Проспект Разочарования

Влад торопливо поднимался по витиеватой лестнице, начиная понимать, как Олег умудрился с неё навернуться. И правда, очень неудобно, лениво отметил он. Слишком узкие ступеньки, да и расставлены они далеко друг от друга, потому что лестница круговая. Ещё и головой удариться о потолок первого этажа можно, если вовремя не пригнуться. «Да, — насмешливо подумал он, поджав губы, — лучше думать об архитектуре лестниц, чем о других, более важных вещах». В первой комнате, в которую он попал, поднявшись, желанного уединения парень не нашёл. Надеясь, что привлёк не так много внимания, он тихо подошёл к неприметной двери в углу. Владу очень не хотелось бы кого-то прервать, поэтому он медленно и специально насколько это возможно громко открыл дверь. Но, как оказалось, комната была пустой. Тёмное помещение, освещённое лишь красной лентой, — довольно неплохое место для того, чтобы побыть одному и немного подумать, прийти в себя. Владу правда не хотелось бы вот так сбегать на неопределённый срок. Оставалось только надеяться, что ребята были либо слишком пьяны, либо слишком заняты, чтобы заметить его отсутствие и забеспокоиться. Влад в одно мгновение почувствовал столько полярно разных эмоций, что сам не был в состоянии в них разобраться. Злость. Восхищение. Негодование. Трепет. Обида. Раздражение. Волнение. Возмущение. Любовь. Всё-таки не стоило приезжать. Он самолично делает себе только хуже, и даже сравнение с посыпанием соли на рану, наверное, недостаточно точное для описания того, чем он тут занят. Скорее, он просто продолжает в своей ране с небывалым энтузиазмом ковыряться ножом. Достав телефон и глянув время, Влад прикинул, что, в принципе, уже можно уезжать. Он уже достаточно долго просидел, некоторые из ребят тоже собирались скоро вызывать такси, да и предупредил он Алису, что свалит пораньше. Сейчас самое время. Но, несмотря на свои мысли, почему-то Влад заблокировал телефон, отложил его в сторону и раздражённо схватился за голову, чувствуя себя будто бы в прострации. Наверное, так влияла на него обстановка странной комнаты. Он не знал, сколько просидел, молча копаясь в своих бесконечных мыслях и прислушиваясь к тихой музыке, которая доносилась с первого этажа. Судя по тому, что играли медленные и грустные песни, веселье ребят временно поубавилось. Его одиночество резко прервал звук приоткрывшейся двери. Подняв голову, Макаров почувствовал, как что-то внутри похолодело, а руки сами собой в каком-то отчаянии сжались в кулаки от волнения. Это был Макс. И всё, о чём мог думать Влад во время долгой молчаливой паузы, казавшейся вечной, хотя и прошло меньше минуты, — это один вопрос. «Зачем?». — Влад, — тихо произнёс Макс, разорвав тишину и заставив парня мысленно зло ухмыльнуться: «Ого, уже не Макаров?», — можно поговорить с тобой? Влад всё-таки за время общения с Максом научился читать его эмоции, понимать его чувства и истинные мысли, которые обычно тот упрямо скрывал за маской равнодушного, злобного и язвительного парня. А ещё, учитывая, что Макс был пьян и не так хорошо себя контролировал, как обычно, сделать это становилось проще. Невооружённым глазом Макаров видел — парень перед ним сейчас был растерянным и неуверенным. Что бы он не хотел сейчас сказать, вероятнее всего, это будут слова, сказанные в порыве чувств, которые он ещё не успел толком обдумать. — Можно, — спустя пару секунд равнодушно ответил Влад, внезапно ощутив какую-то апатию и незаинтересованность. Куда-то делась вся паника, всё волнение, которое, казалось, не покидало его весь вечер, пока Макс был где-то рядом. Весь его спектр чувств почему-то неожиданно перетёк в жуткую усталость и полное принятие. Наверное, он устал постоянно ощущать по десять тысяч эмоций, и от непривычки лимит его чувств уже был переполнен. А что Макс ему может сказать? Выгнать? Так Влад и сам уже собирался уезжать. Попросить больше не появляться в их компании? Ну, именно так Макаров и решил поступить, сегодняшний опыт был весьма плачевным. Если Макс полезет