Щель между зубами

Человечество делится на две половины. Одни катят мир, а другие бегут рядом и кричат «Куда, блядь, катится этот мир?!» ©

6. У Гермионы Грейнджер появилась щель между зубами. Конечно, она, как дочь дантистов, понимала, что виной всему зелье мадам Помфри: передние зубы уменьшились и «разъехались». Переборщила немножко, надо было остановить действие зелья секунд на десять раньше. Гермиона широко улыбнулась своему отражению, но тут же поморщилась и в отчаянии ударила по зеркалу кулаками, будто это оно было во всем виновато. У невинного зеркала появились руки и потерли ушибленные места. — Прости, — Гермиона смутилась. — Ну, если тебе стало легче… И зеркало пожало плечами — так, что отражение в нем перекосилось. — Ничуть, — буркнула Гермиона. — Само собой это не проходит… Я ль на свете всех милее? — передразнила она и отвернулась. — Бывает и хуже, — утешило зеркало и смолкло, чтобы не получить еще тумаков. 5. У маленькой Гермионы выпали молочные зубы, и папа бодро объявил, что скоро появятся новые. Однако уже через год его оптимизм испарился подобно эфиру. — Всегда так, — весело заявила мама, вытирая посуду, — сапожник без сапог. Дети преподавателей еле-еле учатся, дети полицейских постоянно попадают в участок… — С нами это тоже должно было случиться! — расхохотался папа. И только Гермиона не видела ничего смешного. — Но папа! Это же некрасиво, надо мной девочки смеются. И Питер, — веско добавила она. — Ну-ну, — отец потрепал ее по волосам. — Твой Питер у меня еще получит. — Он не мой! Вы же можете исправить мне зубы? Пожалуйста! Родители переглянулись. — Посмотрим, — папа посерьезнел. — Понимаешь, дочка, это не так просто, детям не рекомендуется… «Посмотрим» растянулось на несколько лет, и всякий раз находилась уважительная причина отложить разговор еще на парочку. Гермиона успокаивала себя тем, что Питер все так же сидел рядом с ней и неизменно просил списать. В третьем классе на День Святого Валентина он окликнул ее, подошел и с придыханием произнес: »Гермиона, ты мне нравишься, я принес подарок!» — Гермиона, дай английский скатать, а? Не успел сделать, по магазинам за подарками бегал, — Питер якобы смутился. И мгновенно исчез, получив тетрадь. В классе Гермиона первым делом увидела счастливую — и оттого еще более мерзкую — Хелену, которая сидела рядом с Питером и пристраивала к волосам сверкающую заколку. И так, и эдак, а тот глупо улыбался и подыгрывал, показывая большой палец. — Это ей Питер подарил, — шепнула пухлая Сьюзен, хрюкнув от удовольствия. И Гермиона зареклась дружить с мальчишками. 4. Дома Гермиона впервые в жизни закатила истерику. Перепуганные родители бросились к аптечке и, едва успокоив ее, наконец-то выслушали. — Не думал, что все так серьезно, — почесал в затылке мистер Грейнджер. — Ты уверена, дочка? Это может быть больно, — без особой надежды на то, что Гермиона одумается, предупредила мама. — Уверена. Придя в четвертый класс первого сентября, Гермиона прошла мимо Питера, не поздоровалась. Она же пообещала себе больше не дружить с мальчишками. И уселась за парту с Хеленой. — Я посижу здесь. Это был не вопрос, а утверждение. 3. Письмо из Хогвартса и визит Макгонагалл что-то разрушили в мозгу Гермионы. Может быть, сам мозг, весь, до последней перегородочки и извилины. Она победно улыбнулась своему отражению, откусила от бутерброда и взмахнула им, будто волшебной палочкой. — По-моему, это розыгрыш, — протянул папа. Он частенько молол чепуху. — Похоже на то, — а мама всегда ему поддакивала, будто не имела своего мнения. — Ничего подобного, я волшебница! Мне нужны книги, мантии и котел. Я должна успеть прочесть все учебники, чтобы быть лучшей в классе. Конечно, она будет лучшей, Хелена тоже так думала. Хелена — это лучшая подруга, научила Гермиону куче всего, например, косы красиво заплетать и к мистеру Сандерсу подлизываться, когда английский не сделан. Неплохая девчонка, знаете. 