Алая королева

      Служанки носились из одних покоев в другие, то и дело, меняя воду и полотенца. Весь третий этаж дворца напоминал рыночную площадь: здесь было так же многолюдно, и стоял оглушающий шум. Екатерина неловко мялась у входа в покои герцогини, которая вот-вот должна была родить своему мужу ребенка.       — Как успехи? — раздался веселый голос императора, вернувшегося с охоты. Все придворные тут же поклонились своему господину, не зная, что ответить.       — Уже показалась головка, — в абсолютной тишине ответил брат императора. Сразу после его слов раздался протяжный крик. — Если желаете, можем пройти внутрь.       — Разумеется! — неожиданно воскликнул Фридрих. — Эти люди нуждаются в зрелище! — он обвел рукой всех присутствующих в коридоре аристократов. — Все последние роды моих жен заканчивались смертями, — Екатерина невольно проглотила ком в горле от этого упоминания. — Надеюсь, что хотя бы твоя женушка сумеет подарить нам еще одного Габсбурга!       С этими словами император вломился в покои роженицы, и все остальные в ту же секунду последовали за ним. Служанки подставили три стула для императорской четы и будущего отца, открывая «прекрасный» вид на герцогиню. Екатерина пыталась наблюдать за происходящим внимательно, без стеснения, как это делают остальные придворные, но не могла совладать с собой и инстинктивно отводила взгляд в сторону.       Ей было слишком неловко присутствовать на родах относительно чужой для неё девушки, будто бы она врывалась в чью-то интимную зону. Она знала, что в других странах люди присутствуют даже во время брачной ночи, что не могло не смущать юную девушку. Однако у остальных людей это не вызывало никакого стыда: придворные спокойно общались друг с другом, комментируя происходящее, а их глаза светились от счастья, что они наконец увидели какое-то зрелище.       От обилия крови на ложе Екатерину начало мутить. Герцогиня, казалось, готова была потерять сознание от боли и усталости. Её горло срывалось от криков, а лицо было мокрым от пота. Волосы липли ко лбу и щекам, и это точно нельзя было назвать «чудом деторождения». От осознания, что рано или поздно ей самой придется прочувствовать на себе этот кошмар, императрице стало не по себе.       — Чудо! Мальчик! — воскликнула главная повитуха, достав новорожденного ребенка из чрева матери. Император тут же вскочил с места, не в силах сдержать своей радости. Герцог встал рядом с братом, и тот тут же набросился на него, крепко обнимая.       — Мои поздравления, брат! — рассмеялся Фридрих, отпустив брата. Когда с ребенка смыли кровь, служанка передала его императору. Тот одарил племянника своим поцелуем, благословляя, и передал младшему брату.       — Чудесный мальчик, — улыбнулась Екатерина, взглянув на сморщенное личико ребенка.       — Благодарю, Ваше Величество, — склонил голову герцог, задержав взгляд на глазах невестки.       — Предлагаю отпраздновать рождение герцога в рыцарском зале! — придворные зааплодировали предложению императора, направившись в коридор. Фридрих, проходя мимо жены, нагнулся к ней. — Скажи мне, ждешь ли ты ребенка?       — Нет, — опустила взгляд в пол Екатерина, слабо покачав головой.       — Жаль, меня уверяли, что ты, как и твоя мать, будешь плодородной, — выбрал неудачное сравнение он, заставив девушку растеряться и позабыть все слова. — Поглядим, способна ли ты хоть на что-то.       В глазах неприятно защипало, и Екатерина в то же мгновение вылетела из покоев, стараясь прийти в себя. Если бы у неё была возможность влиять на своё состояние, то она бы непременно забеременела по первому желанию. Она будет усердно стараться ради мужа, которому на неё глубоко всё равно: такова была её доля.       «Способна ли ты хоть на что-то» — разнеслось эхом в голове.       — Способна, и я это докажу, — прошептала Екатерина себе под нос, присев на пол у стены.       Ей было всё равно на дорогое платье, которое могло испачкаться пылью: в нем она походила на нарядную куклу, красивую делать интерьера. Екатерина не желала быть безвольной куклой, которая нужна была лишь для ублажения мужа. Она не хотела безропотно подчиняться приказам и запомниться лишь как жена императора. Она желала стать чем-то большим, и знала, что сможет это сделать, лишь пройдя тернистый путь.

