Сквозь тьму и звезды

Он не мог точно описать то место, где сейчас находился, но в этом и не было нужды. Одно было ясно: это не темнота. Скорее абсолютный свет, который бил отовсюду. Ярко, слишком ярко. В этом белом пространстве нельзя было спрятать свои мысли, разрозненные и спутанные. Его охватила ужасная паранойя, когда он понял, что стал единственным темным пятном здесь. О, эта идея была ужасной ошибкой. Всё пошло не так, и он всхлипнул, пытаясь выскрести боль из собственной головы. И, к его величайшему удивлению, это вышло. Он почувствовал себя потерянным, когда какая-то его часть исчезла. Но сейчас ему и хотелось потеряться. Это было похоже на сон, где, осознав себя на секунду, ты мгновенно пропадаешь снова. Всё теряет свое значение: воспоминания, чувства, мысли, когда ты растворяешься в темном пространстве забытья. — Ты убегаешь от боли неправильно, глупый, так и совсем исчезнуть можно. Он появился неожиданно, просто вылез откуда-то, лохматый сутулый мальчишка со спокойным, тихим голосом. Он стоял, засунув руки в карманы и слегка покачивался, будто от скуки. — Я ведь всегда использовал визуализацию, как это ты мог забыть такой хороший способ? — мальчик задумчиво уставился куда-то наверх. — Готов поспорить, это всё влияние того ублюдка. Он промолчал, изо всех сил стараясь не встретиться с ребенком взглядом. Тогда мальчик осторожно взял его за руку, и мелькающие образы и навязчивые мысли исчезли из его головы. Он увидел джунгли. Неизвестные растения с резными листьями тихо покачивались, и прозрачные круглые капли иногда сползали с них на землю. Мальчик махнул ему рукой и побежал вглубь. За его спиной, тихо шурша, сомкнулся лиственный занавес. И он последовал за ним, медленно, неуклюже двинулся дальше, во влажную прохладу тропиков. Где-то поблизости заклокотала незнакомая птица и, хлопая крыльями, сорвалась с насиженной ветки. Пахло сыростью. — Знаешь, я могу понять твою ненависть ко мне. Мальчик задумчиво вертел в руках бордовый листок, рассматривая его яркие прожилки на свету. — Похоже, теперь мы слишком разные, чтобы оставаться вместе, верно? — мальчик вздохнул. — Я лишь противный кусок прошлого. «Я не хочу быть слабым.» Мальчик встрепенулся и шагнул к нему. — Скажи, почему тебе больно? Всё дело во мне? Он смутно представлял его темные глаза, смотрящие вопросительно и даже отчасти умоляюще, и избегал этого взгляда. Он тянул с ответом как можно дольше, но в конце концов, когда дальнейшее молчание потеряло смысл, тихо отметил: «Всегда виноват мир.» — Это о-очень плохой человек, — протянул мальчик, медленно кивая. — Но нам не нужен ни он, ни этот треклятый мир. Он испугался, когда мальчик посмотрел на него пустыми, бездонными глазами и широко улыбнулся. Он неспеша что-то пережевывал. — Ты долго делал всё один, игнорируя мое присутствие. Но настала пора объединиться. Это, — его взгляд блуждал по насыщенным краскам окружающего их леса, — нормально. Все меняются. Становятся совершеннее. Старик ошибся, когда решил, что уже идеален. Мальчик шаркнул ногой и серьезно на него посмотрел. — Я тебя больше не побеспокою. Никакой слабости, я ненавижу ее тоже, — он закашлялся и присел на землю. — В этот раз только совместная победа. Самосовершенствование, все дела, — мальчик криво усмехнулся и пристально на него посмотрел. — Никто не причинит нам вреда. «Никто не причинит вреда», — уже более уверенно отозвался он. Мальчишка широко улыбнулся и протянул ему руку. Он стоял, немного покачиваясь посреди тропического леса. Это было слишком безумным, чтобы… «Ты ненастоящий.» Головоломка была решена, игра окончилась. И когда глаза мальчишки закатились, и тот опустился на землю, словно желая вздремнуть под тенью резных папоротников, он почувствовал прилив сил. *** — Невероятно. Просто невероятно! Двойник смотрел на него благодарно, почти нежно, и его глаза сияли