Ab cinis in flamma (в режиме редактирования)

Сколько Эльмина помнила саму себя, банные процедуры были любимейшим ее занятием. Еще с детских лет она обожала резвиться в нагретом солнечными лучами источнике и нисколько не капризничала, пока бабушка тщательно вымывала ее волосы едким на запах мылом, которое она делала сама. Пребывая в Нирвэйне и имея возможность проводить много времени над изготовлением разного рода средств для дам, Эльмина сумела избавиться от неприятного смрада, добавив в мыльное варево сушеной лаванды и несколько пряных травяных масел. Будучи уже княгиней Трибунии, прислуга каждый день набирала родниковой воды из колодца и готовила для нее ванну под ее личным присмотром, запоминая прихоти юной госпожи. Разбавив нагретую углями воду отваром из душистой салфиевой травы, шишек хмеля и цветков полевой ромашки, Эльмина с блаженством окуналась в приятную негу, отдыхая после долгого дня, и с нетерпением ждала возвращения супруга. Позже, находясь в Нирвэйне, деве удалось выкупить на рынке небольшой железный чан для купаний. То была одна из самых радостных ее покупок, ведь теперь она наконец могла проделывать свои любимые банные процедуры, рецептами которых охотно делилась со своими посетительницами, продавая мешочки со сборами полезных трав для здравия и красоты тела. Проживая во дворце, она каждый день посещала гостевую баню, или принимала ванну, что искренне изумляло фрейлин и леди Люнетту. Ведь здешняя знать считала, что одной банной процедуры в неделю вполне достаточно для поддержания здоровья. Эльмине, выросшей в краях Динарского нагорья, казалась диковинкой подобная традиция. Быть может, именно исходя из подобных суждений, зимние запасы банных средств не проводились в больших размерах, отчего Эльмине частенько не хватало каких-то трав или масел. Неудобством также было и то, что девушка не имела возможности изготовить отвар или смесь из эфирных масел по собственному рецепту, хотя иногда ее выручали добродушные служанки, с которыми Эльмина могла обмолвиться словом в течении дня. Однажды ей даже предложили помощь для купания, но она без раздумий отказалась - привычка мыться одной сложилась в Эльмине еще с давних пор. И хоть все обитатели дворца знали, что она была фэйри, девушке было боязно открывать свои отметины чужому взору. К тому же, ей нравилось мыться наедине. Однако этим вечером до пожеланий девушки никому не было дела. Переступив порог гардеробной комнаты, где девушка была впервые, ее встретили несколько молодых служанок, суетливо готовивших все необходимое для банных процедур. Милые приветливые улыбки на их лицах померкли при виде строгой насупленной горничной. — Хватит копошиться, как блохи, и скорее приступайте к делу,- сдержанным недовольным голосом произнесла женщина, закрывая дверь.- Его Величество не должен ждать из-за вашей неповоротливости. Эльмина давно не ощущала себя столь неловко. Стоя на месте, словно кукла, ее методично раздели догола и довели до уже приготовленной ванны, пахнущей лавандой, хвоей и ивановской травой. Опустившись в приятно горячую травяную воду, Эльмина с наслаждением выдохнула, хотела было откинуться на спинку чана и чуть расслабить уставшие мышцы, но у прислуги был свой распорядок. Каждая принялась за работу: одна хорошенько намылила жесткую мочалку тем самым едким мылом, став тщательно тереть ее кожу, другая занялась волосами, третья же возилась где-то за спиной, позвякивая склянками и украшениями. Изумление в глазах служанок при виде ее багровых отметин не укрылся от взора девушки, вызывая в ней улыбку и толику боязни - призрак былого страха обнажить их перед чужим людским взором еще отзывался в сердце. Миссис Мардж же важно стояла около гардероба, строго наблюдая за работой прислужниц, и время от времени поглядывала в сторону разложенного на комоде белого одеяния, которое Эльмине предстояло надеть к ужину. Облик женщины не вызывал желания начинать какую-либо беседу. Более того, старшая горничная не скрывала своего негодования, то и дело бросая на девушку презрительный надменный взор. Глядя, как старшая горничная едва ли не превозмогает себя, Эльмина незаметно вздернула вверх уголки губ, вспомнив камеристку королевы. Некоторые служанки - по большей мере те, что были личной прислугой леди Люнетты - не раз грубо вели себя в присутствии Эльмины, нарушая приличия. Воспитанница королевского советника, не имеющая знатного происхождения, оставалась простолюдинкой, прислуживать которой для них было ниже своего достоинства. Закончив оттирать ее тело от пота и походной грязи, служанки ополоснули ее голову отваром из крапивы и мяты, хорошенько промочили волосы и, попросив подняться из чана, подали чистое льняное полотно. Неприятный холодок прошелся по влажной распаренной коже, отчего Эльмина поежилась, укутываясь в ткань, и принялась вытираться сама. — Благодарю вас за помощь,- дружелюбно улыбнулась она.- Дальше я могу справиться сама. — Мы должны помочь вам одеться и уложить ваши волосы,- недовольно сведя брови, отозвалась миссис Мардж. — Думаю, не стоит тратить на подготовку столько времени, это всего лишь ужин, а не важное торжество. — Всего лишь ужин?- вскинув бровь, холодно отчеканила каждое слово миссис Мардж; женщина глядела на нее таким свирепым взором, что, имея врожденную магию, она сожгла бы девушку до тла.- Если вы позабыли, мисс, то я позволю себе напомнить вам, что сегодня состоится ужин с самим Его Величеством. Вы получили приглашение, о котором мечтает едва ли не каждая дама в Британии, а говорите об этом так, словно собираетесь в дешевый трактир,- презрительно скривила она губы.