***

      Екатерина не смогла полюбить двор императора. Он казался ещё большим рассадником ядовитых змей, чем был королевский двор в Англии. Разница была в том, что в родной стране ей знали, любили и уважали. Она была дочерью короля, завидной невестой с благородной кровью. Кем она стала здесь? Чужестранка, незнакомая принцесса из дальних земель, что ломает язык, пытаясь красиво и грамотно строить предложения на непривычной латыни.       Её уважали, лишь глядя в глаза. Как только она поворачивалась спиной, то до некогда любопытных ушей доносились насмешки и обсуждения. Многие даже не пытались скрыть разочарования, которое их постигло при виде новой жены императора, открыто высмеивая её, используя для этого красивые слова и метафоры. Тут она была чужой. Её рассматривали как экзотического зверька.       Теперь она понимала, как же тяжко было её матушке по приезду в Англию. Не один год ушел на то, чтобы заслужить уважение о людей, которые сейчас стали для королевы самыми близкими и верными друзьями. Екатерина не знала, сможет ли она быть такой же сильной, как её мать. Терпеть измены и унижения с высоко поднятой головой, уметь осекать мужа одним лишь взглядом, на равных общаться с иностранными правителями и послами, которые любили её больше, чем её супруга.       Единственным местом, где юная императрица могла побыть в одиночестве, были виноградники. Она любила порой приходить сюда в хорошую погоду, предаваться размышлениям и рассматривать проплывающие по небу облака. Про это место знала лишь она и Маргарет, с которой Екатерина взяла клятву неразглашения секретной информации. Уж слишком она хотела иметь место для уединения, где она не будет чувствовать себя чужой и лишней.       — Я уже потерял всякую надежду Вас обнаружить, дорогая сестра! — рассмеялся герцог Маттиас, показавшись среди одного из виноградных коридоров.       — Как Вы меня нашли? — удивилась Екатерина, продолжая бродить между кустами.       — Это было непросто, Ваша фрейлина никак не хотела рассказывать, куда же Вы уходите каждый день, — он сложил руки за спиной, быстро поравнявшись с ней.       — Надеюсь, Вы не применили к ней грубой силы или угроз? — вдруг испугалась Екатерина. Она не могла допустить, чтобы с её единственной и лучшей подругой что-то произошло.       — Не переживайте, к дамам у меня подход несколько иного характера, нежели к мужчинам, — усмехнулся он, сорвав с куста виноградную ягоду, и запустил в рот.       — Неужели Вы её обесчестили? — вскинула брови императрица. В голове мгновенно всплыла мысль о том, как сильно будет злиться герцог Норфолк, ведь теперь он не сможет выдать дочь замуж. — Я была о Вас лучшего мнения, Ваше Высочество.       — Леди Маргарет так же невинна, какой и была по приезду сюда, — сразу же оправдался он. — Я имел в виду другой подход.       — Поведайте же мне о нем, — улыбнулась Екатерина, последовав его примеру, и съела зеленую виноградину.       — Он называется: ухаживания, — герцог остановился, встав напротив Екатерины. — К примеру, можно заправить девушке волосы за ухо. Потом нагнуться, и прошептать что-нибудь приятное.       — И это на кого-то действует? — закатила глаз Екатерина, разочаровавшись его ответом.       — Большинство девушек сходят с ума, когда мужчина правильно за ними ухаживает, — он прикусил губу, вскинув брови.       — Увы, я не большинство, — пожала плечами Екатерина, отведя взгляд в сторону.       — Уверена? — он сделал шаг ближе, заправив девушке прядь за ухо. Екатерина поняла, к чему он клонит и в ту же секунду заразительно рассмеялась, оставив герцога стоять с протянутой рукой в смущении. — Что-то не так?       — Ваше Высочество, — она заглянула ему глубоко в глаза, стараясь прекратить смеяться. — У меня есть муж, а у Вас — жена и сын. Прошу, идите к ним, и не тратьте свое драгоценное время на всякие глупые забавы.       — Что ж, как прикажете, Ваше Императорское Величество, — он в шутку поклонился, чуть не споткнувшись, пока пытался уйти, не поворачиваясь к девушке спиной.