от радости. Джефф закачался на ослабевших ногах, но всё же смог устоять. Замерзшее тело подчинялось неохотно, и человеку пришлось сосредоточиться, чтобы сохранить равновесие и не рухнуть на землю. — Ты сделал это, ты это сделал! — двойник возбужденно тряс его за руку, выводя из состояния заторможенности. — Теперь всё будет хорошо! Джефф молчал, и спустя некоторое время энергичного рукопожатия, больше напоминающего попытку оторвать конечность, существо удивленно замерло. Рука выскользнула из чужой хватки. — Ты…разве не рад? — в его голосе мелькнула нотка разочарования, но в следующее мгновение двойник встрепенулся, горячо заверяя: — Я не трону вашу планету. Только не после всего этого. Знаешь, я умею быть благодарным. Он с ожиданием сверлил человека взглядом, будто желая увидеть в чужих глазах нечто хотя бы отдаленно напоминающее радость. Но тот молчал, а двойник не мог сдерживать бушующие внутри эмоции так долго. — Ты ведь спас этот мир, Джефф! — существо махнуло рукой, охватывая этим жестом всё видимое и невидимое пространство. — Кто еще может похвастаться этим? Семьи, дома, богатства — разве всё это может заполнить ту пустоту внутри, а? Двойник мечтательно прикрыл глаза. — Что боги, что люди, мы все просто пытаемся почувствовать себя важными. Разными способами, — он усмехнулся. — Не все могут быть счастливыми, Джефф. Но ты спас чертов мир, разве этого мало?! Человек задумчиво глядел на жухлую осеннюю траву. — Я думал, что это принесет мне радость, — наконец с горечью проговорил он. — Я думал, тогда всё обретет смысл. — О, и оно обрело, — существо схватило его за плечи и заглянуло прямо в глаза. Джефф мог чувствовать его дыхание. — У меня большие планы на этот мир. Разум — удивительная штука. Люди заслуживают внимания, они находятся не так далеко от меня, как я думал. Двойник встряхнул его и улыбнулся, понизив тон: — Я изменю мир к лучшему, потому что это не под силу тебе одному. Нам предстоит немало интересного. Немало интересного… Хей…в чём дело? Человек осел на землю от ужасного, разрывающего горло кашля. Всё его тело тряслось от спазмов, и он мог только лихорадочно озираться, вращая широко распахнутыми глазами. — Всё в порядке? — недоуменно нахмурился двойник. — Такое происходит с тобой постоянно? Я могу это исправить… Я буду хорошим богом. Он действительно хотел помочь, но когда за спиной двойника сформировалась высокая темная фигура, Джефф потерял последнюю надежду. Он просто крепче вцепился в высохшую траву, как в последнюю ускользающую частицу, гарантирующую безопасность. Двойник нетерпеливо мотнул головой и фыркнул, пытаясь поторопить человека с ответом. Но его наверняка язвительная реплика так и не прозвучала, а сам он вздрогнул и рухнул на колени, изменившись в лице. — Клянусь, я буду хорошим богом, — прошептал он, потрясенно уставившись на десяток заостренных векторов, проткнувших его насквозь. — Нам предстоит немало… Двойник закашлял, захлебываясь кровью, откинул голову назад и затих, рассматривая молочно-белое небо, как будто всё ещё мог его видеть. *** Он ничего не требовал и не ждал, а просто стоял чуть поодаль, невозмутимо наблюдая. Тогда Джефф засмеялся. Все его мысли переплелись в грязных цветов комок, и он не понимал, что сейчас чувствует. Грусть? Страх? Быть может, радость? — Это было… — он закашлялся от смеха, — очень познавательно, Слендер. «Пожалуй. Я тоже узнал много интересного.» Они замолчали. «Знаешь, — вдруг продолжило существо, будто вспомнив о неоконченном разговоре спустя время, — я действительно думал, что мы друзья. Что ты не захочешь узнавать эту…историю.» — О, я понял! Ты был каким-то мальчишкой-психом, — усмехнулся Джефф. Всё тело болело, и он попытался перенести эту боль куда-то еще. На кого-то еще. — Что же, какого это, вспоминать годы своей слабости? Пробирает ностальгия? Хочется снова жить жизнью обычного человека? — человек вопросительно посмотрел на собеседника. Но Слендер продолжил, не обращая внимание на подколку: «<i>Однако кое-что приносит мне удовлетворение. После всех совершенных ошибок я изменюсь к лучшему.