Венгр-искуситель

Ференц медленно проходит теплой рукой по чужой чувствительной коже, касаясь лишь кончиками пальцев, и с ухмылкой вглядывается в отражение в зеркале, что, смущаясь, прижимает руку головой к собственному плечу. Ладони, вырвавшись, легко скользят под воротник рубашки, мягко массируя напряженные мышцы; венгр не отрывает взгляда от зеркала, слишком сильно желая запомнить и увидеть реакцию поляка. Фредерик поддается горячим касаниям, выгибаясь им навстречу, и смотрит в отражение из полуприкрытых глаз. Встречаясь с чужим жадным взглядом, он крупно вздрагивает и отворачивает голову, пока чужие губы ласково мажут по щеке. Происходящее пугает и искушает одновременно: кто же мог подумать, что под широкими и сильными руками может быть так приятно. Юркие пальцы ловко расстегивают пуговицы рубашки и перебираются на шею, аккуратно огибая и начиная щекотать, а затем одна ладонь поднимается к подбородку, вынуждая перевести взгляд на свое отражение в зеркале. Ференц ухмыльно пристраняется к уху поляка, шепча что-то ужасно развратное, а тот лишь прикрывает глаза, отдаваясь ощущениям. — Открой… — слышится властный голос, и в ту же секунду по скуле проходятся языком. Фредерик подчиняется: приоткрывая глаза, он бегло оглядывает сначала себя, а потом стоящего за своей спиной Ференца, который уже успевает обвить руками его талию, прижимая ближе. Шопен сглатывает и откидывает голову на чужое плечо, почти сразу ощущая прикосновение губ к шее. Ференц ловко скидывает чужую рубашку, потянув легкую ткань наверх, заставляя поднять руки, и отпускает ту в свободный полет до стоящей подле тумбочки. Поразмыслив над заминкой, поляк резко отходит назад, огибая венгра, и приближается сзади, прислоняя ладони к шее и подбородку, подводя ближе к зеркалу. Ференц слегка шарахается от неожиданности, но расслабляется, чувствуя жар мужского тела. Затаив дыхание, он разглядывает себя и Фредерика, скользя по тому взглядом, и вдруг ощущает, как композитор вжимается к нему до не могу. На ягодицах чувствуется что-то твердое, и то — отнюдь не руки. Фредерик ведет носом по шее, опаляя кожу горячим дыханием, из-за чего она покрывается мурашками. Ференц довольно хмычет и накрывает чужие руки своими, прижимая еще ближе, и сам подается назад, прижимаясь спиной к чужой груди. Шопен тяжело вздыхает и прикусывает кожу, оттягивая ее и вызывая судорожный вздох. — Смотри. — властно шепчет Фредерик, когда замечает, что Ференц отвел взгляд. Лист улыбается — против него его же способами! — но послушно переводит глаза обратно на отражение. Оводя взглядом стоящего, стесненного Ференца, Фредерик прислоняется к чужой оголенной спине, покрывая ту горячими поцелуями, и, как бы невзначай, скользит пальцами ниже, останавливаясь на нужном месте так, что венгр чуть ли не выгибается, как кот. — Тш-ш… — шепчет он, слегка приподнимаясь на носочках, и трется носом по гладкой шее, сжимая руку внизу. Взгляд Листа мечется по комнате, пытаясь сосредоточиться, как бы не было сложно, но, каждый раз натыкаясь на собственное отражение, тело нарочно выгибается, сильнее подставляясь под ласки. — Умничка, смотри на себя. Ференц прикусывает губу от такого обращения к самому себе и сильнее выгибается к руке, громко вдыхая через нос. — Ты такой горячий, Ференц… — продолжает шептать Шопен, оглаживая головку большим пальцем. Лист запрокидывает голову, зажмурив глаза. — Ты такой искренний и отзывчивый, загляденье. Как ты думаешь, ты будешь также все чувствовать, если я войду в тебя? — он скользит свободной рукой к ягодицам. Ференц секундно задерживает дыхание, поддаваясь сильным ладоням, что тянут его к большому креслу, как назло стоящему прямо напротив зеркала. Отпустив