2. Она встретила Драко в поезде. Высокий, светловолосый, худощавый, все в нем было слишком прямым — спина, нос и вопросы. Да, вопросы были до безобразия прямыми. — На какой факультет собираешься? — сходу спросил Малфой, схватив Гермиону за руку. Они почти разминулись в узком коридоре, незнакомые, чужие люди, которые видели друг друга впервые. Спросил, и только потом начал разглядывать с ног до головы. Кажется, остался доволен. — Равенкло, все мои там учились. Рука Гермионы чуть дрогнула, когда она разом смахнула родителей в прошлое, как крошки со стола. — Умная, что ли? — вклинилась полная девочка, и круглые глаза ее расширились еще больше. — Помолчи, Панси, — Драко не разжимал пальцы. — Ну, значит, будет у кого списывать, да, парни? Два замшелых пня на две головы выше Гермионы икнули. Смеялись, что ли? — Это Крэбб, это Гойл. — Она все равно не запомнила. — А я Драко. Драко Малфой, — он вроде бы ожидал, что имя произведет впечатление, и отреагировать нужно было правильно. — А… тот самый, — неопределенно протянула Гермиона, хотя понятия не имела, что это должно означать. Драко удовлетворенно кивнул и расслабился. Угадала, стало быть. — Ага. А я собираюсь… — На Слизерин, — хмыкнула она и пошла вперед. По этой нагловатой роже с выточенным на ней самодовольством нетрудно было догадаться, куда поступит Малфой. — Как тебя зовут? — крикнул Драко вслед. — На Распределении узнаешь, слушай лучше. Хелена, разбиравшаяся в мальчиках в разы лучше, учила быть таинственнее сундука мертвеца. А сундук мертвеца был очень таинственным, знаете ли. Гермиона услышала за спиной досадливое «ладно… ладно, пошли смотреть на этого Поттера…» и заглянула в ближайшее купе. Пусто. — Вы не видели тут жабу? Толстый мальчик с покрасневшими щеками молитвенно сложил руки. — Нет, не видела, — равнодушно ответила Гермиона и, взмахнув палочкой, закрыла дверь прямо перед носом пухляка. Простенькое заклинание левитации она давно выучила. 1. — А Поттер классно играл. Драко дернулся, дернулся его подбородок, дернулись руки, готовые зажать Гермионе рот, но она лишь ухмыльнулась и продолжила пинать камушек. Ей нравилось доводить Малфоя до белого каления, он тогда бесился, колошматил по стенам кулаками, пихал доспехи, те с грохотом падали, латы разлетались, прибегал Филч, топал ногами и оглушительно визжал. Правда сегодня Малфой не сделал ничего такого, наоборот, остановился и затих, Гермиона тоже замедлила шаг. — Повтори, что ты сказала. — Я сказала, что Поттер хорошо играл. И красиво поймал снитч. — Так может, пойдешь и поздравишь его? — она представила, как губы Драко скривились, складка над верхней губой углубилась, и стали видны края передних зубов. Гермиона в первую очередь обращала внимание на рот, а уж потом на все остальное. — Может, и поздравлю, — не оборачиваясь, передернула плечами, и сделала пару шагов вперед. — Почему нет? Ему будет приятно. — Никуда ты не пойдешь! — метла с глухим стуком упала, Малфой в два прыжка оказался рядом и толкнул ее к стене, зажал между камнем и собою. — Слышала? Гермиона с трудом высвободила руки и поправила хвостики, перевязанные синими лентами. Этот жест отчаянно нравился Драко. Сдула челку со лба. — Уверен? Малфой сглотнул, почуяв, как кончик палочки уперся в кадык. — Ну давай, чего ждешь, — он медленно подался вперед. Деревяшка вжималась в кожу, точно норовила продырявить. Гермиона дрогнула. Протыкать Драко насквозь она не хотела, потому убрала палочку в карман и надломленным голосом упрямо заявила: — Пойду. — Ну и катись! — он подобрал с пола метлу и стремительно пронесся мимо Гермионы в сторону подземелий. — Катись, жопу ему уже облизали, не так воняет. Иди, будешь сто первой. Она ухмыльнулась, поглядела ему вслед, достала из кармана зеркало, поправила галстук, критично осмотрела себя. И никуда не пошла. 