«Skan» на стандарте

Рядом, на тумбочке, у самого уха Джима, раздался стук и звон, но это ничуть не отвлекло его от развернувшейся в падде битвы. Около двух недель назад кто-то разработал игру и «ненароком» оставил ее в комнате отдыха общежития Звездного Флота на Земле. На самом деле, что тут страшного, разве игры не должны обеспечивать отдых? Проблема заключалась в том, что она была сетевая и «вирусная». С точки зрения привычки, исключительно. Не прошло и недели, как она попала и Джиму в руки. И теперь, объединившись с Сулу и МакГаувером, они боролись против соседнего трио — Кристины, Ухуры и Чехова. Капитан предлагал им объединить силы против других соперников, как сделала команда звездолета «Шерман», в связи с чем тут же взлетела на первое место в рейтинге, но те были крайне несговорчивы. Ну ничего, Джим с приятелями захватит их территорию, получит все их ресурсы, и тогда, может, в союзе с кем-то другим они выступят против команды «Шермана». Чувство, что он не первый, уязвляло и давало повод Горасио, капитану «Шермана», поддевать его в столовой. Джим скрипнул зубами — МакГаувера ранили, и он отправился в медотсек. В игре, к счастью. Че-е-ерт! — Джим, — кровать по другую сторону от капитана прогнулась под чужим весом. Спок не разделял всеобщего восторга от модной игры и оставался островком здравомыслия, возвращающим супруга в реальность и не дающим всяким Горасио подтрунивать над ним. Во время последней шутки Спок смерил его таким взглядом и так изогнул брови, что тот сбился на полуслове, поспешно извинился и сбежал. Вот уж кто умеет унижать людей бровями. — Я тебя внимательно слушаю... — протянул Джим, не отрываясь от экрана. По спине скользнула прохладная сухая рука: Спок придвинулся к нему вплотную и огладил ложбинку его позвоночника от копчика до шеи. В их комнатах было достаточно жарко для человека, так что Джим предпочитал в свободное время ходить только в шортах. — Нужно сделать кое-что. Я думаю, в постели это будет удобнее, чем в лаборатории, — губы вулканца коснулись слегка выступающего позвонка на спине, послав по телу волну мурашек. Джим запутался в движениях, и его герой споткнулся. Совершив все необходимые махинации, он быстро сохранился и оторвался от устройства, бросив вопросительный взгляд на супруга через плечо. — Дети должны рождаться в любви, — туманно выдохнул Спок ему в ухо и кивнул в сторону тумбочки. Джим посмотрел туда, и его щеки, против воли и всякой логики, зарумянились. Не успел он ничего сказать, как по телу пробежала новая волна удовольствия: на этот раз губы спустились чуть ниже и обласкали одну из выступающих лопаток. На тумбочке, в штативе, стояло несколько пробирок, дезинфицирующие средства и специальные одноразовые салфетки, которые они использовали для очищения от лишней смазки. — Доктор Маккой разрешил провести нам процедуру в более приятных условиях, поскольку я обладаю всеми необходимыми знаниями, — пробормотал он, чуть приподнимаясь, чтобы достать до второго плеча. Поясницу щекотнули волоски с груди Спока. — Это происходит как-то... по-особенному? Я думал, нам нужно просто... эм... принести сперму в баночке? — зарделся Джим. Такие ласки не были ему в новинку, но отчего-то перспектива объединения их с медицинской процедурой смущала. — Не совсем. Но, тем не менее, всё равно сперва нужно достичь эякуляции, — дыхание вулканца обожгло другое ухо. Он припал губами к изгибу плеча, оставляя влажный след. Секс с ним в принципе был очень мокрым. Джим даже недавно приобрел несколько комплектов непромокаемого постельного белья. — Я думал, что мы будем... заниматься этим поодиночке, — выдохнул он, откидывая голову влево, давая еще больший доступ. — Почему? — голос был почти удивленным — максимально удивленным для диапазона интонаций вулканца. — Это так смущающе, — признался Джим, прогибаясь, потому что Спок сместился и накрыл своим телом его, устроив колено меж бедер и прижавшись грудью чуть ниже лопаток. — Я думал, что это станет самым простым из всего, что было необходимо сделать, — в ягодицу Джима уперся твердый член, скрытый тканью просторных спальных штанов вулканца. Споку нравились пижамы, без рисунков, тонкие или толстые, с пушистой флисовой тканью или из тонкого хлопка. Капитану они тоже нравились — на Споке. Особенно светло-серые, подчеркивающие оливковый цвет лица. — Ну... — Джим задумался, вздохнул и позволил себе растечься по кровати, расслабив руки и перестав упираться в нее локтями. — Это, безусловно, не самое сложное, но... Черт, я не знаю, — прицокнул он и вдруг, отвернувшись лицом в подушку, глухо пробубнил, — Или знаю: это так возбуждает, что мне стыдно. У меня стоит на одну только мысль, что мое семя, превращенное в яйцеклетку, будет оплодотворено твоим. Потому что... это ведь медицинская процедура, и я не должен так сильно гореть от