***

      Коридоры были наполнены людьми, но на душе всё равно было одиноко и пусто. Длинный алый шлейф волочился по холодному полу, пока темные глаза бегающе изучали замысловатые витражи на окнах. Казалось, будто бы у королевы отобрали частичку души, без которой она больше не могла существовать. Она винила себя за те случаи, когда безосновательно ругала Екатерину за мелкие провинности, сама того не понимая, отбирая у неё беззаботное детство.       — Ваше Величество! — в конце коридора послышался голос господина Руже. В руках посла красовался изящный свиток.       — Ваше Превосходительство, — Мария тут же оживилась, подбежав к послу. Тот передал ей свиток, искренне улыбаясь. — Как моя дочь? Как Екатерина?       — Императрица в добром здравии, — сообщил приятную новость мужчина. Новый титул дочери непривычно резанул по уху. — Она много о Вас спрашивала и попросила передать письмо.       — Я Вам очень благодарна, господин Руже, — быстро закивала Мария, нетерпеливо раскрывая конверт.       Мужчина поклонился, оставив королеву наедине с личным посланием. Присев на ближайшую скамейку, Мария сорвала печать и развязала веревочку, раскрывая долгожданное письмо. Повернув пергамент к окну, чтобы свет озарил темные буквы, королева выпрямила спину, стараясь не походить на глупого ребенка, нервничающего из письма.       «Дорогая Матушка! За несколько месяцев при дворе своего супруга-императора я узнала много нового. Вы будете рады услышать о том, что я практически свободно говорю на латыни, будто бы этот язык был мне родным с самого детства. К моему мужу я питаю глубокое уважение и почтение. Император добр ко мне и позволяет делать много вещей, хотя, и не обязан. В целом, германский двор гораздо более прогрессивен, чем английский. Я спешу сообщить Вам приятное известие, которое стало Божьим благословением для меня и моего супруга. Ваше Величество, любимая мама, я жду ребенка! Прошу, обрадуйте отца, моих братьев и сестер этой прекрасной новостью. Надеюсь и молюсь о скорой встрече с Вами. С любовью, Ваша дочь, императрица Священной Римской империи Екатерина из дома Йорков и Габсбургов» — гласило письмо.       Мария аккуратно сложила письмо, не в силах перестать улыбаться от настигнувшего её счастья. Ей не верилось в то, что в ближайшее время она станет бабушкой. Королеве так хотелось отправиться в Прагу, увидеть старшую дочь, и то, как она выросла под влиянием солнца и беременности. Прошло чуть больше полугода с того момента, как Екатерина отбыла в страну мужа, но для её матери, казалось, прошла целая вечность невыносимых страданий.       — Ваше Величество, — войдя в кабинет мужа, Мария широко улыбнулась, даже не пытаясь скрыть приятное событие.       — Что-то произошло? — уточнил король, отложив в сторону документы, которые он читал лишь для вида. В реальности, всеми делами Англии заправлял парламент и Тайный совет, король же предпочитал проводить своё время за распитием вина и в постели с красивыми девицами.       — Пришло письмо от Екатерины, — королева прикусила губу, протянув послание мужу. — Она ждет ребенка. -       Неужели? — удивился Ричард, и в ту же секунду рассмеялся, казалось, радуясь за дочь. — Моим внуком будет император! Никакая Франция больше не посмеет угрожать нам. Только представь! Империей править будет пусть и Габсбург, но он всё же на половину Йорк!       — Вас, в самом деле, интересует лишь политический аспект брака дочери? А как же её счастье? — нахмурилась Мария, пытаясь не испортить себе настроение очередной выходкой мужа.       — Я не чудовище, Мария! Разумеется, я переживаю за нашу дочь. Но я полностью уверен в добропорядочности императора. Он и мухи не обидит, что уж говорить о дочери короля! — вспыхнул Ричард, вскочив из-за стола. — Обидеть моего ребенка — значит обидеть меня. И пока я жив, я не позволю плохо обращаться с моими детьми, поняла?       Мария кивнула, убедившись в правдивости его слов. Каким бы ужасным мужем он ни был, за своих детей он готов был убить, как и она. И пусть он редко выказывал кому-то из них свою любовь и расположение, он не был плохим отцом, как и не был хорошим. Ричард был таким же человеком, как и все остальные: он имел и положительные, и отрицательные черты характера. Королева поняла это лишь сейчас. Сначала, будучи подростком, она идеализировала и романтизировала супруга. Потом, став старше, у неё в голове надолго засел образ тирана и деспота. Лишь сейчас она сложила две крайности одной личности воедино.       — И к тебе это тоже относится, — направился к выходу Ричард. Мария обернулась, не поняв, что он имеет в виду. — Пока я жив, ты под моей защитой. Не бойся ни французов, ни шотландцев. Пусть я и не был хорошим мужем, сам это знаю, но я никогда не переставал уважать тебя за то, что ты сделала для Англии. Спасибо тебе за это, — сказал он через какую-то труднопреодолимую преграду, после чего, смутившись, вышел из кабинета.