0. — Фурункулюс! — Дантисимус! Ноющая боль разлилась по десне и выплеснулась на язык. Гермиона взвыла и зажала рот руками; почувствовала, что нижней губы что-то коснулось, и сползла на пол, заливаясь слезами. От испуга она не помнила себя, забыла собственное имя, не знала, где находится, и почему вокруг столько людей. Где-то совсем рядом взревел Гойл. Наверное, его ранили или заразили чем-то похожим. Какой-то ужасной болезнью. Передние зубы увеличивались так быстро, что уже спустились до подбородка. — Гермиона! Гермиона, очнись! — Драко тряс ее за плечи, сквозь слезы Гермиона видела его перекошенное лицо, вздыбленные волосы и блестящие глаза. — Это не страшно, это… тебе надо в больничное крыло, ты… бли-и-ин. Кто-то выл «ы-ы-ы-ы», то ли она сама, то ли Гойл. Малфой помог Гермионе подняться и почти тащил ее на себе, на ходу выкрикивая: — Тебе конец, Поттер, твоим очкам конец и ебалу тоже! «Это ведь твое заклятие!» — сказала бы Гермиона, будь она способна говорить. Но зубы не давали раскрыть рот. — Осторожнее, мисс Грейнджер, махните сразу же, как зубы примут прежний вид. Это зелье… может иметь побочные эффекты при передозировке, — неловко закончила мадам Помфри и ушла за ширму к Гойлу. Драко сначала молча сидел рядом, а потом с трудом проговорил: — Я не должен был применять это заклятие, но это же Поттер… Я не думал, что оно отлетит в тебя! Резцы уменьшались, и вместе с ними сдувалось желание прибить Драко. Он дурак, конечно, но, кажется, раскаивается. Гермиона никогда бы не призналась, что самый большой, самый надежно спрятанный в детстве страх выполз на поверхность, как дождевой червь, всплыл, как труп утопленника. Огромные передние зубы были гораздо ужаснее боли, хуже отчисления из Хогвартса, страх уничтожал, втаптывал и присыпал сверху землей. Как будто Гермиона была тем самым трупом. — Из-за чего вы поспорили? — невнятно спросила Гермиона, и Драко помотал головой, мол, не будем об этом. — Расскажи, — она нахмурилась и почувствовала сухую ладонь на своей щеке. — Уизли сказал, что ты моя подстилка, — жестко припечатал Малфой. Раз спрашивает, сама виновата. Гермиона хихикнула раз, второй, прыснула и расхохоталась. — Так он же прав, разве нет? — Еще он сказал, что ты позоришь Равенкло, связываясь со мной. И если, ты, Грейнджер, позволяешь так о тебе отзываться, то я к себе такого отношения не потерплю. Твои зубы уже в порядке, — злые слова упали на то место, где только сидел Драко, а сам он выскочил из палаты. — Мадам Помфри! — закричала Гермиона. Почти успела. 1. Поттер вернулся, да не один, а втроем — с кубком и трупом. Драко даже рот приоткрыл от удивления, брови его взметнулись, черты лица заострились, глаза сощурились, в общем, стал он похож на недовольную цаплю. — Диггори мертв? — вытянул шею. Разве что не подбежал и не проверил. — Пойдем отсюда. Пойдем куда-нибудь, — Гермиона тянула его за руку, утаскивала подальше от дурно пахнущего представления. И почему людей так тянет смотреть на мертвецов? Всякий раз, когда кто-то разбивается на машине, тонет, падает замертво на улице — сразу толпа зевак. — Либо Поттер его убил, чтобы завладеть Кубком, либо… он вернулся. — Поттер не мог. — Ага, у него кишка тонка. Но ты можешь пойти и утешить его… — оскалился Малфой, не отпуская Гермиону от себя. Обнял за талию, вдохнул запах волос и прошептал на ухо: — Шутка. Только попробуй, и я убью тебя. — Еще одна шутка? У тебя останется Панси, Малфой, вот уж кто никуда не денется, — Гермиона распустила косы, пробираясь сквозь взволнованную толпу, точно волосами прикрывалась от пристальных взглядов. — Панси пусть отваливает. Мне нужна ты. Гермиона кисло улыбнулась. Драко так часто произносил эти слова, что они стали смахивать на ложь. — Мне снилось сегодня, что мы с Поттером друзья. — Что?! Руки Малфоя показались огромными, встряхнули ее как тряпицу. Сон, яркий как воспоминание, застрял в голове. Драко, если не почудилось, по-настоящему сходил с ума: ерошил волосы, отирал пот с лица и чуть ли не пар выпускал. — И… как тебе? Хочешь сделать сон явью? Гермиона помотала головой, ощущая, как в горле растет болезненный комок, и взялась за отвороты мантии Драко. — Поцелуй меня. — Что? — растерялся. — Да поцелуй меня уже! Во сне я ударила тебя по лицу. — А я? — Малфой смял ее губы, смял ткань мантии, волосы в кулаке. Гермиона едва устояла на ногах, захлебнулась словами и притянула его ближе. — А ты сбежал, — выдохнула она после. — Это был не я. Я бы просто так не ушел. Я бы… «А еще ты называл меня грязнокровкой. Откуда ты мог знать там, во сне? Ты даже здесь не знаешь». Ночью Гермиона боялась заснуть и, чтобы оттянуть время, прилипла к зеркалу. Между передними зубами появился едва заметный зазор. 