мысли, что благодаря этому взаимодействию появится новая жизнь... Это просто аморально, думать о детях, о науке, о всяких биологических экспериментах и испытывать непреодолимое желание кончить. Это не то, что мне хотелось бы разделить с тобой, — завершил он свою мысль и замер, ожидая вердикта. Последовало несколько секунд тишины, и сердце капитана забилось чаще. Они не могли сбежать друг от друга, но едва ли это означало, что он не мог вызвать у мужа... отвращение. В конце концов, Джима же тянуло блевать, когда Спок делал салат из андорианских водорослей-слизней? Он охнул, когда вместо слов вулканец наклонился и прикусил его загривок. Через минуту даже следа не останется, но все нужные рецепторы он задел, заставив кровь с новой силой двинуться по телу. — Это нормально, — выдохнул Спок и зализал место слабенького укуса своим шершавым языком. — Это естественно. Все живые существа испытывают возбуждение при мысли о возможном потомстве в результате соития. Это дополнительный стимул, чтобы потомство всё же было зачато. В моем организме тоже выделяется дополнительное количество гормонов, вызванное предвкушением этого события. Серьезным катализатором также является то, что я могу разделить эти ощущения с тобой. Это предвкушение совместной работы над интересным проектом, умноженное на половое влечение, разделенное на волнение, возведенное в степень силы притяжения моего разума к твоему. Или, говоря более простым языком, меня возбуждает перспектива взаимодействия наших семенных жидкостей и последующая перспектива этого взаимодействия. Факт творения, момент, вспышка, толчок, с которого начинается жизнь, сравним с кульминацией во время занятия любовью. В природе это одно целое — оргазм и зачатие, и пусть в нашем случае эти два явления не совпадают, меня безмерно радует небесплодность нашего союза. Он мягко поцеловал своего капитана в волосы и отстранился, устраиваясь сбоку. — Интересно, это твоя особенность, или этому где-то учат? — после непродолжительной паузы ответил Джим и тоже повернулся на бок, лицом к мужу. — Только ты умеешь говорить так, что сердце щемит, а ответить нечего. Я люблю тебя, но эти слова слишком пустые, чтобы передать все, что я ощущаю, — он потянулся рукой к лицу Спока и, копируя его движение, проскользил двумя пальцами от виска до подбородка. — Только с тобой я ощущаю себя завершенным. Будто до твоего прихода мир складывался из пазлов, и все они стояли как нужно и на своем месте, и я — это тоже часть общей картины, только вместо моего пазла была пустота. Спок приподнял руку и накрыл его пальцы двумя своими. Погладил вдоль ладони, очерчивая круги. Их ладони оторвались от тела, поднялись в воздух, лаская друг друга искрящимися от чувств касаниями, и Джиму на мгновение показалось, будто он увидел меж их пальцев желтые вспышки. — Слушай, это получается, что мы сейчас с тобой сделаем это, я имею в виду… сбор материала, а потом я могу пойти и съесть тот жирный стейк самой сильной прожарки, который заприметил в «Roguere» еще в прошлом месяце? Боже, это даже звучит отлично, ты послушай: восхитительный секс и сочный стейк после него. И запью кофе. Крепким. — Технически, да, — пальцы Спока обласкали запястье Джима. — Но фактически, если окажется, что нужен еще один образец семенной жидкости, придется снова ждать два месяца, соблюдая диету. Возможно, лучше подождать окончания всех процессов, чтобы не пришлось повторять программу заново? Если бы это была настоящая беременность, тебе бы пришлось соблюдать такую диету девять месяцев. Не думаю, что в сравнении с этим две недели слишком большой срок. — Почему мне? — удивился Джим и коснулся рукой бедра Спока, вынуждая его повернуться на спину. — Может, из нас двоих именно ты был бы мамой? — хмыкнул он, устраивая голову на плече вулканца. — У тебя бы округлился живот вот так, — Джим очертил в воздухе невидимое уплотнение. — И набухла бы грудь от молока, — пальцы очертили круг по груди, а после ушли в спираль до самого соска. — Я бы брал тебя только сзади, лежа на боку, придерживая рукой твой живот. Малыш бы чувствовал меня и прекращал пинаться, окруженный всеми выражениями любви его родителей. Или, может быть, ты бы ложился на спину, и я ласкал бы тебя только руками, и втягивал бы в рот соски, пока ты бы не выплескивался белым на свой раздутый живот. А потом кончал бы я, и мы руками смешивали бы твою и мою сперму, размазывали по твоей груди и животу, потому что, я знаю, ты любишь пахнуть мной, пусть даже люди не могут этого ощутить. Ты, безусловно, хотел бы, чтобы от живота запах был сильнее всего. — Достаточно, — вдруг хрипло произнес Спок. — Звучит слишком по-фетишистски? — прицокнул Джим. — Звучит так, будто ты действительно хотел бы этого. — Возможно, определенно точно бы хотел, — хмыкнул Джим, обхватывая его поперек груди и прижимаясь