</i>» Существо вдруг почему-то повернуло голову к человеку, словно могло таким образом его видеть. «Я не знаю, был ли каким-то мальчишкой, мечтал ли о джунглях и бегал ли по лесу. Не так важно, что там происходило. Возможно, это правда. Но я достаточно долго… — он задумался, — …работаю над собой, чтобы понять, что называть неясные обрывки памяти истиной глупо.» — Так… — человек посмотрел на лишенное каких бы то ни было черт лицо и, вспомнив недавно испытанное единение, ощутил жгучий укол сочувствия, — …ты ведь сам не знаешь кто ты, верно? Существо молчало. — Наверное, постоянный самоконтроль действительно накладывает отпечаток, — прошептал Джефф. — Ты делаешь так с собой постоянно? «Ты…не можешь меня осуждать. Я делаю всё, чтобы победить, — казалось, в его голосе звучала грусть. — Этот мир будет моим. Стирать память, менять личностные качества — только таким образом я смогу остаться максимально нейтральным к…любым возможным событиям. Эта…дружба…многое мне показала. Маленькая поучительная история, Джефф, — он вздохнул, — спасибо за это. А теперь я сотру все свои эмоции, оставив лишь накопленный опыт… Сразу после тебя.» — Убьешь меня? — спросил Джефф с надеждой. С каждой секундой он чувствовал, как его невозмутимость тает, и он не хотел знать, насколько ужасным может быть последующий за ней страх. «Ты слишком эгоистичен, Джефф, — это было сказано так снисходительно и мягко, о, лучше бы он кричал на человека. — Но, в отличие от тебя, я — хороший друг. Во всяком случае, в этот раз.» Используя все имеющиеся силы, человек пытался отодвинуться как можно дальше. «А хорошие друзья должны следить за своими менее дружелюбными собратьями.» Когда высокая фигура нависла над Джеффом, бросая на него едва заметную тень, он отвел глаза. «Не волнуйся, я не трону твоё тело.», — пробормотал он слишком отстраненно, чтобы это звучало как утешение. Да, подумал Джефф, он определенно не тронет. И когда чужое сознание резким толчком разорвало его мысленную защиту на части и двинулось дальше, бесцеремонно разрушая всё на своем пути, человек ясно понял, что значит проиграть. Последним, что он видел, было белесое небо, с которого медленно падал снег. *** Негромко шумел лесной ручей. По обеим сторонам его берегов росла нежная, но густая трава, где, если приглядеться, можно найти желтые цветки на хрупких стебельках. В некоторых местах берег порос зеленью так сильно, что трудно было заметить скрывшийся под ней ручей. Только иногда солнечный луч на миг освещал его прозрачные потоки, бросая туда несколько ярких искр. Любой проходящий мимо даже не обратил бы на ручей внимание: мало ли таких ручейков появляется в лесу с приходом весны? Они стремительными змейками пробегают по земле и иногда успевают пронести на себе несколько прелых листьев, прежде чем высохнуть к наступлению лета. Но он умел замечать такие маленькие вещи. Пожалуй, это могло быть его призванием, если бы у него не было более важной работы. Человек опустил руку в прохладный поток и позволил ему на минуту унести все мысли далеко-далеко, где их не достанет никто. Лишь на минуту, не более, ведь вторым важным его качеством было благоразумие. Рука всё еще саднила и отдавалась далекой тянущей болью после вчерашнего, и человек слегка поморщился, когда пришлось вытащить ее из воды. Он шёл тихо, привычный к долгой лесной дороге. Казалось, он просто не касается ногами земли и именно оттого двигается так легко и быстро. Здесь, под нависшей над ним крышей деревьев лежала тень. Иногда солнечный свет всё же проникал сюда и оставлял на земле светлые пятна — следы своего присутствия. Но присутствие это было столь