2. Гермиона задыхалась от удовольствия. Широко разведенные ноги сводило судорогой, пальцы поджались, в голове было пусто-пусто, как в нежилом доме. Воздух застревал в легких, а Драко все не останавливался, будто решил прихлопнуть ее как муху. Боже, ведь ему даже Азкабан не грозит, если она умрет. Сама виновата. Сама виновата, что пришла в его спальню. Сама виновата, что Драко оказался один, без своих дружков. Сама виновата. Летом Драко назначили старостой и дали отдельную спальню. Всем старостам дали. Делалось это с одной единственной целью — чтобы они всегда были рядом. Случись что, все знали: бежать нужно в восточное крыло второго этажа, там старосты, они помогут и спасут. С тех пор у Гермионы всегда что-то случалось. Иногда они с Малфоем вместе придумывали, что именно. Сегодня она не смогла найти дорогу в гостиную Равенкло. Девичья память. Гермиона прикусила костяшки пальцев, чтобы не закричать в голос. Драко крепко держал ее за лодыжки. Ей опять снился сон, в котором она тоже была старостой, улыбалась рыжему Уизли и объясняла Гарри Поттеру, какой же он упрямец. Гермиона все чаще поглядывала в их сторону, искала малейшие признаки симпатии, но те по-прежнему кривились при виде нее, малфоевской подружки. Нет, разумеется, нет, все это ерунда, но какая реальная ерунда, Арахна побери. — Амбридж пообещала назначить меня главой Инспекционной дружины, — похвастался Драко, вытянувшись рядом. — Сегодня был у нее. — Панси обещала выдрать мне волосы, — беспечно улыбнулась Гермиона. Драко на мгновение прикрыл глаза, словно ему сказали о пятнышке на галстуке. — Я разберусь с ней. — Драко, по-моему, не стоит держаться за Амбридж, ей недолго осталось в Хогвартсе. — С чего ты взяла? — он приподнялся на локте и заглянул в глаза. — Мне приснилось. — Опять? — Это как фильм с продолжением. Каждую ночь повторяют предыдущую серию и показывают новый кусок… ты не поймешь… Я видела, как Амбридж тащат в Запретный лес, я видела кентавров и еще каких-то невидимых существ, которые жрали сырое мясо. Знаешь, куски мяса просто исчезали, а они… — Я там был? — между бровей Драко залегла складка. Тусклый свет прибавлял ему лет. — Да. Ты помогал ей. Но вот только… — М-м? — Меня связали. Ладонь Малфоя скользнула вниз, между ее ног, а потом пальцы, блестящие от смазки, обхватили член. — Ты меня связал. Драко встал на колени и склонился над Гермионой. — Ты веришь снам? Ну какую же чушь она несет, в самом деле. Стыд. — Я верю в волшебную палочку. И в святой учебник по трансфигурации. 3. Синяки под глазами углубились, расползлись по коже, как темная паутина. Драко придирчиво вгляделся в свое отражение. Он еще больше вырос, скоро отца перерастет, похудел, волосы чуть потемнели, как будто от тоски. Синяк над ключицей напоминал о разговоре с ним. Для Малфоя — пустая беседа, готовая стать навязчивым воспоминанием, для отца и матери — нечто большее, судя по всему. Сам он решил тянуть время так долго, сколько сил хватит. «Не соглашайся на предложения», — всего четыре слова второпях написала Гермиона. Ни приветствия, ни подписи. Опять эти проклятые сны, не иначе, верить им нельзя, ну бред же. Не была Амбридж ни в каком лесу, до сих пор жива-здорова, правда, министру она понадобилась в другом месте, и с должности преподавателя ее сняли. Получается, Гермиона видела исход событий, а остальные образы — шелуха, мусор и иллюзия. К письму он отнесся скептически, однако принимать метку не спешил. Гермиона с родителями каждое лето уезжали в Австралию, к дальним родственникам. Драко слышал, что в Австралии много колдунов-эмигрантов, желавших спокойной жизни. — Драко, отец хочет поговорить с тобой, — мама постучала и вошла в