Венец Зла

             Кронпринц крутил своё золотое кольцо на пальце. Его брови были сведены к переносице, а мысли вращались вокруг одного человека. Какое–то тревожное чувство не покидало его. Словно он внезапно вернулся в детство, и сейчас к нему в комнату зайдёт отец, с суровым выражением лица. И снова начнёт отчитывать Каллена за плохие, по мнению императора, успехи.       По шее кронпринца, словно волна, прокатились мурашки, заставляя волосы на затылке встать дыбом. Каллен снова прокрутил кольцо на пальце и выдохнул. Он чувствовал себя, стоящим спиной к буре, которая должна была вот–вот разразиться.       – Почему она не связывается со мной? Неужели это так сложно позвать меня с помощью кольца?       Мужчина фыркнул в ответ собственным словам и поджал губы:       – А в целом, смысл ей связываться со мной пока что–то не случится? Я же сам это обозначил, а теперь сижу как идиот и думаю, почему она не связывается со мной? Она же не мой подчинённый, в конце концов, мы просто… компаньоны.       Кронпринц оставил своё кольцо в покое и, взяв перьевую ручку в руки, вернулся к чтению документов, что лежали перед ним. Но понять смысл документа он так и не мог, мысли всё время возвращались к этой брюнетке. Будто в его жизни просто другого не существовало. Выдохнув, мужчина откинулся на спинку стула и прикрыл ладонью глаза.       – Стефан. – В ту же секунду как последняя буква имени тайного слуги кронпринца слетела с губ, по правую руку от кронпринца появился тёмный силуэт.       – Ваше Высочество?       Каллен приподнял ладонь и взглянул на слугу. Почему–то он чувствовал себя каким–то нетерпеливым юнцом, которому всё нужно здесь и сейчас. От этого кронпринцу стало ещё более тошно. Взрослый мужчина, который не мог подчинить себе свои же эмоции это одно, а будущий император, который не мог совладать с чувствами – совершенно другое. Импульсивность никогда не была свойственна Каллену, но отчего–то сейчас желание связаться с Меллисой было зудом – нестерпимым и ужасно раздражающим. И он не понимал причину этого. То ли дело в каком–то предчувствии, или в его собственных эмоциях, которые не были понятны даже ему.       – Ваше Высочество… – Голос Стефана снова достиг ушей Каллена и, тот всё же скинув с себя пелену размышлений, произнёс не то что хотел спросить:       – Есть что–то новое по семье Ротерсей?       – Да, Ваше Высочество, я как раз готовил отчёт.       Каллен отмахнулся:       – Письменно можешь сдать поздней, пока доложи устно.       – Семья Ротерсей, как вы знаете, ведёт тесную торговлю с эскарийцами: в обмен на пушнину им поставляются эликсиры, которые они уже продают в своих лавках.       – Если об этом упомянул, то там задействована не только пушнина. Верно?       – Не совсем, пушнина и правда передается в обмен на поставки эликсиров, но три года назад, как вы помните, была засуха, что ударила в основном по западным землям. Во время засухи пострадали земли Ротерсей, более того, немногим позднее у них так же произошёл пожар. Пострадало в той или иной степени несколько сотен километров их территории, и огонь едва не перекинулся дальше, благо они успели привлечь магов из башни, так что большей трагедии удалось избежать. Сгорел лес и несколько деревень. Ущерб был крайне большой, но несмотря на это они не попросили отсрочку от налога и уплатили его в полном объёме. Более того, они не приостановили торговлю и расплатились с магической башней за услуги.       Каллен немного сдвинул брови к переносице:       – Дай я сам закончу, там тоже замешал Деон Солсберийский, не так ли?       – Всё верно, Ваше Высочество. – Стефан кивнул. – Он был тем, кто пригласил магов и в полном объёме оплатил их услуги. Также он выдал ссуду для оплаты налога и восстановления территорий их хозяйства.       – И что же герцог попросил взамен? – Каллен подпёр подбородок кулаком и едва заметно иронично приподнял бровь.       – Один из наших кротов доложил, что глава семьи предлагал выдать свою дочь за герцога, то тот отказался, взяв расписку с главы дома Ротерсей.       – Расписка? – Каллен произнёс это, уже примерно представляя о чём именно говорит Стефан, но хотел, чтобы тот сам это сказал.       – Такая же, какую он просил с графа Осрови и барона Соломона. О поддержке и сотрудничестве.       Каллен выдохнул и тихо пробормотал:       – Такими темпами через десять лет под его каблуком будет чуть ли не каждый третий аристократ страны. – Прочистив горло уже громче произнёс, – составь список семей, которые подписали с ним такие же соглашения… И как можно скорее жду доклад по Мале–младшему. Где он что делает и, самое главное, с кем связывался в последнее время.       – Будет исполнено, Ваше Высочество.

