DRABBLe TWICE (PG-13 and NC-17)

День з днём ты настегаешь меня бесплотная немая боль. Месяц за месяцем не даёшь мне исцелиться, постоянно напоминаешь мне, что я пустая без неё. Год за годом ты появляешься передо мной будто призрак, прокрадываешься под мою кожу, шепчешь противоречивые слова. Хватит. Оставь меня в покое. Иди тревожь кого-нибудь ещё. Дай мне спокойно умереть в этих четырёх стенах, где вместо окон, решетки, а вместо соседей мёртвые крысы. Я давно привыкла к этому тошнотворному запаху канализации в моей камере. Меня уже не смущает даже то, что на меня смотрят, пока я хожу по нужде. Я перестала красоваться перед тюремщиками. Я перестала просить их отпустить меня домой. После 8 лет отсутствия оправдательных документов я перестала давать апелляцию о помиловании, махнув рукой на никчёмного адвоката, защищающие мои интересы, осталась одна. Раньше, в начале, ко мне приходили, проведывали, говорили утешительные слова, уверяли в поддержки, но как только деньги закончились, репутация полностью уничтожили (оболгали моё доброе имя), я стала никому не нужна. Обо мне забыли. Да, я сама стала забывать кто я, как меня зовут, кем я была ранее. Я просто перестала быть человеком. Так я думала. Пока в тот роковой день, когда моя жизнь плавно добегала своего последнего часа, открылась моя решёточная дверь и меня вывели к посетителю. Тот, кто вёл меня, снисходительно соизволил приоткрыть занавес посетителя: — Честно, вот не знаю зачем она хочет с тобой встретиться, номер 77? Что из тебя ещё можно вытащить, какие истории? Ты же уже давно мертва… —говорил охранник, открывая передо мной шикарную дверь, проводя в такую же чистую и шикарную комнату, где на мягком диване сидела девушка и мило беседовала с начальником тюрьмы. Она сидела, скрестив ногу на ногу в узких бардовых бриджах, светло-розового тона футболка оттеняла светлую кожу, открывая взглядам присутствующих в комнате мужчин аппетитный вид на её декольте. На звук шагов она повернула голову, заметив меня встала, стала подходить ко мне с каждым шагом улыбаясь шире. У неё явно были намерение обнять меня или на крайней случай пожать руку, но ей этого не дали, охранник, провёл рукой, негромко сказав: — Не положено, мисс Мию. — Ох, простите, просто я так давно жаждала встречи с мисс Им, что совсем забыла о правилах посещения — затем обращая свой взгляд на меня, точнее оценивающе оглядывая меня, будто она находится на аукционе, а я экспонат, который она хочет купить, добавила: — Мисс Им приятно с вами познакомиться, я ваш новый адвокат. Сразу же, начну с приятной новости — обижено надулась, когда я проигнорировала её протянутую руку для пожатия, — ваше дело будет пересмотрено в конце этого месяца, так, как обнаружились новые факты вашей невиновности. — Мне ничего не нужно — пожала плечами я, переминаясь, — мой срок закачивается через полтора года, я и так выйду. — Суд принял заявку о ходатайстве — прервала меня мисс Мию, делая шаг ближе, слегка прикасаясь своими пальцами к моей руке, — я сделаю так, чтобы вы вышли раньше положенного срока, а также сделаю так, чтобы те, кто вас безосновательно посадил, публично извинились. — От чьего имени была предъявлена заявка? Я ничего не писала или не подписывала, к тому же не давала своё согласие — ощущая лёгкое покалывание в том месте, где касались её пальцы. Ах, давно у меня не было женщины, я уже и забыла, что значит страсть. — Прошу прощения, господа, но не могли бы оставить меня наедине с моей клиенткой, — не отвечая на мой вопрос, обратилась она к начальнику тюрьмы и охраннику, которые с любопытством взирали на наш маленький диалог. — У меня конфиденциальное сообщение от… — не успела адвокат договорить, как мужчины быстро ретировались, угрожая мне, если я причиню ей боль. — Позвоните, как закончите, мисс Мию — закрывая двери с другой стороны, попросил начальник тюрьмы. — Конечно, мистер Пак — слащавая притворная улыбка мисс Мию угасла, едва те исчезли из виду. Она вздохнула, слегка покачивая своими бёдрами, искоса поглядывая на меня (призывая), подошла к дивану, села, скрестив ногу на ногу, поманила указательным пальцем к себе: — Не бойтесь, мисс Им, я укушу только тогда, когда вы сами попросите — кокетливо усмехнулась девушка, поправляя чёлку. — Единственная, кто здесь должен просить у меня прощения, это ты Мина — бросила я, хмурясь, но не делая и шаг, чтобы подойти ближе. — Зачем ты здесь? Не появлялась 8 лет и вот пришла навестить? — Я ждала все эти 8 лет, надеясь, что ты поймёшь всю свою ошибку, когда променяла меня на какую-то невинную девочку — цокнула языком Мина, изменяя положения своего тела, наклоняясь вперёд, открывая мне больше доступа к декольте. — Она тебя бросила, едва закончились деньги. Я же всё ещё здесь — указала на себя, её палец (не) случайно опустился в ложбинку футболки, оттягивая ткань ниже, показывая, что на ней не было никакого лифчика. — Я так и не услышала ответа на свой вопрос — сложила руки на груди, сдерживая себя от долгого просмотра на её сексуальное тело. — Если хотела попросить прощения, пришла раньше. Так зачем ты решила навестить меня, Мина? — Соскучилась — просто сказала Мина, резко снимая с себя ненужную футболку, сжимая свои груди, затем приподнимая их выше, чтобы я видела её заострённые розовые соски. — Брось, не поверю, чтобы у тебя не было любовника — незаметно сглотнула, вцепилась ногтями в свою кожу. — Не удовлетворил или лучше сказать не удовлетворила? — дала себе слабину, улыбнулась, впрочем, быстро пряча улыбку. — Ошибаешься, НаЁн-чан — мягко прозвучал голос Мины, едва вздрогнув в начале, — ты единственная. Все эти 8 лет, я пересматривала наши отснятые видео и только так смогла не сойти с ума — Мина медленно поднялась, нагнулась, стала снимать с себя бриджи, показывая мне, что из белья на ней лишь черные стринги, которые уже насквозь промокли. — Хочешь знать, зачем я здесь? — приблизилась ко мне, полностью обнаженная, открытая и чертовски соблазнительная. — Мгм — подавилась своей слюной, мои глаза сканировали тело, видя, как мурашки окутывали его, вдыхая аромат её возбуждения, понимая, что мой контроль исчезает. — Я — прошептала томно Мина, опускаясь вниз, присаживаясь на корточки, — пришла сюда — её руки стали снимать с меня тюремные штаны, снимая вместе с трусиками, приближая своё лицо ближе к моей промежности, — чтобы — высунула кончик языка, облизала свои губы, увлажняя их, — попросить у тебя… — жаркое дыхание коснулась моей кожи, посылая сигналы в мозг, заставляя моё тело дрожать от предвкушения. — Что? — шепотом спросила я о продолжении, с трепетом глядя сверху вниз на черноволосую голову, встречая её голодный взгляд, который полностью поглотил моё подсознание. — … прощение…