и остановив находящегося где-то не здесь душой любовника, Фредерик быстро расправляется с брюками и обнаженным усаживается на кресло, решительным взглядом всматриваясь в подергивающийся кадык венгра. Едва расставив ноги чуть шире и пару раз огладив себя, наслаждаясь неприкрытой завистью в светлых глазах, он — неожиданно даже для себя низким от возбуждения голосом — тянет: «На колени», — ехидно приподнимая уголки губ. Лист едва заметно вздрагивает, после чего расплывается в ответной улыбке — более защитной, чем обыденной — и делает пару шагов ближе, послушно опускаясь прямо между расставленных ног на колени. Он смотрит исподлобья в чужие глаза, подернутые дымкой возбуждения, и осторожно кладет руку на основание, чем вызывает несдержанный вздох. Ференц опускает взгляд и наклоняется вперед, только чтобы лизнуть языком головку. Чужая рука зарывается в его волосы и подтягивает еще ближе, немо призывая к действиям. Лизнув на всю длину, Ференц обхватывает головку губами и поднимает глаза на Фредерика, ожидая реакции. Тот же, расплываясь в довольной улыбке, лишь гладит по волосам. — Умница, — спустя пару движений любовника тянет он, запрокидывая голову на спинку кресла. Ференц ускоряется, беря почти на половину, и сжимает собственные ноги от чужих слов. Негодник. — Да… — помогая себе руками, тот чувствует на себе усиливающуюся хватку. Резко, но аккуратно отстраняя венгра от себя, Фредерик, прищурив глаза и держа того за волосы, проходится пальцами по чужой шее, нарочно задевая кадык, и лепечет: — Твой чудесный рот просто создан для моего члена, мой дорогой. — улыбается Фредерик, отчего Ференц краснеет как юная девушка, но не может отвести взгляда от чужих глаз. — Ты выглядишь так развратно, кажется, тебе и самому нравится, когда я вбиваюсь тебе в самое горло, не так ли? — Лист все же отводит взгляд — не может стерпеть этого — и чувствует, как жар распространяется по всему телу. Шопен наклоняется ближе к нему, склоняясь к самому уху. — Но знаешь, ты будешь выглядеть еще развратнее, когда я начну брать тебя, грубо и резко, а ты только и сможешь, что смотреть на самого себя в отражение и стонать. Хочешь этого, правда? Коленки Ференца начинают отдавать легкой дрожью, как впрочем и руки, и все тело. Ухмыляясь такой отнюдь не двусмысленной реакции, Фредерик тянет венгра, усаживая к себе на колени, развернув лицом к зеркалу, и, переведя туда взгляд, нелестно скользит им по чужому разгоряченному телу. — Раздвинь ножки шире, — велит он, обнимая Ференца рукой поперек груди, чтобы тому было комфортно в таком положении, и прислоняется ближе, проходясь носом по уху и шепча развратное, — растяни себя для меня, дорогой. Я вижу, ты умница, сможешь сделать все сам, — словно довольный кот, он гладит застывшего от изумления мужчину по голове. Ференц сглатывает ком в горле, бросая косой взгляд на сидящего позади Фредерика, который успевает выудить откуда-то бутылек с маслом. Протянув его, он наблюдает, как Лист дрожащими руками выливает себе немного на пальцы и приставляет их, опустив голову вниз. — Нет, смотри в зеркало. — шепчет Шопен, беря любовника за подбородок и поднимая его голову. — Смотри, как ты, горячий и развратный, будешь себя растягивать. — заботливые губы оставляют поцелуй на виске, а Ференц входит сразу двумя пальцами до конца, замирая. Хитрый Фредерик, что не только увлекается происходящем со стороны смотрителя, тянет пальцы к чужому члену, в тот же момент прислоняясь губами к плечу. Он легко мажет губами по бархатистой коже, ощущая несильную дрожь на себе. Ференц добавляет третий палец, — явно готовился к подобному, отвечаю, — и расставляет их, продолжая движения и прогибаясь в пояснице от рук