Из бездны — домой

— Не дёргайся, капитан, а то, не ровён час, без уха останешься, — ловко орудуя ножницами, тоном сварливой бабки сказала Любаша. — Я же тебе не статуя Давида, чтобы быть недвижимым, — раздражённо ответил затёкший от долгого сидения в одной позе Орешкин. — Скорее уж Аполлона, красавчик, — на минутку прекратив свои парикмахерские упражнения, смачно поцеловала Валю в губы, с виду ничем неотличимая от обычного человека девушка. — Ну вот, твоими стараниями глюки пошли, — на редкость спокойно воспринял капитан пролетающего мимо и безуспешно старающегося зацепиться за что-нибудь кота. — Сашка, — пытаясь дотянуться до прилипшей к потолку расчёски заорала разозлённая Любаша, — твои шуточки, извращенец? — Кто бы говорил, мадмуазель, — видимо, не посчитав нужным материализоваться, ответил парнишка, — я как мальчик из церковного хора в сравнении с плясуньей из развратного кабаре «Crazy Horse». А между тем у нас, несомненно, проблемы. Пропала искусственная гравитация. — Ну так запустите её, — раздражённо поёрзал на стуле недостриженный Валька. — Не имею возможности, — лапидарно ответил Саша. — Вот за что я тебя люблю — так это за краткость ответов, которые в данном случае, мало того, что бесполезны, так ещё и нецензурно ассоциируемы. — А между тем, командир, — подвела итог перепалке Любаша, — всё просто. Нужно лишь надавить на маленькую синюю кнопку, которая находится в хвостовой части звездолёта. — И в чём проблема? — удивлённо спросил Валентин. — А в том, что она, благодаря чьей-то уму непостижимой фантазии, находится снаружи корабля, и, естественно, чтобы её нажать, надо кому-то выйти в открытый космос. — Не нужно быть Папой Римским, чтобы догадаться, кто этот несчастный, — ворчливо пробормотал Валя и, оттолкнувшись от кресла, взял курс на восьмой посадочный шлюз… Двигатели за спиной у космонавта разогнали Орешкина до максимальной скорости и он внимательно вглядывался в обшивку, чтобы, не дай бог, не пролететь мимо цели. А отвлечься, между тем, очень хотелось. И, понадеявшись на всевидящее око компьютера, капитан изредка отвлекался на впечатляющую панораму. А глянуть было на что. Не так уж и далеко от корабля огромный астероид со всего маху врезался в маленькую зелёную планету, в мгновение ока окутав пыльным облаком атмосферу. Затем из недр умирающего небесного тела вырвалась мощная струя огня, перемешанная с миллионами камней, развалившая планету пополам и отправившая обе части в никому не известном направлении. — Командир, вы на месте, — прозвучал в шлеме голос Сашки и Валя, нехотя оторвав взгляд от впечатляющего действа, выключил двигатели и дотронулся рукой до вожделенной кнопки… Океан был чем-то похож на земной. Те же приливные волны, с оседлавшими их пенными гребешками. Вот только изумрудный цвет был нереально густой, как будто в воду вылили умопомрачительное количество жирной зелёной краски, хоть на хлеб её вместо масла намазывай. Длинный и узкий пляж, на который мерно накатывали эти странные волны, состоял из мелких огранённых алмазов, причудливо переливающихся в свете местного светила, чьи лучи то там, то здесь, пробивались в проплешины тяжёлых сиреневых туч. До жути интересно и в то же время страшно было подумать, какой из них может пойти дождь, а потому Орешкин возблагодарил бога, что пока осадков не наблюдалось, а так как ни скафандра, ни какой-либо другой защиты у Валентина не было, он стал нервно оглядываться в поисках какого-нибудь укрытия и метрах в ста от себя обнаружил уютную белоснежную беседку, в которой расположился человек, как две капли воды похожий на Валькиного отца. — Здравствуй, Валя, — грустно улыбаясь, приветствовал подошедшего к нему сына Орешкин-старший. — Папа, это ты? — Да, мой мальчик. Ты не обознался и не свихнулся посреди космоса. Я сам попросил об этой встрече, ибо на Земле родных у тебя больше нет. — Ты умер? — с какой-то неизбывной тоской прошептал юноша, осознав, что потерял последнее, что заставляло его упрямо лететь к теперь уже пустому холодному дому. — Но как же такое может быть? Ведь я оставил тебя за триллионы километров отсюда, живым и здоровым. — Самонадеянность — вечная спутница достаточно долго пожившего на Земле опытного в своей профессии человека. Помнишь, я говорил тебе когда-то, что у меня не было ни одной аварии. Так вот на каком-то богом забытом перекрёстке в мою малолитражку на бешеной скорости въехал рефрижератор. То, что осталось от моей бренной плоти, наверняка соскребали с груды металлолома. Если вообще это было кому-то нужно. Ни родственников, ни близких друзей у меня не было, а твой звездолёт, как сообщили в новостях, бесследно пропал. Наша старая квартира осталась без хозяина. Тараканам разве что теперь там раздолье. Одна надежда, что ты долетишь до Земли и захоронишь мои останки возле могилы дочери и жены. Рад, что вижу тебя повзрослевшим и возмужавшим, — потрепал по недостриженный шевелюре Вальку отец. — Как говорили в старину морякам — попутного ветра тебе, сынок, и пусть минуют тебя все препятствия и опасности на твоём долгом и многотрудном пути. А мы будем ждать тебя здесь, — показал взглядом отец на приветливо махавшую рукой стоявшую недалече стройную, белокурую, одетую в короткое светлое платьице, девочку, а рядом грустную голубоглазую женщину. «Точно такая, как тогда, на дне рождения. Совсем не изменилась», — с тоской подумал о сестрёнке Валя, мать же он видел только на фотографиях, а потому её вид был несопоставим с чувством по отношению к юной и знакомой до боли девчонкой, хотя что-то и ворохнулось светлой трелью у него в душе. Чудесный пляж в одно мгновение пропал, а капитан снова оказался в скафандре внутри того же причального шлюза… Достриженный и выкупанный неутомимой Любашей Валька смирно сидел на кушетке в медотсеке, где включенный доктор-голограмма всеми известными науке способами тщательно обследовала юношу и, вынеся многообещающий вердикт «здоров, словно некастрированный жеребец», пропала из поля зрения. — Тебя не было буквально минуту, — рассказывала Люба капитану, вливая ему в рот из блюдца крепкий цейлонский чай. — Так же внезапно, как вы исчезли, так же и появились на полу в шлюзовом отсеке, — опрокинул рюмочку коньяку в глотку обожаемому командиру сидевший по другую сторону Саша. — Не ждите от меня откровений, друзья мои, я и сам ещё до конца не понял, правда ли то, что со мною было или это шутки попавшего в открытый космос подсознания, — философски рассудил Валентин. — Как же узнать правду? — хором спросила неразлучная парочка. — Узнаем только на Земле.