спальню. Вид обнаженного сына ее нисколько не смутил. Возраст такой. — Иду. — Кто она? — Люциус тростью указал сыну на место. — О чем ты? — Посмотри на меня, Драко. Он с трудом заставил себя поднять взгляд от колен. Он не мог избавиться от чувства, будто до сих пор находится в комнате и пялится в зеркало. Как две капли воды с отцом. Волосы вот уже год отращивает. Люциус расправил пергамент, лежащий перед ним. — Кто эта девка, с которой ты связался? — Вот сучка! Панси донесла, больше некому. — Именно, — кивнул отец. — Ты хоть в курсе, кто она такая? Драко молчал. — Она гряз-но-кров-ка, — по слогам произнес Люциус. — Ее мать колдунья! — Что ты говоришь. — Он никогда не слышал из уст отца такого смеха — мелкого, мерзкого, презрительного. — Это она тебе наплела? Нарцисса! — крикнул Люциус двери. — Погляди, кого мы вырастили, его же вокруг пальца обвести проще простого. Сердце билось раза в три быстрее обычного. Драко поверил отцу с полуслова. Становились на свои места ежегодные поездки в Австралию и близкое знакомство Гермионы с обычаями магглов. — Эта грязнокровая девка… — Люциус обогнул стол, встал напротив сына и поманил его поближе. Драко выпрямился и приподнялся с места. — Наебала тебя, — прошептал отец, чтобы Нарцисса не слышала. Чтобы ни одна душа, кроме сына, не проведала, как он выражается. Драко упал обратно на стул. — А ты! — ярость душила его. — Ты как мог поддаться? От Драко не ждали ответа. Он на ватных ногах дошел до двери и вывалился на свежий воздух. В кабинете невыносимо воняло. 4. Поезд-курильщик выдыхал пар, а Драко казалось, что дым. В легкие набилась копоть, хотя на деле он сам виноват. Сам виноват, что был таким легковерным. Сам виноват, что истины, которые вкладывал в его голову отец, быстро забылись. Сам виноват. — Драко. Он обернулся стремительно, шею заломило. Гермиона окинула его оценивающим взглядом и, кажется, осталась довольна. — Если ты еще раз подойдешь ко мне, я за себя не отвечаю. Драко крепко держал ее за плечо. «Ой, не трогай меня, вонючая грязнокровка, я только что помыл руки, видишь, какие чистые?» — пропищал Драко из ее сна. А говорят, вещих снов не бывает. Краем глаза Гермиона заметила алчный взгляд Панси. Та аж рот раскрыла от напряжения. — Без шуток, — уточнила Гермиона. Рано или поздно это должно было случиться. — Да, — губы Малфоя дрожали. Синие губы, под цвет синяков у глаз. Панси подошла ближе и решительно взяла его за руку: — Пойдем, Драко, нам надо в вагон старост. — Отвали, — тот психанул и пошел прочь. Крэбб с Гойлом поплелись следом. Гермиона нахмурилась: эти двое явно не понимали, что делают и куда идут. Просто безвольно шли, как под Империусом. Панси побежала следом. В купе она заставила Драко лечь к ней на колени и взялась расчесывать пальцами волосы. Малфою это не нравилось. В ночь с первого на второе Гермионе снилось, как Драко целует ее на платформе, приподнимает и прижимает к себе. Она рассказывает ему выдуманные новости из Австралии и задирает Джинни Уизли. В мозгу Гермионы, уничтоженном еще во время первого визита Макгонагалл, вдобавок ко всему рухнули все полки. Мысли, кое-как разложенные по ним, смешались, и разделить их становилось все труднее. А порой совсем невозможно. Проснувшись, Гермиона подскочила на кровати и залпом выпила стакан воды. Зеркало в ванной сонно зевнуло и отразило мокрое от пота лицо. Щель между зубами еще чуть расширилась. Ничего страшного, убеждала себя Гермиона, незаметная такая щель, никто не увидит. — Смотри куда идешь, — буркнул Гарри Поттер на входе в Большой зал. — Извини. Она поежилась, увидев людей. Сейчас бы на необитаемый остров или в Запретный лес. — Ничего, — Поттер натянуто улыбнулся. Наверное, у него тоже день не задался. Он уже знал о том, что Гермиона больше не «малфоевская подстилка». Да все знали, Паркинсон постаралась. Драко сидел за столом Слизерина и смотрел прямо на нее, как бы Панси ни пыталась привлечь его внимание. Он не спускал с нее глаз, поэтому Гермиона тоже не отводила взгляд. Так и стояла, как дура, около