драться, Владу не составит труда его остановить, а, учитывая, что тот ещё и пьяный, это вообще был бы бой ребёнка со взрослым. Влад продолжал молча сидеть на месте, когда услышал тихие шаги. Он поднял глаза на мнущегося Максима, который встал прямо напротив и напряжённо смотрел на него. — Я… — парень снова прервался, а Владу не хотелось помогать ему наводящими вопросами, не хотелось его подталкивать. Он, честно говоря, вообще предпочёл бы избежать этого разговора. Вряд ли очередной конфликт был бы для него полезным. Очередная заминка, длиною в несколько бесконечных секунд. А затем, Макс раздражённо махнул рукой, и сказал то, что заставило Влада шокировано раскрыть глаза: — Влад, прости меня, — он не очень хорошо видел Берника, но смог уловить виноватое лицо, нервно прикушенную в ожидании ответа губу и нахмуренные брови. И безумно уязвлённый и открытый взгляд, который совсем не скрывал эмоций, наоборот, выставляя напоказ чувство вины, растерянность, доверие. Макс же ощущал себя идиотом, потому что понимал, что его извинения вообще никак и ничем не помогут ни ситуации, ни самому Владу. Но почему-то после того, как произнёс эти слова, осознал, что хотел извиниться, наверное, уже на утро после разговора, но из-за мыслей, что поступил правильно, он гасил в себе это желание. Влад продолжал удивлённо на него смотреть и ничего не ответил, поэтому парень добавил: — Мне правда жаль, — он глубоко вздохнул, ощущая, как же тяжело, блять, извиняться так, чтобы человек поверил в то, что ты искренен, — я не имел права выливать на тебя столько дерьма. Извини меня, это было тупо. Макс продолжал выжидающе смотреть на парня, но тот, казалось, вообще не собирался ничего говорить. Не примет извинения? Пошлёт? Ну, это будет справедливо. Но всё же, хотелось бы хоть какого-то ответа дождаться, а то он и правда чувствовал себя полным идиотом, стоя перед молчаливым собеседником после того, как выставил напоказ свои чувства. — Подожди, — Влад недоумённо моргнул, пытаясь осознать, что происходит, — ты не должен извиняться, это я… — Нет, должен, — перебил его Макс, чувствуя этот злоебучий трепет от того, что даже в этой ситуации Влад берёт всю вину на себя и оправдывает его, — ты не сделал ничего плохого. Просто сказал, как есть. А я повёл себя как мудак. Так нельзя было. — Я правда не понимаю, за что ты извиняешься. Но, если тебе это важно, я прощаю тебя, — сказал Влад, вцепившись руками себе в колени. И Макс уже было расслабленно выдохнул и собрался уходить, как парень добавил: — Я хочу, чтобы ты тоже простил меня. Я не хотел тебя унижать. Извини. Максим растеряно смотрел на него, погрузившись в свои мысли. Он чувствовал, что готов позорно расплакаться от того, как много эмоций испытывал прямо сейчас. И, как назло, будто бы вселенная решила добить его, на первом этаже музыка стала громче, и он отчётливо услышал, что заиграл Скриптонит — Это любовь. Почему Влад его не винит? Почему он не злится на него, почему он не возненавидел его, за то, что он был таким жестоким? Почему, даже в этой ужасной ситуации, где в роли злодея объективно выступил Макс, Влад всё ещё на его стороне и винит себя? Как он вообще может быть настолько хорошим? И извиняется. Макс, ощущая невероятную злобу, сжал зубы так, что на скулах заиграли желваки. Но злился он не на Макарова, а на ситуацию, на жизнь, на всё вокруг. На себя. Влад извиняется за что? За свои чувства? За то, что они могли унизить Макса? А как любовь вообще может кого-то унижать? Почему Максим всё это время был так слеп? Почему он так бессердечно и жестоко ответил на признание близкого себе человека? Потому что он парень? Это вся причина? Хватит ли этой причины, чтобы оправдать его поступки? Неужели только из-за этого он разом забыл ту заботу, которую ему дарили? То участие, которое проявляли. Доброту и позитив, которые он получал. И радость просто от факта их дружбы. Дружбы? Было ли это изначально дружбой? Может, нет? Или, может, в какой-то момент просто перестало быть ею? И в эту секунду Макс понял, что