малым, что пятна можно было сосчитать по пальцам. Лес был другим миром, огромным и таинственным, и погода снаружи будто не имела для него значения. Человек вздохнул, когда ноющая рука нащупала в рюкзаке прохладный металл пистолета. Он коснулся небольшого деревца, будто прощаясь, и вышел на свет. Дальше простиралось огромное поле со свежей, еще низкой травой. Человек уверенно зашагал вперед. *** — Прекрати плакать, Кейт, здесь он нас не найдет. Джереми надеялся, что если произнести это вслух, то он сам перестанет трястись так сильно. Девушка с покрасневшими от слез глазами всхлипнула и нервно кивнула. — М-мы в безопасности т-теперь, да? Похоже, он молчал дольше, чем следует, потому что она дернула его за руку и почти умоляюще повторила: — В безопасности, верно?.. Джереми кивнул. Если он может подарить ей этот маленький островок спокойствия посреди их разрушающейся жизни — он это сделает. Парень ободряюще толкнул Кейт и махнул рукой куда-то вперед: — Смотри, там есть какой-то домик. Он старый, конечно, но это лучше, чем ничего, — Джереми заметил, что девушка всё так же жмется и добавил: — Мы так долго переезжаем с места на место. Кем бы он ни был, он просто не может найти нас и здесь. Кейт задумчиво кивнула и вдруг замерла, уставившись вдаль. — Тут кто-то есть! — ее голос дрогнул. — Там человек! — Спокойно, так, спокойно, — Джереми сглотнул появившийся в горле ком. До чего они докатились, если даже обычный прохожий вызывает такую панику? — Идет к нам, кажется. Хей! — он помахал рукой. — Вы что-то хотели? Человек остановился и посмотрел на них пустым взглядом, а потом резко выбросил вперед руку. — Ложись! — успел только крикнуть Джереми, прежде чем услышал выстрел, а его ногу пронзила кошмарная боль. Кейт зарыдала, вцепившись в него, и весь мир потемнел перед глазами Джереми. Поле с нежной зеленью, яркий солнечный день и медленно приближающийся к ним человек с пистолетом — всё смешалось для него в одно неразборчивое пятно. — Беги, — прохрипел он. — Беги… Кейт рыдала и жалась к нему, и Джереми раздраженно сплюнул: девушка не хотела оставлять его. Вряд ли сейчас слова могли оказать на нее хоть какое-то действие. Но мог кто-то другой. Они скорчились на земле от ужаса, когда узнали эту боль. Чужое вторжение в голову — страдания настолько сильные, что нет сил для крика. Кейт давилась собственными слезами и медленно ползла прочь в сторону леса. Когда у нее наконец получилось подняться на дрожащие ноги, она, спотыкаясь и падая, побежала как можно быстрее. — Беги, беги… — только и смог простонать Джереми, прежде чем утонуть в мучительных видениях, наполнивших его голову. Задыхаясь от рыданий, она неслась по лесу. Люди не должны умирать в такую солнечную погоду — эта нелепая мысль заставила Кейт закричать от ужаса. Она провалилась в небольшую канавку с журчащей водой и вновь вскочила, проклиная своё неуклюжее тело. Ее охватило смятение, и девушка металась то в одну сторону, то в другую и уже знала — выхода нет негде. Всё, что она сейчас хотела — снова увидеть Джереми, снова прижаться к его телу. Пусть даже и…мёртвому?! Очередной крик, полный отчаяния. Кейт скачками понеслась назад, пытаясь избежать столкновений с деревьями. Силы подходили к концу. Тела не было. Она осела на землю, и слезы, не переставая, скатывались по ее покрасневшему лицу. Примятая трава на том месте, где только что… Его больше не было, больше не было. Она совсем не сопротивлялась, когда что-то проникло в ее голову, бесцеремонно копаясь в самых важных для нее воспоминаниях. Всё, что она могла — пристально смотреть на ту пустоту, где недавно был Джереми. *** Он посмотрел на уже исчезавшую материю ее тела и скучающим взглядом окинул поле. Прекрасное место. Где можно почувствовать себя по-настоящему свободным, как не в поле? Шум травы, которой коснулся невидимой ладонью ветер, мелькнувший высоко