скамьи. Улыбалась, вспоминая изгиб его губ, и пыталась скопировать, прямо здесь и сейчас. В тот момент, пожалуй, можно было убрать всех студентов, преподавателей, вынести мебель, сделать потолок обычным и потушить свечи. Все это было лишним. Малфой моргнул, точно отпустил, и Гермиона рухнула на сиденье. Голова гудела, сердце колотилось в висках, пальцы едва держали ложку, кусок в горло не лез. На зельях она схлопотала двадцать штрафных баллов, потому что перепутала компоненты, а к вечеру решила прогулять заклинания. Такого никогда не случалось. Хелена сказала бы, что беспокоиться не о чем, убиваться из-за парня уже немодно. Гермиону волновал отнюдь не Малфой. Она была достаточно умна и понимала, чем все закончится. Соврала — сама виновата. Но сны! Сны же поменялись. Теперь ей показывают другой фильм, тот, что раньше крутили наяву. Старый не выкинули, претворили в жизнь. И Снейпа сделали преподавателем Защиты, и Слагхорн появился в Хогвартсе. Если так пойдет дальше, то… — Зачем ты смотришь на меня? Драко следил за ней. Наверняка. — Мы учимся в одной школе, — хмыкнула Гермиона. — Я не собираюсь избегать тебя. Ты тоже смотрел. — Так значит, твои родители магглы. — Ага, — она любила выводить его из себя. — А я гряз-но-кров-ка. Панси попросила отца разузнать, да? — Я не знаю, — Малфой равнодушно отмахнулся. — Слушай, а что еще тебе снилось? — Мне снилось, что я не вернусь на седьмой курс, — просто ответила Гермиона. — Почему? — голос выдавал Драко с головой: тревожный, пропитанный страхом и беспокойством. Он подумал о самом худшем. Грязнокровок не любят, о чем ему не уставал напоминать отец. Двести тринадцать раз за лето. — Потому что врать нехорошо. Малфой замер. — Что-то идет не так, понимаешь? Он помотал головой. — Мне показывали, как все должно было быть, сознайся я сразу… — …в том, что ты грязнокровка… Гермиона его не слушала. — …а сейчас, когда ты все знаешь, и все остальные тоже, мне перестали это показывать. Теперь это происходит на самом деле, — она вцепилась в подоконник, теряя сознание, но тут же взяла себя в руки. — Ты перестала видеть сны? — Теперь я вижу события, которые произошли бы, не будь ненависть Панси столь сильной, а язык — длинным. — В голове зажегся свет, полки восстанавливались, повинуясь заклятию левитации. Простенькому заклятию, которым Гермиона когда-то захлопнула дверь перед пухляком с жабой. — А что именно… ты видишь сейчас? — Драко тщетно скрывал любопытство. — Сегодня я видела, как ты целуешь меня на платформе. Гермиона намеренно не отводила взгляд. Его глаза, подчеркнутые синевой, тоже не двигались. И в абсолютной тишине прозвучал хриплый голос: — Поцелуй меня. Целуй, ну! 5. — Когда эти сны начались, не помнишь? Они лежали рядом, касаясь друг друга лишь пальцами, но при этом обнаженные и разгоряченные. — Когда… После того, как срикошетило твое заклятие. «И зубы стали меньше, чем надо», — добавил непрошеный голосок. Ответ пришел сразу, потому что большие передние зубы страшнее боли, знаете. Гермиона измеряла время не годами, а зубами. Восемь лет назад родители уменьшили ей передние зубы, два года назад они вернулись к обычному состоянию благодаря зелью мадам Помфри, год и девять месяцев прошло с тех пор, как стал заметен зазор между резцами. Сейчас щель была видна всем. — Но как это может быть связано? Гермиона покачала головой. Никак, конечно, причем здесь зубы. — Надо идти, — Драко быстро оделся и прицепил к мантии значок старосты. — Пусть объяснит, что там за побочные эффекты. — Это глупо, — она потянулась за юбкой. — Ты плохо спишь, ты бледная, ничего не ешь, и мне плевать, что это глупо. — Малфой. — Уже нет, отец сказал, что не желает видеть меня на пороге фамильного поместья. Так что у меня тоже есть корыстный интерес привести твою голову в порядок. Прическа отличная, я имел в виду мозги, — Драко поднял руки, сдаваясь. Мадам Помфри хлопотала вокруг очередного мелкого драчуна. — Да-да? — засуетилась она, завидев старшекурсников без видимых повреждений. Старшекурсники такие, могут проклятия