захлёбывается от огромной волны перебивающих друг друга мыслей, которые только путали. Все его суждения, все принципы и решения будто бы продолжали с огромным грохотом разрушаться в пыль от того, что он начал смотреть на ситуацию с какого-то другого ракурса, который раньше ему был неведом. Он стал осознавать вещи, которые раньше игнорировал, начал задумываться о том, от чего привык отмахиваться. И тут ему в голову неожиданно пришла мысль. Чужой простой совет. «Меньше думай, просто делай так, как хочется в этот момент». Так ведь сказала Алиса? А что именно ему больше всего хочется сделать в эту секунду? Влад сидел, наблюдая за эмоциями, сменяющимися на лице Макса и отчётливо понял, что, видимо, его извинения не будут приняты. Уж точно не после такой огромной паузы секунд в пятнадцать. Он не был сильно расстроен, всё-таки это было ожидаемо, но тот самый росточек надежды… потух. А в следующую секунду он услышал короткое шуршание одежды. Запах сигарет. Вкус алкоголя. Владу понадобилось мгновение, чтобы осознать, что его поцеловали. И в груди вспыхнул пожар. Он широко раскрытыми глазами смотрел на лицо перед собой, на зажмурившиеся глаза, и видел отражение самого себя в тот день, когда сам сделал то же самое. И хотелось, безумно, до дрожи в пальцах, до стука крови в ушах и горящего нутра хотелось закрыть глаза, отдаться своим чувствам, ответить, ведь он получил желанное, то, о чём даже не мог мечтать — Макс целует его. Но мысль, вспыхнувшая в голове, заставила всё погаснуть. Да, Макс сейчас и правда сделал то, что Влад сделал около клуба. Но проблема в том, что поцеловал он так же неосознанно, так же отчаянно, но не в трезвом уме. Берник, не получивший ответа, приоткрыл рот и невесомо, еле ощутимо провёл горячим языком по плотно сжатым губам. А Влад собрал всю свою волю в кулак, заткнул голос в голове, который орал, визжал, запрещая ему сделать то, что он собрался. Но так нельзя. Как бы сильно не хотелось поддаться — нельзя. Он положил руку на грудь Максима, ощущая ладонью бешено бьющееся сердце, и мягко оттолкнул, вызвав возмущение и неприятие на лице напротив. Берник выглядел воистину оскорблённым, он недоумённо моргал, не понимая, почему же его порыв прервали. — Это плохая идея, — прохрипел Влад, ненавидя себя за то, что голос звучал настолько низким и возбуждённым. — Что? — прошептал Макс, всё ещё переполненный чувствами и не до конца осознавший произошедшее. Влад коротко облизал губы, на которых… блять! На которых всё ещё чувствовался привкус табака и алкоголя, Макса, и тупо повторил: — Плохая идея. Ты пьяный. И пожалеешь. «И я пожалею», — хотелось бы ему добавить. — «Никогда не забуду поцелуй, в котором ты мне отвечал. Не смогу больше жить, как раньше, зная, каково это». Но так ли важны сейчас его чувства? Влад считал, что нет. Поэтому он промолчал. Макс всё ещё был очень близко. Он чувствовал витающий возле Влада слабый запах мужского одеколона, которым хотелось дышать. И пытался снова справится с щемящим сердцем, ведь Влад снова думал только о нём. Не захотел пользоваться ситуацией, переживал за то, что опять унизит его. Спина начала ныть от неудобного положения, ведь он пригнулся, чтобы дотянуться до губ Макарова. — Ты же говорил, что хочешь поцеловать меня, — тихо сказал Макс с мягкой улыбкой, получив в ответ короткий кивок. — Тогда это пиздатая идея. Потому что я тоже. И, не дожидаясь ответа, снова поцеловал, на этот раз более настойчиво. И тогда Влад не выдержал. Не думая больше ни о чём, не беспокоясь о последствиях, ощущая лишь тёплые губы на своих, вкус которых он так отчаянно желал, но при этом боялся узнать, он без оглядки бросился в пропасть. Он притянул парня ближе, глубоко вдыхая запах сигарет, которым тот будто был пропитан насквозь. Рука Макса легла на его шею, крепко схватив, но при этом нежно погладив большим пальцем острую скулу. Влад приоткрыл рот, поддаваясь, а в следующую секунду мягко прикусил нижнюю губу парня, чуть оттянул её и, дав последний шанс передумать, на одно мгновение