Воины света

Кацуки бесился, бесился основательно, хоть пока и тихо. Он не понимал их всех. - Убери свой волчий взгляд, - Киришима, как всегда, спокоен и улыбчив, - Она не враг нам. - Бесит. - Что? – удивлен. - Она меня бесит, - шипит сквозь зубы, еле выдавая каждое слово. - Почему? – красноволосый искренне удивляется такому поведению друга. - Потому что все ей очарованы! Шиндо – этот язвительный и в целом острый на язык мужик, даром, что рыцарь светлых – в слюни просто. Нейджире глаз не сводит, клон его тоже, по пятам следует. Шинсо заинтересован так, что постоянно с ней разговаривает и пытается в свои арканы поймать, смеется, что не получается… Даже рассудительная и спокойная Мина, и та! - Э, братан, ты, кажется, ревнуешь, - Эйджиро тихо посмеивается, на всякий случай готовит укрепление тела, ведь Бакуго может от души врезать за такие подтрунивания. - Пффф, не мели чушь. Она мелкая, несуразная, тощая. Вообще не ясно, где и как жизнь в ней держится. Вся такая положительная, со всеми общий язык находит, а огромные взрослые мужики просто тают, глядя на нее. И от одного ее слова готовы распластаться по земле, даже если она просто так скажет. Я не понимаю, почему?! - Может, потому что она действительно принцесса? Самая настоящая. И, хоть и побывала в таком дерьме, свою сущность не утратила. А сейчас еще и поддержку получила… Хотя, знаешь, я думаю, ты бесишься от того, что она не смотрит на тебя. Ну, то есть она видит их всех, разговаривает с ними, перешучивается, колко может ответить даже своим прежним рыцарям, а от тебя шарахается. Вот поэтому ты сейчас так ядом исходишь… Что, так сильно понравилась? – и вот тут уже Эйджиро сделал большой прыжок назад, чтоб не попасть под горячую руку. - Ах, ты! – Бакуго замахнулся, но услышал только заливистый смех и звуки удаляющегося мужчины, - Бесит… Он не понимал себя тоже: раньше его влекли женщины с более ощутимыми формами, ему, естественно, никто не отказывал. И нет, он не принуждал никогда – сами ложились, сами желали. А тут холодная такая с ним, будто смотрит на что-то мерзкое. Вообще в принципе нейтральна с мужчинами. То есть, да, может пошутить, ответить, съязвить или подколоть, наругать тоже, но все на этом и кончается, даже для тех, кто считает себя «близкими» ей людьми – видимо, теперь уже не доверяет никому. Вообще за эти полторы недели, что они стоят лагерем в этом конкретном месте, удалось разработать хоть какой-то набросок плана: она долго и подробно рассказывала о магических контурах и ловушках, которые есть в замке, близлежащих землях и в тех местах, где она была. Да, была оговорка, что все это имело место быть на момент ее пребывания там и могло измениться за то время, что она странствует. Однако же и такая информация весьма полезна. К месту их стоянки подходило все больше и больше войск из отдаленных участков королевств, хотя держались они все же в отдалении. Те же, что были ближе к границе с бывшим светлым королевством оставались там, а все сообщение велось магическими путями, которые не могли отследить. Так или иначе, но вскоре им нужно было выдвигаться – этой армии была не доступна магия порталов, что осложняло процесс нападения в несколько раз. А Бакуго все продолжал беситься – больше и больше, причем сам не понимал, почему. Терзался мыслями, гонял их по кругу, но так и не находил ответа на незаданные самому же себе вопросы. - Доброго вечера, многоуважаемый король. Я могу к вам обратиться? – подчеркнуто вежливо начала однажды беседу Изуку. - Ты уже обратилась. Можешь продолжать, - раздраженно выдохнул он, отрываясь от заточки своего кинжала. - Скажите, пожалуйста, чем я вам так неприятна? - С чего ты взяла, что неприятна? - Невежливо отвечать вопросом на вопрос, но ладно, - а про себя пробормотала «вам простительно», - Я это ощущаю от той ауры, что исходит от вас. От ваших взглядов… Того, как вы морщитесь, когда смотрите на меня. От того, как избегаете разговоров со мной. Как вы постоянно ходите хмурым… Я умею определять настроение людей, и ваше, направленное в мою сторону, не радует вот вообще. - Не я это первым начал. - В каком смысле, господин Бакуго? - В том, что ты со всеми приветлива и весела, а со мной становишься холодной и будто шарахаешься. Хотя я ничего тебе не сделал… - отвернулся, смущаясь, - Ну, кроме того нападения в волчьем образе здесь. - Оу, так в этом всем я виновата? Оригинально, ничего не скажешь, - отвернулась в задумчивости, - Вы знаете, я не согласна с вашим мнением, но да, оно имеет место быть. Хотя я осознаю, что причины нашего такого взаимодействия могут быть в другом. - И в чем же? – Кацуки опять точит кинжал неотрывно глядя лишь на него. Ему ясны все ее недомолвки и намеки… и он пока не знает, как к ним относиться. - Думайте, многоуважаемый король, думайте. Вы ведь очень умный мужчина. Изуку