- Мне неизвестно, в какой одежде вам было дозволено расхаживать по замку раньше, тогда я здесь не работала, но сейчас не позволю никому явиться на королевский ужин, как замаранный каменщик. Эльмине никогда еще не приходилось слышать столь оскорбительных речей. Она чувствовала, как пробудившееся внутреннее пламя в ее груди окутало легкие горячим клокочущим потоком, доходя до горла и опаляя щеки. Ужасно хотелось как следует проучить нахалку за ее черный язык, напугать ее вырывающимся из рук пламенем или яростным всплеском факелов и свечей, но такая выходка была бы слишком опасной - подобные вещи быстро разносятся по дворцу и доходят до ушей короля. — А я не позволю никому переходить грань дозволенного,- ответила Эльмина, гневно стиснув зубы и сжав в руках простынь.- В любых выражениях. — Я лишь выполняю личный приказ Его Величества,- сохраняя невозмутимый вид, ледяным голосом отозвалась миссис Мардж. К счастью, оставшаяся часть приготовлений заняла немного времени. Как только жаркое тепло растопленного камина высушило ее волосы, их излишнюю пушистость слегка пригладили несколькими каплями душистого масла и расчесали до мягкой приятной гладкости. Эльмину обрадовало решение оставить их спадать по плечам распущенными прядями. Как только ее глаза были подведены масляной зольной смесью, а губы подкрашены соком из ягод чернеги, приготовления были завершены. Выбранное одеяние пришлось Эльмине по душе. Белоснежная мягкая ткань была достаточно теплой, дабы не замерзнуть в холодной столовой во время ужина, но не щипала кожу, как чистая овечья шерсть. Острый глубокий вырез обнажал тонкую шею и изящные ключицы, где красовалась небольшая рубиновая подвеска. Край длинных узких рукавов был обшит изысканным пестрым узором золотистыми нитями со вплетенными багряными яхонтами. У локтей ниспадали широкие ткани, напоминающие девушке лебединые крылья - кажется, платья такого кроя назывались блио и были излюбленным нарядом фрейлин королевы. Витиеватая вышивка с золотистыми цветами, что украшала юбки и пóлу платья, придавала одеянию чарующего изящества и невероятно завораживающего мерцания в свете огненного пламени при движении. Ранее Эльмина не видела этого наряда ни на одной придворной даме - любопытно было, кому принадлежало это замечательное платье. Дева боялась даже вообразить, каких денег стоило приобрести подобный наряд, но была поистине очарована плодом чужого изысканного труда - никогда ещё она не носила вещи такой красы. Пока служанки совершали последние исправления, выглаживая руками ткань юбок и прикрепляя золотой, богато украшенный камнями пояс на ее бедрах, Эльмина с толикой изумления глядела на собственный облик сквозь мутное зеркальце, расположенное на туалетном столике. После долгих месяцев ношения походных штанов и льняной рубахи ей было несвычно видеть себя в женском одеянии, и надо сказать, она, как истинная девушка, успела истосковаться по платьям. Подушечками пальцев она коснулась своего лба, где красовалась ее вышитая родная повязка, и мягко улыбнулась, чувствуя приятное тепло в груди; наконец она вновь смогла носить ее без боязни быть узнанной. И было вовсе безразлично, когда миссис Мардж негодующе проворчала, что данная вещь противоречит ее наряду и дворцовым обычаям - эта повязка напоминала ей о родной земле и придавала смелости ее пламени. Быть может, бабушка и впрямь зачаровала ее, заключив в ней частицу своей души, дабы оберегать деву даже после смерти.

*** 

За два года пребывания во дворце Эльмина лишь трижды бывала в малом столовом зале. Он предназначен для уединенных встреч, где обыкновенно король мог проводить время с семьей за трапезой, или вести частные беседы с государственными деятелями. Однако чаще всего Утер проводил здесь увеселительные вечера с хорошенькими дамами, которым посчастливилось заполучить его внимание. Малый столовый зал не пестрел величием, как в большом, но не уступал изысканностью архитектуры. Вытесанные из темного мрамора тонкие колонны вдоль стен были лишь роскошным украшением и словно поддерживали вальячные деревянные элементы с острыми угловатыми узорами, напоминающие формы окон - здесь подобные формы встречаются на каждом шагу. Широкие дубовые балки будто держали высокий резной потолок. На стенах в свете пламенных свечей отливали холодным блеском багровые парчовые ткани, на каких можно было разглядеть вышитые шелковыми нитями водяные лилии - символ королевского рода. Дева слышала, как в народе ее называют символом Непорочной Девы и поговаривают, будто он был святым гербом священного римского воинства, но позже был нагло присвоен Вильгельмом Рыжим, когда, к несчастью всех бриттов, он возвратился из Палестины после победы святой веры в Крестовом Походе. Когда Эльмина вошла в столовый зал, король уже присутствовал, ведя беседу с Гавейном. Глубоко вздохнув, дева постаралась унять охватившую в сердце боязнь - нельзя показывать хищнику страха. Разговор быстро прервался, как только мужчины заметили ее появление и с интересом разглядывали ее посвежевший облик. И если глаза рыцаря глядели на девушку с восхищением и мягкостью, то самодовольная кривоватая ухмылка Утера вызвала колючие мурашки по спине, заставляя поежиться. — Доброго вечера, леди Эльмина,- начал Утер, не переставая наглым образом осматривать ее стан с ног до головы, останавливая свой взор на открытой коже шеи. В собственных мыслях Эльмина тяжело вздохнула - придется терпеть такое его поведение весь ужин. — Доброго вечера, Ваше Величество, сир Гавейн,- вежливо улыбнулась она, присев в глубоком реверансе перед королем, и уважительно склонила голову перед рыцарем.- Надеюсь, я не заставила вас долго ждать? — О, нет, мы все равно обсуждали с Гавейном прибытие моей дорогой будущей супруги,- махнул рукой Утер и серьезно взглянул на рыцаря.