Тройничок с учителем и одноклассницей

За окном гремела последняя августовская гроза, громыхала, предвещая начало умирания природы, ведь завтра начинается сентябрь, начало конца года. Я смотрел в окно своей комнаты, фары машин становились ярче во время дождя, капли преломляли свет, блики от фонарных столбов светились янтарём пуще прежнего. В комнате громко играла музыка, попса или рок я уже не помню, прошло ведь 30 лет почти. Завтра первое сентября. Сегодня тот же день, что и тогда, 31 августа. Вечером, сидя у камина в своём дуплексе листаю ленту новостей в твиттере и на страничке "Юридический Киев" новый пост: "От сердечного приступа, на 66 году жизни скончался адвокат, уважаемый зам-помощник мэра, Пётр Михайлович Борзов. Вечная память." Меня аж током прошибло, спину сковал холод, сердце пропустило ударов двадцать, глаза намокли почти сразу. Мой Петя умер. Но 30 лет назад, первого сентября всё только начиналось. Погода была супер - моросил дождь и серое небо делало воздух города нежным и приятным, я скакал по лужам и не знал бед и забот. Семья у меня была супер, прошлый год я закончил с отличием, всё лето провёл с друзьями, играл в футбол во дворе, рубились с парнями в карты в беседке, ездили на озеро, я даже целовался с девочкой, Машей, моей одноклассницей, она мне очень нравилась и я с нетерпением ждал встречи с ней. С мамой выбрали букет Классной руководительнице Виктории Юрьевне, огромный букет белых лилий, такого точно у других не будет! Я завидел Машу уже у порога школы, всё лето она ходила в спортивных костюмах и увидеть её в юбке-карандаш ниже колен и в белоснежной, выглаженной блузке было для меня приятным удивлением. - Ты выглядишь супер, Машуль. - Сказал я весело подбегая к ней. Хотел чмокнуть в щёку, но она резко повернула голову в мою сторону и получился чмок в губы, её подружки, что окружали нас весело заулюлюкали. Мне так даже больше понравилось. - Прикинь, Виктория Юрьевна забеременела от богатого мужика и уволилась! - С ходу выпалила мне Маша. - Что, а кому мне теперь дарить этот букет. Примешь его от меня, Машуль? Маша засмущалась, а её подружки завыли как будто сейчас кончат. - - Я то приму, но лучше подлижись к нашему новому классному руководителю, у меня твои розы в вазе до сих пор стоят, а Петру Михайловичу приятно будет. Я вручил цветы Петру Михайловичу, он построил нас на линейке, выступали первоклашки со стихами, девятиклассницы пели дуэтом песню "Прекрасное далёко", звучал гимн Украины, а затем гимн нашего Лицея, я весело подпевал наслаждаясь солнышком вышедшим из-за туч. День действительно был прекрасен. Последний год школы начался и закончился стремительно быстро, я наслаждался им как мог. Позже, в течении года, Маша часто ночевала у меня, пацаны дразнили меня подкаблучником, я часто ночевал у Петра Михайловича, говоря родителям, что ночую у Маши. Потом, когда я был на четвёртом курсе универа Пётр женился. Сказал, что по-любви и на долгих пол года прекратил общение со мной, но затем, нежданно-негаданно позвонил и сказал, что хочет встретиться, с тех пор мы и не расставались прекрассные десять лет, вплоть до того момента пока его дочь не застукала нас вместе, рассказав матери о том непотребстве, что мы вытворяли на их кровати. Но началось то всё тогда, первого сентября. После окончания линейки Пётр Михайлович завёл нас в класс, прочитал триаду о важности подготовки к ЕГЭ, и о толерантности друг к другу, сказал, что любая дискриминация и буллинг будет пресекаться им лично в твёрдой форме. Пётр Михайлович был учителем экономики, а я поступил в профильный экономический класс, хотел стать нотариусом и стал им впоследствии. Маша сидела со мной за партой и хотела стать судьёй, училась на отлично, 0 прогулов, идеальное поведение, внешность как у юной Меган Фокс, короче судьёй она стала отличной, знаю наверняка, я ведь женат на ней теперь. Но тогда, в начале одиннадцатого класса разгорелся между нами тремя настоящий любовный треугольник, чуть не сгорели до тла, но выжили, все выжили. 