посложнее друг на друга наслать, сразу и не определишь размер беды. Заслышав вопрос, Поппи всплеснула руками: — Неужели?.. Дело в том, что в состав зелья входит песок из хроноворота. Понимаете, молодой человек, чтобы запустить обратный процесс — уменьшения зубов — нужен песок из хроноворота, — торопливо поясняла мадам Помфри. — Но если вовремя не остановить действие зелья, то… как бы попроще объяснить… этот компонент, отвечающий за временные и пространственные плоскости, усваивается организмом и может повлиять на функции мозга. — Например? — Пациент может путать левую и правую руку, иногда теряет ориентацию в пространстве. Сновидения… — Отсюда поподробнее, пожалуйста. — Сновидения сложно назвать обычными снами. Это целые жизни, прожитые другими людьми. Или жизни, которые вы могли бы прожить. Некоторые сходили с ума, путая реальность с иллюзиями. — А при чем тут щель между зубами? — Малфой сжал ладонь Гермионы. — Чем больше щель, тем серьезнее передозировка лекарства. Это значит, что зелье продолжает действовать. — А какая… — Гермиона испуганно посмотрела на Драко. — Какая из двух реальностей настоящая? Длинные волосы липли к вспотевшим щекам Малфоя. — А вот этого, мисс, никто не знает. Капля сбежала по виску. — Я знаю. Гермиона недоуменно уставилась на него. 7. Щель между зубами не давала покоя. Драко находил ее милой, но чем шире становилась щель, тем длиннее и запутаннее были сны. Ночами Гермиона бродила по извилистым коридорам, заброшенным домам, заглядывала в палатки и с криком просыпалась, пугая Драко. Они оба знали, что скоро все закончится. Потому что сами виноваты. — Поттер в министерстве! — Кэрроу на собрании старост швырнул пергамент на пол и потоптался по нему. — Поттер хозяйничает в кабинете Долорес Амбридж! Поттер в Отделе Тайн! Волшебный мир, между прочим, остался без единого хроноворота, пока вы здесь дыры в штанах просиживаете. Кто его упустил? Мы. Кто поплатится за это? — Мы, — мрачно выплюнул Драко. — А что, нам нужно было не спать, ни жрать, ни, я извиняюсь, в нужду справлять? — Все сразу обосрались, что ли?! Да нас, — Амикус наклонился так близко, что до носа донесся запах его ужина, — провели как детей. И провел семнадцатилетний мальчишка! Малфой с дрожью омерзения вспомнил, как отец произносил примерно те же слова, и отодвинулся вместе со стулом. — Он мой ровесник. Некоторые из присутствующих, — обвел палочкой всех, — еще младше. — Вот и не доживешь до восемнадцати, Малфой, — прошипел Кэрроу. — Если Поттера в ближайшее время не поймают, нам всем не поздоровится. — Гермиона ждала его в спальне, сидела на подоконнике и смотрела на Астрономическую башню. — Темный Лорд узнал, что Поттер был в школе, и теперь жаждет покарать тех, кто не смог его поймать. — Его подход в корне неправильный, — спокойно заметила она. — Нужно было поручить поимку кому-то одному, тогда и пользы больше, и наказывать всех не нужно. Часто своей неуместной рассудительностью Гермиона ставила Драко в тупик. — Первыми в расход пойдут старосты, как ответственные, и… — …грязнокровки. — Гриффиндорцы ушли в подполье, с ними некоторые из ваших и две трети хаффлпаффцев. Эти будут сражаться до последней крови, зубы обломают, но не сдадутся. Что тебе сегодня снилось? — Драко легко обнял ее со спины и тоже уставился на башню астрономии. Когда-то они поднимались на самый верх и составляли громоздкие карты. Казалось, прошло больше ста лет. — Поттер в Хогвартсе. — Тебе снились уже прошедшие события? — Нет. Все по-другому. Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть стояли друг против друга. И все кругом какие-то… потерянные. — Полудохлые. — Да. — Из Хогсмида Поттер с Уизли не выйдут. Кэрроу уверен, что их возьмут на днях, к деревне подтягивают все силы. Гермиона! Пообещай мне, что ночевать ты будешь у меня. Каждую ночь, без исключения. — Обещаю, — не задумываясь, пробормотала та. — Думаешь, все решится в ближайшие дни? Их вытащили из постелей в ту же ночь. Гермиона как раз наблюдала за тем, как красная и зеленая вспышки слились воедино, и палочка завертелась над незримым кругом, по краю которого двигались Поттер и Тот-Кого-Нельзя-Называть. Драко спал одетым, как чувствовал; Гермиона едва успела накинуть мантию. Их толкали, пихали вперед, туда, в месиво тел и круговерть ног. Пол проваливался, замок шатался. — Всем старостам собраться в Большом зале! — прогремел голос директора Снейпа, усиленный заклятием. — Всем старостам собраться!.. — Мистер Малфой, вы разве не староста? — короткопалая рука Алекто Кэрроу легла на его плечо. — Да подавитесь, — Драко вырвал значок с клочком ткани и швырнул ей под ноги. — Можешь сожрать или выкинуть, или… — Замолчи, щенок. Тело проткнули насквозь, от макушки до пяток начинили иголками, и те втыкались в плоть изнутри. Малфой рухнул на пол, не помня себя, машинально протянув руку в пустоту, но Гермиону уже подхватила стремительная толпа, утягивая в самую гущу, не давая ни единого шанса на возвращение. — Нет! Драко, да постойте же, Драко! — Туда! Всех туда! — орал нестройный хор. — Всех к воротам! – ее вынесло на улицу. — Гарри Поттер мертв! — говорили сами стены замка. Каждый камень вторил Волдеморту. — Гарри Поттер был пойман в Хогсмиде при попытке к бегству. Гарри Поттер мертв! Какофония звуков кружила голову. Люди, что бежали впереди, пропадали у ворот, уходили под землю. Проваливались. Кто-то падал, не дойдя до края нескольких шагов, и их топтало многоногое чудище, охваченное паникой. Ночной воздух полнился криками и духотой, запах забивался в ноздри, навязчивый, как детские песенки. Гермиона глубоко вздохнула и метнулась влево. Раз ее не пускают назад, надо двигаться поперек, вдоль обрыва, продержаться как можно дольше, как на тонущем корабле. Грубым движением Гермиону сбили с ног, подняли за шкирку, тряхнули, проревели над ухом: «К трупам» и отволокли к кучке людей. В кучке было не больше дюжины, и все тянули шеи, вглядываясь в темноту. Спустя пару минут повели куда-то. Одна двенадцатая кучки — не так она представляла конец. Выстроили у края ямы. Гермиона с опаской оглянулась и увидела лишь густую глубину. — Наизготовку, — приказал низкий голос Люциуса Малфоя. С десяток палочек взметнулись, указывая на шеренгу будущих трупов. — Я не хочу так. Не хочу. — Гермиону поддерживали чьи-то руки. Кажется, Уизли. Всю воду из них выжали: ни слюны, ни слез, ни пота, ни, наверное, мочи. — Ну вот и все, — высокий, взлохмаченный, чумазый Уизли вытер лицо грязной рукой. От него пахло обреченностью. — Отец. Высокая, бледно-серая тень замаячила сбоку. — Этот тринадцатый. Достаточно, — оборвал Люциус. К краю ямы подвели его сына. — Отец, позволь мне встать с другой стороны. Люциус промолчал; Драко воспринял молчание за согласине, прошел вдоль линии, читая на лицах ненависть, сочувствие, страх, ужас, безразличие, ненависть, ненависть, ненависть. Шорох одежды и звук глухих шагов нарушали тишину. Гермиона едва шевелила губами: — Драко, я заметила, что щель больше не увеличивается. — Все правильно, ведь Поттер с дружками разбили хроновороты. Песок не действует. Люциус вынул палочку и указал на сына. Драко через силу улыбнулся, кивнул ему и прошептал Гермионе на ухо: — Гермиона! Проснись. — Что? — Гермиона, проснись. Пожиратели медлили, позволяя Малфою докричаться до нее. — Гермиона! Мир захлопнулся книжкой, с неба посыпались снежные крошки, яма заросла, скрывая тела. Откуда в июне снег? Гермиона открыла глаза и села на кровати. — Плохой сон? — Драко щурился от солнечного света. — Просто сон, ничего особенного. Из того, что было на самом деле — только Поттер, разбивший хроновороты. — Что бы мы без него делали, — усмехнувшись, он спустил ноги на пол. — Точно ничего особенного? — Угу. Кстати, я решила увеличить передние зубы — как было. Думаешь, у мадам Помфри есть подходящее зе… — Нет! Гермиона скорчила рожицу и поинтересовалась у зеркала: — Я ль на свете всех… — Да ты, ты, — буркнуло зеркало и всхрапнуло. — Ну, если не зелье, тогда папу с мамой попрошу. — Да, лучше папу с мамой. В последнее время Драко не доверял зельям. Май 2013