удалилась, еле заметно улыбаясь. На самом деле принцесса прекрасно осознавала все: и то, почему она сама шарахается от него; и то, почему он вечно огрызается и ведет себя не как король, а как мелкий подросток. Она понимала, что Бакуго имеет к ней определенного рода чувства, которые сам пока не может принять и осознать их. В свою очередь, Изуку понимала, что на данный момент он – единственный мужчина, который может подходить ей по статусу. И нет, она не рассматривала его, как жениха или объект вожделения, однако не исключала возможности, что династический брак с ним возможен. Осознавал ли это сам король – не ясно. Но ситуация пока такова. А друзья короля осознали и поняли все уже дано и без него, и уже почти женили его – перешучивались, посмеивались и доводили всякими подколами. Иногда доходило до того, что шутникам приходилось прятаться от него по несколько дней, а то и в лазарете лежать. Такое веселье разбавляло напряженную работу и подготовку. Без него можно было бы просто свихнуться, засиживаясь за картами, расчетами потребления магии у себя и у врага, разработкой вариантов движения и действий вообще. Деревни, мимо которых они проходили временами (которые просто слишком затратно по времени и силам было обходить) встречали их радушно и старались подкинуть продовольствия, хотя его хватало. Однако же такая поддержка радовала. В какой-то из дней – им оставалась неделя пути до ближайшей границы – к готовящейся ко сну Изуку подошла Мина. Все девушки и женщины из «верхушки» жили в одной большой палатке, однако пересекаться часто просто в бытовых условиях не получалось: принцесса вставала раньше их всех и уходила подальше от лагеря тренироваться. Делать это на глазах остальных воинов она не любила – не хотела обсуждений и комментариев, лишь изредка зазывая с собой Шиндо или Нейджире, чтобы провести спарринг. А те и сияли после, как начищенный медный таз. Тренировалась Изуку до изнеможения каждый день. Буквально каждый, невзирая ни на что. А потом помогала готовить тем, кто это делает и прибираться после трапезы тоже. В общем не сидела без дела. - Вы не боитесь? – Мина обеспокоена явно – заламывает пальцы и часто вздыхает. - Нет. Чего мне бояться? – принцесса даже не удивлена такому вопросу, спокойно продолжает приводить в порядок волосы (хоть и короткие, но уже вьются, доставляя немало хлопот). - Ну, что мы не сможем с ними ничего сделать. Что мы проиграем… Что все усилия будут напрасны. - Мина, можно бояться и сделать все от себя зависящее, а можно бояться и сидеть тихо в своей норке, лишь ожидая, когда тебя сожрут. Лучше, наверное, сделать все, что можешь и умереть с чистой совестью. Бояться… я перестала испытывать чувство стыда и страха, живя с ним столько времени – они просто атрофируются и исчезают. Это удобно с одной стороны, но с другой страшно, потому что можешь не увидеть каких-то моментов, на которые стоило бы обратить внимание. - Я поняла вас, госпожа. Простите за глупый вопрос. - Во-первых, не «госпожа», а просто Изуку. А во-вторых, он не глупый. Это нормально – испытывать эмоции и переживать о предстоящем. - Мне все равно неловко как-то… Могу я что-то для вас сделать? - Массаж! – сразу нашлась принцесса. Русалка перед ней удивилась, сама же Изуку так обрадовалась, что аж глаза засверкали. Когда все слои одежды были сняты, а бинты аккуратно сложены у импровизированного ложа, Изуку легла на него животом. В последнее время было много нагрузок, а расслабиться никак не получалось, поэтому она была в предвкушении. Когда же Мина только коснулась ее напряженной спины умасленными руками, из груди вырвался протяжный стон удовольствия. Обе девушки смутились, и Изуку пообещала, что постарается сдерживаться. Однако же какую-то особенную тишину за пределами палатки они уловили. В это время руководители штаба, продолжавшие – скорее, уже заканчивающие – мозговой штурм, услышали женский стон. Первая мысль, мелькнувшая в головах их всех без исключений – кто-то решил развлечься, только вот кто и с кем?! Взгляды моментально устремились в сторону женской палатки. Кто-то сглотнул, кто-то нервно начал хихикать: все же им было не до этого. А тут… Правда, все сомнения, но не буйная фантазия, развеялись, когда жена Слона заглянула в свой ночлег и тут же вышла, направившись к ним. - Вечера. Мне сказали, что у господина Шинсо, как местного лекаря, есть какие-то масла. Мина попросила масло лаванды и мяты, если они у вас остались. - Для чего ей? - Она делает принцессе массаж. Сказала, нужны такие. - О, теперь всё ясно. Хитоши удалился к своим запасам, выудил пару склянок из темного стекла и передал. - Пусть оставляют это себе. - Спасибо. И спокойной ночи. Женщина удалилась со своим ценным грузом, а мужчины остались каждый в своих мыслях. Хотя всем и вся было понятно – каждый представлял хрупкую спину девушки, хотя