теснее. От такой фантазии вслух член напрягся еще сильнее. — Нелогичная конструкция, однако, как ни удивительно, я тебя понял... — рука вулканца погладила его бедро, скрытое шортами. — Твои фантазии абсолютно нелогичны и невозможны, однако вызывают в моем теле отклик. У вулканцев, как и у людей, только два биологических пола. Беременность вулканца у мужского пола невозможна. Но мысли о возможности невозможного... — Достаточно, — со смехом прервал его Джим. — Мне кажется, еще несколько таких нелогичных фраз и твой компьютерный мозг выдаст ошибку, задымится и отключится. Не думай о том, логично ли это. — Я не могу не думать, — возразил Спок, ныряя пальцами за край его шорт. — Тогда думай, но о чем-нибудь другом. Обо мне. О том, что мы сейчас будем делать, — пальцы капитана в ответ скользнули под пижамную рубашку коммандера. — Тогда у меня задымится в другом месте... — пробормотал Спок, вызвав этой фразой у супруга хохот. — Где-то я уже слышал это... * * * — Джим! Джеймс Кирк! Капитан! Настойчивый голос доктора был таким же противным, как утренняя трель будильника, и Джим особо старательно его игнорировал. До последнего. Закончил со своими распоряжениями, которые записал сидящий напротив него за столом в кафетерии Спок. Сделал глоток сладкого кофе и наконец-то обратил внимание на фурию в белом: Боунсу выдали форму около недели назад, для медиков вне корабля она была иная. Вот уже полтора месяца, как закончилась пятилетняя миссия «Энтерпрайз» — еще месяц был отпускным для всех офицеров. — А?.. — нахмурился он и поинтересовался, перекрикивая шум толпы: — Что-то случилось? — кто-то, заслышав вопли, уже затих и обратил на них внимание. — Еще как! Мне как понимать это, а?! — еще не дойдя до них, завопил доктор, размахивая... открыткой. Кирк сглотнул, лицо его стало встревоженным, а голова втянулась в плечи. — Боунс, пожалуйста, потише, — вдруг тихо и быстро пробормотал он. — Я тебя прошу, не кричи! — и, в свою очередь, закричал шепотом. — У тебя что, проблемы с письменной речью? — он остановился рядом с их столиком и упер руки в бока. Шум в зале опустился до уровня ниже среднего. — Умоляю, Боунс, я хотел оставить это конфиденциальной информацией... — Джим закрыл лицо ладонями. — На нас уже все смотрят!.. — Может, ты ошибся, и я интересую тебя в роли шофе́ра, а не ша́фера? — доктор, на волне собственных эмоций, его просто игнорировал: шумел, жестикулировал в привычной манере, так что Споку пришлось отодвинуть свой стакан с чаем на другой край стола. Слишком много экспрессии. — Нет! — Джим поспешно схватил друга за руку и усадил в ближайшее кресло, чтобы он, хоть и невысокого роста, не светился здесь, как маяк посреди моря. — Пожалуйста, не кричи! Приглашен узкий круг людей, это мероприятие для самых близких... И нужен свидетель, ты же знаешь... — торопливо пояснил капитан, бросая то обеспокоенные взгляды на Спока, то подозрительные — на окружающих. — Значит, мне не показалось, и вы реально решили вот прям официально взять и... Жениться? Э... Выйти замуж? Как это говорят? — чуть громче, чем нужно, произнес доктор. — Не все вот эти ваши вуду, а прям… по-настоящему? И, глядя на вулканца, Джим вздохнул — тот безнадежно покачал головой, взял стакан в обе руки и сделал вид, что увлечен изучением дна и гаданием на чаинках. Джим снова посмотрел на друга, застывшего с вопросительным выражением лица и, будто делая шаг в пропасть, произнес: — Да. Звездный Флот отказался признавать вулканскую связь как официальный брак, поэтому мы просто оформим документы по федеральным стандартам. Несколько секунд тишины. Маккой, судя по лицу, был в ауте и путешествовал по глубинам собственного сознания в поисках ответа на вопрос: «Как, мать вашу, мы до этого дошли?» Но дело было даже не в этой тишине. В кафетерии стало тихо. Слишком тихо. И, осознавая происходящее, Джим простонал особо уныло. Первым звуком раздались чьи-то одинокие аплодисменты, их поддержали вторые, пятые... Джиму потребовалось около двух с половиной секунд, чтобы стать бордовым. Кто-то кричал «ура» и его поддерживали «поздравляю» с другой стороны. Спок всё еще делал вид, что ему очень интересно дно чашки, и если он не видел людей, то и они его. Удобная позиция, потому что озираться и смущенно улыбаться оставалось только второму супругу. Он улыбнулся, и, понимая, что конфиденциальность им уже не светила, поднял руку и благодарно помахал всем. — Теперь у тебя точно нет выбора, — утешил себя капитан. — Впрочем... Его и раньше не было, — хмыкнул он. — Но у тебя был выбор произносить речь перед двадцатью людьми или перед двумястами. И, кажется, ты определился. — Забери отсюда Спока, — выдохнул Боунс, глядя на позеленевшего, всё еще притворяющегося, что он тут ни при чем, вулканца. — Его логичный мозг сейчас задымится от эмоционального перенапряжения.