***

      Меллиса с усилием приоткрыла глаза. Первое что она увидела – это сено, рассыпанное по земляному полу. Девушка медленно попыталась шевельнуться. Всё её тело будто окаменело. И стоило ей сдвинуться на пару миллиметров, как аристократка ощутила тысячи невидимых игл, атаковавших онемевшие участки тела. Руки были плотно привязаны к подлокотникам старого, обшарпанного, деревянного стула. Кольца, которое ей подарил Каллен, на ней не было. Это было неприятно, так как именно по нему проще всего было бы определить её местоположение. Ноги девицы были чуть разведены в стороны и также плотно привязаны к ножкам стула. Половина её лица покрывала корочка засохшей крови. Она стянула её нежную кожу, заставляя испытывать зуд и нестерпимое желание почесать лицо. Меллиса снова шевельнулась и приподняла голову. Тёмное помещение, в котором её закрыли, было небольшим и пыльным. Оно больше напоминало старый неиспользуемый склад, либо какое–то подсобное помещение. Эзенбаум приподняла голову и осмотрела потолок. Огромные комки пыли и паутины свисали с потолка, будто пустые куколки бабочек. Одновременно пугающе и завораживающие. Из–за лёгкого сквозняка, тянущего сквозь заколоченное окно и щелей из–под двери, в какой–то момент покачивание стало сильнее. А по обнажённой коже ног пробежали мурашки. Только в этот момент Меллиса опустила взгляд вниз и поняла, что на ней было лишь исподнее. Хлопковая сорочка на тонких бретельках была грязной. с небольшими кровавыми пятнами в районе горловины.       – Как это мило, они сняли с меня платье и корсет. Наверное, чтоб моя спина не затекла из–за него. – Меллиса улыбнулась своей собственной шутке и хмыкнула. Холодный воздух прошёлся по обнажённым икрам брюнетки, заставляя поджать пальцы ног. Холодное влажное из–за сырости сено больно укололо нежную кожу Эзенбаум.       – Эй, есть там кто–то? – она громко крикнула, но голос девицы был хриплым. – Ваша заложница пришла в себя! Вы же про меня не забыли, да?       Пленница прислушалась, но ответом ей послужила тишина. Девушка надула губки и заелозила на стуле, заставив его качнуться и заскрипеть. Она могла бы сидеть тихо, не привлекая внимания, но это шло вразрез с планами. Необходимо было выяснить у них, кто заказчик и, самое главное, что они будут делать с ней дальше. С помощью кольца можно было бы передать информацию о своем местонахождении Каллену. Девушка ещё раз с небольшим раздражением посмотрела на свою руку. Кольца не было, а значит, нужно каким–то образом привлечь внимание своих похитителей, чтобы выяснить хоть что–то об этом месте и узнать где её вещи. Да и странно было то, что её раздели, словно это была чья–то попытка унизить её еще больше.       Что–то ей подсказывало, что она тут может просидеть очень долго, если не начнёт действовать. А как привлечь тех, кто должен за ней приглядывать? Немного поразмыслив и ещё пару раз позвав похитителей, девица пришла к единственному, как ей казалось, правильному выбору: нужно сделать что–то что они не смогут проигнорировать и будут вынуждены сюда зайти. Прочистив горло, она резко, громко и нарочито фальшиво стала петь песенку:       – Бежи́т мальчик по селу и кричит «Ау–Ау», а селянам невдомёк, что за ним огромный во–о–о–олк… – Меллиса, вспомнив весь репертуар глупых песен, которые напевали служанки, нянечки и извозчики, стала громко их петь, хотя скорее подошло бы слово «орать». Перевирая слова, фальшивя на каждой возможной ноте, и всеми силами делая своё пение буквально олицетворением слова «какофония». И совсем скоро это принесло свои результаты. Кто–то резко распахнул дверь:       – Да заткнись ты уже! – в дверном проеме стоял невысокий щуплый мужчина. Его лицо было прикрыто грязным серо–зелёным платком, завязанным на узел на затылке. Светлые вьющиеся волосы были зализаны назад, а смуглая, сухая кожа мужчины была покрыта морщинами. Тёмно–карие, раскосые глаза напоминали щелочки. Мужчина сплюнул на землю с раздражением. Он смотрел на Меллису, которая всё так же орала песни, словно не заметив его.       – Да единый тебя раздери, я же сказал, заткнись! – мужчина в пару шагов приблизился к ней и навис над Эзенбаум.       – Дяденька! – словно только заметив его перед собой, девушка растянула губы в какой–то блаженной улыбке. – Я думала, что вы обо мне забыли! Вы дадите мне покушать? Вам нужны деньги? А почему меня раздели? С моим папенькой связались? Ножки затекли, может развяжете? Вы извращенцы? Мне холодно, попа мёрзнет, можно мне мои вещи назад? Можно мне в туалет? Очень по–маленькому хочется…       Вопросы сыпались от Меллисы, словно из рога изобилия, не связанные друг с другом и абсолютно хаотичные. При всём при том Эзенбаум тараторила так быстро и громко, будто специально пыталась вывести из себя надсмотрщика. Её лицо постоянно менялось от жалостливого до слезливо–капризного, словно она не сидела привязанная к стулу в каком–то сарае в одной сорочке, а была в своем поместье и капризничала перед своей служанкой. При этом она неотрывно наблюдала за лицом мужчины. За тем как он морщится, как он хмурится. Девушка прекрасно осознавала, что эта резкая смена характера, после того как она застрелила их сообщников, может посеять семена сомнения в её нормальности и адекватности.       – Чего ты пытаешься добиться, прикидываясь дурой, а? – мужчина резко взмахнул рукой и со всего размаха ударил по левой щеке Меллисы. Так что голова девицы запрокинулась, а в ушах зашумело. Ещё одна оплеуха опустилась на её правую щеку. Лицо горело, а на губах она почувствовала привкус крови. Мужчина схватил её за волосы на макушке, заставив поднять голову. Но увиденное заставило его еще больше нахмуриться:       – Дяденька–а–а–а… я опять что–то сделала когда была без сознания, да? Простите меня–я–я… я помню? как ехала в карете и потом взрыв, после этого ничего не помню–ю–ю–ю…– по горящим от ударов щекам лились слёзы ручьями, на лице девицы было непонимание и полная растерянность. Слёзы и сопли размазались по лицу молодой аристократки, которая просто навзрыд ревела и причитала о том, что она ничего не помнит и просит прощения.       