- Ты же понял нас? Надо прибыть к пристани пораньше, а то весь безмозглый скот сбежится к причалу и будет под лошадей бросаться, суя свои носы в карету будущей королевы. А мы должны произвести хорошее впечатление на принцессу Лайонесса и ее брата. Пусть знают, что в Британии народ смиренный перед своими правителями, правильно? — Конечно, Ваше Величество,- согласно кивнул Гавейн. Мужчине не нравилось, как скверно король отзывается о простом люде, который, к слову, уважал и любил его, но не смел ничего сказать, поэтому пришлось примириться с заносчивой надменностью монарха. — Вам к лицу новое одеяние,- довольно усмехнулся Утер.- Должен признаться, мы лично выбирали вам это платье. Никогда не думали, что придется самим копаться в женских вещах. — Я безмерно благодарна вам за наряд, Ваше Величество, он прекрасен. — Но не думай, это не подарок, я не раздаю гардероб и тем более украшения нашей матери. Она не любила, когда кто-то без спроса касался ее вещей. Эльмина побледнела. И в обычаях ватренов, и в христианских верованиях надевать одежды покойного запрещалось. Дева испуганно трижды осенила себя крестным знамением, прошептав “Боже, спаси и сохрани” - она не хотела накликать на себя гнев небес. — Полно тебе,- рассмеялся Утер над ее богобоязненностью.- Это всего лишь тряпки. Помню, когда мы были еще юнцом, мать вечно носила это платье. Оно было ее любимым, пока она не растолстела и перестала в него влазить. Эльмина знала, что Утер нарочно выбрал ей одеяние из вещей леди Люнетты. Он продолжал досаждать матери даже после ее смерти. — Ну, не пылиться же такому красивому наряду, только потому что его хозяйка мертва, правда, Гавейн? Рыцарь не выражал особого восторга от данной затеи и также считал это кощунством по отношению к покойной, но не мог перечить королю, поэтому согласно кивнул. — Вы все равно прекрасны в этом платье, миледи,- улыбчиво молвил он, вызывая у Эльмины ответную благодарную улыбку. Учтиво поклонившись, Гавейн поспешил удалиться из зала, оставляя деву и короля наедине. Боязливый холодок прошелся по спине Эльмины, когда рыцарь закрыл за собой дверь, но не подала истинного виду, а с улыбкой приняла руку Утера, когда тот подвел ее к столу и придвинул резной стул с кожаной мягкой подушкой, помогая ей присесть. Расположившись напротив, Утер щелкнул пальцами, подозвав к себе пажа, дабы тот налил им вина. — Не стесняйте себя в аппетите, миледи,- усмехнулся он. Пышность королевской трапезы изумляла Эльмину всякий раз, когда ей случалось видеть широкий обеденный стол, усеянный множеством изысканных яств. Запеченный гусь с зелеными яблоками, вареный картофель с зеленью и перцем, свиные колбаски с салом и приправами, свежие заморские фрукты, какие зимой, казалось, невозможно отыскать, свежий хрустящий хлеб с сырами и медом, пироги с излюбленными начинками короля - глаза, изголодавшиеся по различному кушанью, не знали, на чем остановить свой выбор, а измученный живот скулил ноющими позывами, желая поскорее поглотить хоть кусочек пищи. Рука почти поднялась с колена, дабы отщипнуть немного красного винограда с вкусно пахнущим хлебом, как вдруг опасливая мысль вынудила Эльмину заглушить голод и мельком взглянуть на короля. Король с совершенным наслаждением отпил большой глоток красного вина из своего кубка, нетерпеливо потерев руки, потянулся к гусю, одним резким движением оторвал ножку и переложил в тарелку, облизав пальцы. Встретившись с настороженным взором девы, Утер усмехнулся, отрывая мясо и кладя себе в рот: — Покойная матушка имела плохую привычку травить наших гостей, хотя обычно она проверяла действие новых ядов на провинившихся служанок. Это была ее особая извращенная страсть, но нам это ни к чему, когда есть стража и плаха. Поэтому приятного аппетита, миледи. Эльмина напряженно усмехнулась и, отщипнув небольшую гроздь винограда, переложила его в тарелку вместе с румяными хлебными ломтиками. — Я узнала о кончине Ее Величества лишь сейчас,- произнесла она, прожевав еду и запив маленьким глотком сладкого терпкого вина.- Я приношу вам свои глубокие сожаления. Да пребудет ее душа в раю,- единожды осенила она себя крестным знамением. Спустя несколько мгновений безмолвия Утер прыснул от смеха, едва успев проглотить еду, отчего дева вздрогнула на месте, с опаской глядя на короля. — Да брось, Эльмина, даже ноготь на мизинце нашей матери не попадет в рай. И как бы двор ни пытался строить жалобные лица и выражать свою глубокую скорбь, на самом деле все они только и рады, что она наконец померла. И впрочем, мы не удивлены - ее ненавидел каждый в этом дворце, и даже ты сама,- король отпил вина.- Но, к счастью, когда умирают монархи, народ скорбит и тешится недолго. — Когда она скончалась?- осторожно спросила дева, положив себе кусочек безумно вкусного вишневого пирога, и в мыслях улыбнулась - Персиваль съел бы его за один присест. — За несколько дней до того, как помойные псы Кардена покусились на мою жизнь. Внезапно остановилось сердце. Лекарь сказал, все дело в чрезмерном напряжении - видно, слишком волновалась за меня и королевство. Каждое слово Утера было пронизано едкой насмешкой - злорадное ликование источал его холодный низкий голос, вызывая у Эльмины зловещий холодок по коже. Конечно, не сердечный приступ погубил королеву. Дева опустила взгляд на еду - живот скрутило от гнетущей тревоги, полностью подавив всякое желание есть, и все же она проглотила сладкий пирог, пытаясь держать невозмутимый вид и медленно наполнив легкие терпким воздухом. Даже куница выживет во львином логове, если на ней будет львиная шкура. Деве лишь оставалось надеяться, что Мерлин был, как всегда, прав. — Ты тоже знала про повитуху?- внезапно молвил Утер, и дева непонимающе свела брови. — Повитуху? — Разве Мерлин не поведал тебе эту удивительную историю?- усмехнулся он, прожевывая мясо. — Честно признаться, Ваше Величество, чем больше сейчас я узнаю о жизни Мерлина, тем больше понимаю, что поистине совсем ничего о нем не знала. — Обычно он молол языком о своих историях днями и ночами, пока вино не доводило его до спячки или блевотины,- отозвался Утер, невозмутимо жуя мясо и заедая картошкой.