замер. Но Макс не остановился, нет. Он горячо выдохнул, а затем опустился на чужие колени, чтобы было удобнее, заставляя последние внутренние барьеры Влада разлететься на куски. Он осторожно обхватил Макса за спину и углубил поцелуй, заставив того слегка запрокинуть голову от неожиданного напора и кражи инициативы, которых он не ощущал ни с одной из девушек, безропотно подчиняющихся в поцелуях. Впрочем, думать о девушках сейчас Максу было некогда. Не тогда, когда тебя целуют так пылко, что начинает кружиться голова от бесконечности ощущений. Берник, не отстраняясь, запустил руку в волосы Влада, не сильно, но ощутимо оттягивая его волосы, и продолжил с невероятным энтузиазмом целовать его. Он осознал, насколько ему нравится ощущать сильные ладони, проникшие под футболку и нежно погладившие его спину, вызвав табун мурашек, нравится ощущать витающий вокруг запах Влада, и его даже не смущало, что это мужской запах. Он был настолько поглощён поцелуем, что только сейчас заметил, что сидит на чужих коленях, выгнув спину и запрокинув голову, практически зависнув в горизонтальном положении. И, может, упал бы, но нет, его крепко держат. И с не меньшей страстью целуют. В какой-то момент он приоткрыл глаза, затуманенным взором наблюдая за Владом, освещённым красным цветом ебучего «траходрома», который так близко, который такой красивый, возбуждённый. Который, похоже, не собирается останавливаться, целуя так отчаянно, будто это, блять, последний в его жизни поцелуй. Макс уже потерял счёт времени, он не мог оторваться от Макарова, казалось, прошли минуты, а может, и часы, пока они продолжали чувственно жаться друг к другу. Но затем в затуманенную алкоголем и Владом голову пришло осознание того, что он начинает возбуждаться, и Макс решил, что пора притормозить. Он попытался оторваться, вдохнуть, сказать хоть что-то, но Влад продолжал напирать, одной рукой крепко ухватив его за талию, а вторую переместив на шею и сжав затылок. Макс всё же повернул голову в сторону, тихо пробормотав: — Стоп-стоп, подожди, — и только в этот момент он понял, что какого-то чёрта задыхается. Неужели даже вдохнуть некогда было? Влад смотрел на него расфокусированным взглядом, с влажными и покрасневшими губами, а Макс, получивший очередное напоминание того, что тут происходило, почувствовал узел в животе. Что это за чувство? Это из-за того, что Макаров сейчас выглядит пиздец как горячо? С каких это пор слово «горячо» Макс применяет к парню?! Влад ещё не убрал руку с шеи парня, но переместил её на щёку, большим пальцем невесомо погладив свежий синяк. — Кто это сделал? — невпопад спросил он, заставив Макса нервно и смущённо усмехнуться: — Тебя правда сейчас только это ебёт?! Больше никаких вопросов нет? Влад не ответил, продолжая прожигать его внимательными синими лупами, поэтому Макс сдался в попытках понять, что творится в голове Макарова. И тут он сделал то, чего вообще никогда и ни при каких условиях от себя не ожидал бы. Он лукаво усмехнулся и протянул: — Поцелуй ещё, и скажу. Наверное. Впрочем, Влада дважды просить не надо было. Он тут как бы только за. Особенно, когда человек, от которого ты без ума, так судорожно вцепился тебе в ворот рубашки и резко потянул на себя, снова впиваясь в губы. Макс, чтобы защитить и себя, и Влада, всё-таки встал с него, не отрываясь, и присел рядом, наклонив голову вбок, чтобы было удобнее. Он снова забыл вдохнуть, снова судорожно пытался взять себя в руки, но не получалось. Макс никогда в жизни не отдавался поцелую так. — Ладно, всё… — хотел было пробормотать Макс, но ему не дали, грубо заткнув. Он раздражённо нахмурился, оттаскивая Макарова от себя и фыркнул: — Да погоди ты! — О, прости, — растерянно отстранился Влад, с каким-то страхом взглянув на него. На его лице отразилась сразу целая гамма эмоций, которая легко читалась. Страх того, что Макс всё осознал и передумал. Берник закатил глаза, успокоив его: — Просто притормозим, ладно? — он понимал, что они оба слишком перевозбудились, а к такому Макс ещё не был