в небе хищник, огромное небо над головой — это было чем-то таким знакомым и важным. Он задумчиво посмотрел на небольшое строение, разрушившееся от старости. Сарай? Кому нужен сарай, если поблизости нет дома? Человек чувствовал чужое присутствие рядом, но не придал этому значения. Он бы давно связался с ним, если бы это было необходимо. Поэтому сейчас можно было проверить сарай на наличие чего-нибудь съедобного. Он невольно поморщился, когда открыл уныло скрипнувшую дверь; пахло сыростью и старым деревом. Человек с любопытством оглянулся: в сарае кто-то жил. Он опустился на небольшой ворох сена и представил, каким мог бы быть хозяин этого сарая. На полу валялся клочок бумаги, но человек не смог разобрать нарисованный там символ. Несколько старых упаковок из-под чипсов, пустых, к сожалению, забытая куртка, маска — это всё, что он смог обнаружить. Человек устало опустился на сено и посмотрел наверх. Потолок ссохся и теперь был больше похож на решето, чем на часть дома, предназначенную для задержки воды. «Еще он похож на звездное небо», — вдруг подумал он. Что-то твердое мешало улечься поудобнее, и, спустя несколько попыток вытащить небольшую вещицу из кровати, человек извлек на свет резиновый мяч. Ярко-синий и прыгучий, он остался единственной неповрежденной вещью в этом месте. «Кому может понадобиться детская игрушка? — появился у него логичный вопрос. — Здесь жил ребенок?» Медленно, будто боясь потревожить владельца сарая, человек поднялся и кинул мяч в стену. Тот со стуком отпрыгнул, выскочил на улицу и скрылся в траве. Это почему-то огорчило его, и человек некоторое время смотрел туда, словно мяч мог вернуться обратно. Его удивила собственная легкомысленность, но он попытался оправдаться: «Он не станет ругать меня за это. Мяч — плохое оружие, от него нет пользы. Какой дурак мог хранить это у себя?» Человек понял, что он очень близко, и поспешил покинуть сарай. Он никогда не просил человека встречаться лично или обязательно спешить навстречу, но человек чувствовал, что это то, что надо делать. Вообще большая часть его жизни строилась именно на догадках. Он уже проник в голову, и человек немного удивился. Не слишком сильно, нет. Но сегодня в его присутствии было что-то еще, отдаленно знакомое и понятное. Не обычный неразборчивый шепот и не уверенные, но не менее неразборчивые приказы. Грусть?.. Высокая темная фигура стояла ближе к лесу. Человек замер в нерешительности. Всё ли он сделал верно? Не всегда можно было так легко распознать его желания. «Ты сделал всё верно.» Человек вздрогнул, когда смог разобрать знакомый голос у себя в голове. Давно он не разговаривал на таком понятном языке. Это всегда были неясные образы, намёки, чьи-то воспоминания… «Это была хорошая работа.» Нет, он точно допустил какую-то ошибку! Человек судорожно вспоминал все свои действия в поисках промаха и не мог ничего найти. Но это лишь значило, что он недостаточно для этого умён. Человек смирился и опустил голову. Он никогда не был достаточно хорош. Всегда оставалось что-то, о чем он забыл, о чем не подумал… Будто была какая-то большая ошибка, которую он исправить не мог. «У меня есть для тебя кое-что, — он говорил спокойно, но человек достаточно хорошо знал его обычный голос, чтобы распознать в этой интонации волнение. — Это подарок.» Они стояли друг напротив друга — худая непропорциональная фигура и сжавшийся в ожидании неизбежного человек. «Трудно сказать, кто из нас волнуется больше», — подумал человек и испугался этой мысли. Он появился так близко перед ним, как никогда еще не подходил. Человек обреченно выдохнул. «Убьет меня. Что же я сделал не так?» Однако существо не торопилось действовать, и человек заметил, что он медлит, будто опасаясь чего-то. Кажется, спустя вечность, он протянул к нему руку. Человек зажмурил глаза и сжался. Он ожидал боли, и еще больше