Ловец. Пожиратель. Герой.

~

Ночи здесь тихие

~

Вы когда-нибудь ощущали неизбежность?

Гнетущий. Рвущий внутренности привкус.

Горькое предзнаменование.

Пронзало ли вас в ночи бессонье от бренности стараний?

Толкующее лишь одно: «Все, все твои труды обречены на провал. Смирись».

Хотелось ли вам сбежать от неотвратимости грядущего?

Мне — да.

Но жизнь извечно ставит нас на колени.

***

      Сдвинув с пути вымокшую недавним дождем массивную ветвь древа, маг ступил на небольшой пустырь, простирающийся на десяток метров вперед. До чуткого обоняния моментально донеслись нотки солоноватого запаха близлежащего моря, вытеснив собой смолисто-горьковатый аромат зелени диких кустов и вековых еловых деревьев темного леса — он пробирался через тот пешком, чтобы точно остаться незамеченным. Почти полчаса шествовал через чащобу от места более безопасной точки аппарации, пока не достиг своей цели. Мужчина облегченно выдохнул, узнавая описанную домовиком картину пустынной скалистой местности. Тропинка из крошек памяти неумолимо простиралась вплоть до этого пейзажа.       Он огляделся.       Водной глади не было видно, но шум бьющихся о скалы волн давал понять, что та скрывалась где-то впереди — вероятно, за спрятанным в ночи обрывом отвесной каменной стены, где у подножья и бушует море. Блеклый лунный свет полумесяца нехотя освещал кардинально сменившееся пространство. Шаг назад бурно цвела растительность, а сейчас отсутствовал любой намек на поросль хотя бы одной травинки. Граница между жизнью и затуханием проходила вдоль кромки леса четкой полукруглой линией безжизненного купола, опоясывая это место словно незримый страж, что укромно прячет ото всех само существование скалистого уголка. Вдобавок к резкой смене ландшафта, еще одна деталь говорила об искусственной отчужденности. Всюду клубились наседающие потоки темной магии: та окутывала пришедшего с головы до ног. Густой смрад ежесекундно давил на легкие, утяжеляя каждый последующий вдох кислорода.       «Неудивительно, что живности не слышно. Значит, она точно здесь».       Пройдя еще немного вперед — по давно не хоженой тропинке, — маг остановился и отряхнул мантию. Заросли цепких кустарников, повстречавшихся на пути, усеяли одеяние остроконечными колючками: те мертвой хваткой осели на дорогом материале, оставляя после себя не одну потревоженную нить при попытке отцепить их с выбранного ими места. Расправившись с последней колючкой, затрудняющей ход, он быстро устремился к краю обрыва — дальнейшее промедление могло быть фатальным. Звуки шагов терялись в шуме беснующейся воды.       «Всегда любил море, но здесь не найти единения с природной силой».       Достигнув цели, мужчина осмотрел крутой прибрежный обрыв, открывшийся взору. Стихия, залегавшая на несколько метров вниз, у подножья скалы, воем разбивалась об острые выступы вырвавшегося из пучины камня — распоясавшиеся волны стремились вернуть беглеца обратно в обитель царицы. В воздухе ярко разливался запах морской влажности, переполненный кислородом и озоном из-за разыгравшейся бури, но даже это не перебивало чернь, заполняющую легкие цепкими лапами. Ветер ледяными порывами стремился скинуть с обрыва, хлеща по лицу солеными каплями. Бледная кожа скул мужчины приобрела розоватый оттенок. Морось пробрала тело, заставляя поежиться. Смахнув с лица брызги и поправив шляпу, он отшагнул немного назад и бросил быстрый взгляд на небо.       Ночная твердь вступала в права нового дня. Об этом говорило положение звезд, пробивающихся сквозь густые угольные облака. Небесные огни тоже отдавали тусклыми бликами прилипшей к ним, как грязь, черной магии. Казалось, та обволакивала всю местность целиком, простираясь даже к небесам. Но любая магия, особенно темная, имела свой эпицентр. Самую высшую точку концентрации черни. И этим мрачным средоточием являлась огромная скала внизу, куда вела обрывистая тропинка, еле различимая у края обрыва. Туда и предстояло спуститься Регулусу Блэку.       «Один неверный шаг — и жизнь окончена. Море не терпит ошибок».       Очередной порыв ветра сорвал угловатую черную шляпу с засмотревшегося на пейзаж Блэка. Секундное промедление позволило ветру унести предмет гардероба подальше от рук. Воздушные массы утянули тот ввысь, насмехаясь над запоздалыми и неуклюжими попытками допрыгнуть до улетающей вещицы. Волшебством не стоило пользоваться здесь. Нельзя было оставлять следы раньше положенного. Ледяной воздух проникал под все складки одежды, и прыжки впустую только напустили морозных ноток через рукава. Он содрогнулся и, остановившись, печально вздохнул — вещь уже вне досягаемости. Тоскливо проводил падающую с обрыва шляпу. Пара секунд — и беснующаяся морская царица ту заглотила. Регулус раздосадованно пнул камень под ногой, направив тот к затонувшему другу, служившему верой и правдой не один год, затем развернулся и направился к тропинке.       