Мужчина, смотря в её лицо, видел перед собой лишь девицу, которая буквально билась в истерике. Надсмотрщик, почти рыкнув, со всей силы резко ударил её в грудь кулаком, заставив подавиться воздухом. Она захрипела и рефлекторно попыталась сжаться в комок. Боль в груди была настолько сильной, что в голове Меллисы промелькнула мысль о сломанных рёбрах, но, естественно, проверить она это в данный момент не могла. Одновременно с этими мыслями вверх по горлу начал подниматься желудочный сок вперемешку с завтраком. Рвота полилась из её рта, заливая подбородок, исподнее, забрызгав сапоги и штаны охранника. Отскочить он не успел, так что увидев, что его и без того пыльная одежда стала ещё более грязной, ещё и приобрела отчетливый запах рвоты, охранник перекосился ещё сильней. Взмахнув рукой ещё раз, он снова хотел было ударить её, но заметил, что она что–то бормочет. Лишь прислушавшись, ему удалось разобрать слова девицы:       – Пожалуйста… мои таблетки, дайте мне их…       – Какие, нахрен, таблетки?       – Мне их прописали… чтоб моё сознание было целым…       – Что это значит, сука! – он снова тряхнул её, держа за волосы, и со злостью смотря в лицо. Но в этом взгляде было что–то ещё помимо злости. Что–то, что смогла заметить девушка даже сквозь слёзы, застилавшие глаза.       – Таблетки… – она говорила, с трудом подбирая слова, с её губ медленно стекала рвота, капая на ворот нижней рубашки. – Они нужны, чтобы я не натворила бед… Я ехала в храм девы, дабы молить… святую о помощи…       – Что будет без таблеток?       – П… приступ… Я впадаю в безумство… таблетки, они были со мной в сумочке.       Мужчина отпустил её волосы, заставив голову девушки безвольно опуститься к груди. Он стремительно развернулся и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Послышалось скрежетание замка, и она вновь осталась одна. Меллиса закрыла глаза и не шевелилась, не поднимала голову, лишь прислушивалась к своей боли и шуму. который слышался за дверью. Её дыхание выровнялось, а истерика, которую она показала всего минуту назад, исчезла, будто и не было. Вскоре снова раздались шаги и снова послышался скрежет замка.       – Я же тебе говорил, просто… – текучий низкий голос с лёгким эскарийским акцентом наполнил помещение, дверь с тихим скрипом открылась, и тот же голос тихо поинтересовался. – Что это?       Казалось, что человек был удивлён тем что увидел.       – Я же сказал связать её, а не раздевать до исподнего. – Последнее он бросил с едва ощутимым раздражением. – Заказчик сказал, чтоб даже волоса не упало с головы, а ты раздел её, снял все цацки, и избил?       Тёплая шершавая ладонь легла на подбородок аристократки. Рука мягко потянула её голову вверх.       – Так, где её вещи и почему ты её ударил? –Меллиса почувствовала, как светлые, холодные, как лёд замёрзшего озера, глаза главы бандитов прошлись по её лицу, губам и подбородку, залитым рвотой.       – О… она орала так долго, что я не выдержал и зашёл к ней. А эта сука начала прикидываться дурой, трепалась о каких–то таблетках в сумке, без которых будет приступ. – Голос второго человека дрожал, словно осенний лист на ветру. В голосе охранника чувствовалось не что иное, как страх.       Мужчина с голубыми глазами повернул её голову немного влево, словно пытаясь рассмотреть кровоподтёк на скуле, который становился лишь темнее с каждой минутой.       – Ты не ответил, почему она раздета. – Меллиса, сидевшая всё так же с закрытыми глазами, находилась в расслабленном состоянии, её тело было без движения, ресницы не трепетали, а дыхание было ровным и размеренным, сердце билось в одном ритме. Казалось, что она действительно была без сознания, никак не реагировала на манипуляции с её лицом и разговоры похитителей.       – Это…       – Что? – послышалось шуршание одежды. Меллиса не видела, как мужчина, державший её за подбородок, медленно обернулся. – Говори членораздельно.       – Х…Харрис сказал, что она это… типа должна понять, что она… ну… в нашей власти.       – И поэтому вы её раздели? Ты осознаёшь, что из–за этих побоев, – голос главы бандитов был вкрадчивым и спокойным, но от этого даже Меллиса ощутила угрозу, которая надвигалась на нерадивого бандита. – Нам могут заплатить меньше. А если с её здоровьем что–то случится после пребывания у нас, тот человек может просто выставить нас крайними и натравить рыцарей на наш след. Договор предусматривал полную безопасность для неё: ни следов побоев, ни раздеваний.       – Я–я…       – Рот закрой и слушай внимательно. – Резкая фраза заставила второго бандита замолчать. – Когда она придет в себя, отдай ей вещи, понял?       Ответа не последовало, но судя по тому, что главарь больше ничего не сказал по этому поводу, щуплый охранник понял свой промах. Внезапно послышались ещё шаги и другой более молодой голос воскликнул:       – Заказчик здесь.       – Тц. – Глава бандитов мягко опустил лицо Меллисы и, выходя из помещения, бросил своему подчиненному, – сотри кровь и рвоту с её лица, найди что-нибудь и накрой её. И молись богу, если заказчик из–за твоего просчёта заплатит хотя бы на медяк меньше, я тебя скормлю демоническим зверям.       Чертыхнувшись и даже не закрыв дверь, второй мужчина буквально выбежал из помещения. Девушка открыла глаза и, не поднимая головы, посмотрела в сторону распахнутой двери. За порогом сразу начиналась какая–то поляна. Она успела рассмотреть нескольких людей, которые возле другой хибары разговаривали о чём–то. Мимо прошёл низкого роста мальчишка, придерживающий за уздцы лошадь тёмно–коричневого окраса. Так же она заметила лес, что начинался меньше чем через 60–70 метров от порога открытой двери. За лесом совсем вдалеке возвышалась заснеженная вершина горы, что была похожа на остроконечную шляпу. «Ведьмина гора. Если я её вижу именно с такого ракурса, значит я где–то в 40–45 километрах к северу от монастыря святой девы.» Ведьмина гора была одним из самых известных пиков рядом со столицей. Считалось, что когда–то там проводились шабаши каждое зимнее и летнее солнцестояние, так что узнать её Меллисе не составляло труда, ведь именно этим местом часто пугали непослушных детишек в столице.       Вскоре вернулся нерадивый охранник, державший большое пуховое одеяло под правой под мышкой, а небольшую миску с водой – в левой руке. Так что молодой аристократке пришлось закрыть глаза и вновь «потерять сознание».       