- Странно, что он никогда не рассказывал тебе о том, как якобы наша мать потеряла ребенка при родах и тайком подменила его деревенским младенцем, чтобы отец не отправил ее в монастырь и не женился на другой. Этот лысый кусок дерьма наведывался к нашим врагам и всем рассказывал, что мы - лже-король! Эльмина вскинула брови от изумления - она и вправду никогда не слышала этой истории от Мерлина. Неужто Утер действительно мог быть сыном простолюдинов? — Я никогда не слыхала об этом… слухе. Ни во дворце, ни в лагере Паладинов. Боюсь, такие разговоры походили бы на… — Измену,- закончил за нее Утер, отпив вина.- Мерлин сам признался в своем предательстве и был приговорен к смерти, но даже с тремя ранами от кинжала этот пес умудрился улизнуть из лагеря с девчонкой-ведьмой. Но раз, как ты сказала, он все равно мертв, кара за измену короны настигла его. Жаль лишь, что нам не удалось выведать у него про Меч, который он упрятал от всех. Ты уверена, что ничего и никогда не слыхала о нем? Теперь Эльмине стала ясна причина этого ужина. Утер имел сомнения в неведении девушки о теперешнем нахождении Меча и был решительно настроен испытать ее на искренность. Сердце девы пугливо сжалось - королевский двор славился умениями раскрывать секреты, подло управляя чужими слабостями и людскими чувствами. И Утер был мастером этой науки. Проглотив застрявший в горле ком, Эльмина невинно улыбнулась, отпив несколько глотков вина: — Женщины мало увлекаются мечами, Ваше Величество, и я не есть исключение. Девичьи умы мало занимают мужские увлечения. — Но не твой,- отметил Утер, покачивая вино в своем кубке.- Весь двор говорил о тебе, как о неприметной серой мыши, чье присутствие сравнимо с ножкой от скамьи, но когда приходила пора говорить, ты всегда молвила только то, что от тебя ждут, и не раскрывала своих истинных мыслей. В отличие от доверчивых служанок и глупых фрейлин в тебе есть выдержка, которую ты никогда не теряешь, и эта черта слишком благородная для простой деревенской девушки, какой хочешь казаться для всех. Пристальный испытывающий взгляд Утера сверкал предвкушением собственного триумфа - король был твердо уверен в своих речах и ждал лишь, когда дева сдастся и прекратит дурачить его мнимой невинностью. Эльмине казалось, ее сердце вот-вот проломит ребра, каким неумолимым ритмом оно отзывалось в горле и висках, а кулаки под столом побелели от тягостного напряжения. Но она должна держаться до конца, должна вдохнуть побольше воздуха и возвратить невозмутимый девичий облик. Эльмина сглотнула, опустив глаза в тарелку, разжала ладони, положив на колени, и взглянула на Утера со скромной улыбкой. — И все же, Ваше Величество, я и впрямь простая деревенская девушка, которой посчастливилось стать воспитанницей Мерлина. Боюсь, вы слишком высокого мнения обо мне. Утер плотоядно усмехнулся, сверкнув белыми зубами, и, допив остатки вина, откинулся на мягкую спинку стула. — Может быть, хотя мы видим, кое-чему ты все же научилась у этого хитреца,- махнув рукой, он подозвал пажа, дабы тот вновь наполнил их кубки.- Мы бы даже сказали, что  мастерством убеждения ты даже превзошла его, раз умудрилась удивительным образом переманить Плачущего Монаха из рук церкви. Или же дело в чарах женского обаяния, что он с тебя глаз не сводит и следует за тобой по пятам, словно верный пес? — Он не мой слуга,- поспешно ответила Эльмина.- Он спас меня и мальчика. Паладины убили бы нас, если бы не он. — Но не будь его в своре Кардена, тебя бы и не пришлось спасать,- откусил он лимонного пирога.- Ему крайне повезло, что мы не отрубили ему голову, как только он переступил порог этого замка. Это он вместе с Карденом устроили здесь второй Крестовый Поход и начали сжигать что ни попадя. А между тем фэйри держали пятую часть всего сельского хозяйства Британии, и сейчас все они либо сожжены, либо пусты. Казна и так пустеет из-за надвигающейся войны, так еще и несет убытки из-за отсутствия урожая, потому что твой разлюбезный Монах с Красными Паладинами сожгли кучу продовольствия,- гневно фыркнул он, бросив в тарелку остатки пирога. Через силу дожевав кусок хлеба и проглотив его одним комком, Эльмина поспешно отпила несколько больших глотков вина, ощущая, как кончики пальцев покалывают от охватывающей теплой неги терпкого напитка. Позволив Кардену и его Паладинам начать кровавую резню в бриттских краях, королю было откровенно наплевать на судьбы фэйри и тех самых ферм, о потере каких он так сетует, пока старый пастырь не стал посягать на святое - его трон. Утер глубоко недооценил дерзость церкви, которая ясно дала понять, какому правителю она позволит властвовать над этими землями и что Папа не потерпит неповиновения. Он стал узником своей гордыни и недальновидности, однако доля правды в его речах была - Красные Паладины принесли на земли бриттов одни лишь лишения, голод и смерть, и немалая доля вины лежала на плечах Ланселота. — Папа сейчас готов отдать хоть пол казны Рима, лишь бы заполучить голову Монаха,- отпил вина Утер.- Так почему бы мне не выдать им преступника и не восполнить причиненный ущерб деньгами церкви? Болезненная судорога прошлась по всему ее телу, сжимая в порыве страха все ее внутренности и отдаваясь гулкими позывами в висках. Сжав ткань платья до побелевших костяшек, дева задержала дыхание, неотрывно глядя в глаза Утера, во тьме которых, казалось, плясали демоны. Она не сомневалась в истинных намерениях короля - Утеру и впрямь выгодней выдать Ланселота в лапы церковников, получив львиную долю золота для его казны и наладив отношения с Папой. Никто не осмелится пойти против армии римских крестоносцев - Утер прекрасно понимал, что потерпит крах. Если только в его руках не будет победоносного могущественного оружия, как Меч Первых Королей. Утер ясно дал понять: если этот ужин не принесет ему пользы ценнее золотых слитков Папы, ему не составит труда уничтожить их.