К проходу в пещеру.       Блэк и не надеялся отыскать ее. Зелье, которым Темный Лорд опоил Кикимера, очистило память того практически подчистую — как и жизненные силы. Домовик аппарировал домой почти при смерти. И он потратил несколько недель на то, чтобы поставить на ноги своего слугу, а то, что тот рассказал после, уже не смогло оставить Блэка и по сей час. Темный Лорд оставил умирать Кикимера в той пещере. Использовал в качестве пушечного мяса для своей ловушки, скрывающей нечто ценное. Нечто, что окончательно изменило все представление о некогда почитаемом предводителе.       «Как же я был слеп».       Решение прийти сюда далось Регулусу с трудом, как и вычленение крупиц воспоминаний Кикимера. Часами он восстанавливал ход событий того злополучного дня после передачи домовика Темному Лорду. Но даже несмотря на трудности, он не мог сдаться; Блэк скрупулезно и без вреда домовику вычленял информацию, вспоминая хорошо усвоенный урок, преподнесенный ему лучшей подругой еще в школьные годы: «Ничего нельзя уничтожить бесследно».       Рядом послышался резонирующий хлопок. Кикимер вернулся от гоблинов. Обманка выполнена в срок.       Скрюченный, морщинистый домовик трясущимися ручками протянул и молча вложил в вытянутую руку хозяина медальон, затем отошел тому за спину. Тишина — их друг. Молчание было обязательным. Существо не хотело оказаться здесь вновь, напуганное отголосками уничтоженной памяти. Подсознание кричало тому об ужасах, случившихся с ним в этом месте. Регулус сжал на мгновение медальон в руке, затем опустил в карман мантии. Бросив взгляд назад, он тяжело вздохнул, понимая, как нелегко далось его слуге возвращение сюда, но это необходимо. Кикимер необходим. Они точно не знали, что их ждет впереди, и если что-то случится, то домовик с легкостью сможет испариться, забрав предмет их поисков с собой.       «И уничтожить. Во что бы то ни стало уничтожить».       Регулус вытащил палочку и ступил по каменным выступам, ведущим вниз. Люмос украсил конец древка — без магии точно нельзя добраться живым до подножья скалы, но теперь нужно спешить. Время — сегодня их самый главный враг. Осветив местами осыпавшуюся лестницу, он ускорил шаг. Сзади послышалось учащенное топанье маленьких ножек: домовой эльф еле поспевал за хозяином. Ветер шумел и стремился припечатать к скале. С каждым шагом, приближающим к подножью, темная магия все глубже проникала на подкорку, наседая на зарождающийся страх — инстинкт, потворствующий жизни, но пути назад нет. Нельзя было поддаваться гнету подступившего испуга.       «Ослабить. Видимое невидимым. Испей, добыв желаемое», — повторял про себя Регулус, заглушая напряженный стук сердца об ушные перепонки.       Спустившись вглубь, они наткнулись на пещеру, закрытую намертво каменной глыбой. Блэк хлестнул в воздухе древком. Четкий порез на белоснежной коже левой руки. Маленькие капли крови выступили на ладони: дугообразная алая полоса перечеркнула линию жизни, но он не предал этому значения. Рука опустилась к выступу в скале, окропив камень. Регулус глубоко втянул воздух, морщась от пореза, и отшагнул немного назад, наблюдая, как раздвигаются стены.       «Пока подсказки поняты верно. Уже что-то».       Неожиданное тепло в руке, расплывшееся в окровавленной ладони, заставило Блэка резко дернуться и опустить взгляд вниз. Кикимер услужливо заживил рану. Он кивнул ему и вошел внутрь открывшегося прохода, освещая им путь.       Каменная глыба запечатала пещеру вновь.

***

Сегодня ангел смерти явился и по мою бренную душу.

И если на момент моего последнего вздоха тайна бессмертия Волан-де-Морта не была для меня книгой за семью печатями уже давно, то последний интересующий меня секрет в этой жизни — пожалуй, самый важный секрет — открылся лишь под конец.

Она.

Семь лет я распутывал этот клубок лжи, страсти и моей личной агонии для сердечной мышцы.

Она была для меня главной головоломкой детства, отрочества и так внезапно оборвавшейся юности.

«Загадка с большой буквы», — окрестила ее однажды Белла.

Даже не знал, что смысл этих слов стоит понимать буквально…

Но прежде чем показать вам последние часы моей жизни.

Стоит посмотреть на то, как все началось.