Падший ангел

      Кроули привёл Азирафеля за руку в свою комнату и усадил его на диван. В его глазах стояли слёзы.       — Что случилось? Расскажи мне и тебе станет полегче, — сказал Энтони и накрыл его ладонь своей.       — Она забрала вещи и ушла к родителям. Они тоже знают, Энтони! — воскликнул Фэлл.       — Мне очень жаль, любовь моя, — мягко произнёс он и поднёс его пальцы к губам. Его руки были ледяными и влажными. — Давай я налью тебе чай, — сказал Кроули и поднялся. — Скоро вернусь.       Ему было грустно видеть Азирафеля таким разбитым, но в душе появился лучик надежды — надежды на то, что им не нужно будет больше прятаться.       Энтони вернулся с чаем и парой долек шоколада и застал Фэлла в том же положении, в каком он и был — с низко опущенной головой и в пальто.       — Давай-ка снимем это с тебя, — сказал он и жестом попросил Азирафеля встать. Тот послушно поднялся и Кроули аккуратно снял с него пальто. — Вот так-то лучше. На, держи, — Фэлл взял кружку и автоматически отхлебнул. Тепло разлилось по его телу и стало немного легче. Какое-то время он молча пил чай и жевал шоколад, пока Кроули сидел рядом и гладил его по колену.       — Как давно… ты понял, что тебе нравятся мужчины? — осторожно спросил Энтони.       — Всегда это знал.       Кроули тяжело вздохнул и посмотрел в окно. Свинцовое небо нависло над городом и вот-вот должен был пойти дождь.       — Что думаешь делать теперь? — спросил Кроули, не надеясь услышать ответ.       — Я хочу быть с тобой, — неожиданно уверенно ответил Фэлл. — Но у меня есть сын, и скоро появится ещё ребёнок и… Это так сложно! — он поднял глаза к потолку, как будто там был ответ, но, конечно, его там не было. — Я не хотел делать ей больно, но сделал и теперь она ненавидит меня. К тому же, как я теперь могу быть священником? — вдруг спросил он и встал. — Как такой грешник и заблудшая душа может быть священником?       — А ты хотел им быть вообще? Для тебя это действительно важно?       — Нет, не хотел, — ответил Азирафель и снова сел. — Я не хотел быть священником! Просто так было принято у нас в семье: мой отец был священником, мой дед, мой прадед…       — О боже мой! Ты когда-нибудь в жизни делал что-то для себя? То, что хочешь ты?       Фэлл молчал. Что он мог сказать? Всю жизнь он жил, думая что его судьба уже предрешена — стать священнослужителем, жениться, воспитать детей. Но теперь, когда всё это оказалось под вопросом, он вдруг задумался: а правда ли это его личный выбор? Сейчас казалось, что ничего в этой жизни он не выбрал сам: профессию ему передал его отец, с женой они вместе выросли, потому что их родители дружили, даже имя для сына он не выбирал сам — в их семье была традиция называть сыновей в честь ангелов.       — Похоже, что нет, — после паузы ответил Азирафель. Это осознание росло и множилось в нём — вороша в памяти все свои решения, он не нашёл ни одного, которое бы принадлежало ему. Ни одного, кроме Кроули.

***

      В ту ночь Азирафель не поехал домой, потому что там его никто не ждал, и остался у Энтони. На односпальной кровати Кроули было тесно, но тот обвился вокруг него руками и ногами, как змея, и Фэлл почувствовал себя достаточно спокойно, чтобы провалиться в сон. Проснувшись ночью, он обнаружил, что голова мирно сопящего Энтони лежит на его груди. Его умиротворённое лицо умилило Азирафеля, он поцеловал рыжую макушку и снова уснул.       Рано утром они оба проснулись от звука сообщения, которое пришло Фэллу. Он слепо пошарил по тумбочке рукой, но ничего не нашёл и встал. Брюки лежали на полу там же, где он их вчера и оставил, с телефоном в кармане. От: Мишель Уезжай из города и не позорь ни себя, ни мою семью, ни свою.       Только начало светать и Азирафель не хотел будить Энтони, но тот открыл глаза сам, когда он сел на постель.       — Это она? — спросил Кроули.       — Да.       — Судя по голосу, ничего хорошего там не написано?       — Просит уехать из города и не позорить её.       — Хорошо, мне нужно полчаса, чтобы собраться, — просто сказал Энтони и зевнул.       — Что?!       — Что? Меня здесь ничего не держит, тебя теперь тоже. Чтобы развестись, не обязательно присутствовать здесь лично всё время. Мы можем начать жить заново, Азирафель, — сказал Кроули и взял его за руку.       — А как же работа?..       — А ты действительно ещё хочешь быть священником? Ты можешь выбрать любую деятельность, тебя никто не ограничивает. К тому же, в новом месте о тебе будут знать лишь то, что ты сам расскажешь, — он пожал плечами.        Азирафель замер, глядя расфокусированным взглядом перед собой. Слишком быстро поменялись правила, и он оказался не готов принимать настолько сложные решения так скоро.       — Тогда… мне нужно уволиться, собрать вещи. Надеюсь, она даст попрощаться с сыном, — произнёс Фэлл и встал, тут же попытавшись надеть брюки.       — Куда тебе спешить? — сказал Кроули, и он кивнул. Спешить и правда было некуда — всё уже случилось. — Давай я приготовлю тебе завтрак, через десять минут, хорошо?       — Почему через десять минут? — недоумённо спросил Азирафель, но Кроули утянул его в постель и поцеловал.       — Вот поэтому, — сказал Энтони и усмехнулся.

***

      Спустя несколько часов Фэлл собирал вещи в доме, в котором прожил 6 лет вместе с Мишель. Каждая деталь отзывалась в сердце воспоминаниями об их совместной жизни, но теперь всё это было позади. Он грустил, но это была светлая грусть, когда одна эпоха в жизни заканчивается и начинается другая.       В церкви спокойно отнеслись к тому, что он уходит.       — Надеюсь, ты найдешь свой путь, Азирафель, — сказал глава церкви и крепко пожал ему руку.       Мишель спустя несколько звонков всё же ответила. Их разговор был на повышенных тонах, но всё же они нашли точки соприкосновения, и Фэлл надеялся, что в будущем они смогут через это пройти и остаться в хороших отношениях. Пока до этого, конечно, далеко — в ней говорила обида и злость, и он решил дать ей время остыть.       Азирафель сложил свои вещи в небольшой чемодан — оказалось, их не так уж и много. Нельзя сказать, что вся эта ситуация никак на него не повлияла — напротив, он как будто наконец проснулся и посмотрел на всё другими глазами. Разлука с сыном, конечно, нагоняла тоску — он очень любил Уриила и надеялся, что Мишель не будет против их общения, несмотря на то, что он сделал.       — Что ж. Прощай, дом, — с грустью сказал Фэлл и шагнул за порог, не забыв запереть за собой дверь.

***

      — Куда бы ты хотел поехать? Я почти нигде не был, кроме нашего маленького городка и его окрестностей, — с сомнением произнёс Азирафель.       — Всегда мечтал побывать в Лондоне, — ответил Кроули и улыбнулся.       — Большой город… Даже не знаю, — с ещё большим сомнением сказал он.       — Да брось, чего нам бояться? Там нас никто не будет знать — он далеко от Ливерпуля и достаточно далеко отсюда, но на машине, я думаю, можно будет доехать за пару часов, — сказал Энтони и взял его за руку. — Самое главное — мы будем вместе, а уж где — это не так важно.       — Пожалуй, ты прав, — наконец согласился Фэлл и улыбнулся.