***

С приближением зимних месяцев ночная мгла все быстрее поглощала бриттские края, с каждым днем набирая темные силы и побеждая свет. Давящие грозовые тучи, плотно окутавшие небесный свод еще днем, лишили земель зари лунного светила, погрузив все вокруг в непроглядный мрак. Мелкая морось довольно скоро переросла в яростный ледяной ливень, словно сам Господь обрушил свой праведный гнев на погрязнувший во грехах Камелот. Откинувшись в небольшом кресле, Ланселот вглядывался сквозь дождевую завесу в едва заметные огни близлежащих жилищ - порочный дух этого дворца не смыть и не выжечь ни одной священной природной силой. Теплый янтарный свет распаленного каминного очага рассеивал гнетущий ночной мрак в покоях, окутывая встревоженное сердце бывшего католического воина приятной ласковой негой и призывая хоть на пару мгновений расслабить напряженный ум от тяжких мыслей. Откинувшись в маленьком кресле у столика, Ланселот с наслаждением потянулся, поведя расслабленными плечами и ощущая приятную ноющую боль в теле - пребывание во дворцовой гостевой бане, какую предложили посетить ему и Персивалю почти сразу после ухода Эльмины, уняли напряжение в мышцах. В прошлой жизни мужчине изредка случалось довольствоваться горячим купанием. Настоятели монастыря Святого Франциска твердили, что для поддержания чистоты тела достаточно лишь одного раза в неделю, но мыться надобно холодной водой - в горячем виде она размягчает плоть, делая ее слабой ко всякой хвори. Воспитанники безоговорочно верили своим учителям, даже когда каждый вечер носили воду для их горячей ванны. Но какие бы глупости кто ни говорил, после долгих недель скитаний в мёрзлых лесных чащах горячая вода с мылом казалась райской обителью. Ланселот не ожидал, что ему окажут такую честь - откровенно говоря, он был уверен, что проведет эту ночь в сырой темнице, а не в теплых покоях для знати. Надо сказать, что здешние люди обращались с ними довольно вежливо и любезно, и это искренне изумляло мужчину. Взоры, какие он ощущал на себе, излучали боязнь и опаску - стало быть, все прекрасно знали, кто он, однако ни одна душа не высказалась на счет него гневно или грубо. Быть может, отстраненная вежливость было присущей чертой дворцовой прислуги, или же они слишком боялись его, чтобы выражаться дерзко. А может, нахождение рядом с ним Персиваля помогало людям увидеть в нем человека, а не известного католического инквизитора. Помимо любезного приглашения посетить гостевую баню молодая служанка даже выдала им чистую одежду взамен походной, которую пообещала вернуть, как только ее хорошенько очистят. Ланселот поначалу отказался принимать услугу, на которую не имел права - он не привык, что эту работу выполняли за него. Однако Персиваль не позволил ему сделать это, осуждающе толкнув мужчину локтем и, обворожительно улыбнувшись девушке, извинился за своего скромного друга. Еще никогда Ланселот не ощущал себя так неловко, но поблагодарил девушку. Служанка издала смешок и, вежливо улыбнувшись, пожелала им напоследок доброй ночи. В груди мужчины предательски защемило; где-то меж ребер вспыхнул кроткий хрупкий огонек надежды. Может все-таки у него имелся еще шанс восстановить свое доброе имя, если не в глазах фэйри, так перед людским народом? Среди доносящегося бушующего за окном шторма и шипящего потрескивания поленьев в камине до ушей Ланселота донеслось тихое посапывание. Мужчина повернул голову, глядя на кровать, где спал мальчик, и усмехнулся - погруженный в глубокий сон Персиваль разлегся почти на всю перину, раскинув в стороны руки и ноги. Когда они возвратились в покои, их уже ждали разожженный каминный очаг и две полные миски с горячим мясным супом - еда довольно быстро была съедена. Согревшись в бане и наевшись досыта, Персиваль уснул почти сразу, как только забрался под мягкое одеяло - далекий путь и наполненный волнениями день утомили ребенка. Ланселот и сам был не прочь вздремнуть после купания и плотного ужина, да только тревога, что не оставляла его душу, не позволяла телу и разуму поддаться дрему. Пока Эльмина не возвратится с этой проклятой аудиенции, он не заставит себя уснуть. Взор Ланселота снова устремился к окну - уж давно как небо стемнело, а девушки все не было. Мужчина глубоко вздохнул, ощущая, как волна накатывающей тревоги проносится по телу, сжимая тугой хваткой ребра. Гнетущее осознавание собственного бессилия отдавало в конечностях нестерпимым зудом, распаляя в груди жгучее негодование - ожидание было ненавистней всякого сражения. Ланселот не привык так долго не видеть деву, не знать, что с ней происходит и в порядке ли она, и это презренное чувство неведения порождала в сердце раздражающую досаду, а в разуме дикий поток сбивчивых мыслей. Сколько времени прошло с той поры, как Эльмина вошла в столовый зал и встретилась с королем? О чем они говорят? Для чего Утер затеял всю эту игру? Дабы убедиться, что Эльмина действительно не ведает ничего о Зубе Дьявола? Или же все это шутовское действо создано из других побуждений? Быть может, король остался с девой наедине, дабы озвучить цену, какую они должны заплатить, дабы попасть на корабль датской знати? Тогда что Утер может потребовать? Золото? Меч? Его голову? Или же условие имеет более личную, непристойную подоплеку? Сглотнув тугой тревожный ком в горле, мужчина стиснул зубы, нервно похрустывая пальцами - худые мысли, непрерывно вертящиеся в его голове, страшили сердце воителя куда сильнее, чем тьма, какую он видел в глазах покойного старика Кардена. Подозрения подобного рода волновали мужчину с того мгновения, как только Утер вымолвил то треклятое предложение об ужине. Ведь что еще может потребовать такой нахальный развязный человек, как король, от прекрасной молодой девушки, что не имеет за душой ни гроша, ни полезных сведений? Эльмина уверила его, что не станет соглашаться на предложения, порочащие ее честь, и Ланселот ни на йоту не усомнился в ее речах, как и в том, что она сумеет защитить себя. Но что стоит Утеру вынудить у нее согласие мерзкими угрозами? Королей не учили чести, придворные позабыли о ней, как только переступили порог этого дворца, а рыцари, о которых слагают столько доблестных песен, слишком часто нарушали свои священные клятвы. Никто не придет на помощь, ибо не осмелятся пойти против воли короля. Глубоко вздохнув, Ланселот с досадой потер переносицу - если бы он только мог находится там, подле Эльмины, тогда на душе не было бы так нестерпимо тревожно. Его неспокойные раздумья были прерваны тихим стуком в дверь. За мгновение мужчина поднялся с кресла, ощутив, как взволнованно сжались его внутренности в отчаянной надежде - быть может, это она? Но единожды глубоко вобрав в легкие воздуха, судорожный трепет сменился потухшей неприятной горечью и настороженным напряжением, когда острое чутье узнало обладателя знакомого запаха. И Ланселот не ошибся, когда увидел на пороге Зеленого Рыцаря. — Надеюсь, я не помешал?