1 сентября в 16:00 все начали расходиться после банкета в актовом зале, Маша пригласила меня на вписку в их девичник, но я почему-то отказался, моему подсознанию казалось, что стоит отказаться и моя интуиция меня не подвела. Когда в зале не осталось почти никого и я дожёвывал последний бутерброд с красной икрой ко мне подошёл Пётр Михайлович. - Какие планы на вечер? - Спросил он так, как будто мы стояли в баре где-то на Титаренко. - Пока никаких, может загляну к девочкам, может к мальчикам. - Ответил я, не осознавая всю неопределенность своего высказывания. - Я общался с Викторией Юрьевной, она говорит, что ты хочешь стать адвокатом, куда планируешь поступать? - Произнёс Пётр широко улыбаясь. - Ну, в Киево-Могилянскую академию планирую, баллы мне позволяют, я уже как два года к ЕГЭ готовлюсь, пройду на бюджет 100%. - Я там преподаю, буду рад увидеть тебя у себя на занятиях. - Правда? - удивился я. - Как так, преподаёте в одном из престижнейших вузов страны и у нас в Лицее? Почему? - Ну, мой ментор сказал, что если я хочу стать настоящим преподавателем мне нужно уметь объяснять основы детям. Я засмеялся. - Я же не ребёнок уже, Пётр Михайлович. - Я вижу. - Ответил он и пригласил меня в бар на Титаренко. Город утопал в закатном солнце. Мы топали вместе по набережной Днепра. С первой секунды разговора между нами всё было не как между учителем и учеником, этот аромат авантюры я уловил сразу. Пётр, старше меня на 20 лет, казался мне равным, он подкурил сигарету, предложил мне, я отказался, не из вежливости, а потому, что действительно не курил. Мимо нас проплывали лодки, много школьников гуляло вокруг, а я, почему то хотел сбежать от города и остаться с ним наедине, поговорить про универ, про экономику, про работу учителем, рассказать про себя. Мне казалось мы идём в бар, но мы завернули за угол и подошли к подъезду. - Хочешь покажу тебе свою коллекцию виниловых дисков? - Спросил Петя. - Хочу. - Ответил я, хоть винил, граммофоны и музыка мне были совсем не интересны. Петя отворил замок и завёл меня в типичную холостяцкую квартиру, на всех плоских поверхностях было расставлено много кружек с мокрой заваркой. Чай был везде, аромат витал в воздухе, пахло приятно, Пуэр, Улун, на кухне всё было заставлено большими и маленькими пакетиками с чаем, с первого взгляда я заприметил как минимум три чайничка, два стеклянных, один фарфоровый. Пётр усадил меня на диван, кожаный, коричневый и предложил чая. - Взбодриться или расслабиться? - Спросил он. - И то и другое одновременно. - Сказал я. И он принёс мне коньяку. В дальнем углу стояла гитара, с его разрешения я взял её, брякнул по струнам не впопад, гневно покрутил язычки, настроил, удовлетворился удачно звучащими аккордами и спел ему что-то из Сплина, и как только мой голос умолк он встал передо мной на колени, опустил руки мне на бёдра. Я сам к нему потянулся. Поцеловались. Если у меня спросят кого я люблю больше, Машу или Петю, я отвечу твёрдо и решительно, без колебаний, Петю, с ним я испытал такое, что ни с одной женщиной не удалось испытать. В тот вечер я впервые узнал, что значит настоящий страстный секс. Мы лизались на его диване так безумно, у него сорвало крышу, позже он мне рассказал, что в тот момент, когда впервые увидел меня на линейке твёрдо решил, что будет меня трахать, силой или добровольно. Всё было добровольно, он раздел меня догола, и сам разделся. Я горел как церковная свеча, чувствовал себя невинным, а он был настолько напористым, что мне на секунды становилось страшно. Но он всегда ждал моего согласия, горел надо мною, ждал пока я кивну, пока я сам его обниму, пока позволю. Я всегда позволял, это приносило мне невиданное блаженство. Боли и страсть смешивались, я кончал множество раз под ним. Десять лет пролетели как одна неделя. Потом шесть лет молчания. И вот он мёртв. Маша подошла ко мне сзади. - Ты чем-то расстроен, любимый. - Петя умер. - Сказал я не в силах сдержать слёзы. Маша заплакала со мной, точнее нет, она зарыдала, завыла как волчица, у них тоже было прошлое, они ведь тоже любили друг-друга, мы большую часть жизни ведь были втроём - я с ним, она со мной, он с ней. Жалко...