к Гарри, ловя его ласковые приветливые пальцы на лице, с насмешкой глядя в сторону напуганного мужчины. Подростки тоже смотрели на него, на его спину и на его лицо одновременно.       Волдеморт рассмеялся хором тысячи голосов своего роя, наполняя сердце Блэка ужасом и пониманием — опоздал. Он опоздал. Гарри переплел пальцы с пальцами Тома, словно левая и правая рука соединились, сцепились в замок, одновременно, едино, наконец, нераздельно цело.       Смех оборвался, и рой с низким воем кинулся на Сириуса, заживо разрывая на части, погружая его сознание в вечный мрак, а земли Общины — в последнее уединение одного существа.       Поттер смотрит на Реддла и ласково ему улыбается.

Конец.