- произнес Гавейн, на что Ланселот молчаливо мотнул головой в отрицательном жесте и впустил рыцаря в покои.- Я хотел убедиться, что вам,- начал он, но в тот же час умолк, заметив на кровати спящего Персиваля, и продолжил более тихо,- что у вас все в порядке, и приказ короля был выполнен. Вам предложили гостевую баню и предоставили чистую одежду? — Да,- коротко кивнул Ланселот.- Мы благодарны за доброту Его Величества и радушный прием.  “Лучший, чем я того заслуживаю”,- пронеслась гнетущая мысль в разуме мужчины. — Если вы еще голодны, имеются остатки с королевских блюд. — Нет, благодарю,- отозвался мужчина; будь даже он до жути голодным, он не посмел бы обратиться с просьбой к Зеленому Рыцарю.- Мне достаточно принесенного, а Персиваль проспит до рассвета. Гавейн перевел взор на мальчика и не сдержал доброго смешка. — Раньше он никогда не называл своего настоящего имени. Говорил, что оно ему не нравится. Но теперь, видно, изменилось многое. Наблюдая за рыцарем, Ланселот уловил скрытый смысл его речей и перевел взор на мальчика, нервно потирая ладони - который раз он сожалел об отсутствии глубокого капюшона на своих плечах. — Однажды он сказал, раз это имя дали ему родители, он не станет стыдится его, а напротив будет носить его с гордостью, особенно когда станет рыцарем. — Сир Персиваль,- задумчиво произнес Гавейн с улыбкой на устах.- Неплохо звучит. Он - славный парень. — И очень храбрый,- не мог не добавить Ланселот, на что рыцарь согласно кивнул. Гнетущая тишина, что воцарилась в покоях на несколько мгновений, казалась Ланселоту пыткой невыносимее, чем телесные истязания. Голова едва могла выдержать давящую незримую тяжесть, что была вызвана присутствием Зеленого Рыцаря. Мужчина понятия не имел, как с ним разговаривать, когда даже одно лишь нахождение подле него вызывало в груди нестерпимое чувство вины и потребность в покаянии. Выпусти яд из своего тела. Пусть она с кровью истечет на землю, освобождая душу и возвращая ее в объятия Господа. Сжав ладони, Ланселот глубоко вдохнул, пытаясь изгнать из разума зловещий призрак покойного пастыря, и возвратиться думами к иной тревоге, что ныне беспокоила его во сто крат сильнее, нежели терзания о былых деяниях. Мрачные опасения вновь всколыхнули все внутренности мужчины в глубоком беспокойном порыве, разжигая в груди жгучее негодование. Нет, он больше не мог пребывать в глухом бессилии и сидеть сложа руки в этих покоях. И, быть может, именно яростное нетерпение вынудило Ланселота задать вопрос прежде, чем он сумел его обдумать.  — Могу ли я дождаться леди Эльмину около столовой, пока не завершится… аудиенция? — Находиться под дверями, когда у короля проходит личная встреча, не принято,- отозвался Гавейн.- Но ты можешь подождать в коридоре, чтобы не навлечь на себя подозрения охраны. Думаю, вскоре ужин должен завершиться.   Готовый принять любые условия, Ланселот согласно кивнул и, накинув на плечи куртку, последовал за рыцарем. Он должен был убедиться, что девушка возвратится целой и невредимой после беседы с Утером, иначе, Бог ему свидетель, даже Гавейн и вооруженная охрана не удержит его от расправы над этим мерзким корольком.

***

— Так что же, миледи?- злобный насмешливый голос Утера отдавался в теле Эльмины жуткой дрожью по спине.- Как разумнее нам стоит поступить во благо королевства? Набрав побольше воздуха в легкие, Эльмина выпрямила спину, попытавшись унять в сердце безумную боязнь, и, с силой разжав ладони, потянулась к наполненному кубку и отпила несколько больших глотков терпкого сладкого вина. Ей предстояло вспомнить обо всех тонкостях и уловках беседы с королем, которым ее учил Мерлин. Оставалось лишь надеяться, что дрожь в голосе не выдаст с потрохами ее истинные чувства на растерзание зверю с золотой короной. — Полагаю,- задумчиво протянула дева, чувствуя, как от вина онемели губы и кончик языка,- такое решение справедливо, Ваше Величество. Красные Паладины причинили много вреда на ваших землях, и, несомненно, виновные обязаны возместить ущерб и понести наказание за предательство,- увидев в глазах Утера искру недоумения, дева осмелела в своих речах.- Я ничего не смыслю в делах государственных, Ваше Величество, но мне кажется, в таких вольных, даже дерзких, деяниях отца Кардена и его Паладинов лежит вина и на самом Его Святейшестве. Ведь насколько мне известно, ни один пастырь, который чтит церковь и праведно служит во славу Господа, никогда не станет так своевольничать без дозволения Святого Престола. А отец Карден был слишком набожен. — Слишком хитрозадый,- раздраженно отозвался Утер, отпивая вина.- Небось, дряхлый ублюдок хотел усесться на нашем троне и править самому. — Он был безумен верой в праведность своего дела,- вздохнула Эльмина,- но никогда бы не затеял этот поход без благословения на то Его Святейшества. Думаю, его дальнейшие решения также были согласованы с Римом,- откусила она небольшой кусочек пирога, стараясь невозмутимо выдержать пристальный взгляд Утера. — Думаешь, Авель поддержал предательский союз Кардена и этого вонючего пса Камбера? — Не могу ничего сказать об этом, Ваше Величество, я не сильна в подобных вопросах. Но знаю, если отдать Ланселота - Плачущего Монаха - Его Святейшеству, это будет большой милостью. Боюсь, даже слишком большой. Мерлин однажды сказал мне, что поощрять недругов дурное дело, когда можно напротив показать свое превосходство, имея то, чего они так жаждут, но никогда не получат. Хитрая горделивая ухмылка Утера больше походила теперь на кривоватый оскал. Взор его блестел опасливым торжествующим блеском, отражаясь в пламенных огнях свечей, словно во тьме его глаз яро ликовали дикие черти. Безумные искры во взгляде короля вызывали в Эльмине недобрые боязливые опасения, однако сохранять невозмутимость и твердость в словах требовалось до конца. Изо всех сил сдерживая сковывающую сердце тревогу, дева терпеливо ждала ответа, не смея отводить глаз от его пристального взора.  