***

      Утром Екатерина проснулась от острой боли внизу живота. Мгновенно очнувшись ото сна, императрица потребовала к себе повитух, молясь о том, чтобы те не определили ей выкидыш. Их диагноз оказался ни хуже, ни лучше — у девушки начались преждевременные роды, с угрозой жизни, как для матери, так и для ребенка.       Первоначально Екатерина пыталась успокаивать себя тем, что у неё могли начаться ложные схватки, но когда боль стала нарастать, она осознала, что она рожает по-настоящему. Либо сегодня она родит здорового ребенка и выживет, либо умрет, доставив страдания и горе для своей семьи. В голове всплывали ужасные воспоминания о родах герцогини, когда красного цвета на простыне было больше чем изначального белоснежного.       — Как успехи? — в покои забежал император, а за ним — вся любопытная толпа. Всех, включая мужа, Екатерине сейчас хотелось видеть меньше всего, но просто так взять и выгнать их она не имела права.       — Раскрытие три пальца, Ваше Величество! — обрадовала повитуха, за что получила монетку.       — Меня не особо радует, что ты решила родить ребенка на месяц раньше, чем обещали врачи, — признался Фридрих, склонившись над женой. Екатерина, до этого стоявшая у окна, теперь повернулась к мужу.       — Это не был мой выбор, — несколько резко ответила она, но тут же поспешила объясниться, когда поняла, что осеклась. — Моя матушка родила семь детей, будьте уверены, Ваше Величество, я рожу Вам столько же, если не больше.       — Твои обещания ничего не значат, пока ты не начнешь их выполнять, — кивнул он, не сводя с неё пристального взгляда. — Я слишком долго ждал сына, и ты обязана подарить мне его.       Екатерина вновь раздалась истошным криком. Придворные резко закрыли уши, скривившись от неприятных громких звуков. Императрица не теряла надежду, что вскоре этим знатным мужчинам и женщинам станет некомфортно в покоях роженицы, и они уйдут, оставив её в покое. Но они продолжали стоять и наблюдать, будто бы у них больше не было никаких дел. Раньше Екатерине казалось, что ей будет стыдно рожать перед кучей любопытных глаз, но невыносимая боль перекрывала все чувства, и сейчас ей было глубоко наплевать.       Спустя несколько часов невыносимых страданий, Екатерина уже успела пожалеть о своем обещании, родить минимум семь детей. Более того, она готова была поклясться, что больше никогда не ляжет в брачное ложе, лишь бы не забеременеть вновь. Каждая схватка была мучительной, казалась бесконечно долгой. Хотелось разнести все покои в пух и прах, сломать кровать, ударить кого-то из непрошенных комментаторов, лишь бы хоть как-то выместить свою боль и злобу.       — А ведь императрица Констанция умерла в родах, — донеслось до ушей Екатерины.       — Зато она подарила своему супругу двоих здоровых сыновей, — ответила другая аристократка. — А эта… не сможет даже девочку произвести, — злобно выплюнула она.       В ушах зазвенело, а горло нещадно болело от криков. Акушерки возились где-то между ног, и в какой-то момент Екатерина увидела, что одна из них уже держит на руках крошечный кричащий комочек, больше похожий на зверька, чем на маленького человека. Толпа знати замерла, ожидая вердикта. Император заметно нервничал, сжимая в кулаках свою одежду.       — Ваше Величество, поздравляю, у Вас — девочка! — радостно провозгласила служанка.       Улыбка медленно сползла с лица Фридриха. Он молча встал со своего места, направившись к выходу. Придворные разочарованно вздохнули, устало закатив глаза: они несколько часов ожидали рождения долгожданного наследника, вместо этого появилась никому ненужная девочка.       — Ваше Величество, — служанка обмыла новорожденную герцогиню, протянув её матери. — Не советую к ней привыкать. Она очень маленькая и слабая, скорее всего, умрет в ближайшие дни, если не часы.       — Она не умрет, — взяв мокрый сморщенный комочек в руки, Екатерина взглянула в голубые глаза рыдающего ребенка. — Она будет жить, я в этом уверена, — кое-как сдерживая слезы, императрица прикрыла глаза, слабо поцеловав новорожденную дочь в лоб.