Тёплая, мокрая, колючая тряпка прошлась по её подбородку и шее, вытирая рвоту. Затем – по лбу и правой стороне лица, стирая засохшую кровь. Мужчина стирал всё быстро и аккуратно, в его пыхтении и быстрых движениях ощущался дикий страх и трепет перед главой бандитов. Быстро справившись с задачей, нерадивый охранник накрыл девицу мягким одеялом. В нос Эзенбаум тут же ударил запах пота и пыли. Едва он успел вылить в угол комнаты воду, как услышал стремительно приближающиеся шаги двух человек. Быстро отбросив куда–то тряпку и пустую миску, мужчина облокотился на дверной косяк. Даже сидя на стуле и находясь в двух метрах от него, Меллиса словно слышала, как его сердце ускоряет бег с каждой секундой. Спустя мгновение раздался голос главы бандитов:       – Она здесь, прошу вас.       Кто–то шагнул в помещение. Этот человек не успел произнести ни слова, но, ощутив приторный удушающий запах парфюма, маскирующий смрад Цветов сна, Меллиса уже поняла кто стоит рядом с ней.       Человек подошёл ближе и опустился на корточки. Его прохладная ладонь опустилась на пылающую из–за удара правую щёку Меллисы.       – Я так долго этого ждал… – голос Мале–младшего был сладок и нежен до тошноты. – Наконец, ты будешь моей…

***

(Рекомендую для атмосферности включить: Broken Baroque · Audiomachine)

      – И это всё? – Каллен снова перевернул лист обратно и взглянул на Стефана.       – Да, Ваше Высочество.       – То есть его уже пятые сутки не видели выходящим из поместья? – кронпринц стал постукивать кончиками пальцев по столешнице.       – Да, всё так. Крот сказал, что после очередной ссоры с отцом он зашёл в свою комнату и пока не выходил из неё.       Кронпринц цокнул языком:       – То есть ты мне хочешь сказать, что после того как ты наблюдал за ним несколько месяцев, тебе не показалось странным, что этот наркоман никуда не выходил пять дней? – Каллен резко поднялся и швырнул бумаги на стол. – Он каждую ночь выбирался в игорный дом, а тут внезапно закрылся в поместье и сидит, даже носа не показывает?!       Глаза слуги округлились, и он склонил голову. Только когда кронпринц произнес это вслух, Стефан заметил нехарактерное поведение для объекта наблюдения. Поморщившись он тихо произнёс:       – Прошу прощения, Ваше Высочество, я должен был быть внимательнее. Я сейчас же…       – Исчезни.       Слуга сделав пару шагов назад исчез в клубе тумана, оставив кронпринца одного. Каллен же, сжираемый тревожностью, которая из–за доклада Стефана только усилилась, прикоснулся к своему кольцу на указательном пальце левой руки.       «Лиса…»       Ответа на его зов не последовало, более того, красный камень в перстне даже не сверкнул. В это мгновение, казалось, его сердце пропустило один удар. Он знал, что это значит.       – На её пальце нет кольца… – тихий шёпот прозвучал, как гром в абсолютной тишине кабинета кронпринца. То, о чём они говори в шуточной манере и то к чему готовились, с большой долей вероятности всё же произошло. От осознания этой мысли по спине Каллена пробежали мурашки, поднимая волоски дыбом. Кронпринц наклонился к ящику своего письменного стола и резким движением потянул за ручку. Но движение оказалось слишком сильным для несчастного стола, с громким лязгом ящик вылетел из пазов, а часть бумаг рассыпалась по полу.       Словно не заметив этого, Каллен перевернул ящик и, нажав на кнопку, вытащил из двойного дна тонкую папку, и затем раскрыл её. Быстро взяв перо и макнув в чернила, он поставил свою размашистую подпись под подписью Меллисы.       Оба имени, выведенные на пергаменте, вспыхнули ярким золотым огнём и в это же мгновение дверь кабинета распахнулась. Дверная ручка с громким звуком ударилась о стену. В дверном проёме потный и запыхавшийся стоял Макс:              – Она…сестра… на озере…найти…– его речь: невнятная, обрывистая и встревоженная – лишь подтвердила опасения Каллена.       В то время как Эзенбаум пытался отдышаться, кронпринц быстро натянул пиджак и, сложив пергамент, аккуратно засунул его в конверт. Макнув перо в чернила ещё раз, он что–то быстро нацарапал на небольшом клочке бумаги, затем вложил его к пергаменту. Приложив перстень к краю конверта, он что–то прошептал под нос. Бумага в одно мгновение изменила свой цвет с белого на тёмно–бордовый, а все склейки на конверте пропали, словно он был сделан из цельного листа без единого зазора.       Решительным шагом Каллен направился на выход из кабинета. За спиной у тяжело дышавшего вице–капитана золотых грифонов в это время маячил Эрнест. Грудь молодого секретаря тяжело вздымалась из–за бега, а по вискам тёк пот. Его большие уши чуть покраснели, а на лице читалась тревога. Ещё бы, он впервые видел, чтобы Максимилиан Эзенбаум, едва получив записку от слуги, в одно мгновение бросил тренировочный меч и что есть силы побежал в сторону дворца кронпринца. Не переодевшись после тренировки, не утерев пот, Макс бежал, применив ауру и увеличив скорость до такой степени, что входная дверь во дворец принца едва не сорвалась с петель. Эрнесту даже понадобилось время, чтобы догнать его, но успел он лишь когда первый принц империи уже выходил из кабинета. Каллен вложил в руки Эрнеста конверт и произнёс:       – Немедленно передай это лично в руки моему отцу, если тебя не захотят пускать или ещё что–то, покажи это. – Каллен достал из правого кармана брюк золотой диск диаметром не больше шести сантиметров и протянул его Эрнесту. Секретарь с каким–то трепетом взял диск и во все глаза смотрел на личный знак кронпринца. На диске был изображён феникс с раскрытым клювом и распахнутыми крыльями. Точно такой же как на кольце Каллена. С одной стороны прямо над головой феникса имелось небольшое отверстие, сквозь которое была продета алая нить с кисточкой на конце.       – Хорошо, Ваше Высочество, но что случилось?       Этот вопрос повис в воздухе без ответа. Кронпринц бросил взгляд на Эрнеста, заставив того вздрогнуть. Секретарь, поняв, что лучше бы ему отправиться по поручению, а не пытаться выяснить детали, неловко поклонился и побежал прочь из дворца, словно от этого могла зависеть его жизнь.