Хищника тяжело обмануть, но ложь не знает границ, а стало быть, обвести вокруг пальца возможно любого - важна лишь степень усилий и мастерство обманщика.  Оставалось молиться Богу, что дева сумела достичь нужной меры. — Видно, Мерлин успел поведать вам о многом, миледи,- молвил Утер, наконец переводя глаза в свой кубок и давая деве на мгновение выдохнуть.- И должен признать, вы стали его достойной воспитанницей. Что ж, быть может, ты действительно права, и отдавать Монаха Авелю так просто было бы чересчур щедро и глупо, особенно если окажется, что он намеревался убить нас, сговорившись с дикарями. Но тогда какой нам прок помогать вам? Договорившись с датской знатью и скрыв ваше нахождение в нашем дворце, что мы получим в благодарность за оказанную вам щедрую услугу? Должно быть, Утер жаждал задать этот вопрос с того мгновения, как она перешагнула порог столового зала. Впрочем, дева знала, что весь тот великодушный прием, оказанный им с напускной щедрости короля, был лишь притворной прельщающей завесой, скрывающей истинные намерения - любой ценой заполучить Зуб Дьявола. Подобно падким ко власти правителям, Утер грезил оружием денно и нощно, до безумия жаждая обладать могуществом, заключенным во стали Меча Первых Королей. А как известно, королевские особы привыкли получать желаемое, не гнушаясь прибегнуть к самым грязным способам. Поэтому Эльмина знала: этот ужин станет их погибелью, если Утер не получит желаемого. — Что ж,- протянула Эльмина, поставив кубок и нервно сглотнув,- пожалуй, нам стоит поговорить открыто, Ваше Величество. Обагрившиеся красным вином губы Утеры изогнулись в хищном самодовольном оскале, а глаза сверкали победоносным торжественным триумфом, отражаясь в пламенном свете безумными искрами; Эльмине казалось, перед ней сидел сам дьявол. — Я весь во внимании, миледи. — Боюсь, Ваше Величество, что я действительно не смогу дать вам истинных сведений о том, где именно Мерлин утаил Меч, однако я могу высказать вам собственные догадки, которые сложились после моего последнего разговора с ним. Предположения о том, кому Мерлин мог передать Зуб Дьявола перед смертью. Глаза Утера воспылали праведным любопытством. — И кому же, миледи? — Я думаю, Меч может быть теперь в руках Морганы, Ваше Величество. — А это еще кто такая?- негодующе свел брови Утер. — Наверняка до вас доходили разговоры о том, как именно был убит отец Карден. — Да, я слышал, что эта девчонка-фэйри отрубила ему голову. — Мечом Власти,- отчетливо добавила Эльмина.- Вам говорили о том, как он очутился в ее руках? — Кажется, рыцари судачили сказки о каком-то темном призраке, который якобы передал ведьме Меч. Кто-то говорил, что это были демоны, а кому-то почудилась смуглая девушка с вуалью. — К счастью, или сожалению, это не сказки, Ваше Величество. Темный призрак в облике смуглолицей девушки действительно явился в тот миг, когда Паладины должны были казнить Ведьму Волчьей Крови. Ее зовут Морганой, Мерлин рассказывал, что когда-то она была простым человеком, пока не связалась с темными силами. — И ты, стало быть, думаешь, что это ей Мерлин передал Меч? Почему она? — Я не знаю, что именно связывало ее и Мерлина, но раз Моргана преподнесла ведьме Меч и спасла ее от гибели, я полагаю, что все дело именно в ней - Ведьме Волчьей Крови. — А причем здесь Мерлин? — Разве вы не знаете, Ваше Величество?- изумленно вскинула брови Эльмина, стараясь выражать чувства как можно искреннее.- Она ведь была Мерлину родной дочерью. — Родная дочь?- лицо Утера вытянулось от удивления и недоверия.- У Мерлина? Он никогда не упоминал, что у него есть дети. — Мне самой стало известно это лишь сейчас. Думаю, он нарочно никому не рассказывал об этом. Взяв кубок, Утер задумчиво откинулся на спинку кресла, медленно помешивая вино в руке. — Теперь ясно, почему он так рьяно убеждал нас пощадить ей жизнь. И как то, отчего эта девчонка была такой изворотливой и дерзкой на язык - вся выдалась в своего хитроумного наглого отца,- фыркнул он, допив последние несколько глотков.- И что тогда? Где теперь может находиться Меч, если Мерлин передал его этой демонице Моргане? Только не говори, что она опять отнесет его фэйри. — Не думаю,- уверенно отозвалась дева.- Теперь это не имеет никакого смысла. Их королева мертва, народ фэйри покинули бриттские земли и вряд ли пожелают когда-нибудь возвратиться, а затевать войны уж подавно. Однако,- чуть тише молвила Эльмина, нерешительно прикусив щеку перед тем, как несмело продолжить,- однако боюсь, что Мечом этим уже никто не сможет обладать. Связавшись с темными силами, Моргана перестал принадлежать земному миру, и если Мерлин передал Меч ей, он навеки утрачен для этого мира. Потянувшись к кубку, Эльмина взволнованно сделала несколько больших глотков, из-под прикрытых век наблюдая за Утером. Дева не знала, насколько убедительным покажутся ее слова и как отнесется король, узнав, что желанная им игрушка никогда больше не сможет принадлежать ему. Утер не отличался жестоким нравом, но привыкший получать желаемое он может прийти в безудержную ярость, осознав крах собственных грез. А разъяренные провалом короли первым делом обрушивают свой гнев на тех, кто приносит дурные вести. Каждое мгновение воцарившегося безмолвия сгущало плотный хмельной воздух с примесью елейного воска и жареного мяса, все труднее наполняя легкие и вызывая в горле тугой рвотный ком. Выпитое вино сдавливало свинцовыми тисками голову, отзываясь в ушах глубоким гулом и скрипящим треском плавящихся свечей. Удушающий необузданный страх сковал девичье сердце, что продолжать опасную борьбу было почти невыносимо - Эльмина едва сдерживала дикое рвение вскочить со стула и бежать без оглядки как можно дальше от этого проклятого дворца и его демонских обитателей. Однако дева не смела шелохнуть даже пальцем, продолжая наблюдать за свирепым хищником перед ней и ждать, растерзают ли ее на части.  