его напугало то, что она не пришла. Вместо этого рука легла ему на плечо, будто успокаивая. Этого человек понять не мог, это было просто непостижимо. Сначала существо, кажется, едва удерживалось от того, чтобы прекратить этот странный контакт. Его сотрясала крупная дрожь, и человеку померещилось, что он слышит тяжелое дыхание. Но спустя мгновение, показавшееся им длиннее самого длинного дня, он успокоился. «Ты всё-таки удивительный человек, Джефф.» В этих словах было столько грусти, что ему показалось, что он сейчас либо заплачет, либо заключит его в теплые успокаивающие объятия. Оба варианта были слишком безумными, и человек совсем не удивился, когда вместо этого существо исчезло. Он вздохнул и ощутил непривычный холодок на шее. Медленно потянувшись туда, он застыл от страха перед тем, что может обнаружить. Но это оказалась всего лишь небольшая золотая подвеска, вроде тех, за которые люди выкладывают кругленькие суммы. Наверное, это было чем-то важным, но человек не мог понять почему. «Мы ведь друзья, верно?» — услышал он тихий вопрос. Да, — кивнул человек в ответ, — да, конечно. Он не знал, что это могло бы значить, но почувствовал, что именно это он и хотел услышать. «Возьми это тоже.» В траве лежал старый, потрепанный временем телефон. *** Экран тускло загорелся в наступающих сумерках, когда человек включил телефон. Он посмотрел на непринятые вызовы, и их было около двух сотен. Будто кто-то, кто держал этот телефон раньше, был дорог тому, от кого поступали звонки. Но у них не получилось созвониться. Сам не понимая, что делает, он нажал кнопку вызова. — Алло, — усталый, охрипший голос, — с кем я разговариваю? — Здравствуйте, — так же хрипло отозвался человек. Несколько секунд они молчали, а потом человек на том конце, запинаясь, прошептал: — Д…Джефф?.. — он замер, затаив дыхание. — Это правда ты? — Нет, вы меня с кем-то путаете. — Я знал, что ты жив, — голос дрожал, — ты бы ни за что не пропал так просто… С тобой всё в порядке? Прошло столько времени… Пожалуйста, вернись!.. Так много боли было в этом голосе, что человек подумал, что он вполне мог бы выбрать его следующей целью. — Джефф, если ты думаешь…что я за что-то на тебя в обиде, то, нет, это не так! Если у тебя проблемы — мы решим их, обещаю. Всё будет хорошо… Скажи, где ты? Он молчал. Когда говорящий наконец умолк тоже, человек тихо пробормотал: — Вы ошиблись номером. Пожалуйста, больше не звоните сюда. Он положил трубку, и послышались долгие тоскливые гудки. Темнело. Тучи скрывали под собой затухающее солнце, а чуть выше в глубокой синеве можно было разглядеть звёзды. Прекрасные, чистые краски наполняли и преображали небо, а далеко-далеко внизу, на маленьком клочке земли, поросшем травой, сидел человек. Он сидел, запрокинув голову назад, и в его глазах отражались далекие звёзды. Когда его щеки коснулось что-то холодное, человек не сразу понял, что это слёзы. Странная, слишком уж высокая фигура появилась за старым сараем. Существо долго стояло там, наблюдая за человеком, будто эти слёзы что-то для него значили. В тот момент, когда их силуэты темнели на фоне свежей весенней зелени, они были просто одинокими, потерянными созданиями, не принадлежащими ни этому миру, ни какому-либо другому. Они молчали, потому что слова никогда не имели смысла, всё, чем можно было поделиться друг с другом, они рассказали, всё, что можно было узнать, было им друг о друге известно. И оставалось только одно непонятное чувство — сожаление, темная водная гладь, утягивающая тело на глубину. Будто они ошиблись, будто что-то пошло не так… А лес невозмутимо наблюдал за ними, бесчувственный, бездушный. Слишком долго стоял он здесь, чтобы странные переживания двух существ хоть немного задевали его. И только молодые листья шумели от теплого ночного ветра, царапая такое далекое небо. Джефф, Джефф… Вы ошиблись номером.