композитора. — Какой молодец, — отрываясь от своих действий, низким голосом лепечет поляк, поднося одну руку к длинным волосам перед собой, сжимая в кулаке в собранной пряди. Вторую ладонь — под томный, заостренный на нем взгляд с зеркала — он подносит к своим приоткрытым губам, кладя два пальца на язык и театрально медленно облизывая, и вновь спускает ниже, проходясь мокрыми по головке, отчего Ференца мгновенно выгибает назад, и тот попадается в сильную сценку на волосах, оттягивающую к себе. Ференц тихо скулит себе под нос, глубоко входя в себя пальцами, но все еще не отводит взгляда. Фредерик ухмыляется и произносит на выдохе: «Достаточно» — когда видит, что грудь любовника заходится слишком частыми вздохами. С хлюпаньем Лист достает пальцы, смотря из-за плеча на Шопена, и немо прося продолжить. Фредерик впивается Ференцу в бедра пальцами и, приподняв, одним плавным движением насаживает на свой член под громкий стон. — Умница. Такой узкий… — шепчет Шопен, выцеловывая лопатки, и бросает взгляд на зеркало. Лист не отводит глаз, задыхаясь от ощущения заполненности. — Двигайся, — приняв удобное положение, требует Фредерик, впиваясь пальцами в чужие руки, лежащие на подлокотнике, и словно приковывая их так. Смущенный Ференц подчиняется, начиная свои движения, со временем ускоряясь и меняя амплитуду, в какой-то момент проходясь по странной точке внутри, отчего слышится громкий протяжный стон. Резко остановившись, просто замерев, он склоняется чуть вперед, насколько ему позволяют, широко распахнув глаза. Отражение самого себя не дает покоя: растрепанные локоны прилипают ко лбу, на шее виднеются красные отметины, а собственный член сочится смазкой, требуя внимания. — Продолжай, дорогой мой, — тянет Фредерик, встречаясь властным взглядом с венгром, что вновь начинает подражать лучшим наездникам Франции. — Прекрасно. Ты просто прекрасен. Лист извивается и тихо стонет сквозь плотно сжатые губы, стискивая пальцы на подлокотниках, и в один момент, не выдерживая, шепчет: — Пожалуйста… — Фредерик, до этого ласково зализывающий укус на плече, вопросительно смотрит в зеркало, встречаясь взглядами с Ференцом. Последний дергает руками, немо прося их освободить. — К чему тебе это? — Шопен ведет взглядом по телу Листа и наконец видит сочащийся смазкой член, который, видимо, не дает покоя дрожащему любовнику. Польские ладони крепче прижимают венгерские, не давая и шанса. — Нет, мой милый. Ты кончишь без рук. — Жалобный всхлип вызывает усмешку. Фредерик чуть-чуть сдвигается, отчего член вновь попадает по нужной точке, и Ференц выгибается в пояснице, открыв рот в немом крике. Подавляя в себе желание дать поляку по щеке, что и так не может быть выполнено сейчас, Ференц забывает про свои установки, отдаваясь ощущениям целиком и полностью. Он боле не смыкает губ, лишь продолжает движения, что слегка изменяются от небольшого секрета венгра — тот пытается выгнуться в сторону так, чтобы все-таки соприкоснуться хоть с чем-то. Но все же Фредерик замечает неловкие попытки, преграждая их и вновь заставляя выравнять темп. — Умница, милый мой, давай, — глаза закатываются от удовольствия, что разливается по телу с каждым чужим толчком, — бесстыдник, Фе-ере-енц! — Фредерик-Фредерик-Фред-…Фредерик! — вскрикивает Ференц, сжимая в себе Шопена, который и сам не может сдержать в себе удовлетворенного хрипа. Движения ускоряются, но уже по инициативе Фредерика, и Лист громко и обильно кончает, впившись пальцами в подлокотник и откинув голову. Шопен делает еще пару резких толчков и кончает следом. Повернув голову венгра к себе, поляк припадает к его губам, которые жадно ловят воздух, пытаясь отдышаться. — Умница. — в очередной раз говорит Шопен.