она хрупкой совсем не была, но они же этого не знали... Больше за пределы палатки не просочилось ни единого звука, как бы ни пытались вслушиваться – похоже девочки наложили заклинание тишины. - Вы бы видели их лица, когда я подошла просить масла, - в голос хохотала Майя, раздеваясь перед сном. - Я представляю, - улыбнулась русалка, - Это было неожиданно. И явно взбудоражило их умы надолго. - Мииина, - принцесса уткнулась в подушку, - Я не хочу думать об этом. Неееет, - она задыхалась от смеха, - И мне лучше не представлять, кто и с каким выражением лица там сидел! Палатку наполнил искренний хохот. Когда массаж все же был доделан, Изуку укутана в одеяла, а свечи погашены, женщины улеглись. - Мина, скажи, - начала Майя, - А почему ты не замужем? Никогда не хотела? - Я не хотела выходить замуж у себя, под водой. Это значило бы, что я останусь там на всю жизнь… А мне хотелось на сушу – исследовать этот прекрасный мир. - Ну, а здесь почему нет? - Знаешь… Просто боюсь. - Но чего? - Что буду плохой женой со своим русалочьим представлением о браке и жизни в целом. Что не смогу родить ребенка нормально и оставлю мужа без нормальной семьи. Что кончится моя исследовательская жизнь. Много чего… - Но ведь от всех этих страхов правильное решение – это найти нужного человека? Который примет тебя всю целиком, со всеми твоими мыслями и страхами, - Майя лежит на животе, обняв подушку, опирается на локти, всматриваясь сквозь темень в такую необыкновенную девушку. - Я понимаю, но не хочу портить жизнь собой кому-то. - Не говори ерунды, - возмутилась Изуку из своего кокона одеял, - Если тебя полюбят, примут. Если полюбишь ты, не бойся, а лучше обсуди с ним все свои страхи. - Я чего-то не знаю? – удивляется партизанка. - Я думаю, что у тебя с Серо все взаимно. Каждый из вас надумывает себе лишнего и боится подойти. И вы таким образом просто тратите свое время. - Х-х-хорошо. Я учту, - тихо выдавила из себя розовая девушка. - Ну а ты что, Зу-Зу? – у нее явно сегодня настроение поболтать. - Ты про что? - Не надо включать дурочку! Я знаю, что ты все прекрасно поняла! - Нет, - Изуку хмыкает. - Что ты можешь сказать о короле Бакуго? – и вот тут Майя специально сделала покров тишины тоньше, зная, что их продолжают слушать. - А что мне надо сказать? - Ну, нравится он тебе или нет. Что вообще ты о нем думаешь? - Я думаю, что он – очень сильный человек, которому рано пришлось взвалить на себя большую ответственность. Это наложило свой отпечаток, естественно. Он резкий и временами грубый, но, когда касается чувств и эмоций, думаю, сам себя не всегда может понять. Он все, что считает слабостью своей, превращает в злость, а это многое – страх, растерянность, неуверенность… - Хорошо…- подогревает разговор дальше, - Ты сказала про то, как его видишь. А что ты чувствуешь к нему? - Хм, это странный вопрос. Я не так долго его знаю, чтобы говорить на эту тему. - И все же, - не унимались обе женщины. - Нуууу… Я ему благодарна. За то, что когда-то его тайное пристанище спасло мне жизнь и дало передышку. За то, что сейчас доверяет мне и идет в наступление… - Чего замолчала? – Майя в ударе, хотя знает, что Изуку от таких разговоров смущается сильно. И если б были зажжены свечи, они увидели бы красную-красную макушку, спрятавшуюся глубоко в одеялах. - Он красивый, - тихо буркнула принцесса, но ее все же услышали, - Я таких красивых мужчин никогда не видела. Хотя все ликаны, что есть здесь с нами, поражают своей внешностью. Но король выделяется среди них тоже. - Хм, а я слышала, что принцы семьи Тодороки были богически красивы… Это не так? - Так. Но у Тойи красоту портило его безумие и желание причинять боль – они отпечатались на лице. А Шото портило то, что у него был достаточно подлый характер и распутная жизнь в целом. - Тааааак, вот тут, мне кажется, надо подробнее, нет? - Нет, Майя, не надо. Я не буду о них ничего рассказывать. - Но почему? Ты никогда не говорила о них ничего, но упоминала только Шигараки. Интересно же. - Майя, дорогая, я все понимаю, но говорить о том, что один брат меня постоянно бил и не трогал, потому что я была ему омерзительна, а другой всяческими способами и интригами пытался меня покрыть, я не хочу. Это мерзко, больно и противно. Они красивы внешне, да. Имеют хорошие манеры и учтиво разговаривают. Вот только человеческого в них не было ни в одном. А вот ликаны могут обращаться в зверей, но человечности имеют гораздо больше. Они могут быть грубы, молчаливы или излишне веселы, пытаясь отвлечь других, но они остаются верными себе и своим близким. Это завораживает в них. И заставляет восхищаться… Чуть в отдалении от женской палатки мужчины вслушивались в каждое слово, не издавая ни звука. Однако на последней фразе принцессы Киришима-старший выдохнул: - Кажется, мы только что услышали признание, брат.