готов. Честно говоря, он до сих пор пребывал в шоке и чувствовал иррациональный страх и смутное ощущение, что делает что-то не так. — Всё в порядке, просто… Остынь немного. Конечно, так просто и легко его мозг не был способен отбросить тот факт, что перед ним парень. Влад, ощутивший расслабление, весело фыркнул от того, как неловко себя чувствовал. И Макс, увидев эту радостную ухмылку и тихий, искренний смех, прыснул тоже. — Ты обещал мне, — отсмеявшись, тихо напомнил Влад. Он опомнился и только сейчас заметил руку, которая всё ещё лежала на чужом бедре, и медленно убрал её. — Что с лицом? И Максим, который целый день чувствовал неимоверное раздражение и желание отмахнуться и не отвечать каждый раз, когда слышал этот вопрос, поймал себя на том, что он хочет честно рассказать. Поделиться. Именно с Владом, именно вопрос от Влада его не разозлил, а наоборот, был приятен. — Это немного испортит момент, — пробормотал он, отведя взгляд и вперив его в небольшие красные лампочки над кроватью. — Говори. Макс с каменным лицом произнёс: — Да ничего такого особенного, — он прервался на секунду, коротко выдохнув, и всё же взглянул на Влада: — Просто мать вчера сорвалась, ёбнула в меня бутылкой. Она сначала сюда врезалась, — он пальцем показал на синяк под глазом, всеми силами игнорируя невероятное беспокойство и гнев, вспыхнувшие на лице Влада, — потом разбилась о стену и поцарапала тут, — указал он на порез над бровью. — Ничего страшного или нового, просто пришлось свалить из дома, чтобы не продолжать банкет. — Где ты ночевал? — пытаясь унять дрожь от злости в голосе, пробормотал Влад. — Часов до трёх проторчал на крыше, — легкомысленно отозвался Макс, усмехнувшись. — Да забей, правда, всё нормально. Потом вернулся, она спала уже. Влад не сдержался и крепко обнял Макса судорожно вцепившись руками в его футболку. Натянутая улыбка слетела с лица Берника, сменившись хмурым выражением и прикушенной дрожащей губой. Он прикрыл глаза, ткнувшись носом в тёплую шею, и понял, что весь трясётся от пережитых эмоций, которые подавлял в себе уже сутки. Он почему-то был уверен, что может отпустить себя в объятиях Влада, что над ним не будут смеяться или издеваться из-за проявления чувств. Он никогда не хотел рассказывать Алисе с Олегом подробности их взаимоотношений с матерью, потому что по какой-то причине чувствовал, будто всё это унижает его. Всегда внутренне боялся, что они могут сказать, что это его вина, что это он допустил к себе такое обращение. Разумеется, они бы никогда так не сказали, но, кажется, в глубине души, Берник сам в это верил. И он точно так же понимал, что Влад тоже такого не скажет. Но почему? Почему тогда он позволил себе дать слабину именно с ним? Видимо, Макс и правда намеренно позволял Владу оберегать его, дарить заботу. И он почувствовал, что дрожит ещё сильнее, что судорожно вздыхает, ощущая запах Влада, запах безопасности. Конечно, он не заплакал, но… Ощущения были похожими. А Влад сгорал от злости, всеми известными матами покрывая эту женщину, которая так обращалась с парнем. Какого хрена? Бросать в человека бутылкой, это вообще ещё что за пиздец?! Он чувствовал тонну возмущения, смешанного с беспомощностью от осознания факта, что кроме объятий и утешительных слов, никаким образом не способен помочь Максу, вытащить его из гнёта этой неадекватной алкоголички. Макс не знал, сколько времени они просидели в обнимку, но ему не хотелось отрываться от тёплого Влада, который дарил такую нужную сейчас (да и всегда) поддержку. Заботу. Тепло. Когда они спустились вниз, вернувшись на вечеринку, никто, казалось, даже не заметил этого. Хотя, учитывая, сколько текилы выдули эти идиоты, они бы не заметили даже землетрясение. Только Руслан удивлённо взглянул на них, но не оторвался от своего занятия. Они там, оказывается, уже караоке устроили. Ну, наверху тоже слышались их голоса, но довольно приглушённо, чтобы разобрать то, как громко Руся орал текст «Аргентины-Ямайки — 5:0». Макс усмехнулся от этого зрелища. Всё-таки Саня не