Не вымолвив ни слова, Утер резко вскинул ладонью, жестом подзывая пажа. Опрокинув полный кубок, Утер выпил все содержимое залпом; вино стекало из уголков его рта кровавыми струйками по подбородку и шею, обагривая светлый воротник его одеяния. С грохотом он поставил опустошенный кубок, вытерев рот рукавом. — Зря я не отрубил его уродливую лысую черепушку тогда, в лагере,- произнес Утер низким мрачным голосом.- Мы всегда знали, что он никогда не чтил нас как своего истинного короля. Недаром он распустил эти мерзкие слухи, якобы меня родила какая-то замаранная безродная шлюха!- прорычал Утер, яростно сбрасывая на пол все, что стояло перед ним на обеденном столе. Медный винный кубок с грохотом откатился в сторону, а миска, наполненная овощами и мясным кушаньем, разлетелась в стороны, измазав сплошной кашей каменный пол. Эльмина испуганно вздрогнула, замерев всем телом и сжав от страха ладони, не осмеливаясь даже дышать. Разум молил лишь о том, дабы поскорее этот треклятый ужин закончился. — Похотливый мерзавец,- презренно сплюнул Утер, откинувшись в кресле и глядя хмельным помутневшим взором в пустоту перед собою.- Даже после смерти сделал все, чтобы посильнее нагадить и выставить нас жалким неудачником. Эльмина не сводила настороженного пристального взора с короля, улавливая мельчайшие смены черт его лица. Утер имел переменчивый нрав: вспыхнувший яростный порыв очень скоро сменился горестным отчаянием, и теперь он сидел в кресле мрачнее самой хмурой бриттской тучи, поникнув голову и погрузившись в собственные угрюмые думы, не замечая девы, что сидела перед ним. Дева знала: каким бы ни было его напускное презрение, Утер всегда искал чужого одобрения, особенно в глазах Мерлина и леди Люнетты. Быть может, оттого он выглядел теперь таким удрученным, осознавая предательство близкого советника. — Я почти никогда не говорила с Мерлином о государственных делах,- осмелилась тихо молвить Эльмина, осторожно произнося каждое слово.- Я мало в этом смыслю, но мне кажется, Мерлин не предавал вас, Ваше Величество. Утер лишь угрюмо фыркнул. — Отчего же тогда он не преподнес нам Меч, как подобает верному подданному? — Мысли Мерлина мне неведомы, Ваше Величество, но я думаю, он не зря хотел избавить мир от Меча Власти. Перед смертью он только и говорил о том, в какой ужас и мрак повергает клинок своего обладателя и все, к чему он только притронется. Мерлин прожил долгую жизнь и наверняка знал, о чем говорил. Может, он напротив хотел защитить вас, Британию или даже весь мир от темного влияния этого проклятого Меча. — Он думал лишь о том, как бы стащить побольше золота из казны и спустить все на вино,- недоверчиво буркнул Утер. — Я считаю, вам не нужен Меч Власти для того, чтобы быть королем,- мягко говорила Эльмина.- Среди самозванцев истинного правителя отличает любовь и уважение простого люда, а бриттский народ почитает и восхваляет вас - я слышала разговоры простых людей в городах и селениях. Никто не верит вздорным слухам, порочащим вашу честь, и не желает видеть на троне никого, кроме вас. Для бриттов вы всегда будете настоящим королем. С опасливой настороженностью наблюдая за королем, дева заметила, как в унылом мрачном взоре Утера вдруг вспыхнули яркие искорки, а сам он чуть выпрямил спину и расправил поникшие плечи. Ободряющие слова девушки развеяли нависшую обреченную угрюмость, возвращая его прежнюю уверенность и восторженное самолюбование; короли всегда имели слабость к похвале. Лишь теперь Эльмина могла облегченно выдохнуть, поумерив сковывающую тревогу в сердце - она не прогадала с речами. — Впрочем то, что Меч не достался старику Авелю и этой вонючей псине Камберу, уже несказанно радует,- усмехнулся Утер, уже и позабыв про былой гнев и уныние, что позволило побледневшему пажу на скорую руку прибраться и подать новую посуду для короля.-  Что ж, стало быть, больше тебе ничего не известно? — Я могу поклясться вам на Святом Писании, что сказала всю правду, которую знаю,- отозвалась дева, кладя ладонь на сердце, едва заметно подрагивая; только бы ей не пришлось лгать, беря на душу священный грех. Взяв в руку кубок, Утер молчал, ожидая, пока юный паж наливает вино трясущимися руками, и, медленно отпив багрового напитка, почесал редкую бородку, задумчиво вглядываясь в глаза девушки. Король знал о набожной праведности девушки и сперва сильно удивился - хоть он и мало видел воочию фэйри, он знал, что эти существа доселе поклоняются идолам, живя в лесам и болотам, как дикари. Однако, часто наблюдая ее в часовне за утренней и вечерней молитвой, Утер убедился, что эта фэйри, единственная своего рода, была праведной христианкой. А стало быть, ее глубокое рвение дать клятву на Писании можно было расценить как свидетельство подлинности ее речей. — Думаю, это лишнее,- наконец молвил Утер, и дева облегченно выдохнула, вознося молитвенную хвалу Господу.- Что ж, конечно, я имел несколько другие надежды на этот разговор, но нельзя не сказать о вашей искренней честности, с какой вы говорили со своим королем. Тяжело повстречать собеседника благочестивого, а добродетель стоит поощрять. Поэтому так и быть, замолвлю за вами словечко перед датским советником, чтобы вас впустили на корабль. Встревоженное диким напряжением сердце издало несколько чувственных ударов прежде, чем Эльмина осознала сказанное королем. Тягучая жаркая волна окутала все ее тело до самых кончиков пальцев, вспыхивая на ее щеках розовым румянцем. Дева едва сдерживала слезы облегчения и глубокой радости, широко улыбаясь и почти смеясь от безудержного сердечного ликования. Опьяненный терпким вином разум плохо помнил долгие признательные речи, посланные королю за его щедрое великодушие - лишь восторженный трепет души, восхваляющий милость Всевышнего. Порой льва может обмануть и куница.