***

      Колокола Собора Святого Вита звучали приятной мелодией по всей Праге. Екатерина стояла вдалеке, наблюдая за роскошной процессией, что крестила её дочь. Врачи уверяли, что девочка не проживет и недели, но вот, уже прошел месяц, а ребенок до сих пор жив. Фридриху на дочь, мягко говоря, было всё равно. Император предпочел крестинам своего единственного ребенка поездку в Майнц, чтобы поглядеть на печатный станок.       Однако императрица пообещала сама себе, что будет любить и оберегать свою дочь до конца жизни. Наконец она поняла, что чувствовала её мама, когда пугалась за каждую царапину своих детей. Для Екатерины дочь в один момент заменила всех людей. Лишь её она готова была обнимать и целовать часами напролет, самостоятельно кормя и укладывая спать, не доверяя местным служанкам.       Маргарет протянула её дочку. Теперь она была больше похожа на человека, чем в первые мгновения жизни. Серо-голубые глаза теперь внимательно изучали мир, будучи широко открытыми, а лицо приняло нормальный цвет, перестав быть смешным и красным. На макушке уже было несколько светлых прядей, в точности такого же цвета, как и у Екатерины.       — Поздравляю, у Вас растет красавица-дочка, — усмехнулась герцогиня, чей муж стал крестным отцом. — Уже придумали имя?       — Елена, — кратко ответила Екатерина. — Так звали бабушку Его Величества, и мне тоже имя очень нравится.       — Вы только не переживайте! Вы ещё очень молоды, и у Вас будет множество сыновей! — сказала герцогиня с такой интонацией, чтобы императрице было понятно — ей нисколько не жаль. — Разумеется, в связи со славой Вашей матери, все рассчитывали на то, что Вы сразу же родите долгожданного мальчика, а не слабую девочку. Но, видимо, судьба сыграла злую шутку…       — Надо мной? — удивилась Екатерина, заинтересовавшись в том, как же ещё герцогиня попробует её ужалить.       — Над императором, — неожиданно ответила девушка. — Он ведь так долго не женился после смерти своей второй супруги, лишь потому, что Вас ждал! Ему столько наобещали: будто бы Вы в первую брачную ночь сможете зачать здорового сына. Увы, его, как и нас всех, постигло разочарование, — рассмеялась герцогиня. Её шесть фрейлин в ту же секунду поддержали смех своей госпожи.       — Будете ли Вы смеяться так же громко, когда Ваша мечта посадить на трон сына не осуществится? — неожиданно серьезно спросила Екатерина, сделав шаг к герцогине. Та в ту же секунду умолкла, не поняв смысл сказанных императрицей слов. — Вашему драгоценному сыну лишь год, а в этом возрасте дети… имеют свойство внезапно умирать.       — Что? — тихо спросила герцогиня. — Мой сын здоров и крепок, в отличие от твоего порождения.       — Тогда советую тебе внимательно за ним следить, чтобы он вдруг не стал больным и слабым, — мило улыбнулась Екатерина, развернувшись спиной к герцогине, и спокойным шагом направилась к выходу из собора.       — Будь ты проклята, ведьма, — прошипела герцогиня, пытаясь унять злость. Екатерина, до которой долетели её слова, победно усмехнулась. На удивление, малышка Елена под воздействием ядовитого диалога уснула, мирно сопя. Сына она родила или дочь, это не меняло одну простую истину — она императрица, выше которой лишь муж и Папа Римский. И никто не смеет насмехаться над ней.