углядел, или у Руслана просто настроение хорошее? Он сразу заметил, что в комнате уже не было ни Кати, ни Даши с Юрой, ни Карины и Миши, которые, видимо уже уехали. Взглянув на часы, он понял, почему. Ну да, как бы почти три часа, пора бы уже и сваливать. Судя по всему, остались только те, кто собирался здесь ночевать, чтобы с утра немного прибраться, сдать ключи хозяйке и снова целой толпой под удивлённо-раздражённые взгляды Беляева-старшего уехать домой. — Какая боль! — громко подпевала счастливая Алиса, стоящая в обнимку с Олей и Саней, которые качались в такт музыки и рвали глотки с зажмуренными глазами. В какой-то момент она заметила Макса и Влада и заорала ещё громче привлекая к ним внимание: — Какая бооооль! Макс коротко посмотрел на Влада и широко улыбнулся, схватив его за предплечье и потянув за собой. Пританцовывая, он пошёл в сторону Алисы, которая кидала удивлённые взгляды то на одного, то на другого. Красноречиво оглядывая помятую в дермище рубашку Влада и общий растрёпанный вид обоих, она продолжала посылать вопросительные взгляды в сторону Макса, но всё, чем он ей ответил, было: — Аргентина-Ямайка — пять-ноль! *** Уже спустя час все ожидаемо начали отрубаться. Они развалились на диване, тихо переговариваясь и окончательно выключив музыку. Алкоголь перестал действовать, ещё сильнее склоняя ко сну. Саня сидел в углу дивана, на его бедре уже спала Оля. Алиса, с которой болтал Макс, начала клевать носом, поэтому парень молчаливо смотрел в потолок, всё ещё прокручивая в мыслях недавние события, от которых кружилась голова, а Руслан с Владом о чём-то тихо переговаривались. Первым спать всем предложил Руся: — Давайте ложиться, ребят, — он поднялся с места, сонно потирая глаза. — Нам вставать рано. Алиса, которая последние десять минут сидела с опущенной головой и закрытыми глазами, медленно встала и с энтузиазмом кивнула. Саша осторожно растормошил Олю, которая недовольно простонала и завозилась на месте, пряча лицо в его животе. Парень только усмехнулся и фыркнул: — Кажется, мы тут будем спать. — Отлично, — ответил Руслан, — там как раз мало кроватей. Погнали? — обратился он к Алисе, которая медленно моргала, вообще, кажется, уже ничего не осознавая. Руся медленно обхватил её за предплечье и повёл к лестнице. — Может, покурим? — вникуда спросил Макс, всё ещё пялясь наверх. Он, если честно, тоже уже отрубался. Всё-таки гора алкоголя и пляски не прошли даром. — Погнали, — послышался хриплый голос Влада, а следом шорох одежды. Макаров молча вышел из комнаты, напоследок бросив: — Спокойной ночи, Саш. — Давай-давай, — лениво отмахнулся Саня, занятый тем, что пытался отодвинуть Олю, чтобы лечь поудобнее. Макс вышел из дома, обнаружив сидящего на крыльце Влада с уже зажжённой сигаретой. Ничего криминального на перекуре они не делали: Макаров вообще себя вёл так же, как и до их ссоры. Они просто перекидывались всякими шутками между затяжками. И Берник был искренне благодарен за эту передышку, которая была полезна обоим. Им нужно было многое обдумать и осознать. Вернувшись, они обнаружили, что все три кровати на втором этаже заняты. Максу, если честно, было вообще насрать, где спать. Он просто хотел уже хоть куда-то завалиться и уснуть. Поэтому, коротко пожав плечами, зашёл во вторую комнату. Влад молча последовал за ним, также молча лёг рядом и, пожелав спокойной ночи, развернулся спиной, накинув на обоих плед. — Слышь, — неуверенно подал голос Макс. Влад в ответ только вопросительно промычал. Собрав волю в кулак, Берник спросил: — можно обнять? Он смотрел на широкую спину, которая напряглась от резкого вдоха, молчаливо ожидая ответа. Спустя пару секунд, Влад выдохнул: — Конечно. Макс как-то слишком смущённо для своего характера улыбнулся в темноту и протянул руку, обхватив Влада за торс. Нащупав его ладонь, он осторожно переплёл их пальцы, ощущая какой-то небывалый трепет. «Неужели, я всё это время что-то к нему испытывал?» — было последней мыслью, навеянной всё ещё нетрезвой головой, перед тем, как он уснул.