***

      Каллен присел на корточки рядом с перевёрнутой каретой и прошёлся пальцем по круглой аккуратной дырочке в дереве. Отверстие было выходное. Он проследил взглядом траекторию и заметил следы крови и волочения.       Двое убитых разбойников лежали перед каретой. Их одежда пропиталась влагой из–за дождя, что прошёл совсем недавно. «Вероятно, она подстрелила ещё кого–то помимо этих двоих» промелькнуло в голове кронпринца.       – Ты можешь уже сказать хоть что–то, а? – громкий, раздражённый голос Макса отвлек Каллена и тот повернул голову. На поваленном дереве единственному выжившему рыцарю делал перевязку целитель. Чуть дальше в самом неприглядном виде, с растрёпанными волосами сидела Энн Персиваль. Девушка дрожала так сильно что у неё зуб на зуб не попадал. Слёзы лились нескончаемым потоком по лицу, оставляя на пыльной коже щёк белесые полосы. Тёмные круги под глазами от размазанной косметики не прибавляли ей шарма. Девица выглядела так жалко и напугано, что кронпринц нехотя поморщился. Почему–то ему не было жаль её, хотя она также была пострадавшей стороной. Тут погибло несколько человек из его гарнизона, лишь один остался в живых, получив ранение, но… кронпринц чувствовал тревогу лишь за одного человека, которого здесь не было. Каллен поднялся на ноги и, приблизившись к своему взбешённому другу, положил ладонь на его правое плечо.       – Я с ней поговорю, расспроси пока Брайана. – Он кивнул на выжившего рыцаря сопровождения. Макс стиснул зубы так сильно, что до ушей Каллена долетел скрежет его зубов. Но всё же он подчинился. Передёрнув плечами, пробормотав какое–то ругательство под нос, но подчинился. – Мисс Персиваль…       Энн никак не отреагировала ни на перепалку перед собой, ни на то что её позвал кронпринц. Поэтому Каллен осторожно наклонился к ней, положил свою ладонь на грязную и дрожащую руку девушки и тихо произнёс:       – Прошу вас, вдохните и выдохните, мисс Персиваль. – Камень на его перстне сверкнул красным светом. И девушка медленно последовала просьбе кронпринца. Глубоко вдохнула и выдохнула, затем ещё и ещё. Она подняла глаза на мужчину и, разлепив свои потрескавшиеся губы, произнесла:       – Я не думала… что всё будет так…       – Зачем вы направлялись к озеру, мисс Персиваль?       Девушка вздохнула и опустила взгляд:       – Мы… Мы хотели провести пикник с Мел… и остаться в храме Девы на несколько дней. – Девушка крутила в руках платок одного из рыцарей, которые то тут то там ходили по дороге, записывая каждую деталь происшествия. Кто–то из них снимал всё на магический камень, другие лазали по кустам в поиске следов, третьи переносили трупы и отмечали места с пятнами крови.       – Храм девы? – кронпринц немного наклонил голову к левому плечу. – Не знал, что она настолько религиозна.       – Просто, пикник был главным мероприятием. Посещение храма… это я предложила его посетить… Это всё моя вина…       Она разразилась новым приступом рыданий, от чего Каллен закатил глаза и поморщился. В это мгновение к нему подошёл один из рыцарей:       – Разрешите доложить.       Кронпринц махнул рукой и выпрямился:       – Докладывай.       – По следам можно сказать что их было больше пятнадцати человек, они ждали в этом месте от получаса до часа, прежде чем напали. Также мы нашли следы от копыт лошадей, ведущие на северо–восток, к озеру Девы.       – Хорошо, направление у нас есть, тогда…       – Постойте! – Энн резко поднялась на ноги и её шатнуло, но сумев справиться с дрожью в ногах, она громче крикнула, – к озеру Девы?! Там же нас ждал Лаймон! Пожалуйста, Ваше Высочество, направьте туда рыцарей, вдруг и его…       Каллен медленно повернул голову к девушке. Как только она взглянула в глаза кронпринцу, то поперхнулась собственными словами. Его лицо было подобно фарфоровой непроницаемой маске. Но отчего–то по позвоночнику девушки начали подниматься мурашки, и она почувствовала надвигающуюся угрозу.       – Лаймон? – тихо спросил кронпринц.       – Д–да… Мы… мы должны были там встретиться. – Энн потупила взгляд и тихо пролепетала, – это должен был быть сюрприз. И первым шагом к их сближению и примирению.       – Не думаю, что Лиса знала об этой «приятной» встрече. – Каллен наклонил голову к Энн, словно хотел залезть к ней в голову и узнать каким местом она думала, когда придумывала эту «встречу для сближения».       – Л…Лаймон мой друг и Меллиса тоже… я просто хотела, чтобы они поладили и выяснили все недоговорённости, поэтому предложила им встретиться и…       – Ты, блядь, сделала что?! – разгневанный голос Макса на мгновение оглушил Каллена. Стоило вице–капитану грифонов всего краем уха услышать ненавистное ему имя, как и без того показное равновесие в мгновение ока покинуло его. Всего на долю секунды закрыв глаза кронпринц, пропустил момент, как Макс, не контролируя себя, в один взмах ресниц приблизился к Энн и схватил её за горло. Его огромная ладонь сжалась вокруг хрупкой шеи девушки. Он поднял девицу над землей одной рукой, будто та весила меньше, чем котенок. Его пальцы правой руки со злостью и грубой яростью впились в нежную кожу Энн Персиваль. Глаза Максимилиана Эзенбаум горели таким гневом, что казалось ещё немного, и он просто свернёт шею девушке и даже не заметит этого. Девица вцепилась в его предплечье, пытаясь расцарапать его руку, ноги болтались из стороны в сторону, словно сломанные веточки из–за ветра. Лицо девушки покраснело, на лбу и висках вздулись вены. Пара сосудов лопнули и её глаза налились кровью. Слёзы, застывшие в глазах, мешали девице рассмотреть взбешённое лицо Макса. Губы девицы начали синеть, воздуха не хватало, и она бултыхалась в воздухе, как игрушка в руках злого ребенка. Но что её ещё больше испугало – это то, что кронпринц, стоявший рядом с Максом, даже не шевельнулся, чтоб спасти её и выбить из рук своего вице–капитана. Его взгляд был холодным и пустым, он смотрел на Персиваль, словно на вещь, а не на человека.       – Я…прошу…– хрипло произнесла девушка.       – Закрой ебало! – Макс тряхнул её, всё еще держа одной рукой. – Ты притащила этого ублюдка и ждала, что Меллиса с ним встретится?!       – Про…стите…про… прости…те, – хриплый слабый голос девушки был едва слышен из–за гневного крика Макса. – Он… про…сил…       Внезапно на правую руку вице–капитана грифонов опустилась ладонь кронпринца:       – Довольно. Отпусти её.       – Я её убью! – Макс стиснул зубы и его пальцы впились в шею девушки сильнее. Её глаза начали закатываться, а ослабевшие руки, что держались за рукав пиджака наследника Эзенбаум, начали опускаться.       – Я сказал, отпусти её. Максимилиан. – Металлический голос Каллена будто заставил Эзенбаум очнуться. Брюнет, скорчив мину, легко разжал пальцы, заставляя Энн упасть на землю, словно камень. Молодая аристократка закашлялась и слёзы покатили из её глаз от нового приступа боли. Она упёрлась лбом в мокрую землю и пальцами прошлась по горлу, словно проверяя, не держат ли её в тисках до сих пор. Девушка попыталась подняться, но её ноги дрожали до такой степени, что все попытки провалились. Стоя на коленях, она медленно подняла голову и взглянула снизу вверх на этих двух мужчин, что стояли перед ней. Они оба смотрели на неё так, что девушка захотела в эту самую секунду убежать, уползти, исчезнуть, забиться в самую темную нору и никогда не показывать даже кончик носа на белый свет.       – На озере девы вы должны были встретиться с Лаймоном Мале?       Энн попыталась открыть рот и ответить, но вместо слов изо рта донёсся лишь хрип. Пытаясь сфокусировать своё зрение на Каллене, который и задал этот вопрос, она кивнула. Кронпринц присел на корточки и спросил:       – Это ваша была идея, чтобы они встретились?       Девушка вновь кивнула. Она хотела было сглотнуть, но не получилось. Ей чудилось что в горле застрял какой–то комок, не дававший ей сглотнуть. Но все же, хоть она до конца и не понимала, но больше не боль, а страх сковало её горло. Первородный страх перед сильными мира сего заставил почувствовать Энн еще более ничтожной чем она ощущала себя ранее.       – Мисс Персиваль, скажу вам так, возможно, вы хотели их свести просто по доброте душевной, ведь как мне известно, вы хорошо дружите с Мале–младшим. – Энн энергично закивала в подтверждение его слов. – Однако, если подтвердится, что Мале как–то связан с похищением Меллисы, то дело примет очень плохой оборот для вас и вашей семьи. Вас могут судить как сообщницу, вы понимаете это?       Персиваль снова уставилась на кронпринца, её глаза расширились от ужаса и она одними губами, перебарывая боль, произнесла: «Я не виновна.»       – Я понимаю это, мисс Персиваль, но и вы поймите Макса: его родную и любимую сестру украли, и тут замешан тот, кто до этого доставлял неприятности Меллисе. – «Он не мог» снова одними губами проговорила девушка. Уголки губ Каллена чуть приподнялись и он, тихо хмыкнув, вкрадчиво произнес: – Думаю, вы знаете своего друга очень плохо, мисс Персиваль, так как у нас есть полное право полагать, что Мале–младший может быть тут замешан. И приношу свои извинения за действия моего подчинённого.       Энн уставилась на кронпринца, но затем медленно кивнула, тем самым принимая его извинения. Каллен поднялся на ноги и громко бросил:       – Отвезите мисс Персиваль и Брендона Прайма в лазарет при Восточном дворце. Приставить двух рыцарей к мисс до выяснения всех обстоятельств. Поднимите по тревоге все свободные силы. Призвать всех, кто в увольнительном или отпуске. Приоритет: золото.       – Ваше Высочество, – произнёс один из рыцарей, – но золотой приоритет даётся, если совершено покушение на члена императорской семьи.       Каллен едва заметно улыбнулся:       – Так и есть. Мисс Меллиса Эзенбаум… – он запнулся всего на мгновение, понимая, что после следующих слов они оба уже не будут жить так, как прежде. – Моя невеста и с недавнего времени кронпринцесса империи Мартелио. Теперь всё ясно?       Не было понятно, кто больше удивился такому повороту событий: Макс, Энн или другие рыцари. Энн, которую уже поднимал один из рыцарей, выпучила свои глаза и открыла рот, словно в попытке что–то сказать.       – Т…Так точно! – нестройный и немного шокированный хор голосов рыцарей разнесся по дороге.       – Тогда выполнять.       Рыцари подхватили поудобнее под локти Энн и аккуратно повели её куда–то в сторону, в это же время Макс медленно произнес:       – Какого ху…       – Всё потом. – Каллен отмахнулся от друга, словно от назойливой мухи. – После того, как найдём Лису, всё расскажу.       Макс насупился, поджал губы, но всё же нехотя кивнул. Выяснить подробности их помолвки было не таким важным занятием, как найти её.

***

      Стоило Лаймону только вступить на территорию разбойников, как их лагерь превратился в какой–то улей. Словно пытаясь показать своему работодателю, что они не прохлаждаются и все находятся при деле. Ещё бы, точную сумму, которую он должен был отдать за похищение девицы, знал лишь главарь бандитов, но слухи, бродившие то тут, то там, говорили, что за эту молодую аристократку им пообещали столько, что года на два можно было бы забыть о своём промысле. И более того, одна треть суммы была отдана как залог ещё до похищения.       Именно поэтому прямо сейчас Лаймон ожидал в одной из комнат, когда девушку приведут в чувства и она, наконец, предстанет перед ним. Здесь из мебели были только пара стульев вокруг старого деревянного стола, лампа, какой–то сундук и гвоздь, вбитый в косяк двери и выполнявший роль вешалки. Окна были занавешены грязными тряпками разных размеров и невнятных цветов. Свет лампы отчего–то делал помещение ещё более пыльным и мрачным, чем оно было при дневном свете.       Волосы молодого человека были зачёсаны назад, а из–за лампы рыжеватый оттенок, который был им присущ, стал ещё более насыщенным. Круглые очки едва держались на кончике его носа, пока он читал свежую газету. Вообще он довольно вальяжно расположился на этом стуле. Вытянул ноги и, скрестив их, покачивал правой ступней. Светло–серый костюм смотрелся как–то несуразно в этой грязной обстановке, а чёрное в синюю полоску пальто, висевшее на гвозде возле двери, так и вовсе добавляло нереалистичности происходящему. Мале–младший был, словно шаль из новой коллекции мадам Блэр на попрошайке. Не вписывался от слова совсем.       Наконец, дверь помещения открылась и первой через порог перешагнула Меллиса. За ней, придерживающий девушку за правый локоть, шёл глава наемников. Огромных размеров мужчина на фоне девушки выглядел, как тысячелетнее дерево. Его шея была такой же толстой, как бедро девушки. А руки большие, словно медвежьи лапы. Он придерживал её аккуратно, всего двумя пальцами за локоть, но при этом она не могла двинуться против его воли.       Платье Меллисы было разорвано в нескольких местах на подоле. Лиф с кровавыми потёками и грязными следами представлял собой жалкое зрелище. Один рукав–фонарик потерялся где–то, а другой висел на одной ниточке вдоль тела. Не прочёсанные волосы девушки были затянуты в низкий хвост. На лице виднелась синеющая гематома. Помимо неё, правая щека и нижняя губа немного припухли.       – О, моя милая, ты пришла в себя. – Лаймон растянул губы в улыбку, обнажая свои желтоватые зубы. Молодой мужчина выпрямился на стуле и отложил газету на стол.       – Как видишь, – медленно с едва слышным пришепётыванием, с трудом не поморщившись, проговорила девушка. Раз он начал разговор с неформального общения, она тоже не собиралась придерживаться официального стиля речи. Грудная клетка болела, и из–за этого надеть обратно платье было крайне тяжело. Корсета под ним уже не было, так как она не смогла бы самостоятельно его затянуть. Хорошо, хоть платье с горем пополам удалось надеть, правда, без нижней юбки, но и на том спасибо. Повернув голову к наёмнику, она произнесла:        – Может, уже отпустите мою руку?       Бандит, взглянув на Лаймона и получив его молчаливый кивок, разжал толстые пальцы.       – Прошу тебя, дорогая, присаживайся. – Он указал ей на свободный стул. Девушка прищурилась. Она была удивлена тому, как себя вёл заказчик её похищения. Немного взволнованный, с горящими глазами, он смотрел на неё, словно на предмет искусства, который давно хотел заполучить. С небольшим скрипом она отодвинула стул и села на него. Боль в груди из–за удара отдавалась в рёбра с каждым вздохом и движением, но она старалась сохранить лицо.       – Как тебе эти ребята? – он кивнул на стоящего у двери наёмника.       – Хах… ты спрашиваешь моё мнение о похитителях, которых ты нанял? – припухшие губы Меллисы искривились в недоумённой ухмылке. Она не понимала, серьёзно ли он задаёт этот вопрос или просто издевается. – Может, престанешь себя вести как джентльмен и уже расскажешь, зачем ты вообще меня похитил?       – Кто как ни ты может мне рассказать о них. Но если тебя это смущает, то можем перейти сразу к делу. – Молодой мужчина поправил очки и залез во внутренний карман пиджака. – Знаешь, если бы ты вела себя менее заносчиво, я бы не прибегнул к такому пути, моя дорогая.       – Я? Заносчиво? – Девушка приподняла брови и уставилась на Лаймона, как на диковинного зверя, пока тот что–то доставал из кармана. – Ты один раз ко мне приставал на балу в честь моего дня рождения, второй раз вёл себя, как кретин в ресторане. Ну а третий раз ты меня хотел опоить афродизиаком. Не думал, что после таких встреч я, мягко говоря, буду неловко чувствовать себя рядом с тобой? Мы встречались с тобой три раза, но ты уже придумал себе что–то и поэтому выкрал меня?       – Четыре.       – Что?       Мале–младший достал из кармана свёрнутый в несколько раз пергамент светло–голубого цвета. Развернув его, он положил его на стол. Следом из внешнего кармана пиджака он достал перьевую ручку. Эта ручка отличалась от тех, что обычно использовались при записях. В её кончик был инкрустирован небольшой магический камень. А это значило лишь одно – она служила для подписания магических контрактов и договоров.       – Мы встречались с тобой четыре раза. – Он растянул свои тонкие губы в мерзковатую улыбку: – Четвёртый раз мы встречались на новогоднем балу, но я потерял тебя в толпе.       – Ха… – Меллиса выдохнула с небольшим раздражением. – То, что ты меня видел в толпе, не значит, что мы с тобой встретились.       – О нет, дорогая, ты точно меня заметила, поэтому и ушла оттуда. Я тебя потерял из вида всего на секунду, а ты уже сбежала. – Мужчина положил ручку поверх бумаг. – Я долго тебя искал, но ты как сквозь землю проварилась. Правда, потом кое–кто рассказал, что кронпринц отдыхал с какой–то аристократкой. Тебе об этом ничего не известно?       По хитрому выражению лица было понятно, к чему клонит Лаймон. Она ответила ему насмешливой ухмылкой и едва заметно наклонила голову к плечу:       – С чего бы мне было интересно, кто согревает постель кронпринца? Я же не его невеста. – Откинувшись на спинку стула, девушка, перекинув ногу на ногу, добавила, – так, может, ты уже перестанешь ходить вокруг да около? Ты хотел меня опоить, одно это дает отличное понимание того, что ты за человек. Думал, залезешь мне под юбку и заставишь под угрозами уничтожения моей репутации выйти за тебя? Твои планы настолько идиотичны и топорны, что даже смешно. Дети и то лучше планируют свои козни.       – А ты не допускала мысли, что я действительно хотел помириться? А вино мне дал один из слуг, наблюдающий за тем, как я страдаю от неразделённой любви к тебе?       Меллиса замерла на несколько секунд и немигающим взглядом впилась в молодого мужчину перед ней. Затем внезапно разразилась громким гомерическим смехом. Девушка прошлась пальчиком по нижнему веку, вытирая невидимую слезу, и сквозь смех спросила:       – Ты это только что придумал, или твой папаша ответственен за идею?       Лаймон встретил её выпад прищуром и гаденькой ухмылкой:       – Как знать. Хочешь, прямо сейчас повторим наше рандеву? В этот раз обойдёмся без вина и конфет, я просто вылью тебе в рот афродизиак и буду смотреть, как ты ползаешь у меня в ногах, прося вставить в себя.       Лицо брюнетки едва заметно перекосило. Только проблема была не только в недавно испробованном афродизиаке, но и в воспоминании, которое он спровоцировал своими словами. Меллиса вспомнила, что такая сцена, а именно ползанье в ногах и мольбы со слезами на глазах, случалась с ней в видении. Тогда Мале заставил её в одном белье, которое не прикрывало практически ничего, проползти от главной спальни на четвереньках до столовой, а там сидеть рядом с ним пока он ужинает. И это всё под действием какого–то лекарства. Картинка, которую она вспомнила, ярким пятном вспыхнула перед глазами. Какое–то время ему нравилось добавлять ей афродизиак в еду или напиток, чтоб позднее «повеселиться» с ней. Говоря, что так она становится более «открытой новому».       Девушка сглотнула, от мысли, что этот ублюдок действительно может что–то подобное сделать, её передёрнуло.       – Что это с тобой, красотка? Уже не улыбаешься? Не смешно? – Мале едва заметно ухмыльнулся и кивнул, – если не хочешь, чтоб я действительно так сделал, советую тебе подписать вот эти бумаги. И мы поедем с тобой веселиться.       Последнее слово он выделил так, что у Меллисы подкатила к горлу тошнота. Она медленно протянула правую руку к бумагам, уже примерно представляя, что там её ждет.       – Почему ты так хочешь, чтобы я стала твой женой? – она приподняла бровь и уставилась на мужчину. – Даже магический контракт принёс, ты же понимаешь, что я смогу его оспорить?       – Можешь попытаться, но ты же знаешь, что на это может уйти до нескольких лет. А там кто знает… вдруг стерпится–слюбится?       Девушка уставилась на контракт в своих руках и проговорила:       – А что будет, если не подпишу?       – Не правильно ставишь вопрос, дорогая. Ты его в любом случае подпишешь. Разница лишь в том, отдам ли я твое тело на пробу этим милейшим господам до подписания или после.       Меллиса даже не изменилась в лице из–за его высказывания, когда как наемник приподнял обе брови и явно был в недоумении.       – Знаешь, времени у меня много, так что, – он поднялся на ноги и обошёл стол. Молодой мужчина встал за спиной Меллисы и, наклонившись к самому её уху, аккуратно убрал пару прядей с шеи. – Подпиши прямо сейчас его добровольно, и я буду единственным мужчиной, который будет входить в тебя до конца твоей жизни…       Он почти нежно положил правую ладонь на плечо девушки. Затем начал медленно опускать её вниз, проходя по груди, талии, пока наконец не задержался на её бедрах. Движения его были мягкими, нежными, дразнящими. Словно он действительно пытался с ней договориться «по–доброму». Только от его прикосновений, его дыхания на шее, запаха его кожи, парфюма, голоса – от этого всего её тошнило. Омерзение и ярость клокотали в груди, как цунами, она хотела впиться ему в руку, которая так нагло лапает её; выколоть ему глаза этой самой ручкой, и даже подумывала воткнуть её ему в шею, но останавливало её лишь одно – тогда он просто умрёт. И она сама обрубит ниточку, что ведет к Деону Солсбери. А этого допустить нельзя. «Вытерпи, прошу тебя, вытерпи.» повторялось как молитва в её голове раз за разом.       – Если же ты откажешься, я попрошу моих ручных пёсиков трахать тебя посменно до завтрашнего вечера. Растягивая все твои дырки и приучая к твоему положению. Тебе же уже не привыкать, небось любовник с тобой хорошо проводит время. Вечером завтрашнего дня я приду к тебе и снова протяну бумаги, – его пальцы впились в ткань платья и начали поднимать её выше и выше, пока её бедра не обнажились полностью. Он стал кончиком своего ногтя выводить узоры на мягкой, светлой коже Меллисы. – если ты откажешься, всё повторится снова. И так будет повторяться день за днём, пока ты не сдашься. – Другой рукой он обхватил её шею и сжал пальцы на ней, прошептав на самое ушко. – Тебя никто не спасёт, и никто не поможет. Ты полностью в моей власти, милая. Твой братец не сможет спасти тебя, а любовничек окажется за бортом и даже не посмотрит в твою сторону после такого. Здесь я твой царь и бог. Так что подпиши бумаги по–хорошему, или…       «Ай, да пошло всё в пекло» пронеслось у девицы в голове.       – Да о каком любовнике ты там всё мелешь? – девушка чуть повернула голову и, скосив глаза, встретилась взглядом с Мале. – Да и кто в добром здравии будет подписывать твои бумажки? Ты полный и непроходимый идиот, если думаешь, что моя семья оставит всё как есть и смирится с этим. – Она повернулась сильнее, – мой брат отрежет тебе причиндалы, а отец затолкает их в глотку. После мать выкопает яму, и они все вместе тебя туда скинут. Ты своими куриными мозгами вообще хоть что–то продумал в этом плане, а? Выкрасть одного из Эзенбаум и чтоб это сошло с рук? Ха! Чёрта с два! Признайся, ты придумал его, когда обдолбался в очередной раз?       Стоявший неподалёку наёмник хлопал глазами, и с какими–то смешанными эмоциями слушал их диалог. Так не может разговаривать жертва, по крайней мере, не та, которая потеряла всякую надежду. А значит, вероятнее всего, ему и его парням действительно придётся над ней поработать. Хотя это всё выглядит как проблема, и притом не малая. Фамилия Эзенбаум была наёмнику смутно знакомой, он точно её слышал, но где, не мог припомнить. Всё же большинство их его ребят, да и он сам, не были выходцами империи, так что не особо интересовались политикой этой страны. Возможно, зря.       Мале цокнул языком и выпрямился, ловко взяв магический контракт, он бросил:       – Я тебя предупредил, ты сама решила выбрать самый худший вариант…       Девушка издала смешок и приподняла правую бровь:       – Твой план изначально, как бы выразился мой брат, просто полная херня. Меня найдут ещё до восхода, а к полудню тебя уведут в наручниках в темницу.       – Вот и посмотрим. – Мале отошел на пару шагов от девицы и бросил в сторону наемника, – ты же всё слышал, так?       – Да.       – Тогда отдаю вашим ребятам её. Делайте что хотите. Главное, оставьте в живых и не ломайте пальцы, а то как она бумаги подписывать будет? – Хрюкнув своей собственной шутке Мале–младший вышел из помещения, оставив их вдвоём.